Я наивно думал, что заслуженные люди должны жить в каких-нибудь элитных домах в центре города. В действительности всё оказалось совсем не так. Герои Советского Союза жили в Новосибирске в разных местах, даже на Затулинке. Именно там жил Виктор Георгиевич Ус. Очень давно я прочёл книгу о боевом пути Дунайской военной флотилии. Среди Героев Советского Союза, воевавших в составе орденоносного соединения, числился наш земляк. Посетив музей СибВО, я узнал много интересного про краснофлотца Уса.
В августе 1942 года в Сталинграде, бронекатер, на котором служил Ус, постоянно курсировал по Волге, доставляя боеприпасы и вывозя раненых. Во время перехода на противоположный берег, катер был обстрелян немецкой артиллерией, при этом погиб командир, а Виктор Георгиевич, стоя у штурвала, получил ранение в ногу. Истекая кровью, он вывел катер к берегу и, тем самым, спас раненых бойцов. За это он был награждён орденом Красной Звезды.
Осенью, в октябре, оправившись после ранения, отважный краснофлотец вызвался вплавь проложить телефонный провод через реку, от острова Голодный на противоположный берег. Надо отметить, что вода в Волге была холодная, и полукилометровый участок простреливался. За сутки он проделал этот путь шесть раз! Проложенная линия связи соединяла бригаду речных кораблей с корректировочным постом на берегу. Использовать радиосвязь было нельзя, так как на том участке реки немецкие радисты усиленно глушили частоты корабельных радиостанций.
9 ноября 1943 года в Керченском проливе после обстрела затонул один из катеров дивизиона. На ушедшем под воду корабле находились боеприпасы. Как известно, что без снарядов орудие не стреляет, поэтому надо было достать их с затонувшего катера. Виктор Ус добровольно вызвался это сделать. Ныряя в холодную воду, он поднял 41 ящик. За этот подвиг в январе 1944 года старший краснофлотец Ус был награждён Золотой Звездой Героя Советского Союза.
За все подвиги его вполне можно было и дважды наградить Золотой Звездой. Я бы не смог переплывать Волгу осенью под обстрелом врага, да и нырять за снарядами, видимо, не каждый смог. Узнав много интересного об отважном земляке, я как бы заочно с ним познакомился.
В начале 80-х годов прошлого века я с другом детства решил открыть до майских праздников купальный сезон в Бугринской роще. Первым делом мы сделали лёгкую зарядку и окунулись в не совсем тёплую воду. Для открытия сезона нам хватило 10 минут плавания в Оби. После купания мы вышли на берег, переоделись и быстро обтёрлись. В это время мимо нас прошёл немолодой мужчина, явно пенсионного возраста. Он быстро снял одежду и стремительно вошёл в реку. Постояв несколько мгновений, любитель холодного купания поплыл. Как потом оказалось, ветеран в два раза перекрыл время пребывания в весенней бодрящей воде. Когда мы поднимались, друг сказал, что немолодой любитель плавания очень похож на актёра кино Георгия Юматова. Как потом выяснилось, это был Виктор Георгиевич Ус! Я тогда не мог представить себе, что героический моряк, имевший ранения, может так плавать.
Очередная встреча имела место в стенах завода, а точнее в сборочном цехе. Шёл 1987 год, конец июня, а значит, что план месяца и полугодия надо было обязательно выполнить. После обеда в сборочный цех вошёл немолодой мужчина и направился к сварщику. Они о чём-то поговорили, и гость отдал небольшой лист бумаги. Я сначала подумал, что это конструктор или технолог и не стал им мешать. Но тут внезапно возникла необходимость в срочной доработке в одну из бригад. Очень нужен был сварщик, и я решительно подошёл к гостю и попросил не отрывать от дела в конце месяца очень нужного работника. Незнакомый мужчина, сказав несколько слов сварщику, быстро вышел из цеха. Через пару минут ко мне подошёл старший мастер Головин и спросил, почему я не отпускал сварщика. Пришлось объяснить ситуацию, а когда я описал внешность вроде бы конструктора, то Юрий сказал, что это был Виктор Ус. Я совсем не ожидал такой встречи!
Через несколько дней Виктор Георгиевич пришёл в цех и забрал бумажный свёрток у сварщика. Благо штурмовщина закончилась, и я смог обратиться к ветерану. Сказал, что много слышал о его боевом прошлом и совсем не ожидал встретить в стенах завода. Герой выслушал меня и согласился встретиться на следующий день. Как договорились, мы некоторое время постояли возле заводоуправления, а потом разговаривая, прошли по улице Бетонной. Какое-то время посидели в тихом сквере. Для начала Виктор Георгиевич спросил, откуда такой интерес к его скромной персоне. Ничего не скрывая, я сказал, что немало узнал о его подвиге, кроме того, я интересуюсь историей нашего флота. А ещё я с 12 лет занимался судомоделизмом и первой моделью был именно бронекатер. Мечтал служить на флоте, но по зрению не попал. Сразу же он спросил о том, где я служил. Когда я упомянул о службе в Войсках правительственной связи КГБ, он приобнял меня как родственника и сказал, что и он служил до войны в морских частях НКВД. А вот этого я не ожидал! За время этого общения он рассказал немало интересного о довоенной подготовке морских пограничников.
Свою службу он начал весной 1940 года в учебной части НКВД в городе Махачкале. Этот довоенный год, наполненный событиями, он запомнил до мелочей на всю жизнь. Свободного времени у курсантов было мало, занятия в классах сменялись морской практикой и усиленной физподготовкой. Каждую неделю краснофлотцы-чекисты стреляли из личного оружия. На полигон бегом, а после хорошей стрельбы походным шагом с задорной матросской песней в казарму. А если результаты стрельбы не были удовлетворительными, то обратно снова бегом, иногда в противогазах. По прошествии многих лет ветеран наизусть помнил пункты военно-морского устава. Особо он запомнил занятия по самбо, где эффективным приёмам учил старший лейтенант, большой знаток безоружного боя. Кстати, каждое занятие начиналось с речёвки о том, что самбо – невидимое оружие бойца-чекиста. Довоенные навыки рукопашного боя хорошо пригодились Виктору Георгиевичу вскоре после войны в мирной жизни. Ещё тогда кое-что удивляло курсантов, винтовку CВТ-40 почему-то считали секретной, хотя советские бойцы воевали с ней в финскую войну, и даже супостаты её захватывали в качестве трофеев. Изучали новый бронекатер проекта С-40, который отличался от серийных наличием танковых дизельмоторов, вместо бензиновых авиационных. Кроме того, на катере была замкнутая система охлаждения двигателей. Катера были предназначены для охраны границы в Узбекистане на реке Амударья. Если бы не война, то краснофлотец Ус служил бы в городе Термез до 1945 года.
Летом 1987 года мы часто встречались на Бетонной и на Затулинке. Во время одной из встреч Виктор Георгиевич спросил, в каком звании я ушёл в запас. Я не стал скрывать и сообщил, что я прапорщик. Обычно серьёзный ветеран очень обрадовался и с гордостью сказал, что он тоже, но морской прапорщик, значит мичман. При следующей встрече он подарил мне свою фотографию в парадной морской форме со всеми наградами.
Кроме работы в сборочном цехе я довольно часто ездил в командировки от разных отделов. Летом 1989 года меня направили в командировку в город Николаев, но добираться пришлось через Кишинёв и Измаил. В Измаиле я поначалу планировал уплыть на теплоходе в Николаев, но поезд опоздал, и мне предстояло ждать целые сутки в чужом городе. На Дунае кроме гражданских судов я увидел несколько военных кораблей, подошёл к одному из них и обратился к командиру с вопросом о местонахождении ближайшей гостиницы. Моряк проявил сочувствие и сказал, что в городе с ночлегом тяжко, но есть вполне реальная возможность на сутки устроиться в общежитии. Я был этому рад. Далее он попросил предъявить документы, что я и сделал. Через мгновение он пригласил меня на корабль и сказал, что всё будет в самом наилучшем виде. Тут было чему удивиться мне, не всякого командированного из Сибири приглашают на военный корабль. Какого-либо подвоха я не ожидал, но всё оказалось очень хорошо. Менее чем через час тральщик пришёл в посёлок Кислицу на береговую базу гвардейского дивизиона речных артиллерийских катеров. Первым на берег шагнул командир тральщика, а уже за ним последовал я. В это время из-за склада к нам подошёл капитан-лейтенант, которому командир тральщика доложил, что доставил земляка Героя Советского Союза Виктора Уса. Оказывается, что он взял меня не напрасно. Прошлый визит в Кислицу Виктора Георгиевича сфотографировали в рубке артиллерийского катера, но в спешке не успели проявить и выслать. Первым делом меня накормили и разместили в офицерском общежитии. Далее была беседа с политработником о флоте и его героях, среди которых был и Виктор Ус. Рассказав о себе, я сообщил, что регулярно встречался с Героем Советского Союза. Этого замполит совсем не ожидал! Во время нашей беседы в кабинет вошёл один из офицеров дивизиона. Узнав, что я из Новосибирска, рассказал о недавнем визите мичмана Уса, который удивил всех безупречной выправкой и лихо надетой форменной фуражкой. К тому времени Ус остался единственным Героем, посетившим дивизион в праздник. Виктор Георгиевич тогда пообщался с матросами в клубе, побывал на камбузе и в матросских кубриках. В музее всем Героям, служившим на Дунайской военной флотилии, были посвящены стенды. Тогда, по просьбе ветеранов, флотское командование выделило арткатер для перехода из Кислицы в Измаил. Единственный из немногих ветеранов мичман Ус спросил разрешения встать к штурвалу. Командир катера не отказал Герою. Вспомнив боевую юность, наш земляк показал мастер-класс управления кораблём! После моего возвращения из командировки я вручил мичману в отставке несколько фотографий в память о пребывании в Кислице и цветное фото мастер-класса.
Общался я с Виктором Георгиевичем на улице в любую погоду, но однажды он пригласил меня к себе в квартиру на Затулинку. Обстановка оказалась очень скромная. Даже не верилось, что заслуженный человек живёт в таких условиях. В советское время для Героев Советского Союза были установлены льготы, но с 1987 года про эти льготы почему-то стали забывать. Государство боролось с зелёным змеем. По телевидению показывали безалкогольные свадьбы и прочую агитацию, а в очередях за вином и водкой часто случались драки, несмотря на присутствие работников милиции. В одной из очередей у Виктора Георгиевича чуть не сорвали с костюма Золотую Звезду. Кроме того, разозлённые незнакомые женщины в магазине ехидно говорили о переборе со льготниками. Это очень обижало Героя, и он вынужден был обратиться к властям. Вскоре положенные по закону льготы он стал реализовывать в кабинете завмага.
Моё общение с Виктором Георгиевичем было замечено несколькими заводчанами. Кое-кто говорил, что ветеран по жизни горький пьяница, и что его неоднократно видели в нетрезвом виде. Общался я с Усом на разные темы, но вопрос о пьянке долго не поднимал. Однажды после очередного праздника всё же спросил. Герой честно признался, что как обычный человек употребляет алкогольные напитки и после небольшого экскурса во фронтовую юность сказал, что водка в годы войны спасала от тихого помешательства при виде ужасов и привёл ряд фактов из личных наблюдений. Мало того, наше общение всегда происходило только в трезвом виде. Чуть позже, беседуя с одним из заслуженных ветеранов, знавших Уса, я спросил о праздновании в условиях борьбы с алкоголем, на что знакомый полковник в отставке сказал, что по знаменательным событиям пьют язвенники и трезвенники, причём последних среди переживших войну менее 1%. А про мичмана Уса сказал, что имел место случай, когда он на спор перепил танкиста, но флот не опозорил! Домой мичмана отвезли на такси и без происшествий доставили до квартиры. Может быть, очень бдительные соседи узрели этот случай и сильно преувеличили. Завистников и недругов никто не отменял. Это они, не зная о боевых подвигах Виктора Уса, вместо уважения говорили гадости о Герое.
Я не поленился спросить у таких людей, что они знают о подвиге нашего земляка. Кое-кто говорил, что этот Ус спас капитана парохода, упавшего за борт. Были и другие, более абсурдные нелепости. А между тем, краснофлотец Ус совсем немного прослужил на канонерской лодке УСЫКИН, которая до войны была волжским пароходом. А потом до конца войны только на бронекатерах, которых он ласково именовал броняшками.
В конце 1991 года Виктор Георгиевич стал больше болеть, и наше общение свелось к телефонным переговорам, но он продолжал давать мне советы бывалого снабженца, за что я был ему очень признателен. Дело в том, что в те годы между заводами имел место взаимозачёт и бартер. Наука ветерана мне очень пригодилась в начале 90-х годов. События августа 1991 года Виктор Георгиевич перенёс очень тяжело, он вроде бы чувствовал, что очень скоро уже не будет большой страны, которую боялись и уважали, за которую он воевал. К великому сожалению, не реализовались планы на 1992 год, хотя он обещал ещё раз посетить Измаил и Кислицу.
В середине 90-х годов, накануне пятидесятилетия Победы, в военных изданиях была высказана идея о том, что давно пора покончить с отрывом от военно-морской истории страны и называть военные корабли именами моряков-героев. Это не осталось без внимания и я, будучи в командировке в Москве в июле 1996 года, через пресс-службу ВМФ вышел на капитана 1 ранга из флотского оргмобуправления и предложил назвать именем нашего земляка военный корабль. Военный чиновник отнёсся с пониманием, но сказал, что артиллерийский катер можно было бы назвать именем мичмана Уса, если бы он погиб в бою. А, вообще-то, корабли 4 ранга, согласно приказов, следует именовать только буквенно-цифровыми тактическими номерами. Только в 2010 году вспомнили о Герое Советского Союза, жившего на Затулинке, и назвали новую улицу его именем.
Сергей Слугин, бывший мастер сборочного цеха, член Союза журналистов России
Добавить комментарий