Напечатано по:
История промышленности Новосибирска. Том II. (Время вперёд!, 1918 – 1940). – Исторические очерки. Новосибирск, 2004. Издательский дом «Историческое наследие Сибири». С. 110 – 178.
Начало
Свое летоисчисление «Сибсельмаш» ведет с 1929 года. Первого января 1930 года газета «Советская Сибирь» сообщила, что началось строительство завода-гиганта «Сибкомбайн», предназначенного для сельскохозяйственного машиностроения. Однако специальная комиссия приступила к выбору места будущей стройки годом раньше, в апреле 1929 года. Существовало два варианта: строить завод в районе деревни Инюшки, в междуречье Ини и Белоглинки, или на левом берегу Оби, рядом с селом Кривощеково.
К 10 мая определились с местом – район станции Кривощеково, а неделю спустя, начались и первые работы: съемка местности под будущий завод, бурение почвы и изучение грунтов. Насколько серьезное внимание уделялось строительству «Сибкомбайна», свидетельствует такой факт – в декабре 1929 года Центральный исполнительный комитет, Совет труда и обороны СССР одобрили и поддержали решение правительства о немедленном начале строительства двух комбайновых заводов: в Ростове и в Новосибирске.
С целью определения трудовых ресурсов в Новосибирске и окрестных селах за три дня, с 19 по 21 декабря, проводится перепись, установившая, что все левобережные селения насчитывают чуть больше 9 тысяч жителей.
В это же время в Новосибирск прибыл первый начальник строительства А.И. Морин. Побывав на месте будущей стройки, на пустыре, занесенном снегом и скованном крепкими декабрьскими морозами, Морин забил тревогу. И не мудрено: в активе будущего строительного подразделения не хватало сотен квалифицированных строителей, инженерных работников, не имелось жилья, а рабочие-сезонники были ненадежны, недисциплинированны и готовы при малейших трудностях разбежаться по своим деревням.
Сибирский краевой комитет ВКП (б) на декабрьском заседании принял решение – потребовать от партийных и общественных организаций края решительных мер по преодолению трудностей и обязать местные органы немедленно приступить к вербовке рабочей силы. Пока это решение доходило до «местных органов», первой на строительной площадке появилась самая организованная часть «общественных организаций» – курсанты полковой школы Новосибирского гарнизона. Вооружившись топорами и самодельными тесаками, они начали расчищать территорию будущего завода от тальника и бурьяна. По одним источникам (сборник «Левобережье Новосибирска») это происходило 25 декабря, по другим («Кузница степных кораблей») – 2 января 1930-го. Но, как бы там ни было, на редкой фотографии памятного дня, запечатлены фигуры курсантов в буденовках, в шинелях с башлыками. Занесенные снегом воротники и ушанки гражданского начальства туго завязаны под подбородками. Неласковой погодой встречал первых строителей этот зимний день.
1930-й год. Всего 13 лет отделяют его от революции. Еще меньше – от разрушительной гражданской войны, но планы, которые наметило советское правительство, иначе, как грандиозными, не назовешь. Взять тот же «Сибкомбайн». На пустыре, о котором идет речь, еще не вбито ни одного колышка, а коллегия Главметстроя ВСНХ СССР еще в ноябре 1929 года определила срок окончания строительства – 1 октября 1932-го. Утверждены и производственные объемы: завод должен выпускать в год 25 тысяч комбайнов, 35 тысяч сеялок, 30 тысяч сенокосилок. И это только основное производство. Одновременно должны изготавливаться запасные части, прицепные орудия и различное оборудование.
Все это в планах и проектах. А пока стоит лютая зима, и пустырь, истоптанный первыми «порубщиками», остается скованным снегом и стужей и кажется неприступным. Таким он и встретил первых строителей, приехавших сюда с директором А.И. Мориным, его заместителем Д.М. Обуховым и главным инженером Б.А. Мошецким. Первый начальник стройки оказался сравнительно молодым человеком (ему всего 36 лет), однако закаленным в труде, многоопытным в хозяйственных делах. Выходец из семьи сормовских рабочих, он еще подростком начал работать на заводе. Призванный в армию в 1915 году стал активистом революционного движения в Луганске. В период революции и гражданской войны, занимался хозяйственными восстановительными работами, был заместителем председателя совнархоза Нижегородской губернии. С 1927 года А.И. Морин – член экономического совещания при Совнаркоме РСФСР, оттуда ВСНХ и направил его на строительство «Сибкомбайна».
В книге «Кузница степных кораблей» деятельность Александра Ивановича Морина заканчивается 1931-м годом. Дальше – дипломатическое молчание. И только у М.В. Зайцева, в его «Как это было», находим продолжение истории этого незаурядного человека.
«Много забот, бессонных ночей, мучительных переживаний за судьбу стройки пришлось перенести ему. В период строительства завода он дважды выезжал в США, чтобы познакомиться с комбайновыми заводами, которых в то время в Советском Союзе не было. И каждый свой выезд за границу Александр Иванович тяжело переживал и просил разрешения досрочно вернуться на Родину, где кипела гигантская стройка. Находясь в Москве в командировке по решению вопроса финансирования завода на 1931 год, он дает телеграмму секретарю крайкома партии:
«Тов. Эйхе! От поездки в Америку мне отделаться не удалось. Посылал Вам телеграмму, чтобы Вы мне в этом помогли, ответа от Вас не получил…
Уезжая в Америку, я получил от ВСНХ согласие разместить там оборудование для нас (наряду с другими), если это удастся сделать без выдачи задатков в этом году…».
В письме из Чикаго он пишет:
«Путешествую по Европе и Америке. Ищу чудес заморских, а их нет как нет. Пока что больше разговоров о них, чем дела. Здесь так «хорошо», что я не знаю, как бы скорее отсюда выбраться. Таких заводов, какой мы построим, в Америке нет».
Не эти ли путешествия и поездки, не эта ли переписка сыграли в 1937 году зловещую роль в судьбах и самого Морина, и секретаря крайкома Эйхе? Только в 1955 году А.И. Морин был посмертно реабилитирован, а в 1956-м – восстановлен в КПСС. Прибыв в Новосибирск в декабре 1929-го, команда Морина, не без участия Сибкрайкома ВКП (б) и крайисполкома, наметила план работ на 1930-й год. Предполагалось в зимние месяцы закончить все подготовительные работы, построить временные подсобные сооружения, а с 1 мая приступить к возведению основных и вспомогательных цехов. Общий объем материальных затрат определялся в 20 миллионов рублей. В первое время стройка не имела достаточного количества рабочих. Владеть топором, вести плотницкие работы мог почти каждый деревенский мужик. А вот каменщиков, арматурщиков, бетонщиков следовало подыскивать или в срочном порядке обучать. К началу закладки первых цехов обеспеченность строительства этими категориями рабочих составляла всего 50-60 процентов.
Тем не менее, в январе потянулись на стройку обозы с лесоматериалами, доставившие сюда около двух тысяч кубометров, 250 плотников приступили к работе, а через полтора-два месяца количество рабочих перевалило за тысячу. Работали более 80 инженеров и техников. Таким образом, к маю, всего за четыре месяца, обнесли забором строительные участки, построили сторожевые будки, прорабские конторки, гараж, пожарное депо, столовую, баню, а главное – семь жилых бараков, в которых находили временный приют рабочие из наиболее отдаленных деревень. Продолжался и завоз строительных материалов: леса, песка, цемента, кирпича. Все готовилось к главному наступлению на бывший пустырь.
2 мая 1930 года на станцию Кривощеково прибыл необычный поезд. Украшенные флагами, лозунгами и плакатами локомотив и вагоны привезли сюда больше трех тысяч новосибирцев для участия в митинге по случаю закладки основных цехов «Сибкомбайна». Именно в эти майские дни заложили здания кузнечного, железо-заготовительного, ремонтно-строительного, инструментального цехов, заводоуправления, магазина и фабрично-заводского училища (ФЗУ). В октябре, через полгода после закладки, в ФЗУ начали обучаться на шестимесячных курсах более 700 учащихся. В конце года сюда же перевели из Новосибирска техникум, а в июле следующего года институт сельхозмашиностроения из Омска.
Однако трудовой порыв, присущий строителям первых пятилеток, начал постепенно угасать из-за различного рода неувязок, недоработок и несогласованностей. С опозданием на два месяца, в конце апреля, был получен проект завода, но он еще требовал значительной доработки. Заводским инженерам самим пришлось изменять и уточнять проектные расчеты. Почти в два раза пришлось увеличить мощность механического цеха. Чтобы сохранить последовательность поточной системы, литейный цех пришлось переместить в другое место, а инструментальный цех расширять. Заводские итээровцы спроектировали кузнечно-термический цех, вообще не предусмотренный основным проектом. Пришлось вносить большие коррективы и в некоторые технологические процессы. И только после этого «Союзсельмаш» утвердил проект.
Время строительного сезона между тем уходило. 23 июня заводская газета «Даешь комбайн» опубликовала письмо заведующего строительным отделом, инженера Ульянова. «Сегодня получены строительным отделом общие чертежи кузнечного цеха и деревообделочного. При самом беглом осмотре этих чертежей они поражают своим плохим качеством, потому что лишь с большим трудом можно рассмотреть на этих чертежах необходимые размеры и можно опасаться, что от действия солнца эти чертежи скоро выцветут, и на них тогда совсем ничего не разберешь».
Автор сетовал, что предполагаемые сплошные бутовые фундаменты заменены свайными.
«Эта конструкция, конечно, удешевит постройку цехов, но, несомненно, это более сложная работа и она может задержать устройство кирпичных стен».
Еще месяц спустя «Даешь комбайн» публикует открытое письмо шефу строительства, газете «Известия». Письмо, подписанное редактором Петровским, секретарем партколлектива Галанинским и председателем постройкома Пироговым, еще более тревожно.
«Строительного сезона осталось крайне ограниченное время, а положение с рабочими чертежами катастрофическое. На 24 июля совершенно нет проектов цеха комбайнов, литейной, цеха сеялок, главного магазина, водопровода и канализации, утвержденного в деталях генерального плана всего завода и плана железнодорожных путей на площадке.
Нет достаточного количества чертежей на железо-заготовительный цех, кузницу, деревообделочный цех, ремонтно-строительный, механический и инструментальный.
Отсутствие проектов и рабочих чертежей создало угрозу срыва строительства завода к установленному сроку.
Острый недостаток инженерно-технических кадров поставил строительство в исключительно тяжелые условия. На постройку требуется 20 инженеров-строителей, а имеем 8, из них только один имеет практический опыт. Остальные – молодые специалисты. Обещанные НКТ (наркоматом труда) инженеры до сих пор не прибыли… Местные органы НКТ оказались неспособными снабдить строительство квалифицированной рабочей силой, особенно плотниками-опалубщиками и каменщиками… Обращаемся к вам за немедленной помощью… Информируйте нас о результатах».
Тяжелая идеологическая артиллерия ударила по «Сибкомбайну» еще в июне. Президиум Сибкрайисполкома рассмотрел вопрос о ходе строительства. Резкой критике подвергнуты исполкомы окружного и городского Советов, не принявшие должных мер по обеспечению стройки местными материалами. А вот решение управления строительства о продлении рабочего дня на два часа получило одобрение. Вдобавок к этому крайисполком создал свою комиссию для оперативного решения вопросов, возникающих на стройке.
Две недели спустя, Сибкрайком ВКП (б) это решение одобрил и предложил еще некоторые дополнительные меры по оказанию помощи стройке. Но и это не помогло. К 1 сентября, когда до холодов оставалось совсем немного, план года был выполнен только наполовину.
ЦК ВКП (б) направил на «Сибкомбайн» специальную бригаду, которая вместе с управлением строительства, краевых и городских партсовпрофорганизаций «принимает решительные меры по ликвидации прорыва». С 10 сентября объявляется «месячник штурма». Вот что сообщает об этом сборник «Левобережье Новосибирска».
«Вместе с коллективом завода в штурме участвовали 3500 посланцев новосибирской молодежи. На помощь «Сибкомбайнстрою» вышли 3250 коммунистов города. Широко развернулось социальное и бригадное ударничество. Многие передовые бригады и рабочие, соревнуясь между собой, ежедневно перевыполняли задания в 2-3 раза.
В период штурма основная часть коммунистов, комсомольцев и передовых рабочих отказывалась от выходных дней и фактически удлиняла рабочее время субботниками.
В условиях трудового подъема за сентябрь было выполнено 32% годового плана. К 10 октября отставание было ликвидировано, и план 1930 года был выполнен на 101,5%».
В ноябре состоялся первый заводской слет ударников, на котором 170 передовых рабочих получили премии. Коллективу деревообрабатывающего цеха вручили переходящее Красное знамя. Настроение в цехах и на стройплощадках было приподнятым, все надеялись, что стройка набирает обороты и ударные темпы сохранятся на следующий 1931 год.
Однако в четвертом квартале над заводом повеяло холодом в прямом и переносном смысле. «Союзсельмаш» вместо утвержденных на этот срок семи миллионов рублей отпустил только 3 миллиона 890 тысяч. А управление только за материалы имело долгов больше двух миллионов.
Вторым «ударом» стало решение «Союзсельмаша» и Президиума ВСНХ о перенесении срока пуска завода на 1933 год. Поступило распоряжение о свертывании работ до минимума. Даже массовый и фанатичный энтузиазм тех лет не мог спасти положение. В декабре началось массовое сокращение, и в начале 1931 года стройку вынужденно покинули 2558 рабочих и инженерно-технических работников. Сократился завоз материалов, финансирование обучения новых рабочих, строительство, по существу, остановилось.
В конце января 1931 года из Новосибирска в адрес СНК РСФСР к председателю ВСНХ СССР Орджоникидзе направляется докладная записка, в которой краевые власти утверждают, что «… решение «Союзсельмаша» о консервации считает неправильным как с точки зрения общих экономических интересов СССР, так и тем более с точки зрения интересов Сибирского края и прилегающих к нему районов восточной части СССР. Это в корне нарушает принцип районирования с/х машиностроения».
Через два месяца ВСНХ откликается решением выделить «Сибкомбайну» на 1931 год 18 миллионов рублей. Постепенно возвращаются разъехавшиеся по домам строители, но на стройке по-прежнему отсутствует твердая система организации труда, слабо внедряется сдельная оплата, трудно налаживается культурно-бытовое обслуживание. Управлению строительством и партийному комитету пришлось принимать меры по выходу из создавшегося положения. Декадные задания с фактическим объемом работ стали доводить каждой бригаде с указанием норм выработки, расценок, расходов материалов.
Во втором квартале стройка начала набирать утраченные темпы. План апреля по строительным работам выполнен на 99 процентов.
В те дни для пуска завода важное значение имела подготовка вспомогательных цехов. Ремонтно-механический, инструментальный, ремонтно-строительный должны были выполнить монтажные работы для основного производства, изготовить транспортное и подъемное оборудование, инструменты и штампы. Эти цеха выделяются как ударные, их строительство берется под особый контроль. В скорейшем их возведении сыграл свою роль новый метод кладки кирпича, разработанный Центральным институтом труда.
1 июля 1931 года «Правда» опубликовала материал, в котором рассказывалось, что каменщик Микулис с харьковского «Тракторстроя» установил мировой рекорд по кладке кирпича. А чуть раньше «Известия» писали, что на «Днепрострое» рабочие Суварунов и Греков за час уложили по 490 кирпичей. К этому времени на «Сибкомбайне» уже организованы курсы по изучению нового метода. А 25 июня каменщики Терских и Колесников установили всесоюзный рекорд кладки. За 8 часов они уложили по 6400 кирпичей, т.е. по 800 штук в час, побив рекорды харьковчанина и днепростроевцев. Вскоре и эти рекорды оставили позади каменщики Александров и Радионов. Первый при сплошной кладке в два кирпича укладывал по 1050, второй за 8 часов работы уложил 13 тысяч штук.
Именно этот метод и стал применяться в массовом порядке на возведении вспомогательных цехов. Именно они один за другим первыми вступили в строй. После ночного субботника 16 января 1932 года убрали последние леса, и начался монтаж оборудования в ремонтно-механическом цехе. Он вступил в строй в марте. В феврале начал работать инструментальный, и основные силы перебросили на достройку сталелитейного, кузнечно-прессового, деревообделочного и железо-заготовительного цехов, которые в конце года, по мере готовности сразу же приступали к делу: изготавливались инструменты, приспособления и оборудование, детали пробных комбайнов. В духе энтузиазма, присущего тому времени, на летучем коротком митинге при закладке литейного цеха в июле 1931 года прораб Удонов говорил: «Мы должны построить его к годовщине Великого Октября. Времени мало, работа огромна. Мы должны построить цех быстро, дешево, хорошо».
По случаю сдачи реммехцеха на заводскую доску Почета занесли бригады Богомолова, Лобанова, Кривошеева, кузнеца Есипова, инженерно-технических работников Берковича, Лапухова, Окунева и Чинякова, Гусева и Бурова. А в январе 1932 года газета «Даешь комбайн» перечислила имена шестидесяти ударников, участников слета, премированных управлением строительства и дирекцией завода.
В августе 1931-го на стройке побывал член Политбюро ЦК ВКП (б) К.Е. Ворошилов. Сибирякам, даже причастным к революции и гражданской войне, не часто доводилось встречаться с легендарными героями, членами правительства. Приезд Ворошилова вызвал новую волну трудового подъема. В цехах и на строительных площадках прошли собрания и митинги, принимались повышенные обязательства, создавались ударные бригады имени Ворошилова. Бывшие красные партизаны, работающие на заводе, Шапкин, Кочетов, Небольсин и другие обратились к Ворошилову с письмом. «Мы не уйдем с производства, пока не задымят трубы завода» – писали они и обещали завербовать на стройку по пять человек из бывших партизан, проживающих в селе.
Еще раньше, в июне 1931-го, на «Сибкомбайне» побывал известный тогда пролетарский поэт Демьян Бедный. Это событие описывает в своей книге «Как это было» М.В. Зайцев, 25 лет проработавшей на «Сибсельмаше».
«Сибирская ассоциация пролетарских писателей сообщила тогда, что Демьян Бедный посетит строительство завода комбайнов. Это известие подняло новую волну энтузиазма, социалистического соревнования и ударничества.
Рабочие механических цехов в честь приезда Д. Бедного взяли на себя повышенные обязательства. Слесари Болдырев, Альтов, Дмитриенко, получив наряд на изготовление 10 железнодорожных стрелок, решили выполнить заказ за 450 часов вместо 900 часов по норме. Бригада монтажников, присвоив себе имя Демьяна Бедного, обязалась досрочно выполнить производственное задание и ввести ежедневное оперативное планирование. Бригады кузнецов, энергетиков, котельщиков взяли обязательство выполнить ударные работы в сверхурочное время.
Рано утром, 9 июня 1931 года Демьян Бедный приехал в Новосибирск. На вокзале его встретили секретарь крайкома ВКП (б) Р. Эйхе, представители редакции газеты «Советская Сибирь» и Ассоциации пролетарских писателей.
… Во второй половине дня Д. Бедный приехал на «Сибкомбайн». Он обошел все строящиеся и действующие цехи. Стоял жаркий июньский день. Неутомимый Демьян, сопровождаемый руководителями стройки, обошел все строительные участки, увидел эту гигантскую стройку во всю ширь. Здесь он был до конца рабочего дня. А в шесть часов вечера рабочие спешили на митинг, всем хотелось увидеть и послушать прославленного поэта и баснописца.
На улице, напротив постройкома, были тысячи рабочих. Начался митинг. Рабочие, ударные бригады рапортуют о своих делах, приветствуют Демьяна Бедного.
Бурными аплодисментами рабочие встретили Д. Бедного на трибуне. Долго не смолкала его речь. Он говорил о наших достижениях, недостатках и трудностях, образно высмеивал бесхозяйственность, некачественную работу, которую он сумел заметить на отдельных участках…».
Наряду со строительством основных и вспомогательных цехов завод продолжал осваивать и основную свою продукцию – первый комбайн. В бюро сельхозмашиностроения, которое возглавлял опытный инженер Д.И. Соловьев, разработка технической документации, изготовление узлов и деталей будущей машины начались еще в июне 1930 года. Заказы на их изготовление приходилось размещать на других заводах города, потому что свои цеха еще не были готовы к работе. Так, например, поковки делались в паровозном депо, отливки – на заводе «Труд».
Летом 1932 года инженеры и технические работники Д.П. Масицев и А.С. Городнов, В.В. Липатов и И.А. Лейнер, А.П. Черепанов, Е.И. Печеркин работали по 10-12 часов, и к началу уборки 1931 года комбайн был готов. Вот как описываются эти события в книге «Кузница степных кораблей».
«18 августа машины, входящие в состав комбайна и прицепленные одна к другой, направились в первый свой путь. Транспортировал комбайн колесный трактор ХТЗ, ведомый Г. Харченко. Агрегат сопровождали Дмитрий Масицев с сыном, Михаил Ливенцев и А. П. Черепанов. Они были горды тем, что им доверили это ответственное испытание.
Ветеран завода А. П. Черепанов вспоминает: «У всех провожающих, а особенно у тех, кто был в составе «экспедиции», настроение было особенно приподнятым. Еще бы! Мы едем испытывать невиданную до сих пор машину – комбайн. Первый пробный комбайн, изготовленный своими руками в городе Новосибирске».
«Поезд» с агрегатом комбайна у встречных вызывал любопытство. К вечеру остановились в березовом колке за деревней Криводановкой, у поля спелой пшеницы. 20 августа туда прибыли секретарь Западносибирского крайкома партии, член ЦК ВКП (б) Р. И. Эйхе, председатель крайисполкома Ф. П. Грядинский, секретарь Новосибирского горкома партии С. Шварц и другие руководители. Приехали и те, кто изготовил и собрал первый пробный комбайн.
Испытания прошли успешно. Комбайн проработал на полях Криводановского колхоза три дня, затем вернулся на завод для отдельных доработок и корректировки чертежей».
Успешно прошли государственные испытания пробного комбайна и на зерновых полях Омской области, где параллельно испытывались комбайны Ростовского завода и завода «Коммунар». Сибирский комбайн государственная комиссия признала лучшим. Позднее макет этого первенца секретарь комитета ВЛКСМ «Сибкомбайна» Михаил Круглов подарил делегатам девятого съезда комсомола в Москве.
Но пока «Сибкомбайн» утопал в плену строительных проблем, в стране были построены уже три подобных завода, способных выпускать до 60 тысяч комбайнов, что удовлетворяло потребность села в этих машинах.
В начале 1930-х годов в Сибири и Средней Азии развертывается строительство текстильных фабрик для переработки сибирского льна, азиатского хлопка, что соответственно требовало создания текстильного машиностроения. В ноябре 1932 года ЦК ВКП (б) и Совет труда и обороны (СТО) принимают решение реконструировать «Сибкомбайн», поручить ему производство текстильных машин с одновременным изготовлением запасных частей к сельхозмашинам и ремонт тракторов. Завод получает новое название «Сибтекстильмашстрой». Это означало, что коллективу предстоит реконструировать имеющиеся объекты, продолжать строительство с учетом нового профиля, налаживать выпуск новой продукции.
Несмотря на новый профиль производства, с завода не сняли деревенский заказ (запчасти и ремонт комбайнов): проблема производства зерна, обеспеченности хлебом оставалась достаточно острой. Нарком тяжелой промышленности С. Орджоникидзе в феврале 1933 года предупреждал местные власти: «Если хоть один трактор во время посевной кампании будет стоять из-за отсутствия к нему запасных частей, недоданных заводами-поставщиками, виновные срыва будут отстранены от занимаемой должности и преданы суду, невзирая на лица и на заслуги».
В связи с наметившимися изменениями газета «Даешь комбайн» по решению бюро парткома стала называться «Ударник текстильмаша», но ее направление осталось прежним: мобилизация коллектива на выполнение заданий, распространение опыта передовиков, борьба со всеми и всяческими недостатками и т. д.
Даже занимаясь реконструкцией, освоением выпуска новой продукции и запасных частей, завод успешно справлялся с этими заданиями. Однако внимание к самой стройке ослабело, и коммунисты завода на своем собрании 30 декабря 1933 года с грустью констатировали, что план по строительству выполнен на половину.
И все-таки 1933 год можно назвать переломным. Во-первых, завод меняет свое название на «Сибметаллстрой» и становится машиностроительным заводом по выпуску оборудования и техники для текстильной промышленности, автотракторных частей, мелких и средних двигателей. Во-вторых, директором и начальником строительства ЦК партии назначает Якова Лазаревича Аскольдова. В биографической справке о нем сообщается:
«Один из талантливых организаторов социалистической промышленности, Я.Л. Аскольдов прошел трудный путь от рабочего металлиста до руководителя современного предприятия. Яков Лазаревич родился в 1893 году; до революции работал на заводах Москвы, Варшавы, Одессы, Астрахани и активно участвовал в забастовках. Член ВКП (б) с 1917 года. После революции возглавлял ЧК в Витебске и Смоленске. В годы гражданской войны Я. Л. Аскольдов проявил незаурядные военные способности. Командовал 6-й армией на Южном фронте против Врангеля, затем 1-й Украинской армией и Харьковским военным округом. За боевые заслуги был награжден тремя орденами Красного знамени. После гражданской войны по решению ЦК партии Я. Л. Аскольдов направляется на работу по восстановлению народного хозяйства».
Аскольдов появился на «Сибметаллстрое» в 1933-м. Характерно, что именно в годы его руководства (1933-1936) завод снова стал подниматься на ноги.
Вновь созданное управление строительства получило от Госстройтреста незавидное наследство: слабую материальную базу, весьма ограниченное количество строителей, 17 разбитых автомобилей и 160 лошадей.
Приходилось начинать почти с нуля. Создавать жилищную базу, организовывать набор рабочей силы в окрестных деревнях, и это было связано с обоюдными трудностями: в городе не хватало жилья, а деревня не отпускала людей из-за числящихся за ними налогов по сдаче сельхозпродукции. Ограниченные хлебные фонды, перебои со снабжением хлебом, его нехватка вызывали огромную текучесть кадров, которая в 1934-м году превысила 200 процентов. И хотя сделали гораздо больше, чем в предыдущем году, план по всем видам капитальных работ в целом не дотянули и до 80 процентов.
Но «лед» все-таки тронулся. В 1934 году завод получил централизованный заказ на изготовление деталей для Сталинградского тракторного завода. Только в первом квартале предстояло выпустить 40 тысяч поршней для тракторов СТЗ, большое количество поршневых колец, клапанов, шатунных болтов и т.д.
Освоили заводчане и производство сегментов для уборочных машин. Вот как передает эту историю «Кузница степных кораблей».
«Еще в 1934 году сегменты частично ввозились из-за границы. Поэтому встала задача полностью обеспечить нужды сельского хозяйства в сегментах отечественного производства. В начале июля 1935 года многие делегаты краевого слета колхозниц-ударниц получили наказы от своих колхозов привезти по 100 штук сегментов. 8 июля крайисполком поручил «Металлстрою» освоить замкнутый цикл производства сегментов и к 5 августа выпустить 200 тысяч штук.
Изготовление их в те времена было довольно сложным делом. Так, Люберецкий завод и «Ростсельмаш» осваивали это производство около двух лет. В течение очень короткого времени новосибирским металлистам необходимо было освоить кроме штамповки и заточки процессы термообработки рихтовки и шлифовки сегментов. Наиболее ответственна и сложна термообработка. Она в основном определяла качество изделия. Рабочим и специалистам «Металлстроя» понадобилось всего две недели, чтобы овладеть этим процессом. Проверка качества работы новосибирских сегментов на колхозных полях показала, что они лучше импортных и ростовских. В июле-августе «Металлстрой» выпустил первые 300 тысяч сегментов».
В 1935-1936 годах успешно решались технические вопросы освоения и выпуска не только сегментов, но и деталей к текстильным машинам. А в 1937-м – новое задание: приступить к выпуску пяти типов станков ПЛ-25 и токарного станка «161».
Выполнение этого заказа проходило особенно трудно: завод был не подготовлен к новому производству ни технически, ни по состоянию цеховых помещений; не хватало необходимого оборудования и рабочих чертежей. Вдобавок ко всему Ижевский завод постоянно задерживал поставку деталей для токарных станков, и заводчанам приходилось самим изготавливать их. Но, несмотря ни на что, к концу года был выпущен первый токарный станок и 24 станка ПЛ-25.
В следующем, 1938, году к вышеуказанным станкам добавились освоение и выпуск токарно-винторезного «161-А», П-30, ЭО (электрообжиг). В сентябре началось изготовление первой партии П-30, к ноябрю закончили освоение токарно-винторезного, а план по выпуску освоенных уже ПЛ-25 выполнен на 104 процента.
«Сибкомбайн» и окрестности
На протяжении первого десятилетия завод постоянно испытывал нехватку рабочих и профессиональных строителей. Основной контингент составляли крестьяне окрестных деревень: Большое и Малое Кривощеково, Вертково, Ерестная, не имевшие даже понятия о таких профессиях, как бетонщик, арматурщик, каменщик. Зимой они трудились на стройке, а по весне увольнялись, уходили на полевые работы в свои хозяйства. Даже позднее, в 1939 году завод ощущал высокую текучесть кадров: на работу принято 12 371 человек, а уволено больше 8 тысяч, причем больше половины – за прогулы.
Трудно приходилось и более квалифицированным рабочим из Новосибирска. Добирались до стройки и завода зимой по обскому льду, летом через паромную переправу, либо специальным поездом или на «передаче», которая, случалось, от Новосибирска до Кривощеково задерживалась в пути по 3-4 часа. К тому же остро давали о себе знать нехватка жилья, отсутствие нормальных бытовых условий на работе. Л.М. Ливинцева, пришедшая на стройку в августе 1930-го, так рассказывала о том времени:
«Где-то в ноябре или декабре 31-го года наш отдел главного механика перевели из временного домика в одноэтажную пристройку к заводоуправлению. Отопление еще не подвели, и в помещении стояла железная печка, труба которой была выведена в окно. Как затопят печку поутру, так в комнате от копоти не продохнешь, аж в носу черно, иногда и по лицу сажу разм3ажешь, а холодище был! – только у печки и погреешься. В 32-м наш отдел перевели на второй этаж заводоуправления.
Строительство к тому времени развернулось вовсю. Помимо цехов возводился и соцгородок, строились два дома для ИТР, столовая и другие дома, позднее стали строить деревянные дома на 8-м участке. Людей не хватало, работали по 10 часов, техники никакой, поэтому кирпичи, раствор, шлак носили на спине и на носилках по деревянным мосткам.
…Все ИТР жили в городе и часто задерживались, ведь попасть на стройплощадку можно было или на пригородном поезде, который ходил плохо, или на машине через паром, или на лошади. А из-за отсутствия начальства, мастеров, прорабов работа на площадке или в цехах тоже задерживалась…».
Задача подготовки квалифицированных кадров становилась одной из главных. И не только для администрации завода, но и для крайкома, и для горкома партии. Большинство новых рабочих, завербованных преимущественно в селе (в 1934 году – более 5000 человек), не имело не только профессионального, но и общеобразовательного уровня.
В 1930 году «деревенские» кадры составляли 53 процента. В августе 1932-го из 1600 человек только 80 работали с начала строительства. Готовить кадры требовалось не только для стройки, но и для будущего завода-гиганта с его сложнейшим технологическим оборудованием. Поэтому еще в апреле 1930-го открылась первая школа стройобуча на 150 человек, в мае 200 человек занимались на курсах при ФЗУ, с октября начали работать курсы бригадиров, слесарей, столяров, штукатуров, нормировщиков и других массовых профессий.
Все виды обучения сосредоточили на базе ФЗУ, которое после реорганизации 1933-го стало профессиональной школой подготовки рабочих массовых профессий. К тому времени училище имело 76 классных комнат, токарный, слесарный цехи и кузницу, спортивный зал и клуб. Еще в начале своего существования эта школа поставила в цеха завода немало отличных курсантов, ставших впоследствии отличными производственниками. С. Узгамов и В. Власов стали мастерами участков, Татсенко – старшим мастером, Якутин и Алеев – токарями высокой квалификации. А всего за первые три года ФЗУ выпустило около 700 квалифицированных рабочих.
Формы обучения, повышения мастерства рабочих рождались и совершенствовались порою самим укладом тогдашней заводской жизни, обуславливалось задачами и потребностями времени. Например, во второй половине 1933 года на заводе широко развернулось движение по организации общественно-технического экзамена для всех категорий рабочих. К январю 1934 года этот экзамен успешно выдержали 534 рабочих. В конце года постановлением Наркомтяжпрома введен и так называемый государственный экзамен по техминимуму. В 1935 году его сдали больше тысячи рабочих.
В 1935 году начался новый этап соревнования – стахановское движение, охватившее всю страну. Символ его – шахтер с отбойным молотком на плече значился даже на советских рублях. Одними из первых в крае в это движение включились сибметаллстроевцы. В докладной записке плановой комиссии городского совета сообщалось, что инициатива по развертыванию стахановского движения на промышленных предприятиях края принадлежала рабочим «Сибметаллстроя» — токарям Хохлину, Борисову, Сухову, фрезеровщику Комокину, термистам Трофимчуку, Григорьеву, Кузнецову и другим. А по материалам слета новаторов производства, состоявшегося 29 октября 1935 года, первым стахановцем города (среди других предприятий) от «Сибметаллстроя» стал токарь А. Черных.
С целью повышения и совершенствования профтехзнаний в январе 1936 образованы стахановские курсы для рабочих, сдавших гостехэкзамен, а для стахановцев – двухгодичные курсы мастеров социалистического труда. В том же году начала действовать и стахановская школа под руководством профессора Н.И. Молотилова.
Продолжали действовать и чисто профессиональные курсы металлистов и строителей. В 1937 году 23 процента рабочих учились на бетонщиков, арматурщиков, каменщиков, 74 процента осваивали профессии металлистов. На заводе появилась возможность выдвигать на руководящие посты (в основном среднего звена) рабочих, прошедших обучение «на месте». В ремонтно-механическом цехе мастерами стали П.М. Краснояров и лучший токарь Синдюков, токарю стахановцу В.А. Филиппову поручили руководить сменой, заместитель начальника стройцеха А.Г. Архипова пришла на эту должность из штукатуров. Всего в цехах и на стройплощадках 60 руководителей являлись «выдвиженцами» из рабочих.
Но социалистический пафос и энтузиазм отдельных цеховых групп и завода в целом все же не смогли преодолеть хронической нехватки кадров. Даже не смотря на то, что в 1938 году число рабочих увеличилось за год в шесть с половиной раз, а инженерно-технических работников – в 7 раз.
Любопытная информация на этот счет содержится в книге «Кузница степных кораблей». «… В 1940 году средняя обеспеченность рабочими составляла 73,3%, инженерно-техническим персоналом – 77,8%. Чтобы улучшить положение, принимались разные меры. Так, в январе 1940 года на совещании руководства завода и актива жен рабочих и служащих директор И. А. Якушев предложил вовлечь вторых членов семей на производство. Был избран совет жен – общественниц, основной задачей которого являлось привлечение женщин к работе на заводе. Через несколько дней Ф. Коновалова и К. Алексеева через заводскую газету выступили с призывом ко всем домохозяйкам «овладеть техникой и встать в ряды стахановцев завода». В числе первых они сдали технический экзамен и в дальнейшем успешно работали станочницами. На строительстве завода были организованы курсы по изучению различных специальностей для домохозяек и членов семей».
В 1940 году на «Сибметаллстрое» развернулось движение рабочих и ИТР по самозакреплению на производстве. К концу третей пятилетки «самозакрепилось» чуть больше тысячи человек. Не так уж много. Более эффективную роль сыграло в этом государство, когда в 1940 году Президиум Верховного Совета СССР принял Указ, направленный на укрепление трудовой дисциплины, полную ликвидацию прогулов, потерь рабочего времени. Тогда с сентября по декабрь количество прогулов на заводе сократилось в 2,5 раза, а текучесть кадров снизилась на 20 процентов.
В 1930-х годах на промышленных предприятиях страны вводится прогрессивная система оплаты труда, т.н. прогрессивка. Рабочие ждали ее как дополнительную, «даровую» зарплату, рассчитывали на нее, как на манну небесную и после выдачи основной зарплаты интересовались в бухгалтериях: «А когда прогрессивка»?
Все это происходило «в стенах», в границах завода. А за их пределами текла своя жизнь, обуславливающая постоянную нехватку рабочих. И не только на «Сибметаллстрое», а на всем Левобережье Новосибирска, где уже строились новые промышленные предприятия и т.н. соцгород. Вот что сообщает об этом времени «Левобережье Новосибирска».
«Строители жили во временных досчатых бараках, наскоро сколоченных возле места работы. В районе (имеется ввиду Левобережье – В.М.) не было ни одного каменного здания, не было дорог. Через болота, ручьи и речки кое-где были переброшены ветхие бревенчатые мостки и гати, но чаще водные преграды переходили вброд. Например, возле станции (Кривощеково, ныне Новосибирск-Западный – В.М.) было большое болото, на вокзал можно было попасть посуху, лишь двигаясь по насыпи и шпалам. Кстати сказать, это болото, поросшее в то время густым тальником, получило название Демьяновского от новой улицы, которая начала прокладываться вдоль болота и была названа Демьяновской в честь приезда на стройку поэта Демьяна Бедного… Так возникла первая новая улица – Демьяновская».
Однако строительство соцгорода начиналось вдалеке от Демьяновского болота, на более высоком месте. Обратимся снова к страницам истории Левобережья:
«Зимой, в начале 1932 года, невдалеке от нынешнего клуба им. Клары Цеткин были заложены первые дома будущего соцгородка. (Они и по сию пору стоят вокруг «Театра на Левом берегу», бывшего ДК им. Клары Цеткин, поражая взор незащищенной кирпичной кладкой, ярко-оранжевые и какие-то обездоленные. – В.М.)
«Стоял ветреный морозный день. Представители крайкома и крайисполкома не смогли подъехать к стройке на автомашинах(!) и до места закладки дошли пешком. После короткого митинга зампредкрайисполкома Иван Георгиевич Зайцев огласил акт, ему подали небольшой отрезок стальной трубы, он бережно свернул лист бумаги и вложил его в трубу. Ее быстро заварили. Зайцев опустился в котлован, вложил отрезок в основание первого дома, бросил мастерком несколько совков цементного раствора. Труба скрылась в бетоне. Бригада быстро повела кладку. Через несколько минут над актом уже лежало несколько рядов камня, зримо наметился первый угол первого дома. К весне были возведены стены нескольких домов».
Пока продолжалась эта церемония, среди ее участников, главным образом рабочих, шли толки и пересуды о том, что соцгород заложен все-таки далековато от завода, что добираться до работы через ручей и болото в весеннюю и осеннюю распутицу будет трудно. Сегодня от ручья и болота остались только очаговые поросли тальника, никому не мешающие. А по некогда слякотному и топкому месту пролегли трамвайные и троллейбусные маршруты, тысячи машин бегут по асфальту мимо заводской проходной.
Но все это пришло потом. А тогда, в начале тридцатых, завод набирал обороты, прежде всего в строительстве производственных объектов, готовился к пуску на полную мощность. Строители не успевали обеспечить жильем все увеличивающееся количество рабочих и прибывающее население района. К тому же в некоторых возводимых в спешном порядке домах отсутствовали элементарные бытовые удобства – водопровод, канализация, центральное отопление. Об общественных бытовых благах типа бани, прачечной химчистки не шло и речи. Какие там блага, если в общежитиях и бараках в одной комнате размещались до трех семей, а кухня полагалась одна на несколько комнат.
Несмотря на то, что план жилищного строительства в 1940 году выполнен всего на 30 %, завод на конец второй пятилетки имел больше 50 тыс. кв. метров жилья, а к 1941 году – почти 75 тысяч. Обеспеченность одного человека составляла в целом около 5 кв.м. Кроме этого строились объекты соцкультбыта – клубы, кинотеатры, в приспособленных помещениях, открывались медпункты и амбулатории, библиотеки, выделялись деньги на индивидуальное строительство. В начале 1940 года по постановлению горсовета построены универмаг, бакалейно-гастрономический магазин, кафе, велась подготовка к открытию трамвайного сообщения.
Серьезные трудности испытывал завод и в обеспечении рабочих и населения продуктами питания. Постоянные перебои с хлебом, молоком, мясом, овощами стали предметом заботы не только заводской администрации, но и краевых и городских властей. В июне 1933 года президиум крайисполкома обратился в Наркомат тяжелой промышленности с просьбой увеличить хлебные фонды. В ноябре партком завода принимает постановление – в месячный срок оформить и укрепить аппарат заводского отдела рабочего снабжения (ОРС), в каждом цехе создать лавочные комиссии, организовать колхозный базар, ларьки советской и кооперативной торговли. Преодолевать трудности снабжения помогали огороды рабочих и подсобное хозяйство, созданное еще в 1932 году. Здесь имелись огородные бригады, а мясомолочная ферма насчитывала 125 коров, 175 свиней, 380 кроликов. Осенью 1933-го с полей собрали 920 тонн картофеля, 154 тонны – овощей.
Особое внимание уделялось обеспечению ударников, для которых создается особый фонд. Передовикам предоставлялось право внеочередного приобретения товаров в магазинах ОРСа, приобретение ссуд. Для ударников отпускались специальные обеды, велась доставка продуктов на дом. Преимуществом пользовались они и в обеспечении жильем, которое благоустраивалось и радиофицировалось в первую очередь. Что же касается ликвидации безграмотности и малограмотности, художественного творчества, повышения общего культурного уровня рабочих, то эта работа также велась по многим направлениям. Еще в 1930 году из 956 неграмотных, преимущественно набранных из крестьян, почти половина проходила «ликбез». Год спустя, в 1931-м обучались почти все неграмотные. За организацию этой работы «Сибкомбайн» получил переходящее Красное знамя крайисполкома.
«Ликбезникам» администрацией завода создавались благоприятные условия для ускоренного обучения. Они освобождались от технической учебы до окончания «ликбеза». По приказу директора все начальники цехов и строительных участков несли ответственность за обеспеченность ликбеза оборудованными теплыми помещениями. Переброска учащихся с участка на участок или из цеха в цех пресекались. Более того – загруженность учебой давала им право без очереди получать продукты в заводских магазинах.
По мере овладения грамотой создавались условия для продолжения учебы. Была организована средняя общеобразовательная школа без отрыва от производства для взрослых, закончивших начальные классы. В 1937 году в ней обучалось 134 человека. В 1939-м к сменным классам школы добавились подготовительные курсы для поступления в 4-5 классы. И далее: «Партийная и профсоюзная организации завода постоянно заботились о том, чтобы в свободное время рабочие могли приобщиться к культурным ценностям, принимать участие в самодеятельном творчестве. Центром культурной жизни был клуб им. Клары Цеткин, открывшийся в начале второй пятилетки. (Клуб «Сибтекстильмашстроя» открыт 1 января 1933 г. В 1936-м ему присвоено имя Клары Цеткин. – В.М.) В это же время вступил в действие один из первых в Новосибирске звуковой кинотеатр «Металлист».
В январе 1937 года, в период подготовки к олимпиаде художественной самодеятельности, вокальная группа клуба подготовила и показала первым зрителям фрагменты из опер «Евгений Онегин» Чайковского и «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова. В репертуаре самодеятельных артистов были сцены из «Бориса Годунова», серенады Шуберта и другие классические произведения. В 1938 году на олимпиаде художественной самодеятельности Новосибирской области творческий коллектив «Сибметаллстроя» занял первое место.
Читательские конференции, встречи с сибирскими писателями, десятки концертов, показанных в цехах завода и на других предприятиях — стали неотъемлемой частью заводской жизни.
Головной комбинат Наркомата боеприпасов
Военные годы стали новым испытанием для «Сибсельмаша», который еще в стадии проекта был ориентирован на оборону. Время наступало тревожное. Еще задолго до начала войны, на 4-й городской партконференции была сформулирована очередная задача развития промышленности города. Выступая здесь, директор тогда еще строившегося завода «Сибметаллстрой» Я.Л. Аскольдов отмечал, что капитальные вложения в строительство завода будут больше затрат Днепростроя, а каждый завод представляет собой для страны не только хозяйственно-политическую крепость, но и крепость обороны. И, конечно же, завод «Сибметаллстрой» во время войны должен будет представлять собой именно такую крепость. «Мы являемся первенцами, а за нами последует целая плеяда других огромных заводов, которые превратят Западно-Сибирский край в промышленный край», – дословно передают слова Аскольдова архивные стенографические отчеты с той партконференции.
Трудностей хватало. В 1939 году ряд важнейших оборонных предприятий не выполнили план. По заводу «Сибметаллстрой» план выпуска товарной продукции выполнен был лишь на 31 %, а по валовой – на 38 %. Причины такого положения крылись и в волевом, несбалансированном планировании, и в отсутствии достаточного количества сырья, материалов, оборудования, квалифицированных кадров, в отставании социальной сферы.
Директор комбината № 179 (под таким номерным шифром «Сибметаллстрой» значился во всех документах военных и предвоенных лет) И.А. Якушев, вскрывая причины неудачного состояния комбината, видел их в следующем: в ненормальном, не комплексном развитии комбината, в отсутствии должной целеустремленности в наращивании оборонных мощностей, в отставании жилищного строительства, в сдерживании внедрения хозрасчетных отношений, и, конечно же, в том, что среди работающих на комбинате 2000 человек были неграмотными и малограмотными.
Партийное руководство района в лице секретаря Кировского райкома ВКП (б) И.Д. Яковлева причины неудач на комбинате № 179 в предвоенном 1939 году видел несколько в ином свете, считая, что комбинат обделен вниманием горкома и обкома партии, где, по его мнению, работу комбината знали поверхностно, не вникая глубоко в дела важнейшей оборонной стройки. Секретарь райкома аргументировал свои слова тем, что горком ВКП (б) ни разу за весь 1939 год не заслушивал вопросы о хозяйственной деятельности комбината № 179, а обком, хотя и заслушивал отчет о ходе строительства в 1939 году, но как его решения выполнялись – не проверял.
Была и еще одна причина для подобной «раскачки» и даже некоторой растерянности. Несмотря на всеобщий патриотизм, в коллективе еще царил дух морально-политической нестабильности, рожденный во второй половине 1930-х годов. Только с апреля 1937-го по март 1938-го из рядов партии исключили 33 человека, 16 из них, как врагов народа арестовали органы НКВД. Репрессировали секретарей горкома и райкома партии Миллера и Артемьева, бывшего директора завода Аскольдова и последующего – А.В. Белова, коммерческого директора М.П. Шеина и многих других.
По плану предприятие должно было вступить в строй в конце 1941 года. Строительство велось одновременно по всем цехам. Но война потребовала форсировать выпуск наиболее важных производств, перестроить их для получения, прежде всего оборонной продукции. Даже несмотря на то, что еще 13 июля руководство комбината № 179 приняло решение о переводе строительства в две смены, времени все равно не хватило, к началу войны ни одно из производств комбината ни по строительству, ни по монтажу закончено не было. По снарядному производству, например, к августу ввели лишь 15 % необходимых мощностей. По документам областного госархива, комбинат из 8 плановых изделий снарядного производства мог выпускать только 3 и то от 10 до 25 процентов запланированного объема.
В августе 1941 года принимается развернутое постановление о мероприятиях по вводу комбината № 179, которое предусматривало быстрейшую сдачу в эксплуатацию важнейшего оборонного объекта. Начальником стройки назначается В.С. Косенко – человек решительного и крутого нрава, чья требовательность и четкость в работе во многом обеспечили успех дела. А дело было трудным. Война нарушила все производственные связи, что привело к перебоям со снабжением. Поэтому большую часть строительных материалов пришлось добывать и изготавливать самостоятельно. Пересмотрели и многие проектные решения, упростили и удешевили конструкции, нередко в ущерб долговечности и эстетичности. Все это позволило к концу года ввести в строй важнейшие объекты: в октябре 1941 года вступил в строй снарядный завод. Здесь люди также работали с полной отдачей, сутками не отходя от станков. Нередко снаряды отгружались прямо из цехов в вагоны и следовали на фронт. Как бы то ни было, но уже в первый год войны десятки тысяч сибирских снарядов ударили по врагу.
Усложняли дело межведомственные барьеры: строительство подчинялось одному начальнику, производство – другому, что вело к диспропорции между вводом производственных мощностей и их освоением. Вопросы распределения капвложений, концентрации технических и людских ресурсов по объектам строительства решались лицами, не связанными с основным производством и не отвечавшими за выпуск оборонной продукции. Одновременно строились все объекты, но целесообразнее было достраивать сначала те цехи, которые могли бы составить комплекс с уже действующими. Для преодоления этих трудностей в ноябре 1941 года все руководство сосредотачивается в руках директора комбината, а начальник строительства становится его заместителем. Это позволило рациональнее увязывать ход строительства с выполнением госпрограммы выпуска оборонной продукции. Реорганизация управления комбинатом имела важное значение еще и потому, что предстояло принять и разместить на площадке бывшего «Сибметаллстроя» сразу несколько эвакуированных заводов.
В самом начале войны большая часть эвакуированных с запада страны заводов размещались на промплощадках предприятий города. Сложилось так, что на территории комбината № 179 Наркомата боеприпасов разместились эвакуированные заводы № 65, 187, 513, 176, того же НКБ, завод № 188 Наркомата вооружений, металлургический завод. Такие данные приводит исследователь Шумилов. По архивным данным другого историка – Савицкого – на еще строящийся в самом начале войны «Сибметаллстрой» прибыло оборудование и кадры 15 заводов. Думаем, что противоречия здесь нет, так как в первые месяцы войны шла постоянная реорганизация эвакуированного хозяйства и передислокация размещаемых заводов по территории города.
В книге «Кузница степных кораблей» сообщается, что к концу 1941 года комбинат № 179 объединял 7 крупных заводов, мощное энергетическое хозяйство и строительно-монтажный трест. Это было действительно самое крупное оборонное предприятие в городе. На этом этапе его истории многое для развития предприятия сделал его директор А.С. Новиков, работавший до этого заместителем наркома Госконтроля СССР, и направленный в Новосибирск в октябре 1941 года.
В результате гигантского строительства и установки прибывшего оборудования из комбината № 179 выделились как самостоятельные 4 завода: первым в октябре 1941 года – металлургический, позднее – № 556 («Сибтекстильмаш»), № 677 (»Луч»), № 188 (Завод низковольтной аппаратуры или НВА). Последний приобрел самостоятельность в мае 1942-го. Известно, что завод № 556 принял оборудование заводов из Ростова-на-Дону – № 136 и № 513, разместив его на бывших складах Текстильмаша. На этой основе создается завод № 325, реорганизованный позже в филиал завода № 556. Савицкий приводит статистику: всего на комбинате № 179 смонтировано в результате размещения эвакуированных с запада страны заводов 2674 единицы оборудования, в т.ч. на заводе № 556 – 929 единиц, № 667 – 365 единиц.
В 1941 году в связи с резко возросшими планами производства военной продукции, особенно на таких крупных объектах промышленности, каким был комбинат № 179 Наркомата боеприпасов, стала резко ощущаться нехватка рабочей силы. Расчеты по заводу № 2 комбината № 179, сделанные 1 августа 1941 года и сохраненные в архивной справке, показали, что при потребности на сентябрь в 5114 рабочих в наличии имелось лишь 1474 человека. Причем, положение с кадрами с каждым днем войны все усугублялось, особенно тяжело было с рабочими-станочниками. Такая ситуация сложилась потому, что эвакуированные заводы привозили с собой лишь часть необходимого промышленно-производственного персонала. Решалось все волевым порядком, а именно: бюро горкома ВКП (б) приняло постановление о разнарядке по 8 районам города откомандировать на комбинат 365 рабочих-станочников. О внимании к положению на комбинате № 179 со стороны городских властей говорят и протоколы заседаний бюро горкома партии, например, в сентябре-октябре 1941-го года специально рассматривались вопросы «О состоянии оборудования на комбинате № 179», «Об организационной структуре партийной организации на комбинате № 179» и т.п.
Головное предприятие Наркомата боеприпасов – комбинат № 179 во втором полугодии 1941 года более чем в три раза увеличил коллектив рабочих и ИТР. Чтобы завершить полный цикл производства боеприпасов в городе, создать «законченный выстрел», требовалось в кратчайшие сроки восстановить группу эвакуированных заводов Наркомата боеприпасов, в том числе заводы №№ 635, 187, и пустить их в действие. Пока же комбинат № 179 работал еще очень плохо.
Выполнение государственного плана выпуска продукции в начале 1942 года характеризуется следующими цифрами: по товарной продукции в январе 1942 – 48 %, в апреле 86,7 %, в мае 55,5 %; по валовой продукции в январе – 53,5 %, в апреле – 80,3 %, в мае – 58,3 %.
Трудностей хватало. Производительность труда рабочих оставалась ниже плановой, впрочем, как и на большинстве других оборонных заводов Новосибирска, составляя по состоянию за 5 месяцев 1942 года по комбинату № 179 всего 77,1 %. Много рабочих дней терялось в результате предоставления отпусков рабочим – за 4 месяца 61406 человеко-дней.
Главным источником пополнения производства квалифицированной рабочей силой стало на комбинате обучение неквалифицированных рабочих, главным образом – женщин. Таким образом, на комбинат № 179 к марту 1942 года приняли 8095 рабочих, в том числе 5600 женщин.
Но еще 10 января 1942 года бюро НГК ВКП (б) приняло постановление «О призыве (мобилизации) городской молодежи в школы ФЗО», которым утверждалась разнарядка по районам города о призыве 1500 человек молодежи мужского пола в возрасте 16-17 лет, и 1000 человек женского пола в возрасте 16-18 лет в школы ФЗО в период с 15 января до 1 февраля 1942 года.
Мальчишек и девчонок, стоящих за станками, работающих на подсобных операциях, можно было встретить на каждом шагу, в каждом цехе. Вспоминает Лидия Матвеевна Литвинцева.
«Работать стали по 14 часов и больше. Выдали карточки. Не доедали и не досыпали. В цех приводили ребятишек (была у нас такая работа, которую могли делать 10-12-летние) так сердце заходилось, на них глядя. Ну а тем, кому было по 14-15 лет, приходилось работать наравне со взрослыми. Они работают и плачут – и ты иной раз с ними наплачешься, до того жалко. А что поделаешь – война и наша продукция нужна фронту».
А когда в марте 1943 года состоялся областной съезд молодых рабочих, то мальчишки и девчонки комбината докладывали, что их руками выпущено оборонной продукции на 7,3 миллиона рублей. Год с небольшим спустя, на комбинате насчитывалось уже 280 молодежных коллективов, которые изготовили сверхплановой продукции на 13 миллионов рублей. В середине 1945 года количество таких бригад достигло 328 с общей численностью 1600 человек. Среди молодых рабочих насчитывалось 2300 стахановцев и ударников, 370 «многосотников» и 170 многостаночников.
Важную роль в пополнении трудовых ресурсов имело эвакуированное население. Труд заключенных, как и на других оборонных заводах, был всегда востребован по полной программе. На 1 апреля 1942 года общее количество заключенных на комбинате № 179 НКБ составил 4226 человек, а за период с 16 мая по 1 августа 1942 года прибыли еще 9501 человек, правда, выбыло за этот же период, по различным причинам, 1544 человека. На 5 августа 1942 года списочный состав заключенных на комбинате составил 12366 человек. Из этого количества 2500 человек работали токарями, 1000 – слесарями и электриками, 800 – в горячих и литейных цехах, 3400 – на строительстве, 227 – в подсобном хозяйстве, остальные – на подсобных работах в ремонтных группах и др.
Разным, видимо, было отношение к использованию труда заключенных на многих оборонных предприятиях. Секретарь НГК ВКП (б) И.Д. Яковлев, выступая в августе 1942 года на бюро горкома, отмечал: «Мы должны учитывать, что эта сила дана нам для того, чтобы увеличить производство снарядов для Красной Армии, и мы ее обязаны использовать, как полагается. Все ошибки, которые допущены в этом деле, мы должны ликвидировать и продуманно подойти к организации работы среди заключенных».
Масштабное привлечение кадров в города Западной Сибири в годы войны создавало большую социальную напряженность: неустроенность с жильем, плохое питание, тяжелый и непривычный труд – все это приводило к потерям рабочего времени из-за нарушений трудовой дисциплины и самовольного оставления рабочих мест, которое квалифицировалось как дезертирство. На протяжении всей войны решить этот вопрос с бытовым устройством молодых рабочих так и не удалось. Нарушения дисциплины продолжались, хотя и в меньших размерах. Так, на комбинате № 179 за 9 месяцев 1943 года дезертировали 3903 человека, прогулы и опоздания допустили 2916 человек.
И все же, за годы войны проведенный комплекс мер позволил обеспечить кадрами оборонную отрасль Западной Сибири в целом, и комбинат № 179, в частности. Как и повсюду, здесь вводились обязательные сверхурочные работы, отменялись очередные отпуска, проводилась мобилизация трудоспособного неработающего населения, бронировались квалифицированные кадры для «оборонки», обучались новые рабочие в системе трудовых резервов. Источники же комплектования рабочей силой можно увидеть в таблице, в которой представлен весь расклад работающих на комбинате на 1 мая 1945 года, всего здесь насчитывалось к концу войны 25 117 работающих.
Органы власти строго спрашивали с руководителей всех рангов за выполнение установленных плановых заданий. Так, бюро горкома в мае-июле 1942 г. специально рассматривало вопрос «О выполнении плана выпуска изделий за 20 дней июля и мероприятия по обеспечению выполнения июльского плана по выпуску изделий на заводах № 65, № 1-3, № 2 комбината № 179». В частности, по одному из заводов бюро горкома приняло следующее решение: «… предупредить директора и партийный комитет, что дальнейший срыв выполнения государственного плана горкомом ВКП(б) будет рассматриваться как преступление перед страной и виновных будут привлекать к суровым мерам государственной и партийной ответственности. П.4. Созвать партийное собрание на заводе, на котором подвести итоги работы за 15 дней. П. 5. Продлить срок работы секретаря ГК ВКП(б) в качестве уполномоченного горкома по заводу».
Трудности преодолевались не только за страх, но и за совесть. Именно в эти годы развернулось и движение тысячников и многотысячников.
Так, 15 марта 1942 года Павел Ширшов и его сменщик Инокентий Савельев выполнили сменное задание на 1090 процентов каждый. 16 марта, токарь этого же цеха П.С. Марцинкевич дал за смену 1000 процентов плана. Пример новаторов подхватывают и другие рабочие. Фрезеровщик И.П. Непомнящих и шлифовщик А.К. Бородин тоже стали тысячниками. Первого мая сам Ширшов дал больше двух тысяч процентов нормы, Савельев – 2210, Марцинкевич – 3780 процентов. В июне на инструментальном заводе было уже 83 тысячника. В июле Павел Ширшов придумал новое приспособление к своему станку, которое позволяло не только увеличить производительность, но и экономить до 50 процентов металла. Являясь инициатором соревнования тысячников на комбинате, он пишет письмо на Урал, тому самому Босому. «Давай соревноваться. Покажем, как много еще могут дать наши станки, если разумно и рационально их использовать, если выжать из них всю силу. Пусть все фрезеровщики и токари нашей славной Родины критически отнесутся к давно отжившим методам и приемам и заработают по-новому, по-военному». Д.Ф. Босой ответил Ширшову согласием, и с этого началось соревнование тысячников Сибири и Урала, широко отмечавшееся в прессе.
Энтузиазм и самоотверженность строителей и рабочих позволили в 1942 году в основном закончить строительство комбината. Полностью вошли в эксплуатацию снарядное производство, начали действовать блок газогенераторной станции, кислородный завод, новая линия промышленного водопровода, компрессорная станция, центральная лаборатория. Все это укрепило производство и обеспечило выполнение напряженных плановых заданий. По мере завершения строительства осваивалось и оборонное производство снарядов для фронта. Только в первой половине 1942 года комбинат № 179 наладил выпуск пяти новых важнейших изделий для Красной Армии. В течение всего одного года работы комбината выпуск снарядов увеличился в 16 раз!
Но увеличение выпуска продукции тормозилось недостаточным материально-техническим снабжением. К тому же значительная часть станков износилась и не могла обеспечить необходимой точности обработки изделий, не хватало и запасных частей, поэтому оборудование использовалось всего на 72,7 %. Трудности вызывал и недостаток абразивов и спецсталей, необходимых для изготовления инструментов. Снабжением спецсталями имело особое значение, поэтому, наряду с увеличением лимитов на них за счет централизованных фондов, предпринимались попытки их получения на месте. Для организации производства спецсталей были приглашены специалисты «Днепроспецстали», эвакуированные в Новокузнецк. Дефицит спецсталей был преодолен, в результате наладили изготовление инструмента даже для других оборонных заводов Новосибирска.
Результаты напряженных усилий всех работников комбината не замедлили сказаться. Если к началу войны комбинат № 179 располагал лишь 10 % проектной мощности по производству 76-миллиметровых и 122-миллиметровых снарядов, и 25 % мощности – для производства 152-миллиметровых, то в 1942 году строительство закончили и практически все оборудование ввели в эксплуатацию. За весь 1942 год промышленность боеприпасов города увеличила их выпуск в 8 раз по сравнению с 1941 годом. Таким образом, 1942 год стал переломным в истории комбината № 179: завершилось строительство основных корпусов, вошло в строй производственное оборудование, полностью был освоен выпуск важнейшей оборонной продукции для фронта – снарядов, сформировался в общих чертах и коллектив предприятия. План 1942 года по выпуску товарной продукции выполнили на 107 %, и за год валовая продукция комбината выросла в шесть раз, выпуск продукции на рубль основных фондов увеличился почти в четыре раза.
В 1943 году комбинат вступил в новый этап развития, который связан с интенсивным совершенствованием технологии и организации производства, значительной механизацией трудоемких процессов. В цехах проводились технологические перепланировки оборудования. Рабочие места оснащались разнообразными подъемно-транспортными средствами, сотни станков оснащались специальными приемными и загрузочными столами; нагревательные печи оборудовались рычагами, фрикционными цепными пневматическими толкателями. На операциях по обработке тяжелых деталей использовались 250 пневматических подъемников со специальными захватами и самозажимными клещами, а суммарная протяженность только самодвижущихся транспортеров и конвейеров достигла 2,6 км, общая же длина монорельсов достигала 700 м. Все эти нововведения позволили высвободить около 500 рабочих. В итоге внедрения механизации и поточного производства производительность труда на комбинате № 179 поднялась за 1943 год на 20 %.
Рост производства в 1943 году нарастал. В это время выработка на одного рабочего увеличилась на 48,7 %, что позволило добиться резкого роста выпуска продукции при уменьшении численности работающих: в 1943 году коллектив сократился на 2010 человек.
Улучшение работы явилось отличительной чертой для оборонных предприятий Новосибирска в 1943 году, особенно во второй половине года, и тенденция эта продолжилась в 1944 году. Рост производства достигался за счет самых разнообразных технологических и организационных мероприятий. Дерзкая мысль рационализаторов и изобретателей комбината творила чудеса. Так, благодаря внедрению штамповки расход материала на изготовление изделий сократился на 6,5 %, а суммарное время на изготовление изделий сократилось на 27,7 %. Освоение производства крупного цельнокорпусного пушечного снаряда оригинальной заводской конструкции резко увеличило съем продукции со станка. В результате экономия металла составила 15 тыс. тонн в год. Творческая группа ИТР предложила новую технологию обработки снаряда, что позволило снизить время обработки изделия на 45 %, исключить термическую обработку, и в конечном итоге высвободить 138 станков, большое количество рабочих, производственные площади, и перепрофилировать два цеха.
Вносились изменения в конструкцию импортных станков с целью замены деталей, ранее ввозившихся из-за границы. Например, у станков фирмы «Шкода» заменили подшипники и конструкцию гидропрессов. Таким образом, на комбинате № 179 перемонтировали 1600 единиц оборудования. Универсальные станки менялись на специальные операционные, что давало возможность максимально упростить изготовление деталей и использовать на их обработке малоквалифицированных работников. И хотя вместо кадровых рабочих к станкам встали ученики школ ФЗО, это не помешало возрасти в 4-5 раз производительности труда. Комплекс мер, направленных на повышение производительности труда, в 1943 году обусловил резкое сокращение работников невыполнявших нормы выработки: их число сократилось в 2,5 раза по сравнению с 1942 годом.
Только повсеместное внедрение штамповки вместо ковки повысило производительность в 2-2,5 раза. Освоение новых станков со спецприспособлениями компенсировало передачу части оборудования другим предприятиям. По отдельным цехам при уменьшении оборудования в 2,5 раза и сокращении численности рабочих в 1,5 раза выпуск продукции увеличился на 12 %. Боролись и с браком: использовали шаблоны на заточку режущего инструмента, пересмотрели систему допусков, ввели новые контрольные приборы.
Увеличение выпуска оборонной продукции происходило на фоне ее непрерывной модернизации, особенно интенсивно этот процесс происходил в 1943—1944 гг. На комбинате № 179 запустили в производство совершенно новые боеприпасы: ФАБ-100, ФАБ – 50 и АО – 25, Б – 4, причем ФАБ – 50 и АО – 25 приспособились выпускать из бракованных изделий. На 1 сентября 1943 года на комбинате № 179 выпускали следующую номенклатуру военной продукции:
- корпуса снарядов 76 мм, 122 мм, 155 мм;
- авиабомбы из отходов производства ФАБ – 25 и ФАБ – 50;
- авиабомбы бетонные ФАБ – 100;
- литье корпусов мин 120 мм
Именно 1943 год был отмечен мощным увеличением выпуска этой важнейшей для фронта продукции. В марте впервые с начала войны головной комбинат № 179 Наркомата боеприпасов СССР полностью выполнил план производства боеприпасов. И с этой поры это стало традицией до конца войны. Годовая программа оборонных изделий выполнена в 1943 году на 105,2 %, выпуск товарной продукции по сравнению с 1942 годом вырос в 4, а производительность труда – в 2,5 раза. В течение пяти месяцев коллектив держал первенство во Всесоюзном соревновании и переходящее Красное знамя ЦК ВКП(б). За образцовое выполнение заданий правительства по производству и освоению новых видов боеприпасов Указом Президиума ВС СССР от 28 сентября 1943 года комбинат № 179 получил первую в своей истории государственную награду – орден Ленина.
В 1944 году продолжалось техническое совершенствование производства. В первом квартале началось внедрение новой технологии изготовления снарядных корпусов, в результате чего удалось высвободить еще 100 станков и переключить их на других операции, что имело огромное значение в условиях военного времени. Этой сложной работой руководил главный инженер комбината И.Н. Ярополов. Внедрение новой технологии в конструкции изделий обеспечило высвобождение 350 рабочих, 140 станков, экономию 8500 тонн топлива и 4200 тонн металла в год. Экономия от снижения себестоимости составили 21 тысячу рублей. В итоге только на сэкономленные средства было выпущено снарядов на 2,7 млн. рублей.
Сельское хозяйство тоже требовало обновления техники, освобождались от захватчиков западные районы страны, разоренные войной. Решением обкома ВКП(б) комбинату № 179 поручили производство коленчатых валов, головок блока, цилиндров, гусениц и других запчастей для тракторов. За год было изготовлено 3600 коленчатых валов, 4000 головок блока, 16 тысяч звеньев гусениц, всего продукции на сумму около 1,5 млн. рублей, а план по выпуску деталей к сельхозмашинам был выполнен на 105,3 %.
В феврале 1945 года комбинат получил новое задание по выпуску оборонной продукции, его выполнение поручили коллективу под руководством Б.Г. Беркина. Задачу решили в короткий срок. К апрелю 1945 года комбинат выпускал в месяц 1300 тыс. штук 76-миллиметровых снарядов и по 240 тыс. штук 122- 152-миллиметровых. Известно, что за годы войны предприятия Наркомата боеприпасов СССР в городе Новосибирске изготовили 125 миллионов штук снарядов, включая авиавыстрелы, превысив тем самым в вдвое выпуск подобной продукции царской Россией за все годы Первой мировой войны. В этом огромной потоке новосибирских снарядов доля выпущенных на заводах комбината № 179 весьма внушительна: за 1941-1945 гг. комбинат дал фронту 48 млн. штук снарядов. 28 июля 1945 года страна отметила этот доблестный труд еще одним воинским орденом – Отечественной войны I степени, а 554 наиболее отличившихся работников комбината награждены различными орденами и медалями СССР. Важно и то, что за годы войны коллектив комбината № 179 20 раз занимал первое место во Всесоюзном соревновании заводов Наркомата боеприпасов.
Практически на протяжении всей Великой Отечественной комбинат по полной программе выдавал фронту миллионы патронов для стрелкового оружия, снарядов для различных калибров пушек и для гвардейских минометов «Катюша».
Готовые и к смерти, и к бессмертной славе
О вкладе сибсельмашевцев в общую победу над фашизмом можно писать отдельную историю, полную трагизма и героических страниц. Ведь за годы войны с комбината ушли на фронт почти 15 тысяч человек: строители и литейщики, токари и лекальщики, партийные и хозяйственные работники. Пятнадцать тысяч фронтовых дорог, пятнадцать тысяч судеб, отмеченных и безымянной гибелью и бессмертной славой. Не каждому предприятию города, да и страны, дано гордится тем, что оно воспитало в своих рядах известного всей стране Александра Покрышкина. Прославленный военный летчик, трижды Герой Советского Союза, Маршал авиации, начинал свой трудовой путь курсантом ФЗУ на «Сибкомбайне», работал слесарем, обучался летному делу в Новосибирске, Краснодаре, Качинском летном училище.
Боевое крещение, будучи рядовым летчиком, он получил в небе Молдавии уже в июне 1941-го. А потом были 600 боевых вылетов, 156 воздушных боев, 59 (официально) сбитых самолетов врага, а в августе 1944-го – третья звезда Героя. На парадном мундире уже Маршала авиации страны насчитывается девятнадцать боевых орденов и столько же медалей, а кроме того – больше десятка орденов и медалей от США, Польши и Румынии, Кубы и Болгарии, ГДР и Вьетнама.
Это только одна фронтовая и жизненная судьба бывшего сибкомбайновца. А ведь их тысячи. Как сообщают хроники военных лет, уже в первый день войны, после памятного митинга 22 июня 70 молодых рабочих подали заявления о добровольном зачислении в армию.
Стремление попасть на фронт активизировалось, когда начала формироваться Сибирская добровольческая дивизия имени Сталина. Ее комиссаром стал парторг ЦК ВКП (б) на комбинате В.И. Бабич, который в июле 1942 года, выступая на пленуме обкома партии, говорил: «Считаю необходимым отбор (в дивизию – В. М.) производить за счет состава, обученного военному делу… Вооружить эту дивизию нашим новосибирским оружием, нашими новосибирскими боеприпасами».
Поток заявлений с просьбой зачислить в ряды добровольческой нарастал с каждым днем. «… Решила пойти добровольцем в ряды доблестной Красной Армии для того, чтобы помочь своими силами в борьбе против заклятых врагов нашей родины и драться с ними до последней капли крови», – писала комсомолка К.С. Пелухина. Она не осталась единственной женщиной-добровольцем. Только в недельный срок, с 16 по 22 июля поступили две тысячи таких заявлений. К концу месяца их насчитывалось больше 4 тысяч. Третью часть добровольцев составляли коммунисты и комсомольцы. В декабре 1942 года для пополнения дивизии отправились на фронт секретарь парторганизации 12-го цеха Г.К. Герасимов, коммунисты Д.И. Кузин, В.И. Бреус, А.М. Казанцев; кандидаты в партию Церковный, Сериков, Адильшин; комсомольцы Макиенко и Субочева, Осминкина, Кокрятская, Тихтина и другие. В августе и октябре 1943-го в Сибирскую добровольческую отправились еще 76 заводчан, и в последующие годы дивизия продолжала пополняться лучшими рабочими, технологами, инженерами, мастерами и начальниками участков.
Еще одна яркая страница вписана во фронтовую историю «Сибсельмаша» героями Безымянной высоты. Помните, конечно, популярную и любимую в народе песню: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…». Так вот, десять из восемнадцати были сибсельмашевцами. Гордостью завода на долгие послевоенные годы стали имена Героев Советского Союза И.И. Осинного, А.П. Беневоленского, Н.М. Плахотного.
Их, погибших «не ради славы, а ради жизни на земле», в дни светлых торжеств вспоминали в первые послевоенные годы сибсельмашевцы. И не вернувшихся с войны Лиду Щербинину, и ее однофамильца, которого она считала своим братом, Кондратия Щербинина, и восьмерых героев Безымянной высоты, и Колю Плахотного, и командира гвардейского полка, погибшего в 1945 году, Михаила Круглова. Того самого, секретаря комитета ВЛКСМ «Сибкомбайна», который вручал делегатам IX съезда комсомола в Москве модель первого сибирского комбайна.
А между тем…
Всю войну, насколько было возможно, бытовые условия рабочих волновали и руководство комбината, и партхозактив города и области, но для десятков тысяч эвакуированных все равно не хватало жилья. Приходилось уплотнять жильцов соцгорода, строить бараки, различные пристройки и мансарды, копать землянки. На заседаниях партийного актива среди многочисленных вопросов приходилось рассматривать и такие как «О ходе строительства землянок», «О расселении учащихся эвакуированных ремесленных училищ». Заводские общежития оказались переполнены. И все же за все военные годы, несмотря на ведущееся строительство, обстановка с обеспечением жильем оставалась очень трудной до окончания войны. И это понятно – главные силы были пущены на производство снарядов. Даже в начале 1945 года НГК ВКП (б) отмечал, что значительное количество рабочих и ИТР живет в общежитиях и бараках, есть даже общежития с двухъярусными койками – на комбинате № 179 на таких «нарах» спали 2900 человек, а 2700 рабочих жили в землянках.
6 ноября 1943 года газета «Советская Сибирь» сообщила, что в юношеском городке «Сибметаллстроя» началось заселение еще одного дома. 230 девушек-работниц получили уютное жилище, постель, белье, завтраки, обеды, ужины. По всей вероятности, это девушки, которых «мобилизовали» на комбинат год назад, в 1942 году. Тогда, в мае, партком обсуждал вопрос «О положении дел в общежитиях мобилизованных девушек», отмечая факты бытового разложения, кражи, карточную игру, невыходы на работу. Это был май 1942-го, почти год от начала войны. Еще полтора года потребовалось администрации, парткому и профкому, чтобы устроить девчат должным образом. И это отрадно.
Но были и другие сообщения. В начале октября 1943 года принято решение облисполкома «О продаже картофеля взамен хлеба», которое предписывало всем трудящимся, получающим хлеб по норме 800 граммов и выше, отпуск картофеля взамен хлеба производить из расчета ежедневной замены 100 граммов хлеба на 400 граммов картофеля.
Год с небольшим спустя, 16 ноября 1944 года обком партии и облисполком принимают решение «О распространении нового способа выпечки хлеба из картофеля без примеси муки».
Михаил Васильевич Зайцев в своей книге так описывает это время.
«Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 года были введены сверхурочные работы, отменены отпуска, установлен 12-часовой рабочий день. Комбинат работает круглосуточно, в две смены, в ряде цехов вводится казарменное положение. В 1942 году на каждого рабочего приходилось 1,42 (!) дня выходных в месяц, а руководители, по существу, выходных не имели».
Острая нехватка продовольствия стала ощущаться уже в первые месяцы войны. С 1 сентября 1941 года продажа хлеба, сахара, кондитерских изделий стала осуществляться по «карточкам», а с 15 февраля следующего года и промышленные товары были переведены на карточную систему. Для «льготников», рабочих оборонной промышленности, по хлебу, например, были следующие нормы: рабочим и ИТР – 600 гр. в день, служащим – 400 гр., детям до 12 лет и иждивенцам 300-400 граммов. Черный рынок, как всегда, располагал продуктами питания. Но булка хлеба здесь стоила 300 рублей, ведро картошки – 50, литр молока – 40, килограмм масла или сала до 800 и более рублей. Заместитель начальника цеха с окладом 1200 рублей, мог купить полтора килограмма масла или четыре булки хлеба в месяц, а рядового рабочего заработок составлял 600-800 рублей.
Чтобы каким-то образом обеспечить рабочих продуктами питания, на комбинате стали создаваться бригады охотников, рыболовов, коллективы по сбору дикорастущих ягод и грибов. Сажали огороды, главным образом картофель. В 1944 году огородников насчитывалось около 17 000 человек. Администрация комбината вынуждена была «списывать» по два дня на посадку и уборку картошки, выделять для этого автомобили.
В эти же годы управление рабочего снабжения (УРС) комбината имело в своем распоряжении 10 подсобных совхозов, на землях которых выращивались зерновые и крупяные культуры, картофель и овощи, откуда поступала на комбинат и животноводческая продукция. Любопытную статистическую справку приводит в своей книге М. В. Зайцев.
«В 1943 году в подсобных хозяйствах комбината было получено 56 тысяч центнеров картофеля, 45 тыс. – овощей, свыше 1,5 тысяч тонн молока, 65 тысяч яиц, 341 тонна мяса. Кроме того (подчеркиваю – В.М.), удалось заготовить 12 тысяч штук дичи, 8270 центнеров рыбы, 314 центнеров ягод, 389 центнеров грибов и 770 тонн дикого лука (!)».
Когда же особо остро стала ощущаться нехватка одежды и обуви, комбинат создал на базе своих цехов целую сеть мастерских по изготовлению непродовольственных товаров. В 1944 году эти мастерские выдали для рабочих 22 тысячи пар кожаной обуви, 5 тысяч пар валенок, 4 тысячи фуфаек, около 4 тысяч костюмов 7 тысяч штук белья.
Прожиточный минимум сибиряков сокращался за счет эвакуированного с запада населения. Летом 1944 года в Сибирь пошел поток пленных немцев. В секретном постановлении бюро обкома ВКП (б) от 27 июня 1944 года директору комбината №179 предписывалось организовать лагерный пункт на пять тысяч военнопленных и закончить его организацию к 1 августа.
В это же время и собственные рабочие жили, по сути, в лагерных условиях. Доктор исторических наук С. Букин и кандидат исторических наук А. Тимошенко в своей статье «Пленные в Новосибирске» отмечают: «На комбинате 179, принявшем наиболее крупный подневольный контингент рабочие не удовлетворяли своих элементарных жизненных потребностей. Особенно в тяжелом положении находилась молодежь, проживающая в общежитиях. Они представляли собой примитивные бараки с двух и трех ярусными нарами, где… часто отсутствовала мебель, посуда, постельное белье, не заготавливалось вовремя топливо. Очень трудно было приготовить горячую пищу, высушить одежду».
В таких условиях к началу 1945 года жили больше 12 тысяч человек, не имея никаких коммунальных удобств кроме электрического освещения.
Снарядная демобилизация
В первые послевоенные годы по первоначальным наметкам переход на выпуск гражданской продукции предприятий Наркомата боеприпасов СССР, который стал именоваться Министерством сельскохозяйственного машиностроения, были сориентированы на минимальное производство оборонной продукции. Комбинат № 179 почти полностью освобождался от изготовления оборонных заказов. Лишь завод № 65, который несколько позже вошел в комбинат № 179, выполнял отдельные заказы по изготовлению снарядов. Коллектив начал выпуск локомобилей и двигателей.
В целом же перестройка производства на выпуск мирной продукции началась на комбинате № 179 в 1945 году. Проблема заключалась в том, что предприятие было хорошо оснащено специальным оборудованием, пригодным для военного производства, но для изготовления сельхозмашин было мало приспособлено. Требовалось не просто перестраивать техоснастку, а по сути, организовывать ее заново, провести техперевооружение предприятия. Поэтому в 1945-1946 гг. на заводе одновременно с поступлением нового оборудования для сельхозмашин значительное количество имеющегося уже оборудования просто демонтировали и вывезли на восстанавливаемые в центральных районах страны заводы.
Проводились большие работы по переоборудованию цехов, ремонту станкового парка, изготовлению оснастки. В 1946 году на освободившихся площадях смонтировали около 1 тыс. ед. универсального оборудования. В последующее время, в связи с размещением производства новых марок сельхозмашин, соорудили и ввели в действие мощные цехи серого и ковкого чугуна, цех по изготовлению лущильников, сеялок и борон.
Опыт работы заводов Министерства сельхозмашиностроения (бывший НКБ) показал, что они медленно перестраивались: плановые задания по производству продукции не выполнялись. Это напрямую касалось и комбината № 179 – план выпуска выполнен был лишь на 70,8 %. Причинами этому являлись недостаточная механизация, широкое применение ручного труда, низкая его производительность, большая текучесть кадров. И не только эти причины – самая важная причина неудач послевоенной перестройки состояла, пожалуй, в том, что длительное время не определен был сам профиль производства, четко не установлена номенклатура новых изделий, существовали недостатки и в планировании. К тому же само Министерство часто изменяло плановые задания, снимало с производства одни изделия, включало в план другие.
В первом году пятой пятилетки закончена реконструкция цехов сеялок, лущильников и литейного производства. В течение 1952 г. в литейных цехах механизировали заливку металла, установили пресс холодной ломки заготовок, организовали участок по изготовлению ящиков травяной сеялки и установили дополнительное оборудование для механической обработки деталей. Во многих цехах смонтировали подъемники, значительно облегчающие труд рабочих.
В 1953 г. устанавливалось оборудование в 17 действующих цехах и двух новых. В течение года проводилось укрупнение инструментальных цехов, что дало возможность высвободить площади одного из них для производства приспособлений к сеялке, переключить механосборочный цех на выпуск фрезерных барабанов и канавокопателей, оснастить участок массового производства предплужников. Были пущены в эксплуатацию цехи по изготовлению узлов фрезерного барабана и канавокопателя, участок окраски и упаковки запасных частей к сельхозмашинам.
В результате всех этих и других мер перестройки завод за десять послевоенных лет освоил производство 26 типов сельскохозяйственных машин. В планах заводского конструкторского бюро только на 1955 год предусматривалась разработка 22-х тем и изготовление 39 образцов новых машин. Конструкторы создавали прицепные орудия разных типов и систем для освоения целинных и заброшенных земель, лугов и пастбищ. Появлялись и совсем новые навесные орудия, тракторные погрузчики, авторазбрасыватели удобрений. Ведущая роль в ускорении технического прогресса в эти годы принадлежала главному технологу Ф.А. Метлину, энергетику М.И. Портнягину, механику М.Н. Зильберту и инструментальщикам, чьей работой руководил А.М. Цециор.
Хорошим подспорьем для конструкторов явилось рационализаторское движение и техническое творчество самих рабочих. Еще в 1948 году Министерство сельхозмашиностроения объявило конкурс на лучшее рационализаторское предложение. Его лауреатами стали заводчане Г.И. Абшель и С.И. Зыбкин, А.А. Кулинич и А.Я. Карташов, Д.Н. Суличев. Они представили на конкурс 38 предложений с экономическим эффектом в 500 тысяч рублей. С.И. Зыбкину за высокие рационализаторские и изобретательские показатели присужден нагрудный знак «Отличник социалистического соревнования Министерства сельскохозяйственного машиностроения».
Девять лет спустя, число рационализаторов составляло 866, почти половина из них – рабочие. Местные умельцы сэкономили за год около 600 тонн металла, 1470 кубометров пиломатериалов, 2,5 миллиона кубометров газа, 37115 киловатт-часов электроэнергии. А в 1958 году условно-годовая экономия от внедренных в производство предложений составила 5 миллионов 670 тысяч рублей.
Столь массовое техническое творчество, работы технологов и конструкторов-профессионалов (на заводе работало три конструкторских бюро: СКБ, КБ, СКТБ) позволяли год от года совершенствовать качество выпускаемых машин, создавать их новые типы и модификации. На уровне лучших мировых образцов выполнены лущильник ЛДТ-10 и сеялка СЗП-3,6, первыми получившие Государственный знак качества. Гидрофицированному дисковому лущильнику ЛДТ-15 присвоена первая категория. Такую же оценку получила и тяжелая дисковая борона БДТ-2,5А. Она награждена Золотой медалью на Международной выставке сельскохозяйственных машин, проходившей в 1966 году на ВДНХ. Еще раньше дипломов второй степени главной выставки страны удостоены лущильники ЛД-5 и ЛД-10, дисковые бороны БД-4,1 и БДТ-2,5.
Однако совершенствование выпускаемых машин и технологических процессов, разработка и внедрение в производство новой техники требовали научных обоснований. Тем более что такие возможности у заводчан были: Сибирское отделение Академии наук с его мощным научным потенциалом.
Летом 1971 года дирекция и партийный комитет «Сибсельмаша» обратились в областной комитет партии и в Президиум СОАН с просьбой рассмотреть возможность оказания научно-технической помощи заводу. Осенью, в октябре этого же года в Президиуме СОАН состоялась первая встреча партийных и хозяйственных работников города, района и завода с академиками Г.И. Марчуком, А.В. Николаевым, С.С. Кутателадзе.
Еще месяц спустя, уже на «Сибсельмаше» прошло совместное совещание хозяйственных руководителей с учеными и специалистами институтов. На этом совещании сформулировали и закрепили концепцию дальнейшего взаимодействия.
«… Основной задачей творческого сотрудничества Сибирского отделения АН СССР и завода следует считать проведение научных исследований, проектных, конструкторских и опытных работ, направленных на создание новых и совершенствование существующих машин и технологических процессов; разработку и внедрение новой техники; решение важнейших проблем, связанных с ускорением научно-технического прогресса и повышением производительности труда; оказание консультативной помощи; привлечение ученых к участию в подготовке и повышении квалификации заводских инженерно-технических кадров».
На основе этого документа составлялись планы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и внедрения их результатов в производство. Первый такой план был рассчитан до 1973 года, второй – до 1975-го, третий включал 1980 год. За исполнением этих планов, за всем ходом совместных работ установили соответствующий контроль – ежеквартальные совещания, проводимые академиком Г.И. Марчуком и директором завода Ф.Я. Котовым.
О работе заводских энергетиков в эти годы рассказывает М.И. Семенов, проработавший на заводе 20 лет заместителем начальника цеха, начальником КБ при отделе главного энергетика.
«Одним из объектов, находящимся в нашем ведении, был газовый цех. Построен он был еще до войны по немецкой технологии. Там стояли восемь мощных генераторов. Цех потреблял 98 тыс. тонн угля на производство газа для десяти металлургических печей. Природного газа еще не было, так что наш завод по газообеспеченности был мощнее, чем все городское газовое хозяйство. Одной из главных задач нашей службы была экономия и энергосбережение ресурсов. Вместо электричества мы внедряли газ, пар, воду. И тут мы не просто много, а очень много работали с академией наук. Особенно, когда появился природный газ, и мы освоили технологию обогащения генераторного газа природным. Эта технология тогда существовала только в Ленинграде. Это резко повысило калорийность топлива по сравнению с углем, которого стали потреблять значительно меньше. Увеличилась скорость нагрева плавильных печей, процессы пошли более мягко, снизилось количество брака.
Постоянно занимался наш отдел экологией. В частности физико-химической очисткой общеплощадочных очистных сооружений. В поисках оптимальных систем я объехал весь Советский союз. На вооружении были взяты даже рассекреченные военные технологии. Это дало возможность создать систему очистки, мощностью тысячу кубометров в час. Такого в нашем регионе еще не было. После принятия ее госкомиссией я лично получил от Г. И. Марчука почетную грамоту за связь с наукой…».
К началу 1980-х годов в совместной работе ученых и производственников заняты 13 институтов СО АН, 24 лаборатории, 350 ученых, в числе которых были 4 академика, 5 членов-корреспондентов, 37 докторов и кандидатов наук. Что касается экономического эффекта от внедрения совместных разработок, то только за один 1974 год он составил почти полмиллиона рублей.
9 января 1975 года газета «Правда» опубликовала приветственно-поздравительное послание ЦК КПСС коллективу завода «Сибсельмаш», в котором помимо трудовых достижений отмечалась положительная роль сотрудничества с наукой. В эти годы завод каждые сутки выпускал по 87 дисковых борон и сеялок, 63 лущильника. В 1973 году изготовлено 42 % сеялок и 78 % лущильников от общереспубликанского производства. Коллектив в очередной раз награжден Красным знаменем ЦК КПСС, Совета министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ.
Жить станем веселее
В пору своего золотого юбилея, а затем и 60-летия трижды орденоносный завод «Сибсельмаш» работал, пожалуй, наиболее стабильно и ударно. Из года в год расширялись его производственные мощности, наращивалось производство сельхозмашин, улучшались их качественные характеристики. Заказы на прицепные орудия и машины поступали не только от сибиряков, но и из других регионов страны. Участие в международных выставках рождало спрос и во многих зарубежных странах. В 1972 году нити внешних связей завода протянулись в 32 страны мира. Сеялки СУ-24, бороны БДТ-22, дисковые лущильники шли в Монголию и Саудовскую Аравию, Вьетнам и Гвинею, Конго, Алжир и Румынию, в Болгарию и на Кубу.
Приток на завод внешнего и внутреннего капитала не мог не сказаться на жизненном уровне рабочих, который вообще-то во все годы оставлял желать лучшего. Давайте вспомним с чем мы «выходили» из военного времени.
«… В те далекие послевоенные годы не хватало буквально всего – одежды (обычный ситец был страшным дефицитом), посуды – самых обычных алюминиевых, железных кастрюль, мисок, ложек, с глиняными горшками достать и то было не просто. О мебели промышленного производства многие из жителей района просто никогда не слышали, вся мебель в домах обычно кустарного производства – самодельные столы, стулья, лавки, сундуки, кровати или деревянные нары. Впрочем, в те годы уже производили на заводах металлические кровати с панцирными сетками – и это считалось последним достижением в деле благоустройства быта…».
Чтобы устранить этот дефицит, на заводе создается специальный цех по выпуску эмалированной посуды: разных размеров кружки и миски, тазы и питьевые бачки. Когда городской рынок был насыщен ими, эта продукция пошла на село.
Налаживалось и производство мебели. Вначале изготавливались разрозненные изделия – столы, шкафы, тумбочки, а в конце 1960-1970 годов завод стал выпускать и кухонные гарнитуры «Березка».
Год от года увеличивается жилищный фонд завода. В 1961-1963 годах новоселье справили больше тысячи семей. Прежде всего, жилье выделялось передовикам производства, победителям соревнования, ветеранам и кадровым рабочим, пенсионерам, инвалидам войны, многодетным семьям. В 1978-1980 годах завод построил 30 тысяч квадратных метров жилья и запланировал на 11 пятилетку еще 75 тысяч, строительство больницы на 600 койко-мест, профилакторий и столовая на 400 мест, пионерский лагерь и детский комбинат.
Творческие связи с Сибирским отделением Академии наук позволили десяткам заводчан повысить свою квалификацию. В 1972 году организуются курсы по подготовке к сдаче кандидатского минимума, а в 1978 более 10 человек учились в заочной аспирантуре. За годы десятой пятилетки 40 человек сдали экзамены кандидатского минимума, 407 занимались в дневных вузах и техникумах.
Содружество заводской поликлиники с учеными медицинской академии ставило защиту здоровья заводчан на самый высокий уровень. Заводских пациентов обслуживали 84 врача, в том числе 19 высшей и первой категории, 2 заслуженных врача РСФСР, 3 кандидата медицинских наук. Медиков и пациентов постоянно консультировали научные сотрудники Сибирского филиала Академии медицинских наук.
Производственные связи с зарубежьем стали основой массовых поездок сибсельмашевцев в страны социалистического содружества в качестве туристов. Что касается путешествий и походов по туристским маршрутам своей страны, то туристский клуб «Меридиан», основанный еще в 1965 году, стал самой массовой спортивной секцией на заводе. Совместно с заводским комитетом профсоюзов клуб организует выезды в Красноярский край и на Алтай, многодневные походы в районы Кузнецкого Алатау, Станового хребта, Кавказа. Ежегодные туристские слеты, нередко с приглашением на них ветеранов войны и труда, стали традиционными в 1980-е годы. Так же, как и внутризаводские и районные легкоатлетические эстафеты.
Средоточием почти 20 видов спорта стал один из лучших в Новосибирске спортивный комплекс, в состав которого в 1979 году вошел заводской стадион с трибунами на 5 тыс. человек. Футбольная, волейбольная, хоккейная команды, велосипедисты и тяжелоатлеты на различных соревнованиях боролись не только за честь завода, но и всей области. Чемпионами России по велоспорту в разные годы были Ю. Пятков и Н. Бойко, Н. Кошерайло и С. Севастьянов, братья Анатолий и Алексей Кратовы. Чемпионом ЦК ДСО был инженер-конструктор СКТБ, мастер спорта А. Гусаков. А молодой рабочий К. Матюшин в 1970 году входил в юношескую сборную команду СССР. За пять лет, с 1970 по 1975 год, различные секции воспитали 15 мастеров спорта, более 300 кандидатов в мастера и перворазрядников и свыше пяти тысяч спортсменов массовых разрядов. Кубки и спортивные награды, завоеванные в различных соревнованиях, до сих пор украшают стенды заводского музея.
Литературное объединение «Молодость» организовалось при Доме культуры завода «Сибсельмаш» в январе 1948 года. У его истоков стояли фронтовики И.А. Кузнецов, Н. И. Перевалов, В.Д. Федоров. Сами они, ярые поклонники поэзии, сплотили вокруг себя заводскую молодежь, рабочих, инженеров, студентов любителей поэзии, литературного творчества. Из «Молодости» выходили в большую жизнь хорошо известные читателям поэты Леонид Завальнюк, Игорь Кисилев, Владимир Быченок, Леонид Овчинников, прозаики Виктор Лихоносов, Геннадий Михасенко, Павел Паутин, Виктор Суглобов, сказительница Таисья Пьянкова.
Художественная самодеятельность, искусство песни и танца тоже успешно развивалась на заводе. Достаточно сказать, что на протяжении многих лет все торжественные заводские мероприятия проводились без приглашенных артистов. Обходились собственными хористами, танцорами, солистами.
Заслуженный работник культуры РФ Смоленцева в 1985 года создала ансамбль «Чалдоны» на базе Дома культуры «Сибсельмаш», как любительское творческое объединение. Сегодня «Чалдоны» имеют статус Государственного ансамбля песни и танца.
А вот как вспоминал о своей работе в клубе им. Клары Цеткин Заслуженный артист России Геннадий Заволокин. «… Наверное, не случайно мое знакомство с городом (в Новосибирск Г. Заволокин приехал из Сузуна – В. М.) началось через «Сибсельмаш». Помню, мне тогда понравилось само слово СИБСЕЛЬМАШ. Тут и Сибирь, и село, и машины – наличие песенности в слове меня грело. Поэтому хочу говорить о «Сибсельмаше» только тепло.
В течение трех лет я там работал, и много было интересных событий: выступление в цехах завода, выезды в подшефные колхозы, в зону отдыха в Завьялово… В то время в клубе имени Клары Цеткин занималось литературное объединение. К нам в ансамбль часто заходил поэт — наш земляк, сузунец Михаил Шляев. Он как-то гневно всегда выступал за улучшение жизни, за доброту и честь. Заходил поэт Петр Панасюк, приносил стихи о любви. Вот это стремление к творчеству, к песне, к чему-то хорошему запомнилось…
… Нас очень хорошо принимали на заводских концертах, и мы почувствовали, что нашли что-то свое, сибирское. И вот это ощущение «своего, сибирского» и, если хотите, – сибсельмашевского – многие годы вело нас по творческой жизни как певцов-исполнителей частушек, укрепляло в бесконечных гастрольных поездках по России. Не ошибусь, пожалуй, если скажу, что и телепрограмма «Играй, гармонь» тоже в чем-то опирается на первые сибсельмашевские впечатления, на сибирскую игру крепких мужиков-работяг, на того же беззаветно влюбленного в свои гармошки-однорядки сибсельмашевца Владимира Александровича Рещикова. Так что, спасибо тебе, «Сибсельмаш»!».
В эти же годы крепко становился на ноги и народный театр «Сибсельмаша», вошедший потом в число лучших самодеятельных коллективов не только в области, но и в стране. Актерскому искусству артистов-рабочих учили Народный артист России Н. Михайлов, актер театра «Красный факел» Г. Красильников, С. Иониди вел занятия по сценическому искусству и фехтованию. За пять лет народный театр представил зрителям 14 спектаклей, получив высокую оценку. К 1978 году завод насчитывал более двух тысяч участников художественной самодеятельности, а заводскую библиотеку посещали 11 тысяч рабочих.
Самый «долгоиграющий» директор
За свою 75-летнюю историю заводом руководили 24 директора. В среднем на каждого из них приходится по 3 года работы на «Сибсельмаше». Многие из них переводились отсюда в высшие партийно-хозяйственные органы: в союзные министерства, как Ф.Я. Котов, в обком и райкомы партии, как В.П. Муха, в областную администрацию, как предпоследний директор В.А. Юрченко. И в этом отношении «Сибсельмаш» вполне заслуженно и оправданно считался кузницей руководящих кадров. Особняком в этом ряду стоит В.Я. Кулешов, отработавший директором завода двенадцать с лишним лет, – он до сих пор трудится на родном предприятии.
В декабре 1961-го он, студент одного из технических вузов Тулы проходил на «Сибсельмаше» преддипломную практику.
«А тогда была такая установка, – рассказывает Виктор Яковлевич, – где проходил практику, туда и отправлялся после защиты диплома. Таким образом в 1962 году я снова оказался на «Сибсельмаше». У меня в трудовой книжке и запись-то всего одна – с 20 августа 1962 года «приписан» к заводу. Не считая, конечно, записей о перемещении по внутризаводской службе. Поскольку я заканчивал факультет с ракетостроительным уклоном, то здесь меня сразу направили на производство во второй механический цех, который занимался выпуском снарядов…».
Помимо производства сельхозмашин, завод после войны почти полвека все еще работал на «оборонку», поставляя в вооруженные силы патроны, снаряды, ракеты. У недавнего выпускника, почти мальчишки, оказалось в подчинении 35 человек, и он, мастер цеха, не столько учил их делу, сколько сам учился у своего бригадира, у кадровых работяг.
А потом пошли те самые перемещения по службе, что отмечены в трудовой книжке: испытатель участка ракетостроения, заместитель главного конструктора, начальник СКБ по разработке боеприпасов, заместитель, а затем главный инженер завода – второе после директора лицо на предприятии.
«В декабре 1988 года, когда бывший тогда директором Виталий Петрович Муха в связи с повышением покидал завод, руководителем было решено назначить меня. Но вспомните конец 80-х годов: шла компания выборности руководителей предприятий. И мне на пути к директорскому креслу пришлось пережить все перипетии этого не совсем умного движения…».
К тому времени В.Я. Кулешов уже 26 лет отработал почти на всех участках производства, хорошо знал его; пока работал главным инженером «пережил» трех директоров, которых ему приходилось замещать в период «пересмены». Так сложилась на «Сибсельмаше» традиция: в отсутствие директора его замещает главный инженер. На должность директора Кулешов избираться отказался. Тогда министерство машиностроения назначило его приказом. Через некоторое время звонок из Москвы: в ЦК не согласны с нами, организуйте все-таки выборы руководителя завода. Пришлось организовывать.
«У нас было три кандидата на этот пост, – вспоминает Виктор Яковлевич. – Когда я получил 78 процентов голосов, то даже удивился, засомневался: почему так мало? Мы же привыкли к тому, что за «желаемого» кандидата должно быть не менее 99,9 процента! Но, тем не менее, на пост директора я прошел «законным» путем. А месяца через два всю эту «дурь» отменили и министерство еще раз «назначило» меня. А выборная политика, особенно в оборонной промышленности вскоре прекратилась и вовсе…».
Так Кулешов оказался 22-м по счету и самым «долгоиграющим» директором в истории «Сибкомбайна» – «Сибсельмаша». Но не самым удачливым.
«Самые трудные были для завода военные годы. Ну а те, что достались на мою долю, наверное, и врагу не пожелаешь…».
В конце восьмидесятых – начале девяностых годов XX века завод еще продолжал жить накопленным потенциалом. Как и прежде производил много сельхозтехники, шел оборонный заказ, занимавший больше 70 % производства. В цехах работали порядка 15 тысяч человек, своевременно получающих достойную зарплату. Ничто, казалось, не предвещало перемен в худшую сторону. Однако они уже «стояли на пороге».
В 1991 году значительно снизился оборонный заказ. С 1 января следующего года он был снят вообще. 75 % валовой продукции оказалось невостребованной. Село, достаточно насыщенное техникой в предыдущие годы, тоже продолжало жить по инерции, но в связи с новыми высокими ценами все реже заглядывало на завод за покупками сельхозмашин.
Крупнейшее в стране министерство машиностроения, в ведомстве которого находилось порядка 120 заводов с уклоном на оборонный заказ, уже не могло выделять средства ни на развитие производства, ни на латание различных прорех своего ведомства.
«Мы не могли поверить, – вспоминает Кулешов, – что государству в одночасье не стала нужна оборонная техника. Как же так: есть государство – должна быть армия. Есть армия – должна постоянно подпитываться боеприпасами, военной техникой, новыми видами вооружений. Надо заметить, что к тому времени мы вышли торговать оружием на зарубежный рынок. В международной практике это считается нормальным явлением. У нас же, депутаты «первой волны» вовсю затрубили – это неэтично. В погоне за «этикой» мы потеряли зарубежный рынок, который сразу же заполнили другие страны, производящие оружие и торгующие им…».
Упование на правительство, как это было раньше, становилось бессмысленным. Характерным для этих лет является высказывание политолога Леонида Гозмана.
«В марте 1993 года по просьбе Чубайса я приехал из Америки в Россию, – вспоминает Леонид Гозман. – Нужно было помочь оценить ситуацию перед съездом народных депутатов. Ощущение было такое, что страна находится на пороге гражданской войны. На каком-то заседании председатель Совета безопасности Юрий Скоков, строго обводя глазами присутствовавших, говорил: «Думаете, кому-то из нас удастся уйти живыми? Нет, расстреляют всех». Панические разговоры вертелись вокруг того, что даже охрана президента не будет сопротивляться мятежникам. Только тогда я понял, насколько серьезными вещами мы занимаемся».
Рассказывает В.Я. Кулешов:
«Около 10 тысяч человек оказались у нас невостребованными. Люди продолжали ходить на работу, мы их как могли успокаивали: потерпите, все это временно, это пройдет. Пытались хоть чем-то занять рабочих, ставили им привычные восьмерки. С одной стороны – преступление, но с другой – представьте себе тысячи «кормильцев», в одночасье выброшенных за проходную. Что бы могло твориться в городе, тем более что не только «Сибсельмаш» оказался в таком положении…».
Стали нарастать долги по зарплате. «Мозговой трест» завода часами проводил время в совещаниях – что делать, как выбираться из этого кризиса? Выход оставался один: работать на заказ, даже если он единичен. Шутка сказать, но за три года, начиная с 1992-го, завод освоил выпуск 20 видов новой продукции.
Один из таких заказов – гидроподъемники, монтируемые на базе трактора «Беларусь». Они пользовались хорошим спросом у энергетиков, шли для монтажа и наладки энергетического оборудования. Завод закупал в Белоруссии легкие колесные тракторы, оснащал их подъемниками, такой техники изготавливалось до 100 единиц в месяц. Но затем пришлось отказаться от этой продукции: слишком высоки стали цены на тракторы, на их железнодорожные перевозки, на таможенные услуги.
Переключились на изготовление горно-шахтного оборудования, в частности ленточных транспортеров. Раньше они производились на Украине, их закупали шахтеры Кузбасса. Закупать эти изделия в соседней области на «Сибсельмаше» для шахтеров оказалось выгоднее.
Для сибсельмашевцев производство транспортеров тоже оказалось выгодным, главным образом потому, что заводское оборудование не требовало большой реконструкции. Главной, несущей частью транспортера оставался ролик. А что такое ролик? Это тот же, только «недоразвитый» снаряд, к выпуску которого на заводе были всегда готовы. К концу прошлого – началу нового века эта продукция занимала до 40 % заводского производства. «Сибсельмаш» вытеснил иностранных конкурентов из Кузбасса. Кроме того, транспортеры стали востребованы не только шахтами, но и обогатительными фабриками, крупными зерновыми терминалами в морских и речных портах. Разработка проектов, изготовление, монтаж и сервисное обслуживание заводских изделий; наращивание производства мебели и товаров бытового назначения обеспечивали не только приток денег, но и занятость людей, сносную, а главное своевременную зарплату. Однако прежние высоты оставались для завода недосягаемы. Даже не смотря на структурные перестройки, подчас смелые и рискованные.
Одна из них произошла в 1997 году. Было решено оставить «Сибсельмаш» так называемым головным предприятием, выделив из него дочерние подразделения с правами юридических лиц. Так возникли заводы – Машиностроительный, Инструментальный, Сибсельмашспецтехника и лечебно-оздоровительный центр «Парус», услугами которого пользуются сегодня многие сибиряки.
«Ох, и досталось мне тогда за эту перестройку, – вспоминает Виктор Яковлевич. – «Верховное» руководство ругает: «Что ты там затеял — никогда такого не было ни у кого. Совсем завод развалить хочешь?» А слухи такие уже действительно поползли по городу, по нашему ведомству: «Сибсельмаш» совсем развалился. Однако ничуть не бывало. Через год на коллегии нас уже похваливали и даже ставили в пример другим предприятиям ведомства – пользуйтесь опытом «Сибсельмаша».
В конце 1996 – первой половине 1997-го на заводе сложилось особенно тяжелое положение. В первую очередь оно сказалось на взаимоотношениях с шахтерами. Угольная отрасль всегда находилась под финансовой опекой государства. Поэтому они всегда исправно оплачивали заводу свои заказы, и даже с предоплатой. А в эти годы дополнительные ассигнования были прекращены, шахтеры «сели на диету», а вместе с ними и заводчане. Заказы из села тоже почти не поступали. На заводе стала падать зарплата, нарастали долги по налогам. Поэтому с 1 сентября завод перешел на новую структуру. Суть ее заключалась в следующем. Дочерние предприятия, наделенные всеми юридическими полномочиями, начинают жить «с чистой страницы», без долгов. Все долги остаются за головным предприятием, которое назначает дочерних директоров, заключает с ними контракты. Все энергоснабжение остается за головным предприятием. Как и ожидалось, дочерние предприятия стали потихоньку наращивать объемы производства, увеличивать налогооблагаемую базу. Сегодня ежегодный прирост объемов производства достигает более десяти процентов, объединение полностью рассчитывается с налогами, с долгами по зарплате даже с уволившимися уже рабочими. Причем заработок выплачивается регулярно и своевременно.
И все же не обошлось без потерь. «Главная потеря – люди, – говорит директор. – Что такое вырастить, например, хорошего токаря, фрезеровщика? Это после окончания ПТУ еще как минимум 5-6 лет самостоятельной работы, да еще и под присмотром опытного наставника. А ведь у нас на отдельных производствах были рабочие со средне-специальным образованием. Сегодня они ушли и уже больше никогда не вернутся, мы не смогли их занять…».
Постепенно цеха завода пустели, из 15 тысяч человек, работавших в начале 1990-х годов, осталось 3,5 тысячи. В муниципальную собственность перешли жилье, школы, детские сады. Объекты культуры и спорта, такие, как стадион «Сибсельмаш», Дом культуры им. Клары Цеткин уже не принадлежат заводу. Музей трудовой славы, переселенный в заводоуправление, за 10 с лишним лет ничего не добавил к истории завода в своих экспонатах. На зданиях проходной и заводоуправления нет мемориальных досок, о которых говорилось выше. Нет у проходной и огромной фотогазеты «Заводская жизнь» с еженедельно обновляющимися сюжетами. Прекратила свое существование заводская газета «Знамя труда», выходившая дважды в неделю тиражом в 7 тысяч экземпляров. Главным стало выживание производства.
В конце 1990-х – начале 2000-х годов льноводческие хозяйства области стали расширять посевы льна, как наиболее выгодной технической культуры. И «Сибсельмаш» предложил льноводам новую машину для уборки этой трудоемкой культуры. В 2004 году завод получил заказ одного из театров Москвы на осветительную арматуру, которую можно изготовить только на «Сибсельмаше». В 1998 году, заводские специалисты на базе гальванического производства организовали участок по выделке овчинно-шубного сырья, поступающего из экологически чистых районов Алтая и нашей области. Поставку химикатов и красителей взяли на себя помимо отечественных три зарубежные фирмы. И продукция пошла – она отмечена дипломами международных выставок-ярмарок «Сибпушнина» и «Дамская лавка Сибири».
Что касается основного профиля – производства сельхозтехники – то сегодня НПО «Сибсельмаш» предлагает аграрникам целое семейство борон и лущильников, зерновых сеялок, рыхлителей, пресс-подборщиков и запасных частей к ним. И это значит, что завод не утратил своей роли одного из лидеров машиностроения в регионе. В декабре 2004 года завод отмечает свое 75-летие, история предприятия, начавшаяся три четверти назад, продолжается.
ХРОНОЛОГИЯ
1929 г. – В декабре принято постановление Совета труда и Обороны СССР о строительстве завода «Сибкомбайн».
1930 г. – В январе начаты расчистка и планировка стройплощадки. Заложен фундамент здания заводоуправления. В ноябре состоялся первый слет строителей-ударников.
1931 г. – В январе вступил в строй первый цех «Сибкомбайна», В июле заложен литейный цех. В августе на стройке побывал К.Е. Ворошилов, член Политбюро ЦК ВКП(б). Прошло испытание первого пробного зернового комбайна.
1932 г. – «Сибкомбайн» по решению ЦК ВКП(б) и СТО переименован в Сибтекстильмашстрой».
1933 г. – Введен в строй один из главных цехов – литейный. На заводе побывал нарком тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе. Все производственные предприятия переведены на 7-часовой рабочий день. Завод получил новое название – «Сибметаллстрой».
1940 г. – Завод перешел на 8-часовой рабочий день и 7-дневную рабочую неделю.
1941 г. – «Сибметаллстрою» придан статус комбината, его отдельные цеха становятся заводами. Идет перестройка на военные рельсы. Вступил в строй снарядный завод.
1942 г. – Токарь-стахановец П. Е. Ширшов реконструировал свой станок и дал за смену 10 норм, начав движение тысячников.
1943 г. – Комбинат награжден орденом Ленина.
1945 г. – Завод награжден орденом Отечественной Войны I степени.
1946 г. – Вступил в строй цех сеялок.
1970 г. – Завод награжден орденом Октябрьской революции.
1975 г. – Открыта мемориальная доска в честь инициатора движения тысячников П.Е. Ширшова.
1979 г. – Завод награжден юбилейным почетным знаком ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета, Совета Министров СССР и ВЦСПС в честь пятидесятилетия СССР.
1997 г. – Разделение завода на дочерние предприятия.
1998 г. – Открыт цех по производству овчины и изделий из нее.
2003 г. – Завод становится ОАО «Новосибирское производственное объединение «Сибсельмаш».
Добавить комментарий