КАТИОНОВ О. Н.
ЖАЛОБЫ И ПРОШЕНИЯ КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ НАСЕЛЕНИЯ С. УЛАЛЫ И ВЛАСТНЫХ СТРУКТУР
(Тезисы сообщения на конференции в ИИ СО РАН, 25 августа 2011 г.)
В Улалинском землеотводном деле 1899–1915 гг. наряду с другими делопроизводственными документами встречаются прошения и жалобы жителей селения Улала. Они являются важным источником для исследования отношений улалинцев по вопросам землеотвода между разными группами населения села: оседлыми инородцами, пришлыми русскими крестьянами, приписанными к данному оседло-инородческому улалинскому обществу, неприписанными крестьянами и мещанами, кочевыми инородцами и представителями власти: землеустроителями, крестьянскими начальниками, служащими министерства императорского двора – Кабинета его императорского величества: главным землеустроителем Алтайского округа, начальником Алтайского округа, лесничим, чиновниками Томского губернского присутствия, сельской и волостной администрацией с. Улалы.
Главная проблема взаимоотношений – землеотвод улалинскому оседло-инородческому обществу, выделение из его дачи отрубов или «пластов» для трех улалинских поселков, оседлые крестьяне-инородцы которых пожелали выйти из состава сельского общества с. Улалы и выделить собственный земельный пай, а также проблема наделения землей кочевых, которым полагалось по законодательству тоже выделение отдельного пая в соответствии с подушевой нормообеспеченностью землей для всех земледельцев, под которыми понимались и скотоводы, т. е. земельно-скотоводческого по сути хозяйства.
Прошения и жалобы подавались уполномоченными каждой группы жителей с. Улалы вышестоящим структурам власти, соблюдалась при этом соответствующая иерархия. Если прошение или жалоба не находили положительного решения для ходатаев, то они имели право обращаться в вышестоящие инстанции, вплоть до департаментов правительствующего Сената. И жалобы уполномоченных находили решение в вышестоящих органах. Положительное либо отрицательное. Например, земельно-устроительная комиссия по землеотводу селе Улалы, возвратила землеустроителю Федоровскому на пересоставление проект акта землеотвода крестьянам села Улалы и соответствующего земельного плана из-за того, что он проигнорировал право кочевых инородцев разных алтайских кочевых родовых управ, дючин и волостей, имевших постоянное место жительства и ведших свое кочевое хозяйство на территории Улалинской волости. Департамент Сената в 1909 г. по жалобе уполномоченных или доверенных от кочевых инородцев с. Улалы отменил решение общего присутствия Томского губернского управления о землеотводе с. Улале земельного надела по формальным признакам, которые выражались в том, что крестьяне и мещане, приписанные к Улалинской волости, не подали письменных индивидуальных прошений о включении их в состав сельского общества для занятия землепашеством и скотоводством, т.е. хозяйственной деятельностью. А коллективные приговоры, представленные их уполномоченными, не принял во внимание. Естественно, что жалобы подавались с целью либо исключить конкурентов на землю, используя формальные приемы, либо добиться у властей выделения за счет Кабинета дополнительных земельных площадей с целью увеличения душевой нормы земельного пая. Так как просители хорошо помнили и понимали, что нормой душевого надела еще несколько лет тому назад было 15 дес. земельного и 3 дес. лесного надела. А после того, как к оседло-инородческому обществу были приписаны переселенцы из крестьян и мещан, норма душевого надела упала до 10 дес., чего явно не хватало для ведения скотоводческого хозяйства, так как по большей части и алтайцы, и русские крестьяне занимались скотоводством и в малой доле землепашеством.
В ответах Томскому губернскому управлению, необходимых для пояснению Сенату, чиновник, исполнявший обязанности заведующего землеустройством Алтайского округа излагал историю улалинского землеотвода и действия, предпринятые местными властями для того, чтобы исправить ситуацию, связанную с приостановкой исполнения акта по землеотводу улалинцам из-за жалобы, поступившей в Сенат, в тех частях акта, которые по мнению Сената нарушали права кочевых [КПДА РА. Ф. Д–5. Оп. 1. Д. 2: Землеустроительной партии Алтайского округа «Материалы по отграничению земельного и лесного наделов села Улалинского Улалинской инородной управы Бийского уезда Томской губернии. 1899–1914. на 457 листах (при современной нумерации, ранее в деле было 758 листов. – О.К.). Л. 420–428 об.].
Материалы прошений и жалоб позволяют углубить исследование социально-экономической истории с. Улалы и в целом землеустроительной ситуации в Горном Алтае, выявить персоналии, занимавшиеся землеотводами, установить поименные списки улалинских жителей, их лидеров-доверенных, определить уровень обычного и формального права при решении спорных вопросов, охарактеризовать землеустроительную политику властей как формально-ответственную, потому что ни одна жалоба или прошение не были проигнорированы теми инстанциями, куда они поступали. Правда, не всегда для ходатаев-просителей или жалобщиков ответы были положительными, но формально они их получали и могли требовать решения своих проблем в более высоких сферах. Даже уровень грамотности можно определять по общественным приговорам, которые доверенные часто прикладывали к своим прошениям или жалобам.
КАТИОНОВ О. Н.
«ОТВОДНАЯ ЗАПИСЬ» С. УЛАЛЫ И «СВИДЕТЕЛЬСТВО О ГОСУДАРСТВЕННОЙ РЕГИСТРАЦИИ ПРАВА» ЧАСТНОГО ЛИЦА КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ЗЕМЛЕУСТРОИТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В СИБИРИ В НАЧАЛЕ XX И XXI ВВ.
(Опубликовано : «Отводная запись» с. Улалы и «Свидетельство о государственной регистрации права» частного лица как источник для изучения землеустроительной политики в Сибири в начале XX и XXI вв. // «Волны перемен и альтернативы развития»: матер. междунар., междисциплинарной науч. конф. Новосибирск: САУМК, 2011. С. 154–157).
Получив в феврале 2011 г. «Свидетельство о государственной регистрации права» [2] собственности на объект права: земельный участок и обратив внимание на категорию объекта права собственности – «земли сельскохозяйственного назначения – для ведения садоводства», площадью 888 кв. м., т. е. меньше десяти соток (даже менее 0,1 десятины в дореволюционном исчислении мер площадей), я решил сравнить с землеотводом для жителей населенного пункта начала XX в. Под рукой оказался источник, который полностью еще не вводился в научный оборот – Улалинское землеотводное дело, и один из документов этого дела – отводная запись с. Улалы. Улала – это будущий город Горно-Алтайск. В настоящее время там проживает много потомков первых жителей этого населенного пункта. Публикация материалов из этого дела, с одной стороны, – возвращение к опыту исторического прошлого, а с другой – актуализация процесса незавершенности земельных правоотношений в современной России, и Сибири, в частности.
Многим гражданам – членам садоводческих некоммерческих товариществ – земля предоставляется в собственность с ограничениями – для ведения садоводства. Но ведь большинство граждан страны использует эту землю уже несколько десятилетий не только в целях садоводства, но и для проживания в летний период, а некоторые живут круглогодично. Садоводческие товарищества дают в настоящее время несущественную долю сельхозпродукции (огромную долю сельской продукции дают ЛПХ – личные подсобные хозяйства сельских жителей). Участки горожан-владельцев или пользователей выступают страховым потенциалом в связи с социальным опытом многих поколений, который подсказывает, что в кризисные годы натурализация производства продуктов питания в перспективе возможна. С улучшением материального положения семьи садоводческая значимость земельных участков падает и возрастает функция их как места отдыха и легкого труда в отдаленном от города пространстве, где нет суеты, загазованности, давящего техногенного воздействия большого города. Не случайно лидеры некоторых политических партий в своих программах ставят задачей преобразования садово-дачных обществ в места поселений. Это автоматически переведет земли из сельскохозяйственного назначения в земли для строительства жилья и постоянного проживания, т. е. узаконит иной статус собственности, расширит рынок земли, позволит в перспективе решать и вопросы, связанные со строительством жилья в зоне крупных и мелких городов.
Но почему этого нельзя было сделать в течение последних ста лет. Документы показывают, что государство в разных лицах выступало верховным собственником земли, ограничивая земельный рынок. Так, ниже приводимый акт землеотвода закреплял исключительное право собственности на землю за Кабинетом его императорского величества в Алтае и праве на недра и полезные ископаемые на отводимых во владение сельскому обществу землях. Крестьяне были ограничены в праве отчуждения, выделенного им земельного надела. Кроме того, не все жители сельского населенного пункта имели право на получение земельного пая в рамках единого земельного надела. Например, преподаватель вуза мог быть не внесенным в списки лиц, получающих земельный надел, который после землеустроительных мероприятий в с. Улалинском составил около 10 десятин на одну душу мужского пола. Если одну десятину рассматривать как 1,2 га, то получается, что на одного мужчину разного возраста причиталось до 12 га земли. А так как в одной семье чаще было более одного мужчины, то и наделы семейные могли включать от 12 до 60 десятин (на 5 мужчин), что давало возможность сводить концы с концами, а иногда и жить крепко. Если накануне коллективизации кулаки в деревне составляли 5 % хозяйств, то это свидетельствовало о том, что каждый 20-й житель деревни был предприимчивым человеком. Повторюсь: в России в начале XX в. предприимчивым в деревне был каждый 20-й! Это более высокий показатель, чем во всей Европе. Недавно в СМИ была обнародована статистика, что в США инициатором бизнеса выступает каждый 6–8 человек, в Англии – каждый 30-й, Германии и других странах Европы – каждый 60-й. Потребовалось 70 лет революций, борьбы с кулачеством как классом, борьбы с экономическими преступлениями – и поле для бизнеса вычистилось. Прошла перестройка, 20 лет суверенности, а в деревне уже и не двадцатый, а 150-й предприниматель обнаруживается с трудом. Такова цена социальных экспериментов в стране. Трудно на выхолощенном месте развивать инициативу. Даже если и есть еле ощущаемое минимальное развитие, но условия опять не в пользу предприимчивых.
Возвращусь к своим документам на право собственности. Чтобы отдать пакет документов на предоставление используемого мной в течение двадцати лет участка в собственность, необходимо приложить справку, что я являюсь членом садоводческого некоммерческого товарищества и имею в пользовании земельный участок, площадью 888 кв. м. В типовой справке, выдаваемой председателем правления, записано: «На вышеуказанном земельном участке строений нет». Подпись и печать председателя правления. И так по всей стране. Хотя на данном участке был построен летний дом с железобетонным фундаментом еще с 1991 г. И все члены этого общества, а их более тысячи, построили на своих участках за эти 20 лет дома, бани, сараи, летние кухни, гаражи, беседки и т. п. Почему же выдается такая справка? Да потому, что это земли сельхозназначения. Но чтобы привести их в сельхозсостояние потребуются колоссальные затраты по выкорчевыванию фундаментов, уничтожению строений и т. п. Почему же государству не решить проще этот вопрос – предоставить таким садоводческим обществам статус сельских поселений. И дачники тогда стали бы думать о перспективе – строили бы стационарные, а не летние дома, подводили бы коммуникации и т.п. А так над всеми висит дамоклов меч. Или государство по прихоти своей или тех сил, что придут к власти, отберет землю. Или заставит снести при помощи репрессивного аппарата или грабительских штрафов строения с дачных участков. Или … Вариантов много. Ведь за 20 лет в суверенной стране не решена простейшая задача – закрепления человека на земле. Не в невыносимом для жизни городе с плохой экологией, а в нормальном пригороде.
Далее ложь продолжилась. При выдаче кадастрового паспорта земельного участка (выписки из государственного кадастра недвижимости) на плане земельного участка никаких строений не указано. В акте приема-передачи земельного участка от главы администрации района сказано о том, что это участок для ведения садоводства. И я, принимая этот акт, расписался в нем, тем самым подтвердив, что все объекты недвижимости на участке (дом, баня, кухня летняя, сарай, туалет) как бы отсутствуют! И государство при желании может поменять статус этих земель, и, например, отдать их под жилую застройку для работников технопарка. Или провести дорогу. Вариантов много. И получается, что вроде этот клочок земли и принадлежит садоводу, а вроде и не очень.
Исторический опыт землеотвода показывает, что земельные отношения регулировались не с бухты-барахты. Всегда у земли был хозяин – чаще всего в Сибири – государство. Но времена меняются, и государство из верховного патрона-распорядителя землей должно перейти в статус партнера-регулятора земельных правоотношений со своими гражданами.
Обратимся к анализу содержания отводной записи, которая является частью Улалинского землеотводного дела, охватывающего период с 1899 по 1915 гг. Запись состоит из 12 пунктов и приложений к ней. Есть пункты общие для всех отводных записей, появившихся в этот период на Алтае, и особенные, касающиеся только данного селения.
Отводная запись – итог работы землеустроительной партии, землеустроительной комиссии и крестьянского отделения Томского губернского управления по землеустройству жителей села Улалинского Улалинской волости Бийского уезда. Отводная запись – локальный акт, характеризующий состояние земельных правоотношений с позиции коронной власти, учитывающий как интересы жителей села, так и интересы Кабинета его императорского величества.
В пункте первом указывается общее число мужских душ, оказавшихся по исчислению к 1-му января 1904 г., которые имели право на получение земли в общем земельном наделе села. Т. е. землею наделялись не отдельные души, а все, имеющие на то право, в общем наделе. Подушевое распределение происходило уже внутри сельского общества. Всего в Улале в это время претендовали на получение надела 818 душ мужского пола. Остальные претенденты были отвергнуты либо землеустроителями, либо поземельно-устроительной комиссией, либо крестьянским отделением томского губернского управления. Для создания списка претендентов проводилось несколько учетов алтайцев, крестьян и мещан, переселившихся в с. Улалинское до 1904 г. или получивших такое право после обращения с ходатайствами к вышестоящим властям. При этом власти опирались на законодательство или нормативные акты, принятые министерством императорского двора совместно с министерством государственных имуществ. В основе большинства решений по землеотводу было Положение о крестьянах сибирских в редакции 1902 г.
Второй пункт отводной записи устанавливал общую площадь владеемой селом земли с выделением удобной и неудобной земли. Так, улалинцам отводилось земли:
В земельный надел:
Удобной – 9799, 06 дес.
Неудобной – 679, 30 дес.
В лесной надел:
Леса – 1889, 39 дес.
Удобных безлесных площадей – 382, 60 дес.
Неудобной – 113, 18 дес. [1. Л. 447]
А всего земельного и лесного надела:
Удобной – 12071, 05 дес.
Неудобной – 792, 43 дес.
Пункт третий указывал, что угодья данного земельного надела состояли в единственном владении села Улалы.
В четвертом пункте определялся характер надела, давалось описание его границ: «Земельный надел отведен в одном отрубе и прилегает: с севера – к земельному наделу деревни Верхнего Карагужа; с северо-востока к земельному наделу поселка Колбачак частью суходолом, частью срединой течения речки Колбачак, к лесному наделу того же поселка срединой течения речки Колбачак, к лесному наделу деревни Верх Карагужа частью срединой течения речки Колбачак, частью суходолом; с юго-востока – к земельному наделу Улалинских поселков суходолом, срединою течения речки Улалы и снова суходолом, к лесному наделу получающего настоящую запись селения, к землям Кабинета Его Величества и к землям Улалинского женского монастыря; с юга и юго-запада – к землям Кабинета Его Величества; с запада срединой течения речки Каяс: к тем же землям, ко второму отрубу земельного надела с. Улалы-инородческой, к землям Кабинета Его Величества и к земельному наделу села Маймы, и с северо-запада – к тому же наделу села Маймы суходолом.
Внутри земельного надела находится постороннее владение инородцев (бывших кочевых) с. Улалы, заключающееся в семнадцати усадебных участках, расположенных среди селидебных мест с. Улалы … площадью 7,38 дес. удобной, в полевом участке, площадью 390,82 дес. удобной и 68,27 дес. неудобной, расположенном на горе Боенчыкаре, к юго-востоку от с. Улалы.
Кроме того, внутри того же надела с. Улалы находится постороннее владение, принадлежащее Кабинету Его Величества, обозначенное на плане под лит. К., расположенное вправо от тракта из с. Улалы в гор. Бийск, площадью в 1 дес. удобной земли, и усадебное место, расположенное между усадьбою Алексея Параева и церковным участком № 5, площадью 0,21 дес. удобной земли.
Границы надела обозначены на прилагаемом к сей записке надельном плане и известны населению по существующим в натуре межевым признакам» [1. Л. 447 об.]. (К сожалению, в настоящее время план отсутствует. – О. К.)
В пятом пункте описывался лесной надел: «Лесной надел отведен селу Улале в единственное владение в одном отрубе, показанном на прилагаемом к сей записи надельном плане под литерами Л. Н. и прилегает: с севера – к земельному наделу Улалинских поселков срединой течения речки Улалы и к лесному наделу деревни Чергачак срединой течения той же речки; с северо-востока – к тому же наделу суходолом и ко второму отрубу лесного надела села Маймы; с юго-востока – к землям Кабинета Его Величества, с юга – к землям Улалинского женского монастыря; с юго-запада – к землям поселка Бакалинского Переселенческого управления и к землям Кабинета Его Величества; с северо-запада – к земельному наделу получающего настоящую запись села, к земельному наделу Улалинских поселков, расположенному среди земельного надела этих поселков. Границы лесного надела обозначены на надельном плане и известны населению по существующим в натуре межевым признакам».
Шестой пункт определял площади, не имевшие сельхозназначения, но приносившие доход селу и выделившимся из села поселкам улалинским: 1) Базарная площадь, находящаяся в селе Улале. 2) Ярмарочная площадь, находящаяся при селе Улале. Седьмой пункт специально оговаривал правовой режим этих площадей: «Все указанные в пункте VI статьи принадлежат селу Улале сообща с Улалинскими поселками, расположенными при речках Большой и Малой Улалах, получившими особую запись».
В восьмом пункте специально ограничивается право алтайцев и крестьян на отчуждение земель и обремение их долгами. В девятом пункте запрет распространялся и на лесной надел: «Запрещение отчуждать и обременять надел долгами распространяется и на лесной надел. Порядок пользования растущим на сем наделе лесом определен в особом приложении № 1 к настоящей записи». В десятом пункте: «Права на недра земли, как в земельном, так и в лесном наделе, сохраняются за Кабинетом Его Величества» [1. Л. 448].
Одиннадцатый пункт оговаривал выделение отдельно из общего надела наделы для церквей и школ с. Улалы.
Обязанности за отведенный земельный надел устанавливал пункт XII: «За отведенный по настоящей записи земельный надел инородцы и крестьяне села Улалы обязаны платить оброчную подать, а за лесной надел особый лесной налог, на общих основаниях, в размере и порядке, определенных законом» [1. Л. 449].
В приложении I к отводной записи и п. 1 этого приложения повторялась обязанность села Улалы «За отведенную в надел землю… уплачивать ежегодно государственную оброчную подать на общих основаниях в размере и порядке, определенном законом». П. II оговаривал статус лесного надела и соответствующие запреты: «Лесной надел отведен с тем, что рубка растущего леса на нем воспрещается в течение десяти лет, с 1908 по 1918-й год, с освобождением инородцев села Улалы от уплаты лесного налога на указанный срок (ст. 188 Полож. кр. сиб. Изд. 1902 г.)» [1. Л. 449 об.].
В приложение № 2 к отводной записи с. Улалы в п. I объяснялся статус базарной и ярмарочной площадей и права на доходы с них не только улалинцев: «Пользование доходами с базарной и ярмарочной площадей, находящихся при селе Улале, предоставляется селу Улале совместно с Улалинскими поселками с тем, чтобы чистый доход с этих площадей распределялся между селом Улалою и Улалинскими поселками пропорционально количеству наделяемых душ: в селе Улале 818 душ, в Улалинских поселках 129 душ».
Пункт II этого приложения устанавливал сервитут, т.е. ограничение права улалинцев на абсолютное право пользования общим наделом: «Через надел с. Улалы пролегает земский тракт (он же скотопрогон), идущий из села Элекмонар в город Бийск, шириною в 30 сажен» [1. Л. 451 об.].
Текст от руки: «1913 г. 5 декабря, крестьянский начальник 3 уч. Бийского у. М. Зятьков при участии производителя работ Алтайского землеустройства Н. Журина, в присутствии улалинского сельского старосты Ковтунова и уполномоченных от села Улалы Алексея Хозина (Лозина), Петра Антонова Юношевского, Ивана Сарачаева, Максима Заворина, Ивана Гордополова и Василия Параева предъявил Улалинскому сельскому сходу настоящую отводную запись следующего содержания»: (далее содержание печатными буквами типографской формы выше приведенных отрывков из отводной записи. – О. К.). Данный текст указывает на время предъявления отводной записи. То есть через 9 лет после начала формирования списков на наделение землей в общем земельном наделе, уполномоченным от алтайцев, крестьян и мещан села Улалы была предъявлена отводная запись. Это не результат проволочек, которые допустили землеустроители, а следствие борьбы каждой группы жителей Улалы за свои права. Первый вариант землеотвода представителями землеустроительной партии был подготовлен еще в 1906 г., но жалобы оседлых и кочевых алтайцев, крестьян и мещан, не внесенных в списки наделяемых, доходившие не только в поземельно-устроительную комиссию Алтайского округа, но и до губернских (Томск) и центральных властей – в Сенат, замедляли принятие окончательного решения о землеотводе. За это время из Улалинского общества выделилось общество улалинских поселков, а кочевых пришлось наделять отдельными земельными паями, что привело к пересмотру ранее отведенного земельного надела.
Таким образом, сюжеты из истории земельных отношений начала XX и XXIвеков свидетельствуют о том, что в каком бы состоянии ни находилось государство (монархия, республика Советов, президентская республика – Российская Федерация), земельные отношения, особенно право собственности, находились и находятся к крайне неудовлетворительном состоянии, тормозящем развитие российского общества, особенно гражданского. Если за 20 лет российской суверенности гражданин впервые получает право собственности на земельный участок сельхозназначения, то сколько еще предстоит десятилетий, чтобы закрепить его в право частной собственности без каких-либо ограничений, кроме сервитутов? Единственное, что оправдывает нынешнюю ситуацию – это прогресс в том, что субъектом земельных правоотношений выступает не община или сельское общество (как это было сто лет назад), а индивид, получающий право собственности на земли сельхозназначения. Еще усилие – и эта земля перейдет в полную собственность. Нужна политическая воля и заинтересованность демоса.
Библиографический список
1. Комитет по делам архивов Республики Алтай (КПДА РА). Ф. Д-5. Д. 2. 457 л.
2. Свидетельство о государственной регистрации права 54 АД 147110 // Личный архив О. Н. Катионова.