На фестивале тюркской культуры «Кёк тюрк» в Музее под открытым небом Института археологии и этнографии СО РАН ведущий специалист Института Юрий Анатольевич Плотников прочитал лекцию о половецкой каменной скульптуре в борцовском снаряжении. Мы не упустили возможности побеседовать с ним и узнать подробности о загадочной половецкой культуре и о самих половцах, о которых мы смутно помним что-то из курса истории.
– Юрий Анатольевич, скажите, пожалуйста, как у вас возник интерес к половецкой культуре?
– Основная область моих научных интересов – средневековая археология Центральной Азии, стало быть, и тюркская археология неизбежно. Кипчаки-половцы тоже были народом тюркским. А половецкие изваяния – это ещё и такое застарелое хобби последних лет сорока.
– А много ли нам о половцах известно? О набегах что-то вспоминается, бабы каменные, курганы… Это дает полную более или менее картину о народе?
– В VI–VIII веках кипчаки жили на территории нынешней Монголии, а на запад сдвинулись позже, в начале XI века. Это переселение народов было связано с заселением Монголии монголами. И был это порядочный катаклизм, несравнимый, конечно, по масштабу с тем, что устроят те же самые ребята через 200 лет, но тем не менее. В общем, в 1055 году кипчаки докатились до границ Руси. И началась наша общая двухсотлетняя история, полная браков и битв, набегов и военных союзов, весьма подробно описанная в русских летописях. И облик материальной культуры половцев неплохо археологически изучен. Покойников они хоронили под курганами, с неполным конским скелетом. Если древние тюрки Центральной Азии целиком коня укладывали в захоронение, то половцы – только голову и ноги, по-видимому, на шкуре коня. Эти погребения – яркий маркер кыпчакской (половецкой) культуры.
– Наверное, мясо съедали ритуально, а в другой мир, духам отдавали ненужные части? Не могли позволить себе роскошь целиком закопать?
– Думаю, могли. Но общая тенденция к экономии конского поголовья на протяжении столетий вырисовывается. Обряд погребения с конём идет из очень древних времен, практически с начала I тысячелетия до нашей эры. Но если в скифское время количество коней в могиле может измеряться большими десятками, то у древних тюрок Центральной Азии – максимум три, обычно один. Ребёнку вообще могли барана вместо коня подложить. Можно сказать, кипчаки сделали очередной шаг на очень длинном пути.
А каменная скульптура в ее причерноморском облике – самое яркое из того, что они оставили. И то только потому, что поселились в краях, где камень очень мягкий. Известняки Подонья, по сути, мел, его можно резать ножом, это не то что гранит алтайский или монгольский долбить. Они постепенно стали даже к круглой скульптуре подходить, со всех сторон облик человеческой фигуры передавать старались, не только с фронтальной части. Получалось, конечно, не очень хорошо, скульптурой это можно назвать с большой натяжкой, поэтому так и называем – «древние изваяния».
– А это были намогильные памятники или свидетельства культа предков?
– Скорее свидетельства культа предков. В степях Причерноморья, юга России, нынешней Украины, их размещали не около своих половецких погребений, а на курганах более древнего времени, эпохи бронзы, скифского времени. Древние курганы насыпались многометровой высоты, а «бабы» ставились на них группами, иногда по 10 и больше, видимо, каждая родоплеменная группа памятники своим предкам размещала в одном месте. Причем если для древних тюрок Центральной Азии, Монголии были характерны изваяния в подавляющем большинстве мужские, то у кыпчаков-половцев половина изваяний женские, поэтому-то они и получили такое название от русских – «каменная баба».
– С чем это связано, с матриархатом? Или это были женщины-воительницы, богатырши?
– Нет, кочевые общества глубоко патриархальны. Но ведь ничто не мешает женщинам занимать лидирующие позиции в патриархальных обществах. Вспомним Индиру Ганди, Голду Меир, Беназир Бхутто, которые правили в совсем патриархальных обществах, и это если не брать коронованных особ Европы и ту же мадам Тэтчер. Общество мужчин, которые сражаются на коне, не может быть матриархальным, это глубоко воинское общество. Женщины, конечно, могут быть воительницами в нём, и наверняка бывали. Есть и женские погребения с оружием, не так много, правда, и изваяния, у которых одновременно и грудь подчеркнута, и воинское снаряжение присутствует. Можно вспомнить и эпические сказания, например, эпос каракалпакского народа «Сорок девушек», про 40 девушек-богатырш, которые живут на острове и всех своих врагов крошат в мелкую капусту. Женщина-богатырша – это калька с мужчины-богатыря, подражание. Матриархальный образ – колдунья. Женщина вообще существо мистически-таинственное, временами жутковатое. Регулярно теряет кровь в соответствии с фазами луны, и ничего ей за это не делается. И самое главное, что принципиально не умеет мужчина, умеет давать новую жизнь. То, что мужчина принимает в этом процессе некое опосредованное участие, по-видимому, было осознано человечеством далеко не сразу. Так что воительница – более поздняя версия женской сущности. Но это мы совсем в сторону забрели.
Насчёт того, что непонятные переплетения ремней на плечах и в тазовой области половецких каменных изваяний могут быть деталями защитного доспеха, предположил академик В. Зуев ещё во времена светлейшего князя Потёмкина-Таврического. А про то, что рудименты защитного доспеха сохраняются в борцовском снаряжении монголов, писал классик советской этнографии С. В. Иванов в 70-е годы, когда я ещё был студентом. Срастаться вместе всё это начало в 1984 году, когда выдающийся археолог Дмитрий Глебович Савинов, к сожалению, ушедший из жизни в прошлом году, выступил с концептуальной статьёй «Сибирские реалии половецких каменных изваяний». До той поры эти вещи просто не умели отождествить. Тогда же, в 80-е, наши новосибирские археологи Саша Адамов и Володя Дубинин попробовали сделать натурную реконструкцию натазовой системы ремней на своём материале из Новосибирского Приобья, с большим успехом демонстрировали её на разных конференциях. Они считали это «пажами» для поддержки высоких сапог типа современных «болотников». Мы молодыми парнями жарко это обсуждали, спорили. И ко мне еще тогда, в 80-х годах, пришло осознание того, что плечевые и тазовые ремни – это единая система, которая должна служить для соединения частей доспеха: плечевые ремни соединяют наплечники с нагрудником, тазовые – набедренники и латные сапоги.
Это довольно древний вид бронирования, он уже в Средние века был древним. У половцев со временем начала распространяться заимствованная от русских кольчуга. В монгольское время чаще носили распашной халат, длинный, ниже колен, подбитый изнутри металлическими пластинами, он одевался в рукава, и не было необходимости крепить отдельные детали друг с другом. Но в I – начале II тысячелетия доспех из отдельных панцирных лопастей, соединённых ремнями, был ещё весьма распространенным.
А почему эти лопасти отсутствуют на изваяниях? Как я думаю, эти изваяния изображают богатырей, вышедших на поединок. Ведь поединок богатырей в степи – это не рыцарская копейная сшибка, не рубка на мечах. Великая Степь знает два типа богатырского ристалища: «меткостью больших пальцев» и «силой плеч», то есть перестрелка из луков и борцовская схватка. Но если конному лучнику доспех не мешает, то для борца он – излишняя обуза. Перед схваткой наплечники, набедренники и нагрудник отстёгивали. Соединительные ремни и сапоги оставались. Монгольские борцы до сих пор борются в сапогах. И стяжки, правда, уже не из ремней, а из шнуров в их борцовской форме присутствуют. Наверное, понять всё это получилось, потому что сам много занимался борьбой. Я пробовал сделать реконструкцию, не всамделишную, правда, с деталями из поролона, только ремни настоящие. Всё весьма функционально, с помощью «оруженосца» надевается и снимается легко. Доспехи, даже игрушечные, в одиночку не надеваются.
А поскольку богатыри-поединщики – это высшая страта воинского сословия, изваяния в их честь ставили в первую очередь, как сказал Д. Г. Савинов на обсуждении одного из моих докладов на эту тему «Памятник вечной славе». Со временем в половецкой культуре эти ремённые конструкции начали приобретать знаковые функции принадлежности к высшему сословию, вроде эполет и аксельбантов. И тогда их стали изображать уже поверх кафтана, вместе с колчаном и саблей на поясе. Собственно борцовские изваяния верхней одежды и оружия не имеют.
Что особо интересно – мы, похоже, знаем, как эти ремни назывались на Руси. В былине, когда Добрыня начинает бороться с Ильёй, они борются, «ухватяся за ременье за подбрудное». А по Владимиру Константиновичу Далю, «бруди – вислые щёки». Так что борются наши любимые богатыри с захватом за плечевые ремни, почти как дзюдоисты. Возможно, откуда-нибудь проклюнется и название тазовых ремней, пока его вычислить не получается.
– Реконструкция доспехов сейчас, как я поняла, ведется очень активно?
– Да, очень активно и результативно. И, что отрадно, мы, научная школа нашего незабвенного учителя, основоположника сибирского оружиеведения Юлия Сергеевича Худякова, здесь не отстаём. Леонид Бобров, например, делает великолепные, высокохудожественные графические реконструкции, Юра Филиппович выполняет их «в железе». Я-то так, в меру скромных способностей и возможностей…
Я когда-то давно уже начал сочинять книжку о половецкой каменной скульптуре, защитном доспехе и борцовском снаряжении, и основная проблема, почему я ее до сих пор не домучил, заключается в следующем: в Западной Сибири и Казахстане, где сохранились во множестве реалии всего этого, которые можно опознать, нет самих изваяний половецкого облика. А изваяния, сохранившиеся в степях Украины, слабо подкрепляются реалиями. Они наверняка есть, и много, но их практически никто не видит. А после того как была ликвидирована советская система комплектования библиотек, добывание региональных изданий из европейской части бывшего СССР превратилось в ещё ту задачку. А у наших кыпчаков Юго-Западной Сибири, если эта скульптура и существовала, то была деревянной, потому практически и не сохранилась. Она и у половцев на Украине есть деревянная, и немало.
Первые такие скульптуры нашел В. А. Городцов, великий русский археолог еще в начале прошлого века, но и современные российские археологи, из Ростова, из Таганрога не так давно обнаружили несколько памятников, где видны остатки, фрагменты деревянной скульптуры.
Я могу назвать штук 30 археологических памятников Западной и Южной Сибири, где удается опознать реалии крепёжной системы средневекового доспеха. Среди них, например, единственное погребение, где явно были лопасти набедренников, найдено в Басандайке под Томском. А со столь же чётко выраженными наплечниками найти пока не удалось. Множество железяк, которые можно интерпретировать как детали данной системы, найдено в памятниках енисейских кыргызов. Но кыргызы практиковали обряд трупосожжения, поэтому определить, где это железо находилось на теле, не представляется возможным. Так что моя реконструкция пока поневоле частичная, но я верю, что когда-нибудь археологам повезет. Ведь чем хороша археология – она накапливается непрерывно, и то, что осталось неизвестным одному поколению, может открыться следующему.
Елизавета Садыкова
Фото автора, из архива Ю. А. Плотникова и сети Интернет
https://bumerang.nsk.ru/publications/main/zagadki-polovetskoy-kultury/
Добавить комментарий