Экономика природопользования – экономика «даров» Земли

Охрана природы сегодня превратилась в особый вид хозяйственной деятельности:  природопользование и защиту окружающей среды.

Экономика природопользования как наука возникла на стыке нескольких наук: прежде всего экономики, экологии и обширного цикла наук о Земле (отсюда и различные синонимы экономики природопользования – биоэкономика, экономическая экология, экологическая экономика и т.д.). Она изучает взаимодействие и взаимозависимость между социально-экономическими и экологическими системами, точнее, исследует новый класс систем – биоэкономические (биохозяйственные).

И «экология», и «экономика» имеют один корень – греч. oikos (дом, жилище). Не случайно названия, казалось бы, столь далёких друг от друга наук имеют общий корень. Дело в том, что лишь на стыке этих двух наук можно сегодня найти ответ, как сохранить наш общий дом[1].

Глубина взаимоотношений между обществом и природой, их взаимное влияние – вот тот основной смысл, который вложен в словосочетание – биоэкономический. Ныне нет природы без человека, но нет и человека без природы.

У экономики природопользования три направления. Первое – экономика защиты среды от загрязнений. Если бы эти загрязнения не оставались на Земле, проблема не возникла бы. Но отходы одного предприятия могут подорвать здоровье больших групп людей, существенно увеличить расходы других предприятий, способствовать миграции населения.

Второе – собственно эколого-экономическое. Промышленность не может функционировать изолированно от природной среды. Она должна потреблять природные ресурсы. А изъятие любых ресурсов ведёт к сдвигу экологического равновесия. Нарушенное до определённых пределов равновесие восстанавливает сама природа. Пока мы не можем точно измерить эти пределы, но знаем: они не так широки, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы».

С другой стороны, ресурсы могут быть использованы одной отраслью хозяйства или другой, социально-экономическая значимость которых не одинакова. Возникает проблема оптимизации взаимоотношений, с одной стороны, между производством и природой, а с другой – между ресурсоёмкими экономическими отраслями.

Положение осложняется тем, что природопользователи иногда становятся конкурентами в отношении  ресурсов биосферы. Лесная промышленность, например, конкурент сельского хозяйства лесостепных районов, для которых нужна «оптимальная лесистость». Она наносит ущерб водному хозяйству, попутно «ставит подножку» ГЭС, поскольку сокращает полноводность рек. Вот и получается: древесина – ценность, но сегодня в лесостепи она стоит слишком дорого. Леса восстанавливаются через многие десятилетия, и в пределах этого времени оказывается: на хлебе потеряли – раз, на воде – два, на энергии – три и т.д.

Третье – оценочное направление. Природные ресурсы имеют цену. Она не одинакова в разных местах и для ресурсов разного качества, сложно её взаимодействие с общей экономической конъюнктурой, процессами обеспечения трудовыми ресурсами и другими явлениями.

Расчёты показывают, что вес готовой продукции составляет лишь один процент от веса вещества, поступающего на «вход» хозяйства. В этом смысле биоэкономическая система не очень отличается от биогеоценозов. Так хищники ассимилируют лишь один процент энергии, содержащейся в биомассе растений, съеденных травоядными до того, как они стали пищей плотоядных.

В процессе функционирования биогеоценоза, как правило, не возникает опасных для его существования отходов и загрязнений. В современных биоэкономических системах те миллиарды тонн вещества, которые ежегодно поступают в биосферу «из экономики» являются как раз теми «вредными выбросами», опасными для биосферы.

Можно идти по проторённому пути очистки и обезвреживания выбросов в биосферу. Но существует и другой, несравненно более перспективный путь, подсказываемый анализом биоэкономической системы. Отходы производства и потребления плохо ассимилируются биосферой, но они могут быть возвращены в производство для повторного использования!

В настоящее время не существует принципиальных технических трудностей в деле промышленной утилизации большинства видов выбросов в окружающую среду. Иными словами, технически возможно кардинально перестроить баланс вещества в биоэкономической системе: уменьшая поступление вещества из биосферы в производство, увеличивать возврат вещества из сфер производства, потребления и накопления обратно в производственный процесс.

Повторное использование вещества часто представляется невыгодным: оно удорожает производство, так как содержание полезных компонентов в отходах обычно значительно ниже, чем в первичном сырье. И тут вновь полезно вернуться к рассмотрению биоэкономической системы как единого целого.

Индустриально-искусственные системы экономически выгоднее естественных. Но их создание допустимо  лишь при соблюдении экологических и социальных ограничений.

Первый род ограничений связан со сложной проблемой надёжности экологических систем разного уровня – от элементарной (биогеоценоза) до глобальной (биосферы). Необходим расчёт оптимального сочетания природных и искусственных систем живого, возникает проблема создания системы охраняемых территорий различного типа: национальные парки, заповедники, заказники, памятники природы[2].

Второй род ограничений – социальные. Они приходят со стороны самого потребителя – человека. Социально-экономические стремления человека меняются сравнительно быстро, но всегда остаётся своеобразный психологический атавизм. И цветы на окнах, собаки и кошки в домах, и поездки за грибами и ягодами, охотничьи и рыболовные «страсти» – всё это присуще обитателям бетонных громад. Скорость преобразования природы не может превышать некоторой приспособительной нормы реакции человека, допускаемой его нервной системой. За этой нормой – нервные заболевания.

Есть и ещё одно ограничение – эколого-эволюционное. Оно в экономике преломляется через призму понятия о возобновимости ресурсов. Скорость поиска минеральных ресурсов обычно превышает темпы их эксплуатации[3]. Хотя минеральные ресурсы в эволюционном смысле невосстановимы, их можно отнести к категории экономически возобновимых. Места отдыха на природе в условиях примечательных ландшафтов при принципиальной их экологической возобновимости,  оказываются экономически невосстановимыми – слишком много для этого нужно времени. Потери же вида живого – растения или животного, утрата генетического кода невосполнимы ни в биологическом, ни в экономическом  смысле. Чем быстрее идёт преобразование природы, тем больший разрыв в скорости природных процессов и планируемых перестроек. Возникает противоречие, ведущее  к крупным экономическим потерям. Торопить природу опасно!

Необходимо помнить, что Земля – единая планета. Взятое взаймы в одном месте – это взятое в долг  у всей Земли. Долги приходится отдавать. Порой «кредитование» идёт под большой процент. Вот его-то следует избегать.