Сейчас скажу аксиому: не будь Горячева – в Новосибирске сегодня не было бы метрополитена. А если бы и был, то наверняка появился бы он много позже, чем это случилось фактически. Это непреложная истина.
Но это только в геометрии аксиомы не требуют доказательств. В нашем случае придется доказывать.
К моменту приезда в Новосибирск Фёдор Степанович Горячев, подобно генералиссимусу Суворову, прошел и Крым, и Рым государственой власти Союза Советских Социалистических Республик. По его собственным словам, с двадцатых годов он работал «секретарем волкома, укома комсомола, райкомов партии. зав. сельхозотделом Башкирского ОК КПСС, выполнял обязанности депутата Верховных Советов: БАССР, РСФСР и СССР. был 30 лет членом ЦК КПСС». Кроме того, он последовательно — третий, второй секретарь Пензенского обкома ВКП(б), второй, первый секретарь Тюменского обкома, первый секретарь Калининского обкома КПСС.
В 1959 году, когда он стал руководить областью, город насчитывал девять-сот с небольшим тысяч жителей. Ноздря в ноздрю с Новосибирском прибав-ляли в населении в тот период Свердловск, Волгоград, Минск, Алма-Ата, Горький, Куйбышев (Самара), Рига. Конкуренты все — серьезнейшие. Свердловск — центр Урала, опорного края державы. Один «Уралмаш» — завод по производству заводов — сам был все равно что небольшой областной центр! Волгоград — город-герой, узкой полосой длиною в семьдесят километров вытянувшийся вдоль Волги — как такому без метрополитена?! Куйбышев и Горький — оборонные города, значительнейшие промышленные центры Средней России. Об Алма-Ате, Риге и Минске и говорить нечего: столицы союзных республик! Словом, веских доводов за строительство метро в любом из этих мегаполисов было хоть отбавляй. И вот в это-то созвездие претендентов на обладание собственной подземкой вдруг затесался Новосибирск! Молодой, дерзкий, мало чем отличающийся от многих город, не имевший в своем арсенале, кроме А. И. Покрышкина, иных сколь-нибудь авторитетных «стенобитных орудий» в Москве.
И вот настоящим «стенобитным орудием», тараном оказался для города партийный работник родом из Чувашии Фёдор Горячев. Подобно Катону Старшему, во втором веке до нашей эры завершавшему каждую свою речь в Римском сенате фразой «Карфаген должен быть разрушен!», Горячев бом-бардировал Политбюро ЦК КПСС и Совет Министров страны словами: «В Новосибирске должно быть построено метро!» Приезжал ли председатель Совмина А. Н. Косыгин, которого Фёдор Степанович безмерно уважал и называл только на «вы», или «душевный друг Лёня» — Генеральный секре-тарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, — их ждало в конце поездки неизменно одно и то же: официально, полуофициально либо и вовсе кулуарно Горячев всякий раз умудрялся поставить перед каждым из них, точно барьер перед стартующим жокеем, проблему: «Городу необходимо метро. Когда будет принято соответствующее решение?»
Доходило даже до того, что во время визитов в Новосибирск руководителей государства Горячев подбрасывал отвечавшему на записки из зала московскому гостю свою, собственноручно написанную, записочку: «Скажите, пожалуйста, Леонид Ильич, когда в нашем городе будет построено метро?» Ильичу (по иным источникам — А. Н. Косыгину), на которого смотрели две с половиной тысячи пар глаз — встречи проходили в театре оперы и балета, — ничего не оставалось кроме как дать обещание изучить вопрос. А что означали обещания руководителей государства в те времена, люди старшего поколения знают: они всегда выполнялись. Я имею в виду неформальные, исходящие непосредственно от личностей, обещания, а не из разряда посулов вроде «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».
Впервые обоснование необходимости строительства метро в городе было сделано Горячевым в 1968 году. С этого началась десятилетняя эпопея его борьбы за существование первой в неевропейской части России подземки.
Трудно разделить, особенно спустя несколько десятилетий, мотивы личного и служебного характера в действиях Фёдора Степановича. Пожалуй, он и сам их не разделял: для людей его склада и воспитания понятия «жизнь» и «работа» были равновеликими — одно без другого представить казалось невозможным. Но, полагаю, личное все же в огромной степени присутствовало в той десятилетней эпопее. Решение вопроса о строительстве метрополитена в Новосибирске стало делом чести Фёдора Горячева. Он обязан был доказать себе, подчиненным, друзьям, знакомым, сотрудникам и руководителям Госплана СССР, ЦК и Совмина, что его авторитета, влияния, заслуг перед партией достанет на то, чтобы подарить городу метро. Да и потом, он просто обязан был обставить в гонке регионов за право обладания метрополитеном и Свердловск, и Волгоград, и Алма-Ату, и Минск.
А обставить города для Горячева безусловно означало обставить, соответственно, своих коллег-секретарей, с которыми он нередко виделся на пленумах ЦК и сессиях Верховного Совета СССР. Забегая вперед, скажу, что Горячев «сделал» всех соперников на этой дистанции. За исключением первого секретаря белорусского ЦК Петра Мироновича Машерова: в Минске метро открылось в 1984-м, за год до новосибирского. Но проиграть Машерову всего один год — все равно что победить! Тому, кто не знает, кратко поясню: Пётр Миронович Машеров был влиятельнейшей фигурой в тогдашнем ЦК КПСС. Личность яркая, волевой руководитель, в прошлом — командир партизанского соединения, Герой Советского Союза. Даже такому человеку, как Горячев, было трудно соревноваться с Машеровым. Да и Минск — столица союзной республики, являющейся членом ООН, — на добрую сотню тысяч жителей опережал наш город по численности населения.
Почувствуйте разницу весовых категорий! Столица Белоруссии Минск и сибирский областной центр Новосибирск. Перевес в пользу Минска — налицо! А теперь оцените удельный вес каждого из руководителей: Машеров, Горячев. Кто тяжеловеснее? Вопрос, по-моему, риторический!
В 1972 году Новосибирская область вырастила рекордный по тем временам урожай зерна. Приехал Брежнев. Генсеку шел шестьдесят шестой год, был он бодр, импозантен, со вкусом курил «Мальборо» и мог без бумажки и запинки говорить с трибуны, подолгу удерживая напряженное внимание аудитории. То было золотое время торжества развитого социализма, беспредельной гордости граждан за свою державу, зенита власти Леонида Ильича Брежнева. Это был звездный час и Фёдора Степановича Горячева. За перевыполнение плана хлебозаготовок ему в недалеком будущем светила Звезда Героя Социалистического Труда, а Новосибирской области — орден Ленина.
Горячев, повсюду ходивший под ручку с высоким московским гостем, ждал удобного момента для точечного удара. И момент настал.
Как вспоминает Николай Григорьевич Гаращук, работавший в то время первым секретарем Барабинского горкома КПСС, перед отъездом Брежнева из Новосибирска Горячев завез его в обком пообщаться «на посошок». Гене-ральный секретарь все не уставал повторять о необходимости убрать выращенное зерно без потерь.
– Обожди, Леонид Ильич, — вдруг почти на полуслове прервал его Горячев. — Да уберем мы это зерно! Ты скажи лучше, поставишь на Политбюро вопрос о строительстве метро в Новосибирске или нет?!
Брежнев подумал, да и дал обещание:
– Пишите письмо, рассмотрим!
«Рассмотрим», правда, продолжалось еще добрых шесть лет. Шесть лет переписки с Москвой, шесть лет командировок в столицу Горячева, Сева-стьянова, Филатова, других работников обкома, облисполкома, горкома и городского исполнительного комитета, шесть лет шахматных комбинаций, где фигурами нападающими были новосибирцы, а уходящими в глухую обо-рону — люди, занимавшие ответственные посты в министерствах, Госплане и ЦК КПСС.
«Зайдешь к министру Иванову, он тебя ждет, я уже договорился, — наставлял Горячев очередного командированного в столицу сотрудника. — Отдашь ему вот это письмо. Обязательно дождись визы! Иванову ни в коем случае не говори, что потом пойдешь в ЦК к заведующему отделом Петрову! После разговора с министром дуй в Центральный комитет к Петрову вот с этим письмом — я тоже договорился, — но не вздумай сказать Петрову о том, что был у Иванова — испортишь все дело».
Усилия Горячева, как мы с вами знаем, не пропали даром: сотни тысяч людей в нашем городе ежедневно пользуются метрополитеном. Известие о том, что технический проект строительства новосибирского метро наконец утвержден Советом Министров СССР, пришло в Новосибирск в самом конце ноября 1978 года. Как отреагировал Ф. С. Горячев на это решение, бурно или сдержанно, мне неизвестно. Но думаю, сильных эмоций у Фёдора Степановича не было: когда к чему-либо идешь годами, преодолевая препят-ствие за препятствием, с мыслью о том, что цель будет достигнута, попросту сживаешься. И эта заданность, конечно, притупляет ощущения.
И потому первый секретарь Новосибирского обкома КПСС Фёдор Степанович Горячев, наверное, воспринял как должное едва ли не самую значительную победу в своей жизни. И возможно, именное ее, эту победу, он даже и не полагал значительной для себя лично. О том нам неведомо. Из писем, которые он, став пенсионером союзного значения, писал из Москвы в Новосибирск бывшим соратникам, можно сделать вывод: настоящими своими победами Горячев считал то, что было возведено при нем, — свинофермы, цирк, театр юного зрителя, ГУМ, ЦУМ, областную больницу, научно-исследовательские институты, молзаводы, ЖБИ, жилые кварталы и т. д. Впрочем, на описание всего, что было построено при Горячеве, новосибирская городская и областная пресса в преддверии его столетия потратила не одну полосу газетной площади.
Не знаю, смог бы жить Новосибирск без нового здания ТЮЗа или ГУМа? Не берусь судить, как бы мы сегодня существовали без лишнего молзавода или завода ЖБИ. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы констатировать: без железной дороги, проложенной под землей, город сегодня напоминал бы парализованного инвалида, не был бы столицей Сибирского федерального округа. Все-таки достижение Горячева под названием «метро» имеет самое большое значение для всех нынешних и последующих поколений новосибирцев.
Менее чем через месяц, в декабре 1978-го, Горячев по настоянию ЦК вынужден был отослать в Москву шифровку, содержащую заявление об уходе на пенсию. Мавр сделал свое дело.
Он умер в 1996 году в Москве. Говорят, в одиночестве. В последние годы очень сожалел о том, что ему не довелось поработать на посту первого секре-таря обкома годика до 1983-го. До самой смерти он пристально следил за положением дел в Новосибирской области, радушно принимая в своей московской квартире гостей из Сибири. К ним он неизменно выходил в костюме, галстуке и с золотой медалью «Серп и Молот» на лацкане пиджака.
У нашей области есть долг перед этим человеком. Долг по увековечиванию его имени. Да, на здании картинной галереи, где когда-то располагался обком партии, открыта мемориальная доска Фёдора Степановича Горячева. Да, губернатор Новосибирской области учредил несколько именных стипендий Фёдора Горячева для студентов академии госслужбы. Но разве это все, даже вместе взятое, соответствует масштабу личности этого человека, масштабу его свершений для нашего региона, да и для страны в целом? Назовите его именем метро! Это будет достойно: Новосибирский метрополитен имени Ф. С. Горячева. И очень логично!
Дорого? Тогда не называйте весь метрополитен — назовите одну из будущих станций! В Москве есть станция «Полежаевская» — в честь бывшего директора «Мосметростроя», отчего в Новосибирске не быть станции «Горячевская» — в честь отца-основателя новосибирской подземки? Пусть, учитывая нынешние темпы строительства метро, это случится не сегодня, не завтра. Но пусть оно случится!
Только не говорите, что это тоже трудно. Это не труднее, чем добиться решения о строительстве метро для целого города!
Андрей ЧЕЛНОКОВ
Опубликовано в журнале «Сибирские огни»
Добавить комментарий