Литература Сибири

ЛИТЕРАТУРА СИБИРИ. Становление и развитие сиб. словесности на протяжении XVII–XX вв. сопровождалось формированием мест. «культурных гнезд» и писательских сообществ. Сложные и многообразные связи Л. С. и магистральной линии рус. литературы определяли след. процессы. Во-первых, введение в науч. и читат. оборот общенац. литературы ист. источников мест. происхождения (так, летопись С.У. Ремезова стала основой первых глав «Истории Сибири» Г.Ф. Миллера (1750); переданный в 1820 Г.И. Спасским Н.М. Карамзину материал Строгановской летописи был включен в описание похода Ермака в IX т. «Истории государства Россиийского»). Разновидностью этого процесса является использование столич. литераторами сочинений писателей-сибиряков в кач-ве фактографического источника, напр. роман И.Т. Калашникова «Камчадалка», повлиявший на замысел романа Н.А. Некрасова «Три страны света». Во-вторых, записки путешествий по Сибири участников акад. экспедиций – XVIII в., в XIX в. – чиновников, ссыльных, писателей, в частн., сочинения И.А. Гончарова и А.П. Чехова. В-третьих, социокультур. ситуация, связанная с адаптацией писателя-сибиряка к столич. лит. среде (напр. Н.А. Полевого, И.Т. Калашникова, И.В. Федорова, И.А. Кущевского, Г.Д. Гребенщикова и др.).

Возникновение Л. С. в XVII в. почти исключительно связано с деят-тью Тобольской архиепископии (основана в 1621). По инициативе первого архиеп. Киприана (не исключено, что им самим) в 1622 составляется Синодик Ермаковым казакам – прославление Ермака «со товарищи». В Есиповской летописи говорится, что основой Синодика стало принесенное участниками «сибирского взятия» «написание». Это казачье «написание» дало жизнь всей традиции сиб. ист. повествования 1-й пол. XVII в. – Синодику, Строгановской и Есиповской летописям. Автором «написания» мог быть один из «товарищей» Ермака – Ч. Александров.

По предположению М.Н. Сперанского, перу С. Есипова принадлежит также «Повесть о городах Таре и Тюмени» (между 1636 и 1641), рассказывающая об обороне сиб. городов от набегов мест. племен.

В Есиповской летописи разработана провиденциальная версия похода Ермака за Урал как апостольской миссии распространения христианства. Антагонист Ермака Кучум изображен как «гордый царь» и покровитель идолопоклонников. Конфликт произведения отчетливо идеологизирован, его проблематика соотносится скорее с эпохой христианизации Руси, а не с реалиями нац. жизни кон. XVI в. В кон. XVII в. Есиповская летопись открывала собой обшир. Сибирский летописный свод, известный также как «Описание о поставлении городов и острогов в Сибири».

На развитие ист. повествования за Уралом в XVII в. интенсивно воздействовал фольклор, что нередко приводило к формированию многосоставной структуры произведения (см., напр., прозаич. вкрапление в составе песни «Ермак взял Сибирь» из сб. Кирши Данилова; песня «Ермак в казачьем кругу» включает текст Толстовского списка Строгановской летописи). «Устные летописи» определяют худ. структуру и концепцию героя в «Истории Сибирской» С.У. Ремезова и Кунгурском летописце.

В «Истории Сибирской» (1689–90) С.У. Ремезова соединены традиции летописи, воинской повести и агиографии, большое число мест. преданий, сообщающих тексту поэтичность стиля и демократизм содержания. Мастерски осуществленный Ремезовым сплав разных жанровых традиций древнерус. книж. культуры – от лицевой летописи до жития при очевидной «народности» гл. героя и его подвига – выводит «Историю Сибирскую» за эстетические рамки регион. словесности и позволяет рассматривать ее как одно из ярких произведений рус. литературы переходного времени.

С деят-тью Тобольского архиерейского дома связано и развитие агиогр. повествования: ярким примером является Житие Симеона Верхотурского, созданное в Тобольске в кон. XVII в. и, вероятно, частично принадлежащее перу сиб. митрополита Игнатия (см. Агиография сибирская XVII в.).

По мере расширения колонизуемых территорий особую – частную – линию сиб. летописания представляет Строгановская летопись, созданная в 1-й пол. XVII в. Самый известный памятник, связанный с деят-тью Туруханского Свято-Троицкого мон-ря – Житие Василия Мангазейского (между 1670 и 1676).

Рукоп. книжность, продолжающая традиции древнерус. литературы, культивируется в Сибири в течение большей части XVIII в., быстрого перехода к новому типу лит. развития не происходит. Причиной тому и естественная для периферии нац. культур. пространства инерция, и особый соц. состав рус. населения Сибири с преобладанием служилых людей и купечества. Это обстоятельство усиливало позиции Церкви. Кроме того, сохранение церк. пафоса ряда сочинений обусловливалось специфич. хар-ром просвет. политики на востоке России: так, в 1702 по инициативе Петра I началась актив. миссионер. пропаганда среди остяков (хантов) и вогулов (манси), проводимая священниками Тобольской митрополии.

Деят-ть сиб. проповедников, прежде всего Филофея, была освещена в «Кратком описании о народе остяцком» (1715) Г.И. Новицкого (? – после 1721), являющемся одним из 1-х памятников рус. этнографии. Обличение язычества и рассказы о крещении аборигенов сочетаются с зарисовками быта и верований туземцев и скрытым цитированием европ. естеств.-правовых теорий XVII в. О сопричастности Г.И. Новицкого традициям др.-рус. литературы, в частн. книжности Тобольского архиерейского дома, свидетельствует интенсив. цитация Есиповской летописи, частые упоминания о Стефане Пермском.

Ист. повествование XVIII в. Сибири представлено крупнейшим памятником этого периода – Черепановской летописью, созданной тобол. ямщиком И.Л. Черепановым. Он основывал свою летопись как на архив. источниках, так и на опубликованных трудах ученых, в частн. Г.Ф. Миллера. Работа над рукописью была закончена в 1760, однако автор пополнял ее различ. сведениями до кон. своей жизни. Летопись И.Л. Черепанова – фундамент. памятник сиб. городового летописания, существовавшего на востоке от Урала до XIX в. и отразившего ранние этапы становления областного самосознания в Сибири.

Ориг. явлением сиб. лит. жизни кон. XVIII в. стало издание тобол. журналов «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» и «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателей» (1789–94). Основателем сиб. (и вообще провинц.) журн. печати является П.П. Сумароков, оказавшийся в Сибири в ссылке. Издат. базой журн. проектов П.П. Сумарокова стала «вольная» Корнильевых типография. П.П. Сумароков знакомил сиб. читателя с произведениями европ. авторов, образцами жанров совр. литературы, обращался к описаниям мест. природы и быта. В непосредств. контакте с П.П. Сумароковым зародились краевед. интересы тобол. литераторов («Журнал исторический» Д.В. Корнильева), предопределившие подъем сиб. краеведения на след. этапе регион. лит. развития – в 1-й трети XIX в.

Системным звеном развития Л. С. в нач. XIX в. стала формирующаяся сиб. интеллигенция, привносившая экзотич. сведения в столич. литературу и участвовавшая в формировании значит. числа «сибирских» по тематике произведений 1-й пол. XIX в. По замечанию П.А. Словцова, после публикации Г.И. Спасским в 1821 Сибирской летописи в России возросло внимание к сиб. старине. М.К. Азадовский считал становление краевед. литературы эпохой «литературного пробуждения Сибири, первого ее художественного самоосознания».

Краевед. литература соединяла элементы худ. и науч. дискурса. Существ. вклад в ее развитие внесли П.П. Ершов, П.А. Словцов, ученик последнего И.Т. Калашников, семейство Полевых (Н.А. Полевой, К.А. Полевой, Е.А. Авдеева). К писателям «второго ряда» можно отнести Н.С. Щукина, Н.И. Бобылева, участников краснояр. «Енисейского альманаха на 1828 год», поэта Ф.И. Бальдауфа.

Самобытность сиб. обл. словесности складывалась из описаний экзот. природы, ботанич. и климатолог. подробностей. Так, П.А. Словцов, автор «Писем из Сибири 1826 года» (изд. 1828) и «Прогулок вокруг Тобольска в 1830 году» (изд. 1834), первых худ.-краевед. сочинений, созданных за Уралом, внес в них рассуждения программно-эстет. хар-ра, связанные с перспективами развития областной словесности. Не связывая самобытность Зауралья с особым типом героя, не ставя проблем сиб. социума и уделяя внимание лишь природе, автор объяснял это тем, что история Сибири, по его мнению, есть всего лишь «добавка к русской».

Присущее П.А. Словцову просвет. отношение к Сибири как нуждающееся в правительств. мерах воспитат. и регламентир. хар-ра, перенял И.Т. Калашников, воплотивший тезис учителя в худ. форму. Сюжет. коллизии «сибирских» произведений писателя («Дочь купца Жолобова» (1831), «Камчадалка» (1832), повесть «Изгнанники» (1834)) в ист.-генетическом отношении восходят к авантюр. повести (наблюдение М.К. Азадовского). По мнению писателя, вина за «общественное зло» в Сибири лежит на мест. администрации, пользующейся отдаленностью от Центра. Проблема человека, оказавшегося в диком крае, где «до Бога высоко, до царя далеко», решается И.Т. Калашниковым в архаичном имперско-просвет. ключе – через распространение монаршей справедливости и сглаживание территор. отличий. Типологически подобная концепция диаметрально противоположна областничеству, вышедшему из народнич. тезиса о России как совокупности различ. территор.-этнич. общин (А.П. Щапов, Н.И. Костомаров).

Стихийный «патриотизм» сиб. литераторов 1-й трети XIX в. выразился в новаторском биогр. сценарии. Так, родившийся на Урале П.А. Словцов после неудачных многочисл. попыток выехать в Европ. Россию формулирует концепцию своей исконной связи с Сибирью, подчеркивая свое сиб. происхождение. Типологический, неслучайный хар-р этого явления подтверждается его точным повторением в судьбе П.П. Ершова, оказавшегося первым, кто осознанно вернулся в Сибирь из столицы (в 1836), обосновав это возвращение как програм. жизнетворч. жест. В планы поэта входило также издание краевед. журнала.

Смерть П.А. Словцова, прекращение в 1840-е гг. актив. лит. деят-ти И.Т. Калашникова и П.П. Ершова привели к измельчанию обл. лит. традиции, создали очередную «паузу» в ее истории.

В 1860-е гг. начинается новый подъем Л. С., связанный с зарождающимся сибирским областничеством, с именами Г.Н. Потанина, Н.М. Ядринцева, Н.С. Щукина, С.С. Шашкова, А.В. Адрианова и др. Основой областнич. мировоззрения стала разработка концепции областного «патриотизма», имевшей как идейно-экон., так и худ.-поэтич. аспект.

Поначалу создатели областнич. теории не придавали существ. значения худ. литературе. В 1862 Г.Н. Потанин характеризовал текущий момент как «время прокламаций», и только спустя десятилетие, пережив процесс «об отделении Сибири от России» (1865) и каторгу, пришел к выводу о необходимости мест. беллетристики. В 1872 Г.Н. Потанин начал работу над романом по проблеме «штрафной колонизации», Н.М. Ядринцев стал его соавтором. Проект получил название «Тайжане»; это ценнейший источник по истории областнич. самосознания (роман обнаружен, опубл. и прокомментирован лишь в 1997 Н.В. Серебренниковым). Авт. определение текста как «романа-памфлета», «романа-фельетона», его адресация («для местного общества») указывают на доминирование идеол. задания, подчиняющего себе «эстетику». Каждый персонаж в романе выражает собой тот или иной тип «местной» жизни, что являлось новым шагом в истории сиб. словесности.

В 1876 Г.Н. Потанин пишет статью «Роман и рассказ в Сибири», ставшую програм. текстом областнич. лит. критики. В центре внимания автора произведения 3 писателей – И.В. Федорова, И.А. Кущевского, Н.И. Наумова.

Принципиальное значение в эстетич. программе областников имеет конструирование ими целостного представления о лит. процессе в Сибири. В статьях Н.М. Ядринцева «Сибирь перед судом русской литературы» (1865), «Судьба сибирской поэзии и старинные поэты Сибири» (1885), в его книге «Сибирь как колония» (1882, 1892) предшественники литераторов-областников поделены на «предтеч» (П.А. Словцов и П.П. Ершов) и «антагонистов» (яркий представитель – П.П. Сумароков).

Быстрое превращение сиб. шестидесятников в заметную обществ. силу, интенсивно развиваемая ими мест. журналистика (от «Восточного обозрения» Н.М. Ядринцева и «Сибири» М.В. Загоскина до «Сибирских записок» В.М. Крутовского и «Сибирской жизни» А.В. Адрианова), создание университета в Томске, предопределившего появление следующего после Тобольска и Иркутска «культурного гнезда», – все это создало почву для развития Л. С. в 1-е десятилетия XX в.

В 1910-е гг. будущим теоретиком ЛЕФа Н.Ф. Чужаком-Насимовичем был поставлен вопрос о Л. С. как худ. явлении. Резко противопоставляя себя областнич. традиции, критик пытался выявить такие особенности «местной» литературы, к-рые бы не указывали на ее связь с «патриотизмом» обл. интеллигенции. Отвергая самосознание как реальность, Н.Ф. Чужак неизбежно фокусирует свое внимание на «местном колорите». Построения Н. Чужака в духе времени предельно сициологизированы: «местный колорит» определяется «специфическими условиями правового и социального бытия». Концепция критика содержит в зародыше осн. полемич. сюжеты сов. лет.

Экон. подъем, а также рев. события нач. XX в. способствовали становлению в Сибири писат. среды – кружков, объединений (особую известность получил худ.-муз. и лит. кружок Г.Н. Потанина в Томске), газет. и журн. коллективов. Фундамент. отличие новой эпохи от предшеств. периодов заключалось в том, что отныне мест. интеллигентская среда могла воспитывать «своего» литератора, к-рому для развития способностей не требовалось пребывание в столице. В сиб. городах нач. XX в. появилась возможность систематически публиковаться как мест. литераторам, так и приезжим, к-рые, подобно В.Я. Шишкову, стали писателями именно в Сибири. К новой генерации областных авторов, названной в 1913 критиком Л.И. Шумиловским «Молодой Сибирью», относились Г.Д. Гребенщиков, А.Е. Новоселов, Г.А. Вяткин, И.Г. Гольдберг, А.И. Жиляков, С.И. Исаков, В.М. Бахметьев, П.А. Казанский и др. Все они сотрудничали в мест. изданиях, играя в них порой ключевые роли. Одновр. интенсифицировалось взаимодействие со столич. литературой: с 1912 при содействии А.М. Горького готовится издание спец. «сибирского» выпуска сб. «Знание». Проект не увенчался успехом, однако запланированные в нем к публикации рассказы Г.Д. Гребенщикова и В.Я. Шишкова были в 1913 приняты редакциями столичных «Современного мира» и «Ежемесячного журнала». В 1913 и 1915 в С.-Петербурге выходят 2 тома рассказов Г.Д. Гребенщикова «В просторах Сибири», получивших лестные отзывы в столич. и мест. периодике. Именно он, а также А.Е. Новоселов являются центр. фигурами в лит. процессе Сибири нач. XX в.

Гл. произведением Г.Д. Гребенщикова и вершиной его творчества стала проникнутая областнич. мироощущением 1-я часть эпопеи «Чураевы» (задумана после этногр. экспедиции автора на Алтай в 1911–12). Роман, законченный в 1916, не был опубликован в условиях рев. России и появился на страницах париж. «Современных записок» в 1921. Символом сиб. самобытности в романе стала деревня алт. староверов часовенного согласия. Г.Д. Гребенщиков показывает тупиковый хар-р изоляционизма, к-рый он трактует как предел областнич. программы.

Сходным образом выстроена идеол. конструкция и сюжет повести А.Е. Новоселова «Беловодье» (1917).

Генерация литераторов, названная «Молодой Сибирью», не смогла сохранить после 1917 целостность худ. исканий и прекратила свое существование. Смерть в 1920 Г.Н. Потанина, в 1921 – С. Исакова и А. Жилякова, убийство А.Е. Новоселова в 1918 и расстрел А.В. Адрианова в 1920, прекращение в 1919 последнего областнич. издания – красноярских «Сибирских записок», эмиграция Г.Д. Гребенщикова оказали существ. влияние на прекращение развития регион. словесности. Др. писателей, связанных с дорев. Сибирью (напр., И.Г. Гольдберга), новые полит. реалии заставили полностью пересмотреть тематику творчества и подчинить его сов. социологизму. Вместе с тем энергия культур. импульса рубежа столетий не иссякла к 1920-м гг.: после революции в Сибири продолжается актив. лит. жизнь (см. Литературные организации и творческие объединения Сибири), возникают новые писат. имена. Областнич. доктрина, постепенно исчезая в России, частично остается в эмигрант. центрах рус. зарубежья. Упоминания о ней как об актуал. идеологии исчезают к 1930-м гг.

21 марта 1926 в Новосибирске открылся 1-й съезд Союза сиб. писателей, на к-ром возникла полемика по поводу термина «сибирская литература». Нек-рые делегаты (напр. В.Д. Вегман) отказали в праве на существование этому термину, указав на его связь с полит. областничеством. Им возразили И.Г. Гольдберг и П.А. Казанский, считавшие, что специфика мест. литературы соответствует особенностям сибиряков, у к-рых есть особая психология. Основатель Союза В.Я. Зазубрин в своих выступлениях высказал мысль о природоописательном хар-ре сиб. словесности, о трудностях становления новой «рабочей» литературы. Им же отмечено, что к 1927 среди тем новой Л. С. на 1-е место вышли Гражданская война и сов. быт, а «время стройки магистрали, каторга и ссылка, Февральская революция, туземец» почти полностью забыты. Поскольку этот перечень (кроме Февр. революции) находился в центре внимания областнич. публицистики кон. XIX – нач. XX в., позиция В.Я. Зазубрина была подвергнута критике. С кон. 1920-х гг. лит. движение в Сибири полностью подчиняется унифицирующему воздействию сов. идеологии. В это же время в масштабах всей страны постепенно прекращается развитие краевед. традиции: жесткая идеол. система сов. искусства исключала областнич. литературу как явление. В ред. статье «Сибирского литературно-краеведческого сборника», изданного в Иркутске в 1928, прямо указывалось на недопустимость обращений к областничеству.

Сложное явление авт. идентичности заменилось в сов. литературоведении связью писателя с лит. средой края, а поэтика была сведена к «местному колориту». След. закономерным ходом стало тяготение литературоведов к подчинению самой регион. словесности распыленной по сотням произведений «сибирской теме». Тематич. критерий, отвергавшийся еще Г.Н. Потаниным, вновь стал актуальным. Так, о своем переходе на позиции тематизма объявил в 1936 Б.И. Жеребцов, авт. програм. статьи «О сибирской литературной традиции. Наблюдения и заметки» (1928). Идеи Б.И. Жеребцова получили развитие к книге Г.Ф. Кунгурова «Сибирь и литература» (1965, 1975). В русле тематич. подхода исследователь дистанцируется от понятий «сибирская литература», «литература Сибири», полагая, что они скрыто указывают на неприемлемые в сов. идеол. системе суверенность и самодостаточность изучаемой традиции.

Нейтральной позиции придерживался М.К. Азадовский, подвергший критике сб. статей Н.Ф. Чужака (1922) и предложивший в 1932 в статье для Сибирской советской энциклопедии рассматривать областную словесность на пересечении общерус. «сибирской темы» и деят-ти мест. лит. сил.

Сиб. словесность не превратилась в суверен. литературу, аналогичную сев.-амер. и латиноамер. литературам. В результате освоения Сибири в XX в. было создано интегрир. экон. пространство, что лишало почвы идеи регион. сепаратизма.

Взаимодействие культур. сообществ Центра и сиб. окраины осуществлялось не только как «обмен» текстами и пополнение на их основе сюжет. ресурса общерус. литературы, но и как процесс постоянного вхождения сиб. опыта в самосознание и творч. наследие столич. авторов. Обратная вариация типичного для «культурного гнезда» процесса «поставки» молодых талантов в столич. город представлена как патриот. «миссия» возвращения на «родину». Ассимиляция столич. культурой писателей из провинции пересекается тенденцией развития локал. самосознания, что способствовало сбережению мест. интеллект. и культур. ресурсов. С сер. XIX в. по нач. XX в. этот тип взаимоотношений определяет культур. диалог Центра и Сибири.

Возвращение к областнич. контексту в новых условиях произошло во 2-й пол. XX в., в творчестве крупнейших писателей В.Г. Распутина, В.П. Астафьева.

Этапной в осмыслении хар-ра Л. С., уяснении ее ист. и эстетич. связи с общерус. лит. процессом следует признать исслед. деят-ть сиб. литературоведов, ознаменовавшуюся изданием в 1982 фундамент. 2-томного труда «Очерки русской литературы Сибири», обобщившего огромный конкретно-ист. материал и предложившего концепцию сиб. литературы «в русле единого общерусского процесса как своеобразную художественную систему, органически связанную с общими для России закономерностями социального и литературного развития». По мере постепенной реабилитации в 1970–90-е гг. худ. и идеол. наследия областников стало возможным издание в 1977–92 писем Г.Н. Потанина (в 5 т.), в 1997 романа «Тайжане», в 1969–88 – «Литературного наследства Сибири» (в 8 т.), в 1979–90 – иркут. серии «Литературные памятники Сибири». Одновр. возрастал интерес к самосознанию сиб. интеллигенции и в науке. В монографиях Б.А. Чмыхало «Молодая Сибирь: Регионализм в истории русской литературы» (1992) и Н.В. Серебренникова «Опыт формирования областнической литературы» (2004) областнич. мировоззрение рассматривалось как структурообразующий момент регион. лит. традиции. «Областническая» понималась здесь как системное ядро «областной» литература.

С распространением в отеч. и зарубеж. литературоведении различ. геокультур. методик изучения текста (хронотоп, худ. пространство, семиотика ландшафта) в сиб. филологии 1990–2000 усилился интерес к «сибирскому тексту» – тематич. субстрату, связанному с сиб. реалиями (природ. и этногр. экзотизмом, каторгой и ссылкой, соц. утопизмом, колонизацией) и отразившемуся в произведениях общерус. и регион. литературы в целом ряде сюжетов и мотивов. «Сибирский текст» (название, возникшее по аналогии с предложенным в 1984 В.Н. Топоровым понятием «петербургский текст») является реальностью поэтики и в равной степени присутствует как в классич. произведениях, так и в сочинениях авторов-провинциалов.

Лит.: Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда. М.; Л., 1928; Кёниг Г. Очерки русской литературы. СПб., 1862; Чужак-Насимович Н.Ф. Сибирский мотив в поэзии (От Бальдауфа до наших дней). Чита, 1922; Жеребцов Б.И. О сибирской литературной традиции. Наблюдения и заметки // Сибирский литературно-краеведческий сборник. Иркутск, 1928; Сватиков С.Г. Россия и Сибирь (К истории сибирского областничества в XIX в.). Прага, 1929; Круссер Г. Сибирские областники. Новосибирск, 1931; Степанов Н. П.А. Словцов (У истоков сибирского областничества). Л., 1935; Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири: 2-е изд., испр. и доп. М.; Л., 1960. Вып. 1; Введенский А.А. Дом Строгановых в XVI–XVII веках. М., 1962; Дергачева-Скоп Е.И. Из истории литературы Урала и Сибири XVII века. Свердловск, 1965; Мирзоев В.Г. Историография Сибири (домарксистский период). М., 1970; Постнов Ю.С. Русская литература Сибири первой половины XIX в. Новосибирск, 1970; Азадовская Л. «Сибирский сборник» 1912 года (История несостоявшегося издания) // Сиб. огни. 1971. № 10; Яновский Н.Н. Голоса времени: Литературно-критические статьи. Новосибирск, 1971; Беспалова Л. Сибирский просветитель. Свердловск, 1973; Сесюнина М.Г. Г.Н. Потанин и Н.М. Ядринцев – идеологи сибирского областничества (К вопросу о классовой сущности сибирского областничества второй половины XIX в.). Томск, 1974; Кунгуров Г.Ф. Сибирь и литература. 2-е изд. Иркутск, 1975; Утков В.Г. Гражданин Тобольска. Свердловск, 1979; Очерки русской литературы Сибири: В 2 т. Новосибирск, 1982; Якимова Л.П. Многонациональная Сибирь в русской советской литературе. Новосибирск, 1982; Она же. Литература и литераторы Сибири. Новосибирск, 1988; Якимова Л.П., Юдалевич Б.М. Сибирский очерк, 20–70 годы. Новосибирск. 1983; Дворецкая Н.А. Сибирский летописный свод (вторая половина XVII века). Новосибирск, 1984; Трушкин В.П. Пути и судьбы. 2-е изд., испр. Иркутск, 1985; Сагалаев А.М., Крюков В.М. Г.Н. Потанин: Опыт осмысления личности. Новосибирск, 1991; Чмыхало Б.А. Молодая Сибирь: Регионализм в истории русской литературы. Красноярск, 1992; Between Heaven and Hell. The myth of Siberia in Russian Culture / Ed. by G. Diment and Y. Slezkine. New York, 1993; Рак В.Д. Русские литературные сборники и периодические издания второй половины XVIII века (Иностранные источники, состав, техника компиляции). СПб., 1998; Чередниченко И.Г. Николай Михайлович Ядринцев – публицист, теоретик и организатор провинциальной печати. Иркутск, 1999; Алтайский текст в русской культуре. Барнаул, 2002–2006. Вып. 1–3; Ромодановская Е.К. Избранные труды: Сибирь и литература. XVII век. Новосибирск, 2002; Сибирский текст в русской культуре. Сб. статей. Томск, 2002; Тюпа В.И. Мифологема Сибири: к вопросу о «сибирском тексте» русской литературы // Сибирский филологический журнал. 2002. № 1; Аблажей Н.Н. Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск, 2003; Сибирь в контексте мировой культуры. Опыт самоописания / Под ред. А.П. Казаркина. Томск, 2003; Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литературы. Томск, 2004; Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири XIX – начала XX века: Особенности становления и развития региональной литературной традиции. Томск, 2005; Шиловский М.В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона во второй половине XIX – первой четверти ХХ в. Новосибирск, 2008.

К.В. Анисимо