ЗАПИСКА ЗЕМЛЕУСТРОИТЕЛЯ ФЕДОРОВСКОГО О СОСТАВЕ НАСЕЛЕНИЯ С. УЛАЛЫ ПОСЛЕ 1904 Г.
[На Л. 52 записано] По данным землеустроителей в состав населения Улалы после 1904 г. входило:
1. Общество оседлых инородцев Улалинской инородной управы – 320 душ м. п. (До 1904 г. общество оседлых с. Улалы входило в состав Быстрянской инородной управы, а с 1905 г. выделено в отдельную волость. –О. К.)
2. Причисленные к волости – 11 душ м. п.
3. Крестьяне разных губерний, уездов и волостей, занимающиеся хозяйством – 338 душ м. п.
4. Мещане, занимающиеся хозяйством, – 302 души.
5. Кочевые инородцы следующих дючин и волостей:
1. Комляжской волости – 25 душ м. п.
2. Первой Алтайской дючины – 18 душ м. п.
3. 4-й Алтайской дючины – 1 душ м. п.
4. 5-й Алтайской дючины – 1 душа м. п.
5. 1-й Чуйской волости – 1 душа м. п.
6. 2-й Чуйской волости – 7 душ м. п.
7. Юсской волости – 1 душа м. п.
8. Верх-Кумандинской волости – 3 души м. п.
9. Бачатской волости – 2 души м. п.
Всего кочевых инородцев девяти разных административных единиц – 62 души м. п.
Комм.: Приступая к землеустройству, землеустроитель работ Федоровский, начал выяснять, какое население с. Улалы следовало считать на тот момент полноправным и какое население являлось неполноправным, так как ст. 28 Правил [Положения 31 мая 1899 г.] устанавливала, что «все действия чинов поземельно-устроительных партий, касающиеся отграничения наделов, производятся при участии уполномоченных от крестьян и инородцев по принадлежности». «Уполномоченные сии избираются на сельском сходе, в том числе от трех до шести человек от каждого селения, снабжаются общественными приговорами об их избрании, заменяющим доверенности».
Л. 52 [351, 354 зач.]
Следовательно, по мнению землеустроителя, должен был быть собран сельский сход, на котором избирались уполномоченные. Так как последующие землеустроительные действия происходили при участии сходов.
Сход, таким образом, являлся юридическим лицом, под которым разумелось, что он наделен нужными правами.
Сельский сход собирался из домохозяев, принадлежащих к составу сельского общества в присутствии старосты.
Оседлые алтайцы с. Улалы составляли административную единицу – свое Улалинское оседлое инородческое общество и могли выбрать от своего общества уполномоченных.
Крестьяне и мещане села Улалы участвовать на сходках не имели права, как не причисленные в Улалинское общество и не имеющие своей административной организации.
Крестьяне жили и пользовались землею с разрешения оседлых.
Наделение землею крестьян и мещан должно быть согласно с 10-й ст. Правил, совместно с основным обществом.
Получив поземельное устройство они становились равноправными с оседлыми алтайцами, так как будут причислены к составу сельского общества.
Далее необходимо было решить: следует ли кочевых инородцев, живущих в селе Улале, рассматривать как равноправных с оседлыми инородцами или считать кочевых пришлыми, по аналогии с крестьянами, могущих получить надел только согласно 2-го пункта 10-й ст. Правил Положения 31 мая 1899 г., так как (или также) в поданном прошении 2 августа 1903 г. кочевые инородцы, проживающие в с. Улале, ходатайствовали об отдельном наделении землею, а затем летом 1904 г. они просили производителя работ Федоровского выделить им часть земель из Улалинской дачи, не подвергая их землеустройству, ибо они не желали перечислятся в оседлое состояние.
Л. 52 об.
Означенное ходатайство производитель работ не нашел возможным удовлетворить по следующим основаниям: в картуше плана на дачу с. Улалы сказано: «геометрический специальный план Томской губернии, Бийского округа, Быстрянской инородной управы, села Улалинского, составлен межевой экспедиции межевщиком Лариным в лето 1865 года» […] и так далее.
План заверен начальником межевой экспедиции. Таким образом, дача отведена и план выдан оседлым инородцам с. Улалы.
В примечании 2-ом к 1-й ст. Инструкции о порядке исполнения высочайше утвержденных 31 мая 1899 года Правил сказано, что при определении границ крестьянского землепользования планы прежнего межевания не имеют значения межевых юридических актов, но могут, однако, в некоторых случаях, служить способом удостоверения правильности разных, заявленных заинтересованными лицами, при отводе им угодий, земельных претензий и споров, а равно доказательств границ и урочищ частного владения.
План на дачу с. Улалы устанавливал факт пользования оседло-инородческим обществом определенной территорией с 1865 года.
[Землеустроитель Федоровский отмечал]: «Технически план может быть не верен. Плановые границы 1865 г. могут не совпадать в настоящее время с границами в натуре».
Возможно, что часть земель Улалинской дачи по плану 1865 г. находится в пользовании соседних обществ; возможно, что часть земель за плановыми границами дачи 1865 г. находится в пользовании инородцев с. Улалы, но все эти несоответствия
Л. 53 [352 365 зач.]
современного фактического пользования, по сравнению с планом 1865 года, относительно не велики и не имеет значения для определения – какое население имеет права на дачу теперь в период землеустройства. Если изменение границ и произведено только по тому, что сие были недостаточно закреплены и утерялись от времени, но план 1865 года все же ясно показывает местность, отданную администрацией округа в пользование оседло-инородческого населения.
Это хозяйственное распоряжение округа, принадлежащими Кабинету землями, имеет за собою вполне законные основания.
Округ вправе был распорядиться Кабинетскими землями по своему усмотрению: – часть земель и была назначена оседлому населению села Улалы.
Если бы отвод указанных в плане земель нарушал землепользование, то обиженные своевременно могли бы обжаловать действия администрации округа.
Установив отвод земли оседлому населению с. Улалы, приходится далее перейти к рассмотрению прав определяющих положение кочевых.
Права на землю кочевых инородцев устанавливаются 34–36 статьями тома II Положения о сибирских инородцах.
Первая из этих статей гласит:
«Кочевые инородцы для каждого поколения имеют назначенные во владении земли. («Назначенные во владении земли» Федоровским подчеркнуты для акцентирования на этом внимания. – О. К.)
Подробное разделение сих земель зависит от самих кочующих, по жребию, или другим их обыкновениям».
Далее, ст. 35 устанавливает: «инородцы имеют полную свободу заниматься земледелием, скотоводством и местными промыслами».
Затем 36 ст. говорит: «инородцы ограждаются от взаимных стеснений какие могут происходить от перехода одних
Л. 53 об.
племен на земли, другим племенам принадлежащие, для производства промыслов без обоюдного на то согласия».
Мотивом для издания этого закона послужил взгляд, что кочевые инородцы ведут первобытный образ жизни и общественная их организация имеет форму родового союза, или рода.
Каждому поколению должны быть отведены земли во владение, причем запрещалось переходить одним племенам на земли другим племенам принадлежащие, без обоюдного на то согласие.
В статьях 34-й и 35-й устанавливалось единицей для наделения землею род, или поколение; в ст. 36 говорится уже о племени, которому запрещается переходить на земли, другим племенам принадлежащие.
Племя и род – не синонимы: это всякому понятно: подобное смешение понятий привело бы в жизни к тому, что одноплеменные роды, получившие земельные участки, должны были бы сообща ими пользоваться, так как родовая земельная площадь не ограждена законом от вторжения в нее другой одноплеменной группы.
Статистические исследования горного Алтая Бийского уезда устанавливают три главных племенных группы:
1) алтаи, или алтай-кижи 9626 мужчин – 9390 женщин,
2) теленгиты, или чуйцы 2384 мужчин – 2438 женщин,
3) черневые татары, или туба-кижи – 2284 мужчин и 2241 женщин.
Затем еще существуют менее многочисленные племена: кумандинцев, телеутов, шорцев, сойонов и небольшое количество монголов.
В свою очередь алтаи распределяются на 32 рода или сеока.
У черновых татар зарегистрировано 22 сеока.
У чуйцев зарегистрировано 16 сеоков.
По прямому смыслу закона, например, каждый член из 32 сеоков алтаев мог свободно перекочевывать с своей родовой территории
Л. 54 [353 366]
на чужую одноплеменную, на всем пространстве для алтаев; ему запрещалось переходить лишь на территории черневых татар, теленгитов и т. д.
Мы находим затем в исследованиях: «многие входят в состав всего лишь одной какой-нибудь административной единицы – дючины или волости», но наряду с этим наблюдаем как раз обратное явление – разбросанность представителей одного и того же сеока по разнообразным дючинам и волостям.
Ни алтайские дючины, ни волости не имеют определенных границ, население их разбросано не только по всем сеокам, но и вне их, точно также, как в пределах стойбищ живут и пользуются землею наравне с остальными из различных волостей и управ инородцы Кузнецкого округа, китайские подданные – сойоны.
Алтайские дючины или волости будучи определенной административной единицей, в тоже время не являются столь же заселенной территориальной единицей, и представителя, положим алтайской дючины, можно встретить не только на правом берегу р. Катуни, где находится родовое управление и более сосредоточено население этой дючины, но и где-нибудь на реке Бие или на Телецком озере.
Приложенные к исследованиям таблицы о распределении калмык по селениям указывают разноплеменной состав этих селений.
Это очень важное указание исследователей. Если с издревле так перемешаны племена и роды кочевников в горном Алтае, то исполнить закон не было физической возможности, так с распадением рода наступает начало конца родового союза и тогда выступает на первый план экономическая связь общежития. В этих случаях наделение возможно: административно закрепленное,
Л. 54 об.
индивидуальное, но не родовое.
«Для кочевников живущих по левому берегу р. Катуни некогда были указаны границы их кочевок, для черневых татар и чуйцев ничего подобного по-видимому, сделано не было и они пользовались землею вне каких либо границ чужого владения – в одном случае дачи крестьянских или оседлых инородческих обществ (на севере), в другом Государственные границы (на востоке и юго-востоке); но ни те, ни другие не представлялись кочевникам южного Алтая вполне отчетливыми и ясными, почему и район их кочевок не всегда мог быть сколько-нибудь точно определен».
«В 1827 году вследствие жалобы поданной калмыками семи дючин ревизовавшим Западную Сибирь сенаторам Бороздину (переименован из Безродного. – О. К.) и князю Куракину, о причиняемых русскими крестьянами стеснениях в пользовании пастбищами и звериным промыслом, была установлена граница кочевок для калмык, кочевавших по левую сторону реки Катуни».
«Граница эта была проведена Главной Чертежной Колывано-Воскресенского Горного Правления и утверждена Начальником Колывано-Воскресенских заводов и Томским гражданским губернатором Е. Ковалевским, как это видно из предложения горному правлению Колывано-Воскресенских заводов 8 мая 1831 года № 1073. Но фактически эта граница оказалась воображаемой и о самой границе не сохранилось ясных представлений не только у инородцев или крестьян, но и у администрации. Отделяя границы кочевок западных калмык, бывшее Горное Правление думало оградить от вторжения в стойбища русских промышленников, производивших захват инородческих земель».
Л. 55 [354 367]
Если эта граница и устанавливала общую территорию для кочевников, то затем предстояло отводить родовые участки, а между тем роды распались.
Таким образом, была только попытка привести закон в исполнение.
Редакция положения об инородцах была более чем неудачна.
Закон шел в разрез с действительной жизнью народа.
Положение о кочевых инородцах, очевидно, было создано без предварительного исследования быта кочевников и столкнулось в жизни с неодолимыми препятствиями.
Но кроме кочевников в горном Алтае жили оседлые инородцы и крестьяне.
«Впредь до приведения в известность и разграничения земель Алтайского горного округа, крестьянам, поселенным в нем предоставляется пользование всеми усадебными, пашенными, сенокосными и другими угодьями в таких размерах, в каких угодья сии состояли в их пользовании до 1861 года», указано в статье 87 особ. Прилож. к тому IX зак. о сост.
Оседлые инородцы сравнены в правах с россиянами.
Администрация Алтайского округа, не имея возможности отграничить земли кочевников в том виде, который указан законом 1822 года, стремилась выделить участки оседлому населению.
Этим достигалась двойная цель: с одной стороны необходимо было во многих случаях прекратить возникавшие споры о границах, с другой – имелось ввиду, хотя бы до некоторой степени, определить площади, из которых возможно было бы отвести кочевые земли, при издании нового закона, более соответствующего жизни алтайских кочевников.
Но нового закона для кочевых до сего времени не создано и землеустроителям приходится сталкиваться с населением, права которого не установлены.
Л. 55 об.
Кочевники в глазах многих являются как бы обиженными, но из этого вовсе не следует, чтобы кочевые могли предъявлять претензии на земли, отведенные тем или иным порядком оседлому населению.
Оседлое население села Улалы имеет за собой фактическое землепользование, санкционированное исполнительными чиновниками Кабинета, хотя формально не утвержденное, но законом охраняемое.
Отвести определенные территории кочевникам было невозможно, а в оседлое состояние кочевники не желали переходить.
По понятию кочевника все земли свободные могут быть им занимаемы, так как ему не отведено нигде земли.
С этим понятием еще можно примириться, но нельзя расширить понятие права пользования до такого предела, чтобы кочевники могли занимать всякие земли будут ли они оседлого населения, арендные статьи или что-либо другое.
Оседлые инородцы с. Улалы вследствие благодушия или по каким другим причинам допустили в свою среду пришлых. Пришлые податного состояния, согласно Положения 31 мая 1899 г. должны быть наделены землею и станут со временем равноправными членами с улалинскими общественниками.
Законодатель, уравнивая права пришлых с членами общества при землеустройстве, разбирался в психологии отношений и не мог себе представить, чтобы, вопреки воли общественников, насильно внедрялись посторонние.
Отсутствие протеста в данном случае есть как бы признание самого факта, как бы соглашение.
Но припущенники впредь до причисления их в общество, прав не имеют. Положение о землеустройстве ставит условие, чтобы припущенник занимался земледельческим хозяйством, в противном случае он лишается надела.
Л. 56 [355, 368]
Кочевые инородцы села Улалы свободно могут выехать и задержать их общество не может, между тем отъезд общественника сопряжен с согласием общества.
Отвод земель есть в тоже время прикрепление к земле. Члены Улалинского общества и прикреплены к своей даче, они несут повинности, но за это пользуются и правами, между тем кочевые, не подчиненные Улалинской сельской администрации, могут свободно уклоняться от налогов, которые лежат на обществе. Далее, выделение из определенной округом для оседлого населения земельной площади, части земель кочевому населению, является как бы установлением одинаковой душевой нормы для земледельца и кочевника-скотовода.
Администрация округа никогда не могла отвести участок, могущий быть разделенным между земледельцем и скотоводом.
Площадь земли, могущая обеспечить существование пахаря, поддается определению и установлена законом в 15 десятин, но земельная норма для кочевника ни на практике, ни законом не установлена, так как требует детального изучения в каждом отдельном случае, в каждой отдельной местности, где предполагается установить скотоводческое хозяйство.
Предположим далее, что часть земель из Улалинской дачи согласно просьбе кочевых была бы выделена. В основание выдела должно быть положено фактическое пользование.
Кочевые инородцы с. Улалы распахивают земель меньше оседлых, скота у них больше, чем у оседлых.
При составлении раздела угодий общего пользования должно быть принято в соображение существующие размеры участия в общем пользовании (ст. Инструкции).
Все землепользование села Улалы равняется около 10400 десятин удобной земли. Наделяемых душ 1063.
Следовательно, на душу м. п. придется около десяти десятин.
Но кочевые по степени участия в общем пользовании вряд ли получат и 10 дес. на душу м. п.
Л. 56 об.
При землеустройстве с. Улалы предполагается доприрезка из свободных Кабинетских земель оседлому населению.
Смежные с наделом с. Улалы земли войдут в состав наделов, устраиваемых селений, и кочевники, отказавшиеся от землеустройства получат только свое пользование, то есть менее того, что получат земледельцы, причем никакие прирезки из кабинетских земель уже невозможны в будущем, при устройстве улалинских кочевников.
Итак, ни с правовой стороны, ни с практической, – кочевой территории в Улалинской даче выделять нельзя.
Кочевникам при их желании представляется возможность получить то же, что получат остальное население, но с условием перехода в общество оседлых.
Если кочевые дорожат своими привилегиями, то им предоставляется возможность уйти из оседлой территории.
По мере того как плотность населения возрастает, земельный простор уменьшается, область кочевой жизни должна суживаться – это естественный ход событий, с этим надо примириться.
Кочевые должны или уйти вглубь горного Алтая, или перейти в оседлое состояние. Кочевникам горного Алтая есть еще место куда они могут откочевать.
Район кочевых волостей и дючин еще велик.
Село Улала стоит на рубеже между землями оседлого и кочевого населения Бийского уезда – важное заключение землеустроителя.
Некоторые оседлые поселения южнее с. Улалы следует, пожалуй, рассматривать как нарушителей права на земли кочевников.
Иногда селения, где живут оседлые совместно с кочевыми, не имеют планов, дачи этих селений не имеют границ. В этих селениях землепользование основано на праве захвата, там может быть кочевники не были в состоянии сберечь земли и уступили ее пришлому населению.
Л. 57 [356, 369 зач.]
Правила, утвержденные Министром Императорского двора, по соглашению с Министром внутренних дел, 12 мая 1904 г., приостанавливают землеустройство кочующих инородцев 7 алтайских дючин и кочующих волостей I-й и 2-й, Комляжской, Южской, Кузегенской и Кергежской.
Согласно этих правил в переселенческих поселках, образованных совместно с миссионерскими селениями, имеющих две самостоятельных группы населения подвергается землеустройству лишь одно русское население, при выделе его землепользования, кочевых же инородцев устройство может быть в том только случае, если таковые пожелают: или причислиться к русскому обществу или образовать самостоятельное общество и получить отдельный надел, перечислившись в разряд оседлых; в противном же случае кочевые оставляются неустроенными впредь до общего землеустройства кочевых инородцев.
Л. 57 об.
Правила изданные господами министрами как бы подтверждают, что существующие узаконения не в состоянии обеспечить быт кочевников.
Если необходимо сохранить неприкосновенность общинного строя, то законодательные нормы должны быть обоснованы на экономической связи, – на общем пользовании землями.
Родовой союз кочевых под влиянием многих причин распался.
В селениях горного Алтая живут члены разных родов, экономическая связь этих родов существует вследствие общежития, общего пользования земельной территорией. Единицей для наделения землею должно быть поселение, имеющее общее управление, между тем калмыцкие (алтайские. – О. К.) селения представляют из себя административные единицы, которые ни порознь, ни вместе не составляют административного целого и не обособлены в земельном пользовании.
В период землеустройства не могут быть создаваемы административные порядки.
При начале землеустройства уже требуется формальное представительство от обществ, коим отводятся наделы.
Ст. 1-я Главного основ. Полож. 31 мая 1899 года устанавливает, что наделы отводятся сельским обществам, а равно селениям крестьян и тех инородцев, которые не принадлежат к числу бродячих.
Ст. 2. Правил устанавливает, что земельные наделы отводятся каждому селению особо.
Согласно ст. 3-й Правил селениями признаются села и деревни крестьян и инородцев, переселенческие поселки и поселения иных наименований.
Л. 58 [357, 370]
В развитие и разъяснение сего положения ст. 1 инструкции устанавливает, что селениями подлежащими наделению каждое почитаются все поселения, составляющие каждое в отдельности сельские общества, а также все прочие расположенные на землях крестьянского пользования самостоятельные и обособленные поселения всех размеров и наименований, не исключая односелий.
Таким образом, составная из нескольких селений община, утерявшая экономическую связь и находящаяся в периоде разложения, может быть наделена землею.
Далее, если существует в селении две административных единицы, составляющие каждая в отдельности сельские общества, наделение землею возможно каждому обществу отдельно. Но в с. Улале существует одно общество оседлых инородцев. Кочевые инородцы с. Улалы представляют из себя девять административно-разных частиц, не могущих составить ни в совокупности, ни каждая порознь административного целого правомочного составлять сходы.
Подобный кочевой состав находится чуть ли не в каждом селении, где живут кочевники.
Каким же образом землеустроители могут приступить к отграничению наделов при таких административных порядках, какие существуют у кочевых горного Алтая?
Законодательные пропуски и несоответствия кочевых распорядков с обще установленными положениями для оседлого населения являются тормозом для устройства кочевых.
Действия землеустроителей выходят как бы из рамок и установленных норм и могут послужить во вред землеустроительному делу.
Как уважение, так и отклонение ходатайств должно быть обосновано на статьях закона, точно указывающего волю законодателя.
Л. 58 об.
Все юридические нормы назначены удовлетворять потребности общежития. Сами по себе отрешенные от жизни они не имеют никакого значения, никакой цены.
Но чтобы удовлетворить практическим целям, для которых они назначены, нормы права должны изменяться вместе с изменением жизни, применяясь всякий раз к условиям данного положения.
Созданное 80 лет тому назад положение о кочевых инородцах насильственно хотело выдвинуть содержание жизни в старые рамки.
Но закон, не соответствуя жизни, остался мертвой буквой, несмотря на усилия власти провести его в жизнь.
Положение о землеустройстве до некоторой степени согласовано с положением о крестьянах.
Но положение о землеустройстве идет в разрез с положением о кочевых.
Создание закона о землеустройстве, согласованного одновременно с положением о крестьянах и положением о кочевых инородцах, невозможно так как кочевники и оседлые находятся в разных условиях жизни и отличаются в образе управления.
Устройство кочевников горного Алтая было как бы включено в общее землеустроительное дело, как бы явилось добавлением к громадному зданию землеустройства, но при этом как бы отрицалась возможность землеустройства кочевых по общим с оседлыми нормам и Высочайше утвержденное 31 мая 1899 года мнение Государственного Совета предоставило Министру Императорского двора по соглашению с Министром внутренних дел приостанавливать применение указаний об отводе наделов тем кочевым инородцам Алтайского округа, поземельное устройство которых по условиям их быта признано будет преждевременным.
Л. 59 [358, 371]
Соглашение Министров о приостановлении землеустройства в районе 13 административных кочевых единиц Бийского уезда состоялось 12 мая 1904 года.
Границы района не установлены, но под районами надо понимать все места, имеющие только кочевое управление.
Там где кочевники живут среди оседлых, там, куда кочевники случайно заехали, осели и не отличаются ничем от оседлых, там, где кочевники являются аномалией, все эти места подлежат землеустройству и создание кочевой территории среди оседлой в этих местах явилось бы неправильным.
Как устройство кочевых, так и простое выделение земли для кочевников должно быть строго обдумано, оно должно быть обосновано не на одном только фактическом пользовании, но и на действительном и прочном обеспечении быта населения.
В тех местах, где кочевники получают одинаковою пропорцию земли с оседлыми, переход первых в оседлое состояние неизбежен.
Но там же, где кочевые получают меньше земель, чем оседлые, неизбежно предстоит бегство кочевых.
Лучше сразу уравнять права и пропорцию земли на все живущее в данной местности население, чем оставить кочевых с сомнительными привилегиями, но с меньшим количеством земель.
Устройство кочевых приостановлено лишь временно, им дана отсрочка для постепенного перехода в оседлое состояние. Вовсе не имеется ввиду, что кочевая жизнь на Алтае будет длиться бесконечно.
Приостановлено устройство кочевых районов, имеющих исключительно почвенные и климатические условия. Возможно, нормы для горного Алтая будут увеличены, так как земледелие там невозможно.
Л. 59 об.
Между тем с. Улала искони числится оседлым селением и этому селению указаны определенная местность для пользования, селение это является торговым пунктом.
Земли села Улалы годны для хлебопашества, землепользование села Улалы не превышает 10 десятин на надельную душу, но по ходатайству населения норма надела несколько увеличится.
Кочевые, входя в состав общества оседлых, будут участвовать в получении общественных доходов за торговые площади. Они получат большую земельную норму при землеустройстве, чем при обыкновенном выделе их землепользования.
Численный состав оседлого населения превышает кочевое в пятнадцать раз.
Каким же образом горстка кочевников может жить отдельно при всех этих условиях; с своими неопределенными правилами?
Кочевые не могут создать обособленный строй жизни в таком большом торговом селе, волей-неволей они должны примкнуть, сблизится с оседлыми, что уже почти совершилось, так как образ жизни кочевого почти ничем не отличается от жизни оседлого.
Оседлые облагали кочевых за пользование землей наравне с собой. Если бы кочевнику были не под силу эти налоги, он давно бы ушел из Улалы, очевидно есть выгода, есть возможность вести совместную жизнь.
Да наконец зачем же нарушать права оседлого населения, выделяя из его дачи кочевую территорию?
В заключение следует отметить, что из 62 душ кочевых алтайцев проживали с рождения в с. Улале только 30 душ м. п. Остальные кочевые, по собранным сведениям, переехали в с. Улалу в следующие годы: в 1853 г. – 4 души м. п.; в 1860 г. – 1 душа м. п.: в 1873 г. – 12 душ м. п.; в 1877 г. – 5 душ м. п.; в 1878 г. – 3 души м. п.; в 1880 г. – 3 души м. п.; в 1888 г. – 4 души м. п.
Л. 60 [359, 372]
Из этих данных видно, что почти половина кочевых переехала в с. Улалу после 1865 г., года составления плана на дачу с. Улалы.
Таким образом, половина кочевых даже не являются коренными жителями с. Улалы, права которых могли быть нарушены в интересах фиска при отмежевании дачи.
На сходе 7 июня 1905 г. при исчислении населения м. п. все кочевые инородцы, проживающие в с. Улале, отказались от наделения землею совместно с оседлым населением и были внесены в список № 6 (не получающие надела), но право получить надел по местам их приписок, согласно II ст. Прав. Полож. 31 мая 1899 г. осталось за ними.
Поземельно-устроительной комиссии предстояло не только дать заключение о правильном решении производителем работ [Федоровским]вопроса о правах на земли кочевых из Улалинской дачи, но и указать, в случае удовлетворения просьбы кочевых, при каких условиях должен состояться соединенный сход во время раздела дачи с. Улалы между оседлым и кочевым населением.
Кочевые инородцы с. Улалы, принадлежа к девяти разным административным единицам могут составить сход только в присутствии своих управных старост, ведующих подчиненные им населения, но тогда каждая административно розная частица кочевников явится самостоятельной в своем волостном или дючинном составе.
Если же не последует общего согласия на раздел, придется считаться с ходатайством каждой из поименованных групп.
Дючинный, а также и волостной состав вправе потребовать отдельного выделения участков для усадьбы, выгона, пашни и покосов. Административная рознь даже заставляет как бы это сделать.
Л. 60 об.
В результате получится, что в дачу в одиннадцать тысяч десятин оседлого населения будут вкраплены десятки мелких участков кочевников и положение оседлого населения с. Улалы явится крайне стеснительным.
Кочевников 4 и 5 Алтайских дючин и Юсской волости проживает в с. Улалы лишь по одной душе м. п.
Если после раздела эти лица уйдут в район своих дючин, то кому будет принадлежать брошенная земля – дючинам или лицам, бросившим эту землю?
Для дючин такое мелкое владение как несколько десятин вдали от своего района, не представляет из себя никакой цены. Наконец, имеет ли право дючина считать, брошенную ее членом землю, своею, так как в основу прав на землю для обществ в Алтайском округе положено «существующее пользование». Индивидуального владения в тесном смысле в Алтайском округе не существует.
Если же брошенные клочки земель должны перейти опять в Кабинет, то этим нарушается все стремление закона отводить наделы по возможности в одной общей черте, уничтожая черезполосность в известных случаях принудительно, не говоря уже про то, что для Округа мелкие участки тоже не представляют из себя никакой цены.
Вопрос о правах кочевых на земли впервые так резко обострен при землеустройстве в Алтайском округе.
В данном случае нельзя заботится о настоящем, так как землеустройство имеет в виду главным образом будущее обеспечение быта.
Здесь требуется установить прямое отношение: кочевые или должны слиться с оседлым населением и получить одинаковые права и обязанности, или уйти в район своих дючин и волостей, если не желают подчиняться новым условиям жизни.
Л. 61 [360, 373]
Учет населения м. п., произведенный на сходе 7 июня 1905 г. выразился в следующих цифрах:
По списку № 1-й лит. А. – 320 душ м. п.
По списку № 1 лит. Б. – 11 душ м. п.
По списку № 4 – 338 душ м. п.
По списку № 5 – 302 души м. п.
А всего подлежащих наделению землею в с. Улале: 971 душа м. п.(Далее эта цифра подчеркнута и рукой подписана красным карандашом цифра 92, т. е. в итоге 1063 души м. п. 92 души м. п. – это жители трех поселков на речках Большой и Малой Улале. – О. К.)
Не включены в счет душ, подлежащих наделению землею, 10 лиц, причисленных к обществу с. Улалы, но пожелавших получить наделы по месту пользования землею в других селениях. 25 лиц, не причисленных и не занимающихся земледельческим хозяйством в с. Улале. 62 души м. п. кочевых инородцев, отказавшихся от землеустройства и совместного наделения в с. Улале с основным оседло-инородческим обществом.
В состав Улалинского общества, кроме селения Улалы, входили еще три поселка на речках Большой и Малой Улале.
Эти поселки были расположены на границах Улалинской дачи.
В поселке по речке Малой Улалы:
По списку № 1 – 21 душа м. п.
По списку № 4 – 9 душ м. п.
По списку № 5 –3 душ м. п.
Итого: 43 души м. п.
В большом поселке на речке Большой Улалы:
По списку № 1 – 17 душ м. п.
По списку № 4 – 13 душ м. п.
Итого: 30 душ м. п.
В малом поселке по речке Большой Улалы:
По списку № 1 – 6 душ м. п.
По списку № 4 – 8 душ м. п.
По списку № 5 – 5 душ м. п.
Итого: 19 душ м. п.
Всего по всем четырем селениям Улалинского общества подлежали наделению землей 1063 души м. п.
Л. 62 [361, 373]
[К 1909 г. в с. Улалинском одноименной волости проживало 1083 д. м. п., 1058 д. ж. п. при 442 дворах (Штейнфельд В. Бийский уезд Томской губернии. Топографический, экономический и этнографический очерк уезда. Составил бийский исправник В. Штейнфельд. – Бийск: тип. «Товарищество», 1910. С. 139)].
[Следовательно, мужское население Улалы выросло за четыре года на 20 душ. И это при активной переселенческой политике правительства].
[Далее возникла проблема разграничения земель оседлых и пришлого, в основном, русского населения]. В начале 1890-х годов в селении начали селится крестьяне, мещане и лица других сословий, помимо каких-либо разрешений и даже простого согласия общества инородцев. Все этого рода лица, известные под общим названием «разночинцев». За право проживания вносили арендную плату Бийскому участковому лесничеству, по 1 рублю за усадьбу. Некоторые из этих лиц пользовались, также на арендном праве, в улалинской даче и хлебопахотной землей. Ранее некоторым из «разночинцев» улалинцы выдавали на право проживания в селении разрешительные приговоры, но в последние годы не выдают уже. Всего в селении разночинцев было зарегистрировано 281 хозяйство из 395, бывших в момент переписи в с. Улалинском, т. е. этой группе принадлежал 71,1 % всех наличных хозяйств, или всего она составляла немного менее трех четвертей наличного населения с. Улалы. Из них только 50 хозяйств занималось земледельческим промыслом и 12 из них на праве аренды. Общая площадь засеваемой этой группой улалинского населения земли достигала 118,8 дес., число арендуемых десятин, по переписи – 31,5. Улалинцы смотрели на такой порядок, как нарушающий их права, в каковом смысле ими были постановляемы приговора, не имевшие, впрочем, никаких практических последствий. Пробовали улалинцы и другие меры борьбы с разночинцами, но столь же безрезультатно. Так, было решено, чтобы никто из общественников не пускал на квартиру тех, из разночинцев, которые не имеют от общества разрешения на право проживания в селении; за нарушение этого постановления кем-либо из общественников был установлен денежный штраф в размере одного рубля. Постановление это не имело никаких практических результатов. Пробовали, говорят улалинцы, самовольно поселявшихся «выводить за ворота поскотины», но и это не вело ни к чему. Так, выведенный через несколько дней возвращался вновь и вновь селился и начинал по своему хозяйничать в чужом селении. Вообще перед натиском «разночинца» улалинцы чувствовали совершенно бессильными и беспомощными, не зная, к каким обратиться мерам, чем оградиться от напора пришлецов. Между тем ими чувствуется вся настоятельная необходимость выйти из столь ненормального положения, так как многие из пришлецов отказывались нести какие-либо общественные повинности, «молодяжник озорничает», чем причиняет обществу много хлопот, и т. д.(Горный Алтай и его население. Т. III. Вып. II: Оседлые инородцы Бийского уезда / Стат. отдел при Главном управлении Алтайского округа. Барнаул, 1902. С. 23).
[Землеустроители отрицательно относились к разграничению земель оседлых алтайцев и русских]. Так, 30 июля 1903 г. на имя старшего производителя работ Юхнева и 22 апреля 1904 г. на имя заведующего землеустройством Алтайского округа поступили от доверенного крестьян и мещан с. Улалы Николая Федоровича Здобникова два ходатайства об отдельном наделении поименованных разночинцев землею от оседлых инородцев Улалинского общества.
Оба эти ходатайства отклонены производителем работ по мотивам, изложенным ранее в объяснительной записке .
Приговорами от 1 и 6-го июня и 10 октября 1904 г., затем прошениями 22 августа 1904 г. на имя заведующего землеустройством и 13 июля 1904 г. на имя старшего производителя работ Ростовского, чрез своих уполномоченных Улалинское оседло-инородческое общество ходатайствовало об отдельном от остальных жителей с. Улалы наделении землею, но это ходатайство производителем работ было отклонено по мотивам изложенным также в объяснительной записке.
По ходатайству старшин оседлых алтайцев Чевалкова и Козлова возникали споры со смежными селениями. При прохождении в 1904 г. границ землепользования селений Улалы и Верх-Карагужа Улалинской управы Бийского уезда
Л. 63 [362, 375]
уполномоченные села Улалы указывали границу с Камышевской горы по прямой линии на речку Колбачак и далее вверх по течению означенной речки, приблизительно по границам плана 1865 г.
Уполномоченные же с. Верх-Карагужа указывали границу таким образом, что не доходя до речки Колбачак приблизительно 400 сажен граница должна повернуть на юго-восток, приблизительно на 650 саж. и затем на восток приблизительно на 250 саж. до речки Колбачака.
Северо-восточный угол дачи с. Улалы явился, таким образом, спорным участком.
В означенном участке топографом Захаревским была произведена съемка угодий постоянного пользования, причем пашни и покосы оказались исключительно верх-карагужинских алтайцев.
7 июня 1905 года был созван соединенный сход инородцев Улалинского и Верх-Карагужинского обществ, в присутствии производителя работ Федоровского и крестьянского начальника Пучковского, которые предложили обществам окончить спор полюбовно, но соглашения не состоялось, вследствие чего означенным обществам объявлено, что спор этот, согласно 23 Правил Полож. 31 мая 1899 г. будет передан на разрешение поземельно-устроительной комиссии.
Докладывая об этом, производитель работ считал нужным довести до сведения Поземельно-устроительную комиссию, что Улалинское и Верх-Карагужинское общества начали спор о границах их дач в 1901 году.
Из препровожденной 12 июля 1904 г. крестьянским начальником г. Пучковским производителю работ записки по этому спору видно, что 18 июля 1901 г. исполняющий обязанности Быстрянской инородной управы Сафронов выехал на спорную местность, причем понятые с. Улалы считали спорную местность
Л. 63 об.
своею, и понятно с. Верх-Карагуж своею, но ни те, ни другие указать точно границ не могли и вопрос какому обществу должны принадлежать спорные земли остался нерешенным.
Жалобы о захвате земель были со стороны Верх-Карагужинского общества, причем в положение ответчика ставились алтайцы с. Улалы Фрол и Никанор Шебалины.
Если принять во внимание границы плана 1865 г. на Улалинскую дачу, то захват был произведен Карагужинским обществом.
Но если обратить внимание на то обстоятельство, что улалинцы не могли точно указать и верх-карагужинские предъявляют им претензии о захвате, то придется прийти к заключению, что Карагужинское общество давно пользуется спорным местом и что Улалинское общество утеряло свое землепользование.
Между тем в основу прав на отводимые пространства в наделы положено существующее пользование, согласно 5 ст. Главн. основ. Полож. 31 мая 1899 г.
Руководствуясь последним соображением, производитель работ запроектировал наделы с. Улалы и поселку Колбачаку в границах указанных Карагужинским обществом, фактически обладавшим спорным участком.
Следующая проблема – внутриобщинная.
В виду того, что Улалинское общество, состоящее из с. Улалы и поселков по речкам Большой и Малой Улалам, пользовалось земельными угодьями сообща, производителем работ согласно 2, 3, 4, 6 и 7 ст. Правил был созван 13 июня 1905 года соединенный сход для решения вопроса об отводе наделов сообща или порознь означенным селениям.
На соединенном сходе постановлено возбудить ходатайство об отводе общего надела Улалинским поселкам и с. Улале.
Кроме того, приговорами от 1-го октября и 20 ноября 1904 г. Улалинское общество ходатайствовало об увеличении пространства
Л. 64 [363, 376]
земель и угодий до пятнадцатидесятинного надела на душу размера из земель, исключаемых из состава наделов смежных селений или на счет свободных Кабинетских земель, или на счет Кабинетских арендных статей, прилегающих к границам Улалинской дачи, причем указаны следующие места: от Монастырской Никольской дачи, по гриве сосновой Релки, на вершину речки Бакалы, по вершине речки Бидюли, а также за левым берегом речки Каясу.
Л. 64 об.
Земель, исключенных из состава смежных селений, не оказалось.
Производитель работ совместно с лесничим Алтайского округа Орловым обследовали смежные с Улалинской дачей Кабинетские земли, причем оказалось, что за левым берегом реки Каясу расположены большие Кабинетские долгосрочные арендные статьи Ситникова, Окулова и Шихановой.
В вершине речки Еланды расположена заимка Лаптева.
По речке Вахте расположены арендные статьи Рейнцке и Шафайкина.
По речке Сайдыс расположена арендная статья Сафронова. Все они сданы на долгие сроки и включение в надел этих арендных статей должно привести арендаторов к разорению.
Земель, могущих поступить в доприрезку к наделу, оказалось (не указана цифра. – О. К.) […] десятин между южными границами дачи с. Улалы и северными границами дачи Никольского женского монастыря.
В этой местности улалинские крестьяне и мещане арендовали у округа покосы.
Кроме того, доприрезка возможна за левым берегом речки Улалы и в верховьях этой речки до границ лесного надела Улалинского общества площадью […] десятин.
2-го июня 1905 г. на имя крестьянского начальника 1 участка Бийского уезда и 3 августа того же года на имя производителя работ поступили от арендаторов, живущих по речке Большой
Л. 64 об.
Улале три однородных заявления, в которых выражено ходатайство об отдельном их наделении землею в той местности, которая предназначена в доприрезку к наделу с. Улалы.
Из восьми лиц просителей три Константин Сергеев[ич] Софронов, Никита Макаров[ич] Поляков и Андрей Перфилов[ич] Лыков переехали только год тому назад самовольно (1904 г.). Иван Елисеев[ич] Бедарев и Яков Егоров[ич] Потапов получат надел в д. Чергачаке.
Андрей Семенов[ич] Арыков получает надел в с. Карагуже.
Степан Сергеев[ич] Плеханов получает надел в д. Платовой. Лишь Александр Дмитриев[ич] Крапивин, как бийский мещанин, не пользующийся землею у крестьянского общества, не получает надела.
Поименованные лица не занимаются земледелием, а ведут лишь скотоводческое хозяйство в Кабинетских лесах, поступающих теперь в лесные наделы селениям Улале, Майме и Чергачаку.
Отвод отдельного земельного надела, как того желают просители, должен быть за счет лесных пространств и среди лесных наделов сторонних селений.
Улалинский поселок на речке Большой Улале, расположенный по смежности, будет стеснен в своем землевладении, при отводе надела заимочникам.
Эти соображения заставляют отнестись отрицательно к ходатайству арендаторов.
Кроме того, согласно примеч. 1-го к ст. 1-й Инструкции о поряд. исп. высоч. утвержд. 31 мая 1899 г. правил, поселения разных наименований, расположенные на землях Кабинета Его Величества и пользующиеся земельными угодьями исключительно на арендном праве, могут подлежать землеустройству
Л. 65 [364, 377]
не иначе как с особого разрешения Кабинета Его Вел-ва, по представлению Начальника округа.
Не включая долгосрочных больших арендных статей, производитель работ находит необходимым ввести в состав надела Улалинского общества земли между монастырской гранью и южными границами дачи, а также по течению реки Большой Улалы.
Наличность особых уважений для прирезки к Улалинскому наделу Кабинетских арендных земель между Монастырской гранью и южными границами дачи, доказываются тем, что эти места вследствие настоятельной потребности в земле, арендовались улалинскими разночинцами, получающими теперь надел совместно с инородческим обществом: прирезка земель по течению речки Большой Улале необходима для отделения границ, прилегающих близко к строениям Улалинских поселков.
4 июля 1905 г. на имя производителя работ поступил рапорт родового старосты Комляжской инородной волости с жалобой инородцев с. Карасука на то, что улалинскими уполномоченными неправильно указано топографу Берингову землепользование с. Улалы по речке Бирюче, впадающей в р. Куташ и на горе под названием «Юлюнек» от грани Никольского женского монастыря к заимке арендатора Макеева и отсюда правым берегом Бирючи до ее вершины.
Все эти земли карасукские инородцы считают своими, так как там их пашни и покосы.
Уполномоченные с. Улалы действительно ходатайствовали о прирезке к их наделу земель по речке Бирюче и на горе «Юлюнек», но производитель работ не нашел возможным удовлетворить это ходатайство, во-первых вследствие протеста со стороны Карасукских инородцев. И во-вторых, вследствие отда-
Л. 65 об.
ленности сих земель, расположенных за лесным наделом. – Согласно уведомления помощника Управляющего Бийским имением от 21 июля 1904 года за № 949 в с. Улале находятся Кабинетские арендные статьи заключающиеся в лавках:
1. Ситникова Алексея Матвеева.
2. Никифорова Устина Семенова.
3. Иванова Николая Васильева.
4. Юразова Иосифа Иванова.
5. Его же.
6. Бескова Федора Климентьева.
7. Кутейникова Ивана Николаева.
8. Ефремова Семена Иванова.
9. Маторина Ивана Егорова.
10. Бадунова Михаила Матвеева.
11. Табокова Даниила Михайлова [карандашом подчеркнуто и приписано: «Кочев(ой)»].
12. Неволина Николая Федорова.
13. Иевлева Колистрата Евстафьева.
Все означенные арендные статьи Улалинское общество просило ввести в состав его надела.
20 июля 1905 года за № 52, на имя производителя работ лесничий Алтайского округа г. Орлов препроводил отношение следующего содержания: при проектировании надела села Улалы Вашим Высокоблагородием предположено ввести в состав этого надела принадлежащие Кабинету Его Вел-ва арендные земельные и не земельные статьи.
Не находя наличности особых уважений для включения в надел лавок и арендных земель, прилегающих к южной границе Улалинской дачи, а также не находя целесообразным оставление этих лавок с тем земельным обеспечением, каковое Вы на основании сведений из имения находите возможным сохранить под торговыми заведениями, я считал бы необходимым и правильным не отделять от лавок жилые и складочные помещения, и сохра-
Л. 66 [365; 378]
нить при них всю усадьбу и не разделять дом на две половины, как Вы предложили сделать, напр., с лавкой Бадунова, отделив жилую часть дома от части, занятой торговым помещением.
Так как для более прочного развития торговли в селении необходимо было бы вымежевать в распоряжение Округа ту же и торговую площадь, то не будет ли возможным войти в соглашение с обществом для производства добровольного обмена, заключающегося в следующем: Улалинское общество уступает Округу торговую площадь, лавки с усадьбами и складами, а также десятину незастроенной усадебной земли под постройку дома помощника управляющего и конторы, взамен чего получить прилегающие к южной границе Улалинской дачи арендные покосные и пахотные земли, при условиях, чтобы угодья проживающих по заимкам арендаторов: Рейкце, Шафейкина, Лаптева и других не были бы затронуты.
Только при согласии на предложенный обмен означенные арендные покосные и пахотные земли могут быть включены в состав надела с. Улалы, так как недостающее количество угодий земли до 15-ти десятинной нормы на душу, в случае необходимости для обеспечения хозяйственного быта селения (ст. 8 Главн. основ.) согласно ст. 15 Правил закона 31 мая 1899 г., восполняется за счет земель, не сдающихся в аренду, и арендные земли вводятся в наделы, согласно ст. 21 Правил и 31 Инструкции, только при наличности особых уважений, каковых в данном случае не имеется.
В течение августа и сентября 1905 г. сход не был созван потому, что большинство общественников уехало на кедровый промысел.
Согласно статей 2, 3, 4, 5, 7 и 8 раздела I Высочайше утвержденного
Л. 66 об.
2 июня 1899 г. мнения Государственного совета, при участии священника Турбина были отведены для церковно-приходских школ в с. Улале мужской и женской, два школьных участка в размере 15 десятин удобной земли каждый.
Во исполнение разд. II ст. 1-ой пункта Высоч. утв. 31 мая 1899 г. мнения Госуд. Совета при участии священника Турбина и уполномоченных были отведены для двух церквей в с. Улале; Успенской и Спасской два церковных участка, каждый в размере сорока девяти с половиной десятин, так как на наделенную душу приходится менее 12, но более 8 дес. удобной земли (ст. 349, примеч. 1-е том X части II-й). Для отвода церковных наделов уполномоченные села Улала указали места: близ Майминской грани, в верховьях речки Каясу и в верховьях речки Тутарьи от Верх-Карагужинской грани.
Священник Турбин заявил, что местность у майминской грани и в верховьях речки Каясу удобна лишь для покосов, а не для пашни. На отвод участка в верховьях Тутарьи изъявил согласие, но находит, что местность эта удалена от селения и просил отвести участок поближе, при устье речки Тутарьи. Усадьбы и покосы просил отвести в пределах пользования.
Уполномоченные находили, что отвод церковных участков среди надела стеснителен для общества.
Священник Турбин заявил, что он обратится с ходатайством к обществу с. Улалы.
Производитель работ нашел возможным удовлетворить просьбу священника Турбина о включении в надел причта Спасской церкви усадьбы и покосов в размере существующего пользования, но с другой стороны, принимая во внимание заявление уполномоченных, отклонил ходатайство об отводе всего церковного надела при устье речки Тутарьи.
Таким образом, усадьбы и покосы отведены по месту пользования, а остальное пространство до 49 десятин Спасского цер-
Л. 67 [366, 379]
ковного надела отведено в верховьях реч. Тутарьи, по смежности с участком для Успенской церкви.
Производителем работ было предложено священнику Турбину войти в согласие с обществом об уступке под церковные наделы местности при устье реч. Тутарьи.
В случае получения такого приговора Производитель работ объявил, что изменит соответственно проект наделов, но приговора о согласии не поступило.
Производитель работ: Федоровский.
Комм.: В данной объяснительной записке или справке, подготовленной землеустроителем Федоровским, скорее всего для поземельно-устроительной комиссии, дается объяснение в его понимании той ситуации, которая сложилась к моменту принятия решения о землеотводе селу Улалинскому. Землеустроитель обстоятельно изучил историю земельных правоотношений внутри села и в смежных (пограничных) с ним селениях, привлекал материалы статистических исследований по численности улалинского населения, объяснил свою позицию по отказу в выделении надела кочевым алтайцам, прояснил ситуацию с переселенцами, проникшими в с. Улалу, отметил позицию Кабинета и арендаторов кабинетских земель, указал на источники – общественные приговоры оседлых инородцев села Улалы, фамилии представителей коронной власти, землемеров. Данная объяснительная записка вносит очень важные сведения по истории земельных правоотношений села Улалы до 1906 г.
Л. 67 об.
(Далее приводится перечень разного рода прошений и ходатайств по землеотводу. – О. К.)
17 декабря 1905 года от инородца Симеона Симеонова Софронова, проживающего в поселке на речке Большой Улале, поступило ходатайство о включении его и двух его сыновей в число наделяемых душ м. п.
Софронов пропущен в списках, хотя причислен к Улалинской инородной управе, о том имеется сведения улалинского старосты от 16 ноября 1905 г. за № 1258. Согласно 1-го пункта 10 ст. Правил просьба Софронова подлежит удовлетворению и согласно 43 ст. Инструкции поземельно-устроительной комиссии предстоит сделать по сему предмету постановление. –
На имя г. заведывающего землеустройством Алтайского округа настоятельница Никольского миссионерского женского монастыря игуменья Серафима подала прошение от 15 сентября […] г. № 124 в коем просит имеющиеся две усадьбы, купленные монастырем со всеми правами на участки земли, выменивать из улалинской дачи к миссионерскому Никольскому монастырю, как существующее пользование.
В данном случае совершена незаконная сделка купли-продажи.
Земли, принадлежащие Кабинету Его Величества Никольским монастырем у кого-то приобретены
Л. 68
«со всеми правами на участки земли…». Положение 31 мая 1899 года допускает отвод наделов «по соразмерности с существующим пользованием» лишь обществам и селениям крестьян и инородцев, водворившимся в Алтайском округе.
Ни общества, ни селения, ни тем более члены общества не имели права продажи земли, отданные Алтайским округом лишь в пользование.
Отношением от 2 июля 1906 г. производитель работ просил игуменью Никольского женского монастыря уведомить, у кого и когда куплены усадьбы в с. Улале и кем совершена сделка, но ответа до сего времени не получено. – [знак тире означает переход к следующему сюжету]
Л. 68 об.
30 июня 1906 г. на имя производителя работ поступило от доверенного крестьян и мещан, проживающих в с. Улале, Иванова ходатайство о наделении его доверителей землею совместно с инородцами с. Улалы.
Отдельное наделение инородцев от крестьян при землеустройстве с. Улалы возможно было бы лишь тогда, когда крестьяне имели бы отдельную административную организацию (ст. 1 гл. […] Ст. 2 и 3 прав.). –
30 июля 1906 г. на имя производителя работ поступило прошение от инородца с. Улалы Андрея Яковлева Кайгородова о выключении его из списка № 1-й по с. Улале и о внесении в список 1-й по поселку на речке Большой Улале, куда он переехал в 1906 г.
Землеустройство открыто в пределах улалинской управы в 1904 году и к 1 января того же года должно было быть приурочено исчисление душ (ст. 9 Правил), почему прошение Кайгородова не подлежит удовлетворению –
Л. 69 [368, 382]
4 июня 1906 г. на имя производителя работ поступило от барнаульского мещанина Ивана Алексеева Заворина прошение об исключении из числа наделяемых по с. Улале (СП. 5 № 40). Поземельно устроительной комиссией предстоит сделать на сей предмет свое постановление (ст. 11 Прав.).
3 авг. 1906 г. от крестьянского начальника 3 участка Бийского уезда препровождено прошение бийского мещанина Григория Шафейкина с ходатайством о включении его в число наделяемых по с. Улале.
На осн. 43 ст. Инструкции поземельно-устроительной комиссии предстоит сделать по сему прошению свое постановление.
3 августа 1906 г. крестьянским начальником 3 участка Бийского у. препровождено прошение доверенных от улалинских инородцев Чевалкова и других, в коем они ходатайствуют об отдельном от крестьян и мещан наделении.
Так как это прошение сделано по существу с многими другими
Л. 69 об.
подаваемыми в разное время и разным лицам, то его подлежит рассмотреть с прежними […] прошениями, объяснения по которым уже даны производителем работ.
3 августа старшим производителем работ Масловым препровождено от арендаторов (жителей) по речке Большой Улале прошение в котором они просят занимаемые ими земли не вводить в состав наделов Улалинских поселков. –
Аналогичные прошение было подано раньше производителем работ, о чем имеется доклад в поземельно-устроительную комиссию. Из просителей проживающих по реч. Большой Улале мещан: Поляков, Лыков и Гусев самовольно переехали на Кабинетские земли в 1904 г. (год землеустройства) и аренды никакой не платят. –
Бедарев, Потапов, Горскин, Сергеев, Арыков и Сафонов получили наделы по месту причисления. –
Лишь Крапивин Александр Дмитриевич (Бийский мещанин) не имеет надела (за исключением г. Бийска). –
Л. 70 [369, 383]
Все арендаторы или вольные жители (впервые читаем такой термин – вольные. – О. К.) на реч. Большой Улале пасут свой скот на бывшем пространстве свободных Кабинетских земель и лишь небольшую часть косят.
Хозяйство почти всех этих лиц следует отнести к случайным, не обосновавшимся. –
Почти весь состав этого поселка можно назвать кочующим, ради уклонения от общественных платежей, а порой от аренды.
Привыкшие к мирскому пользованию землею, заимочники будут наносить страшный вред лесным наделам, отведенным поблизости их места жительства. –
Выделить пользование арендаторов нельзя, т. к. они арендуют ничтожное количество десятин, не обеспечивающих их существования, но пускают скот на обширные пространства свободных Кабинетских земель, платя лишь за голову скота. Между тем поселки на речке большой Улале Улалинского общества устраиваемой […], имеют громадные неудобства от близости границ Кабинетских земель где живут арендаторы и введение в состав надела земель заимочников взывается крайней необходимостью.
На основании изложенного производитель работ просит поземельно-устроительную комиссию (дать заключение – слова зачеркнуты и обведены скобками. – О. К.) подтвердить ходатайство улалинских поселков о включении свободных кабинетских земель и арендных статей в состав их выдела, просьбу же заимочников считать не заслуживающей удовлетворения.
14 августа 1906 года от старшего производителя работ Маслова было препровождено прошение крестьянина Тобольской губернии Тюкалинского у. Степана Архипова Ганскова о включении его в число наделяемых по Улалинскому обществу в поселке на реч. Большой Улале. Гансков, как он объясняет, был арендатором кабинетских земель и его участок взошел в число лесного надела.
Так как Гансков не пользовался землею у Улалинского общества и не проживал на улалинских землях, то по точному указанию ст. 10 Прав. Просьба его о наделении в составе лиц улалинского поселка должна быть отклонена.
Л. 71 [370, 384]
12 июля 1906 г. улалинской инородной управой был препровожден приговор от поселков на речках Большой и малой Улале о желании получить отдельный надел от села Улалы.
Аналогичное ходатайство было и при предъявлении проекта надела, между тем земельный надел поселкам, совместно с селом Улала был запроектирован на основе приговора соединенного схода от 13 мая 1905 года, во время согласно которого им были разъяснены производителем работ ст. ст.2, 3 и в прав[илах] закона 31 мая 1899 года, относительно наделения каждого от селений.
Поземельно-устроительной комиссии предстоит дать заключение по ходатайству улалинских поселков об отдельном от с. Улалы наделении.
Производитель работ: Федоровский.
Комм.: Записка Федоровского – очень ценный документ из данного дела. Она отражает всю гамму сложных взаимоотношений разных социальных групп населения с. Улалы и Улалинских поселков, а также их соседей и показывает непростую ситуацию, которую предстояло разрешить властям. Производитель работ, землеустроитель Федоровский излагал свой взгляд на решение проблемы землеустройства и землеотвода для жителей с. Улалы и поселков, опираясь на правовые нормы, установленные коронной властью, и, в крайнем случае, обычное право, со ссылкой на санкции закона о землеустройстве. Следующей после производителя работ инстанцией, принимавшей участи в землеустройстве, являлась поземельно-устроительная комиссия.
Л. 71 об.