Я смотрю на старую пожелтевшую довоенную фотографию. На ней запечатлены две маленькие девочки-дошкольницы. Не по-детски серьёзные лица, грустные глаза… Словно чувствуют девочки, что придётся им пережить. Это сестрёнки Эльвира и Регина Ревковские. Ленинградки… Пройдёт много времени, прежде, чем одна из сестёр – Эльвира, расскажет о том страшном времени – ленинградской блокаде.
У Ревковских была большая семья: четверо детей, мама, папа и дедушка.
Война застала их на даче, находившейся в Павловске. А накануне произошло странное событие. Очень странно вела себя их собака Найда, она то тревожно металась, то начинала выть, а утром обнаружили, что собаки нет, она сбежала. Детям было жаль собаку, ведь она была их любимицей. Но детское горе быстро забывается, успокоившись, они побежали на озеро загорать и купаться. Но ни купаться, ни загорать детям не пришлось, потому что по дороге на озеро они услышали из репродуктора страшное известие о том, что началась война. Это было утром 22 июня.
Семья Ревковских срочно перебирается в город. Отец отправился в военкомат, чтобы записаться добровольцем на фронт, но его оставили работать на заводе «Станколит», выдав бронь, так как он был хорошим слесарем.
Прошло несколько дней. Однажды, вернувшись с работы, отец сказал детям о том, что их необходимо эвакуировать. В Ленинграде останется лишь самый младший – Толик, потому что он совсем ещё маленький. Ольгерд, Эльвира и Регина должны были уехать одни. В это время детей эвакуировали без родителей.
На вокзале дети горько плакали из-за предстоящей разлуки. Но произошло чудо. Совершенно незнакомый мужчина, увидев плачущих детей, предостерёг отца, убедил его в том, что нельзя отправлять детей одних, ведь они могут потеряться. И отец с матерью решили: умирать, так вместе.
Вскоре началась блокада. Трудно было. Отец был на казарменном положении, приходил домой очень редко.
Зима выдалась холодной. Начался голод. А тут ещё бомбёжки и обстрелы. Только возвратятся из бомбоубежища и опять туда. Старшей из сестёр Эльвире иногда приходилось вместе с мамой дежурить на крыше, тушить зажигательные бомбы. Дежурили и на улице: во время воздушной тревоги приглашали людей в бомбоубежище.
В эту суровую зиму пришлось сжечь в печке – буржуйке всю и соседскую мебель (соседи были в эвакуации). Никаких запасов продуктов в семье не было, не считая пяти баночек сгущёнки. Дети пробили отверстия в этих баночках и понемногу все четверо сосали сгущёнку. Когда мама спохватилась, банки уже были пустыми. Мама не ругала детей, а только тихо заплакала, глядя на них.
Однажды произошёл случай, из-за которого вся семья могла бы погибнуть от голода. Старшая сестра Эльвира пошла перерегистрировать хлебные карточки. Возвратившись, стала открывать ключом дверь квартиры и выронила документы и карточки. Документы потом подбросили в почтовый ящик, а карточки пропали. Только благодаря дедушке, маминому отцу, семья не умерла от голода. Он работал на маслозаводе, и иногда ему удавалось приносить жмых (соевый, подсолнечный, горчичный) и отстой из масла. Этот отстой дети называли повидлом. Из жмыха мама делала лепёшки, которые дети ели с этим «повидлом». Есть хотелось постоянно, поэтому, когда сгорели «Бадаевские» сахарные склады, старшие дети ходили туда и собирали горелую землю. Дома эту землю заливали водой, отстаивали, а потом пили горький, чёрный сладковатый напиток.
Голод толкал людей на дурные поступки. Эльвира Ревковская вспоминала о том, как однажды она, отправившись в магазин за хлебом, вернулась ни с чем. Это случилось так: продавец, получив карточки, положила хлеб на прилавок, и вдруг через плечо Эльвиры протянулись руки голодного мальчишки. Он схватил хлеб и побежал, глотая его на ходу. Когда Эльвира догнала его, мальчишка упал на землю, продолжая запихивать в рот последние кусочки хлеба.
В городе были случаи людоедства. Семья Ревковских жила на первом этаже, за стеной находилась квартира-дворницкая. Вход в эту квартиру был с улицы. Там жила какая-то семья. Часто из этой квартиры доносились крики и стуки, как будто что-то рубили. Однажды из этой квартиры пришла какая-то женщина и попросила помочь нарубить дров. Мама согласилась помочь, и пошла к этой женщине. Когда она спускалась по тёмной лестнице, её кто-то схватил, это был сын незваной гостьи. Эльвира, почувствовав неладное, пошла следом за мамой и услышала, как она закричала. Девочка буквально вцепилась в маму и не дала её увести. Через несколько дней соседка пришла с извинениями и принесла холодец. Так как очень хотелось есть, мама приняла это угощение. Все понемногу попробовали его. Эльвира ела последней. Холодец был сладковатым на вкус, и вдруг Эльвире попался … человеческий ноготь. Всю семью рвало до слёз. Но самым страшным было то, что дети чуть не потеряли свою маму. Им стал понятен визит соседки.
И ещё одно потрясение пережили дети. От голода умер дедушка. Похоронили его в братской могиле. Так семья Ревковских пережила зиму 1941 года.
Весной папа стал приносить лебеду, крапиву, и ещё какую-то траву. Из неё мама варила суп.
Летом 1942 года отец получил командировку на Новосибирский завод расточных станков. 25 августа Ревковские эвакуировались из Ленинграда. До Ладоги ехали в вагонах. Здесь в первый раз попали под сильную бомбёжку, было много убитых и раненых. Бомбили и после того, как людей загрузили в баржи. Эльвира Ревковская вспоминала о том, что немецкие самолёты летели так низко, будто смеялись над ленинградцами. Дорога была страшной, очень тяжело было смотреть на гибель людей. Ревковским наверное, повезло больше, чем другим. Им удалось преодолеть Ладогу. А дальше в товарных вагонах предстояло ехать в Сибирь. Спали на полатях. Младший брат плакал, и всё время просил положить его в кроватку. Он был очень слабеньким, несмотря на то, что ему было уже почти четыре года, он не держал головку.
Запомнился город Тихвин, станция здесь была вся в воронках от бомб. В Тихвине эвакуированных накормили. Дали котелок каши и к ней очень много масла. Ещё дали буханку хлеба и кипяток. Мама не разрешила сразу много есть, а масло совсем убрала, потому что детские желудки не смогли бы сразу переварить такое «обилие» пищи. Все те, кто съедал всё сразу, умирали, и дети это видели, поэтому послушали маму.
Дорогой истощённые ленинградцы продолжали умирать. На каждой остановке из состава выносили людей и оставляли для захоронения.
Целый месяц Ревковские добирались до Новосибирска. Наконец, 28 сентября прибыли в город. На вокзале их встретил представитель завода Расточных станков. На машине привезли в рабочий посёлок, выделили комнату в бараке, в которой жили ещё две семьи по три человека. В этом бараке семья встретила Победу. Радовались до слёз. Мужчины, у которых были ружья, салютовали. Радости не было предела.
Прошло 70 лет со дня полного освобождения города Ленинграда от блокады. Но эта фотография вновь и вновь возвращает в блокадный город и заставляет всё пережить заново.
По материалам музея истории школы и посёлка Расточка.
Карина Бедрина, ученица 8 «А» класса МБОУ СОШ №47