Несмотря на вполне понятную субъективность, важнейшим источником для изучения Гражданской войны в Сибири являются воспоминания ее участников. Наряду с мемуарами белоэмигрантов, чаще всего это частные документы белого движения в форме дневниковых записей. К таковым относятся и записки штабс-капитана Владимира Владимировича Зверева, которые были обнаружены в Государственном архиве Красноярского края (ГА КК, фонд 64, опись 1, дело 739). Об авторе известно лишь то, что он являлся потомственным военным, участником Первой мировой и затем Гражданской войн. В отличие от его отца1, известного генерала, погибшего в 1918 году, судьба В. В. Зверева остается неизвестной.
Рассекреченный еще в 1930-х гг., этот архивный документ представляет собой выписки из пока не найденного дневника Зверева, сделанные музейным работником А. К. Фефеловой2. Выписки предваряются сообщением о том, что извлечены они из 12-й тетради, которую автор начал 19 ноября 1917 года. Документ представляет собой машинописный текст объемом в 12 листов с оборотами. Судя по названию — «Выписки из дневника... о жизни в городе после свержения Совета и о захвате эвакуировавшихся большевиков» — создателей извлечения интересовала прежде всего изложенная автором информация о событиях в Красноярске после бегства представителей советской власти. Вторую часть архивного дела составляет «Дневник слухов» — авторский рукописный текст еще на 10 листах с оборотами. Совмещенные нами в одно целое соответственно хронологии, данные записи рассказывают о настроениях и поведении лиц, окружавших автора и участвовавших в событиях, имевших место в Красноярске с января по июль 1918 г. Речь идет, во-первых, о мятеже Красноярского казачьего дивизиона и, во-вторых, об антибольшевистском перевороте.
Данные события, издавна вызывавшие жгучий интерес у всех, кто интересуется историей Сибири, получили сегодня в отечественной историографии новую оценку. Так, названное в советское время «сотниковской авантюрой» вооруженное противостояние енисейских казаков и советской власти — в современных публикациях подается уже в качестве одной из первых реакций российского общества на большевистскую политику расказачивания и свертывания демократических свобод. Приковывает внимание историков и краеведов и личность атамана Енисейского казачьего войска А. А. Сотникова3, руководившего этим мятежом. А переворот, произошедший в июне 1918 г., который советскими авторами именовался не иначе как «контрреволюционным», сегодня некоторые краеведы называют «освобождением Сибири».
Между тем остаются вопросы, на которые хотелось бы получить более полные ответы. К примеру, интересной и незавершенной из-за недостатка сведений страницей истории является создание и деятельность антибольшевистского подполья, существовавшего в Сибири в первой половине 1918 г. и якобы готовившего этот переворот. Согласно появившейся информации, первые планы по организации вооруженных формирований строились офицерами военного отдела Временного областного совета еще в январе того же года. После разгона большевиками Сибирской областной думы созданные группы перешли на нелегальное положение и продолжили вербовку добровольцев в свои ряды. Спустя десять лет первым о сибирских «контрреволюционных» организациях того времени рассказал на страницах «Сибирских огней»4 известный сибирский большевик В. Д. Вегман5, сообщивший, что красноярская организация, которую возглавлял генерал Чудилин, насчитывала по одним данным 600, а по другим — не более 480 человек.
Возвращаясь в Красноярск после демобилизации из старой армии, бывшие офицеры испытывали немалые материальные затруднения. Недавний подполковник М. И. Мальчевский, чтобы прокормить семью, чинил ботинки. В городскую милицию пошли служить бывшие фронтовики — подпоручик В. Коротков, прапорщики К. Хороманский и В. Соловьёв. Дело дошло до организации артели поденщиков, состоящей из недавних офицеров, зарабатывавших на жизнь разгрузкой вагонов на железнодорожной станции. Но даже это занятие «товарищи» запрещали.
Вместе с тем бывшее офицерство начало консолидироваться. Полковник Б. Г. Ляпунов состоял в тайной организации с 20 апреля. Занимаясь созданием подполья, он объединил вокруг себя 37 человек. В литературе отмечалось, что бывшие офицеры составляли 40—50 % красноярских подпольщиков. Членами военной организации были полковник Б. М. Зиневич, подполковники М. И. Мальчевский и В. Я. Мезин, штабс-капитаны В. В. Воскресенский, И. М. Труш, Черемнов и А. В. Черкашин, подпоручики Бушинский, Добжинский, Н. и К. Соколовские, прапорщики Антонов, Головко, Пикулевич и Тихомиров. Ее первым военным руководителем являлся поручик или прапорщик С. П. Лысенко6.
Этой организации приходилось существовать в городе, где позиции большевиков были безоговорочно сильны. Поэтому подпольщикам длительное время не удавалось наладить связь с другими центрами и приходилось соглашаться на руководство со стороны эсеров и областников-автономистов. Подпольный губернский комиссариат возглавлял, судя по всему, известный в Красноярске врач и общественный деятель областник Вл. М. Крутовский, его членами были социалисты-революционеры из числа местной интеллигенции Н. Н. Козьмин, П. З. Озерных и П. С. Доценко. Руководимое ими тайное сообщество постоянно находилось на грани провала. Одной из проблем подпольщиков являлась нехватка оружия, а также недостаток финансовых средств, из-за чего некоторые офицеры вынуждены были покидать город в поисках заработка. Возможно, замедлило самоорганизацию подполья и подавление казачьего мятежа, показавшее, что Советы церемониться с противником не будут. Играла роль и апатия бывших офицеров.
В апреле 1918 г. красноярская организация перестала действовать изолированно и стала подчиняться подпольному штабу Западного округа. Для налаживания связей в мае в Красноярск прибыли из Новониколаевска представители этого штаба А. Н. Гришин-Алмазов, П. Я. Михайлов и П. П. Белов. Поддерживаемые подпольным губернским комиссариатом, они сменили военное руководство красноярской организации, во главе которой встал теперь полковник В. П. Гулидов. С этого времени стала расти численность подпольщиков, появилось оружие. Так, однажды удалось, воспользовавшись тем, что защитники советской власти не ночевали в казармах, похитить оттуда 40 винтовок.
Однако есть свидетельства и о том, что антибольшевистское подполье в Красноярске было выразителем настроений лишь некоторых кругов населения и не охватывало даже всего офицерства. Зная о существовании организации, но не испытывая симпатии к эсерам и областникам, многие так и остались в качестве идейных сторонников мятежа. Во всяком случае, посланец Вооруженных сил юга России генерал В. Е. Флуг, побывавший в большинстве крупных сибирских городов, красноярских подпольщиков вообще не заметил.
Обнаруженные в архиве Управления ФСБ по Красноярскому краю (АУ ФСБ. Дело П. — 23386) показания самого Гулидова на допросах в особом отделе ВЧК 5-й армии (май 1920 г.) сводятся к тому, что он знал — из разговоров с бывшими сослуживцами — о существовании некоей тайной организации, состоявшей из железнодорожных служащих, рабочих и бывших офицеров. Однако сам вступил в нее только после 15 мая 1918 г., т. е. за месяц до переворота, и лишь по приглашению вышеупомянутого Гришина-Алмазова. В этот момент численность офицеров-подпольщиков составляла 60, а затем выросла до 280 человек. Припомнил Гулидов и о том, что его помощниками были прапорщик Антонов, который осуществлял учет членов, штабс-капитан Черкашин и полковник (правильно: подполковник) Мальчевский, выполнявшие функции организаторов и руководителей своих «десяток». План действий организации должно было прислать вышестоящее руководство, оно же обещало выделить для инструктажа и указаний по конспирации генштабиста. При этом допрашиваемый счел необходимым подчеркнуть, что параллельно в Красноярске действовала и какая-то другая подпольная организации, членов которой он якобы не знал. Понятно, что Гулидов, спасая собственную жизнь, не до конца был откровенен с чекистами и всячески преуменьшал значительность своей деятельности.
Вероятно, в этом случае полезным будет обратиться к еще одному свидетельству. Оказавшись очевидцем событий, Зверев оставил свои впечатления об обстановке в Красноярске в то время и тем самым максимально приблизил читателей к самостоятельному прочтению истории.
* * *
Следует упомянуть, что в данных воспоминаниях содержится, конечно, небеспристрастный взгляд на события Гражданской войны. Принадлежа к определенному кругу красноярской общественной элиты, Зверев не только с ненавистью относится к большевикам, но и предстает самоуверенным и где-то капризным молодым человеком, занятым не только поиском работы, но и развлечениями. В суждениях уже повзрослевшего на войне молодого человека вдруг начинает просматриваться мальчишеский максимализм. Зачастую он живет среди слухов, в изобилии курсировавших в компании, состоящей из близких ему лиц, в основном бывших офицеров, студентов, гимназистов, их родственниц и подружек. Подробно пересказываемые в дневнике многочисленные слухи чаще всего были ложными и настолько невероятными, что их здесь можно было бы и не приводить. Однако они лучше всего передают состояние общества и свидетельствуют об истинных переживаниях и стремлениях людей, зачастую готовых выдавать желаемое за действительное.
Изложенная автором информация расширяет наши познания о состоявшемся в Красноярске казачьем мятеже. Столкновение между казаками и местным совдепом было обусловлено не столько необходимостью разоружения одной из сторон, сколько целями политической борьбы, вызванной усилением большевистской власти. Все это, как рассказывает автор дневника, сопровождалось умалением демократических свобод, выразившимся в арестах политической оппозиции, закрытии газет и разгоне общественных организаций, а также в создании информационного вакуума, заполнявшегося народными выдумками.
По понятным причинам Зверев не рассказывает о деятельности городского антибольшевистского подполья, но зато свидетельствует о его наличии в Красноярске. Кроме того, он еще раз подтверждает известный тезис о неожиданности для всех произошедшего переворота, главной ударной силой которого явились чехословацкие легионеры, и осуществлении его относительно малой кровью.
Записи Зверева подтверждают и мнение о том, что офицерская организация была слаба, ее члены, кроме вероятного и обычного в таких условиях отрицательного отношения к большевистской власти, ничем конкретным и действенным не отличились. Автор, как и многие его сотоварищи, принял минимальное участие в свержении советской власти и установлении правления областников.
Экспедиция войск новой власти для преследования и задержания бежавших большевиков, в советской историографии называвшаяся «карательной», являлась, по мнению офицерской молодежи, лишь интересной «командировкой», цели которой были абсолютно законными и достойными.
Особую значимость для понимания исхода начавшейся вооруженной борьбы имеют утверждения автора о наблюдаемых им летом 1918 г. равнодушии обывателей и мягкости военной администрации. Данные тенденции, среди других, и привели белую власть к крушению.
В представленных здесь дневниковых записях нами была сделана существенная правка: явные грамматические ошибки исправлялись, в ряде случаев текст из-за повторов и многословия редактировался.
Александр Шекшеев
Выписки из дневника штабс-капитана Владимира Зверева
16 января 1918 г. В 12 часов [поступило] сообщение о готовящемся бое большевиков с казаками... Вечером настроение ужасное, зловещие слухи ползут среди... обывателей... Из Ачинска на помощь большевикам приехали 600, а из Канска — 450 красногвардейцев. По всем домам будут обыски с изъятием обнаруженного оружия. Мы, красноярцы, сидим на осадном положении; с 6 ч. вечера до 8 ч. утра никто не может выходить на улицу. У большевиков идут переговоры с казаками о разоружении последних, срок ультиматума оканчивается в 6 часов утра 17-го января.
17 января. Казаки уехали в 3 часа ночи в неизвестном направлении. Они [якобы] сказали большевикам, что если вам нужно нас обезоружить, то выходите за город, в чистое поле, там и берите наше оружие. Но мы знаем, что вам нужно не оно, а возможность устроить погром и свалить его на нас. Этого не будет. Хотя казаки и уехали, все знают, что с 9 ч. утра будут стрелять.
Говорят, что большевики разбиты под Иркутском. Семёнов идет на Красноярск, а за ним следом — союзники. «Наши» трусят. В Смольном неладно, по слухам, Ленин убит. С «нашими» по прямому проводу не разговаривают. Учредительное собрание заседает под охраной четырех полков. Казаки якобы обратились с декларацией ко всему енисейскому казачеству о мобилизации для борьбы с большевизмом. В городе арестованы 30 казаков и много офицеров.
18 января. <...> Городской голова говорит, что теперь война, раз казаки ушли из Красноярска, будет перенесена в губернию. Казаки «окопались» в с. Торгашино, разъехавшись по заимкам. Пленные немцы заодно с большевиками. Большевики у казаков все как есть увезли: постели, фураж, белье, кожи и т. п. <...>
19 января. Говорят, что казаки выехали из города по приказу Семёнова, а на помощь большевикам прибыл эшелон солдат из Омска. Будут ходить по квартирам и брать... В казармах у казаков была старинная икона Николая Чудотворца. Б[ольшевики] сняли с нее ризу и выкололи глаза. Сегодня 20 красногвардейцев ловили одного казака, а он как стегнет лошадь, да на них, они в сторону, он и ускакал, только шапку сронил. Весь народ хохотал. На берегу б[ольшевики] сильно укрепились, подойти страшно.
20 января. Казаки объявили ультиматум, завтра в 12 ч. начнется бой.
21 января. В Германии революция. Вильгельм свергнут с престола. Ночью казаки украли у «товарищей» две пушки. С фронта идет «буйный» казачий эшелон.
22 января. В городе масса арестов; арестован в полном составе Военно-промышленный комитет и много членов партии с.-р. (социалистов-революционеров. — А. Ш.). Казаки набежали среди бела дня в свои казармы, схватили на глазах красногвардейцев сахар и были таковы. Два чиновника переселенческого управления и один священник сошли с ума. Ленин убит, Троцкий арестован. 100 красногвардейцев пошли на казаков. В Николаевке [копают] окопы...
23 января. Говорят, что когда разгоняли Военно-промышленный комитет, то члены его вдруг запели «Мы жертвою пали». Им запретили петь, тогда они, выразив удивление запрещению петь революционные песни в «свободной» России, запели «Боже, царя храни...». Из Томска идут неутешительные слухи в связи с недостатком там продовольствия. Аресты продолжаются, в тюрьме тесно, будут сажать в управу. На ст. Красноярск разоружены два эшелона казаков, возвращавшихся с фронта. Красногвардейцы у [управления] Ачинск[о]-Минусинской дороги реквизировали автомобиль.
26 января. Говорят, что исполком предъявил требование к купцам внести по 150 000 р. на уплату жалования красногвардейцам. Военное положение прекращено, и город переходит на «мирное» существование. Если купцы не дадут денег, их отправят в Ачинск на общественные работы. В Чите кончилось все благополучно, совет распущен и власть в руках комитета общественной безопасности.
27 января. Купцы исчезли. Только П. И. Гадалов7 не скрылся и будто бы в ответ на требование большевиков о деньгах сказал им: «У меня на текущем счету всего 1500 р., все остальное в товарах; ставьте в магазины комиссаров и продавайте товары. Полученные от продажи деньги можете забрать». Рассказывают, что сына купца [И. Т.] Савельева заставили подписать чек за отца. Казаки будто [бы] уехали в Минусинский уезд.
28 января. Говорят, что у Крутовского8 был опять обыск, его хотели арестовать, да дома не было. Сегодня была большая демонстрация с музыкой и солдатами, по какому поводу, неизвестно9. На днях, по слухам, введут новое времяисчисление10.
29 января. П. И. Гадалова будут отправлять в Ачинск на общественные работы. За него вступились служащие его магазина. Начались аресты «областников». Сибирская областная дума, арестованная в Томске, сидит в нашей тюрьме. Говорят, братьев Севостьяновых хотели арестовать, а они доказали, что «большевики», и пришлось их оставить в покое.
14 февраля. По городу [ходят] упорные слухи о «мире», уже третий день, но телеграммы не выпускают о сем событии. Что-то не торопятся обрадовать «народ».
19 февраля. Носятся слухи, что Вильгельм взял десять русских городов и идет через Псков на Питер. Вот тебе и мир!
22 (9) февраля. По слухам, Петроград взят. Предполагается реставрация монархического строя при поддержке немцев. Несколько дней говорят о расколе в лагере большевиков...
24 (11) февраля. Питер и Киев взяты. Разогнана Ачинская городская дума, все население идет валом на собрание протеста.
25 (12) февраля. В Петрограде [на] Кузнецкой улице приготовлен дворец для Н[иколая] II. Он в Киеве, а не в Тобольске. Вильгельм в Петрограде и просит [царя] подписать мирный договор, но Николай отказывается, потому что у него ничего нет. Получена большевистская телеграмма «беречь советы»... Минусинск якобы взят казаками и очищен от б[ольшевиков]. Вчера Совет принимал гостей, солдат-большевиков с музыкой, а потом оказались казаки. Взята и Москва немцами.
26 (13) февраля. <...> Закрыта [газета] «Свободная Сибирь». В сферах исполнительного комитета какое-то смятение. Состоялось пленарное заседание совдепа по вопросу о мире. В чем дело — не знаем. Сегодня должен был заседать революционный трибунал по делу об эсерах, но заседание не состоялось, т. к. застрелился председатель трибунала Королёв. [Причина] неизвестна. Может быть, как честный человек, [он] понял, в какой тупик заведена Россия... его единомышленниками.
В управлении Ачинск[о-Минусинской железн]ой дороги скандал. После увольнения части служащих председатель Главного комитета Серов приказал [их] не пускать в управление. Когда часть их пришла, он грозил перестрелять «...эту сволочь». Купецкий вступился за служащую барышню и погрозил Серову кулаком, за что [был] посажен в тюрьму... [В ответ] большинство служащих заявило о том, что не станет посещать занятия... Администрация пригрозила, что в случае неявки... они будут преданы за саботаж революционному суду. [Тогда служащие] подали заявление [в Главный комитет и исполком] о своем желании работать, но просили избавить от самоуправства и угроз. Что будет дальше, увидим.
28 (15) февраля. <...> Инцидент несколько улажен, т. к. Вейнбаум11 обещал устроить общее заседание исполкома совместно с администрацией и Главным комитетом дороги. Однако сегодня появился слух, что Серов с просьбой об аресте обратился в штаб Красной гвардии, причем говорят, что последний не особенно подчиняется Совету, находя, что Совет буржуазен...
3 марта. Слух о получении телеграммы такого содержания: СПб взят, Смольный сдался без боя, Алексей объявлен царем, регентом принц Гессенский, Львову поручено сформировать кабинет. Будто бы получена телеграмма по прямому проводу из Владивостока. Он взят союзными войсками, образовано Временное правительство из Львова, Родзянко и Брусилова. Благовещенск и Троицкосавск взяты... китайскими войсками. В Чите идет бой. Ленин идет в Красноярск, и самый большой бой будет здесь. Иркутск во власти Семёнова, большевики обезврежены.
5 марта. В воскресенье были всем домом у Садлуцких, а вчера с Лялей — у Разореновых... У них... бывает молодежь, можно иногда... развлечься.
9 марта. Ни утренних, ни вечерних [известий] сегодня не было, а слухи в городе самые животрепещущие. Утром определенно говорили, что Петроград уже взят, а вечером разнесся слух, что Япония и Америка объявили войну России. Интересное время переживаем. Надо полагать, в ближайшем времени много будет нового, в корне изменяющего положение дел.
10 марта. Умы города продолжает волновать слух о взятии Петрограда... Утверждают, что будет монархия. Неизвестен только глава: Алексей или Михаил? «Голубчик» (Ал. Павл. Ясенский12) снова интересуется Саянским заповедником.
11 марта. Был сегодня с А. П. у заведующего заповедником А. Г. Ленпа. Он произвел на меня прекрасное впечатление: солидный, дельный, педантичный и славный человек.
12 марта. По слухам, взяты китайскими войсками Чита и Нерчинск. Русское правительство организовалось в Пекине и оттуда с союзными войсками двинется в Сибирь.
14 марта. Говорят, что Троцкий и Ленин казнены через повешение. Союзники послали всем советам предложение сдаться без боя, иначе будет применена сила. «Наши» большевики решили сдаться союзникам. Для Ленина якобы готовится в Красноярске квартира — идет сюда...
Вчера был в театре... с нашей компанией, т. е. с Лялей, Марусей и Валей Разореновыми, Мишей Агеевым, Мишей Блохом, Ниной с Чеславом, Колей и Серёжей Садлуцкими и др. Сегодня вечером появился слух, что Временное правительство в составе Львова, Брусилова, Колчака и Родзянко потребовало от советов признания его власти и передачи ее на местах соответствующим лицам, т. е. комиссарам прежнего Временного правительства. За неподчинение этому все, не только власть имущие, но и просто состоящие в партии большевиков, будут объявлены вне закона и преданы смертной казни.
18 марта. <...> Лазо требует подмоги под Читу... Но на предложение б[ольшевиков] идти на помощь никто не соглашается. Слух об ультиматуме подтверждается. Причем передают, что на собрании исполнительного комитета 2/3 голосов были за передачу власти выборным земским и городским самоуправлениям, как того требует ультиматум (я ошибся в прошлой записи). По слухам, десант союзников силою до 50 000 [человек] двигается с Востока. Видимо, союзники решили принимать свои меры.
28 марта. <...> Рассказывают, что на днях с «российского» поезда на вокзале сошли 2 господина в черных масках, сели на извозчика и поехали в исполком, куда пред этим никого не впускали, а их, видно, ждали. Как подъехали, так двери отворились и впустили их. Еще говорят, что в Благовещенске был бой и власть снова в «советских» руках. К Пасхе, по слухам, дадут по 10 фунтов крупчатки... Каждый вечер в городе стрельба и разбойные грабежи.
6 апреля. Вчерашним днем хлопотал по устройству на работу. В результате являюсь членом артели кирпичного завода. Вечером были с Лялей в городском театре... Шла «Мечта любви» в пользу Союза взаимопомощи бывших офицеров и их семей. Публики много и... вся приличная — демократов никаких не было. Из знакомых — Садлуцкие, Разореновы, Юрьева, масса офицеров, как то: Разночинцев, Стива, Садлуцкие Коля и Серёжа, Шитников, Агеев, «сапожники» (артель сапожной мастерской «Трудсоюза») и др. <...>
12 апреля. Вчера утром приехал А. К. Смелков13, которого мы все считали погибшим. В декабре [1917-го], увидев, что дивизион начинает большевизироваться, он решил его распустить, что с успехом и проделал, отпустив [всех] в отпуск по болезни... Был на вечере землемеров... только холостая компания...
25 апреля. 15-го был у Разночинцевых. Организовали артель из 30 бывших офицеров, судейских и акцизных [чиновников], хотели работать на кирпичном заводе около Николаевки. Для выработки устава и [согласования] условий с хозяевами завода, т. е. Обществом взаимного страхования, была избрана комиссия в составе мирового судьи И. А. Петрова, прапорщика Серебрякова, студента Яковлева и меня. Совещались мы несколько дней... В городском театре идут спектакли в пользу гимназии, фракции учащихся, сочувствующих партии эсеров. <...> Начали работать, делаем папиросные гильзы и продаем по 20 р. тысяча. Мне пришлось заняться изготовлением коробок.
27 апреля. Случайная встреча. Маме муку привез ломовой [извозчик] Алексей Семёнович Бибиков, бывший офицер из папиной бригады, служивший затем где-то, а окончивший службу командиром 2-й батареи 4-й артиллерийской бригады в чине подполковника.
10 мая. По слухам, Николай II скрылся, его караулят на всех станциях, говорят еще, что б[ольшевики] передали его Вильгельму. Приехали союзные консулы и требуют от совдепа оставить в покое пароходы, банки, имущество разных лиц. Чита взята Семёновым; он с 70 000 [солдат] идет на Иркутск, за ним Хорват. В Иркутске паника...
11 мая. Говорят, что под Петербургом [идет] большой бой, победа на стороне советских войск. В Иркутск привозят много раненых, а публику не выпускают ни на восток, ни на запад...
12 мая. В связи с похоронами Гадалова в городе появились слухи. Якобы выкопали его из могилы, сняли все, оставив только белье. Бриллиантовый перстень с пальца не могли снять, так отрезали с пальцем и еще булавку с галстука взяли. Какого-то техника схоронили, догола раздев, и могилу не закопали.
13 мая. Вечером 6-го к нам пришли Садлуцкие. Звонит телефон, зовут Колю. Говорит Домбровский. Кончился разговор, Коля предлагает мне одеваться и идти знакомиться к девицам Нахабиным. 7-го пил кофе с Мишей в кафе «Трудовое товарищество». На следующий день был выпускной вечер 7-го класса женской гимназии... Вечером 9-го наша компания была у Любецких, 10-го — у Майнгарда.
15 мая. Сегодня на базаре солдат продавал женское платье и башмаки. К нему подошла старуха и уличила его в продаже вещей умершей недавно дочери. Милиция нашла [ее] могилу разрытой — «вот ведь какой народ пошел».
25 мая. 15 мая [состоялась] свадьба сестры Ниночки. Вечером в саду с Серёжей Садлуцким и подпоручиком 2-й Чехословацкой артиллерийской бригады. 16, 17 и 21-го копал гряды в огороде. Всяческие деловые свидания, в т. ч. в кино «Арс». Последние дни некогда даже почитать. Весь день дела, а вечером — в сад, где встречаюсь с массой знакомых.
27 мая. Сегодня мне, что называется, повезло. Только я встал в «мучной хвост», как сейчас же с разных сторон пошли «рассказы». Ташкент взят бухарцами, Семипалатинск — чехословацкими войсками. Они идут на Омск. Мариинск взят. Там произошла такая история. Прибывший чехословацкий эшелон остановился на дневку. На следующий день чехи хотели уехать, но «товарищи» не разрешили... На третий день они потребовали проезд, уже угрожая оружием. Тогда один из красногвардейцев выстрелил и ранил двоих чехов. Ну... чехи как затрубят, и пошла резня.
28 мая. Красноярск с Томском отрезаны отовсюду. Завтра объявлять будут осадное положение.
9 июня. Опять не мог собраться писать... Время распределяется неудачно: нигде не служу, а до 20-ти часов занят, то табак приготовляю и режу, то дома убираю или что-либо делаю по хозяйству, вечером ношу воду в огород и иногда поливаю. В последние же дни, правда, дел было больше: надо было спрятать теплое платье, привести в порядок сундук с книгами... После же 20 часов хочется свежим воздухом подышать — иду в сад и там сижу часов до 23—24-х. И так день за днем. Снова мелькнула надежда на службу чертежником в конторе механического завода сельскохозяйственных машин Совета народного хозяйства, но ничего не вышло. Кормят завтраками, и тем дело ограничивается. Видно, и здесь все испортила вывеска «бывший офицер»...
Сегодня вечером остался дома... думал часов с 22 сесть за дневник, приготовился писать, но, увы, вернулись папа и мама. Имел глупость сказать, что в субботу пойдем на «Столбы». Сейчас же «охи» и «ахи» и уговоры не лазить... Не удержался сказать пару теплых слов. Настроение пропало. Теперь злюсь и пишу через силу. Наблюдая за собой, все больше убеждаюсь, что я совершенно не подхожу к семейной жизни. Великолепно чувствую себя лишь тогда, когда ко мне никто не пристает ни с советами, ни с просьбами... Как и прежде, невыносимы для меня всякий контроль и посягательство на мою свободу... Если думать о том, что опасно, тогда опасно все на свете. Надо было меня с детства посадить под колпак, а не пускать на военную службу и тем более на войну, где я три года подвергался опасности... Впрочем, все это ерунда. Полагаю, что я велик настолько, что могу делать все, что захочу...
Просто невыносимо положение, в котором мы находимся давно... Теперь вот уже две недели, как оно еще более усугубилось. Началось... с учета офицеров. Затем очень тревожно стало в среду, 29 мая. Дело в том, что в понедельник, 27 мая, эшелонам чехословаков, стоявшим в Мариинске, Советской властью был предъявлен ультиматум сдать оружие... В ответ на это чехи выступили и свергли советы... Как пишет «Рабоче-крестьянская газета», деятельное участие в «восстании чехов» приняли правые эсеры, меньшевики и белогвардейцы. Положение дел точно неизвестно. Здешний совет не счел нужным говорить населению правду. Благодаря чему слухов масса, а сведения «Р[абоче-]к[рестьянской] газеты» явно тенденциозны. С уверенностью можно сказать, что в Новониколаевске, Мариинске, Канске и Нижнеудинске власть советов уничтожена. Отсюда были посланы делегации. В результате 4-го [июня] заключено перемирие на 6 дней... Настроение в городе... тревожное. Все чего-то ждут и боятся. Идут аресты бывших офицеров и вообще контрреволюционеров. У Садлуцких было два обыска в течение 3-х суток. Отсюда отправляют красноармейцев. Исполком выпустил воззвание о том, что власть советов в опасности, и потребовал вступления в ряды Красной армии. Но народ неохотно идет в ее... отряды. Слухов, самых вздорных, масса, тотчас опровергаемых и не подтверждающихся... 26-го бродил по саду в компании офицеров. 27-го побрил голову, вечером снова в саду.
Лето вступило в свои права. Жара страшная, дождей мало. За городом великолепно. Несколько раз ходил наниматься, а 29-го был на балу-спектакле в пользу увечных воинов... Мог бы еще очень много написать, но не пишу, хотя бы потому, что не могу быть уверен в неприкосновенности моих личных записок...
С Россией связи никакой... Сегодня прошел слух, что в Москве резня. Продолжаю знакомиться с книгами о путешествиях к Северному полюсу и о Северном Ледовитом океане...
13 июня. Перемирие с чехословаками продлено на 6 дней, т. е. до... 16 июня. В Томске власть советов свергнута. Там образовался Западно-Сибирский Комиссариат Временного Сибирского правительства в лице Лансберга (М. Я. Линдберга14. — А. Ш.), Фомина15, командующего войсками Западно-Сибирского военного округа полковника Гришина16. Издан приказ о мобилизации... «Рабоче-крестьянская газета» поместила к нему только комментарии... По поводу этого правительства пишется все что угодно и в понятном духе. Например, во вчерашнем номере написано, [что] начальником Западно-Сибирского штаба состоит известный монархист, бывший жандармский офицер, полковник Гришин. Алексей Николаевич попал в... монархисты и жандармы. Здорово!
<...> Службы нет. Вечером гуляем в саду.
15 июня. Живем исключительно слухами, самыми разнообразными и невероятными. Чехословаками захвачена вся линия ж[елезной] дороги от Пензы до Иркутска. А. Окулов идет защитить Советскую власть в Красноярске с... войском... В Томске... исполком забрал оружие и деньги в банке, сел на пароходы и уехал вверх по Оби... В Минусинске был разогнан съезд крестьян, настроенный против большевиков. Созывается другой съезд. Крестьяне решили каждого избранного депутата посылать под охраной 15 вооруженных человек. Говорят, что все пароходы в Минусинске арестованы. В Ачинске большинство населения за белогвардейцев. Жители Канска просят чехов не уходить из города, с ними спокойнее. Среди публики, узнавшей о постановлении исполкома и боевых действиях под Красноярском, волнения. Больше всего боятся погрома. Говорят, что ночью будут повальные обыски.
16 июня. Сегодня утром окончилось перемирие, и теперь, следовательно, идет бой между советскими войсками с одной стороны и чехословаками, белогвардейцами и войсками Томского правительства — с другой... По городу ходят слухи, [что] на заседании исполкома решение «бороться до последней капли крови» имело большинство всего в два голоса. Вейнбаум, как человек... интеллигентный и рассудительный, находя сопротивление бесполезным, упрашивал [большевиков] сдать власть. Наиболее ярым противником его явился командующий войсками Марковский17, который заявил, что «пусть в Красноярске камня на камне не останется, но я власти не сдам». Б[ольшевики] все пароходы задерживают в Красноярске.
В городе тихо... Позавчера имел удовольствие видеть в кафе Марковского. Сегодня в газете его приказ о том, что все граждане должны сдать имеющееся у них оружие в исполком. Несдавшие будут немедленно отправлены на фронт и окопные работы. Папа с полчаса назад понес туда старую шашку и спросит, надо ли сдать кортик...
17 июня. Вчера вечером после 20-ти собрались мы, как всегда, в саду подышать свежим воздухом. Играла музыка, народу довольно много. Около
23 часов по городу развесили приказ о введении с 12 часов ночи с 16 на 17-е [июня] осадного положения. С 8 часов вечера не разрешается быть на улицах, а с 9-ти — должен быть потушен свет или плотно завешены окна. Большевики все золото и деньги из банков увезли на пароходы18. Провизию тоже заберут.
18 июня. Сначала про «вчера», потом про «сегодня». Вчера утром я был у Блоха, где услышал, что с ночи большевики усиленно грузят на пароходы муку, сахар, керосин и т. п.19 Мама слышала от служащего Госбанка, что на «Сибиряка» погружены все ценности, как- то: золото, кредитные билеты, процентные бумаги. Муку и сахар грузили в громадном количестве. Телефоны не работают. Катера... не ходят, плашкоут поставлен у здешнего берега и охраняется Красной гвардией. Минирован и подготовлен к взрыву железнодорожный мост. Часов после 6-ти вечера я пошел в сад, где видел кое-кого из бывших офицеров, [а также] Шуру и Аню Ерофеевых. К 8 часам, исполняя приказ об осадном положении, прибыл домой...
Сегодня с утра распространились слухи, что семьи власть имущих уезжают на пароходы. В городе спокойно. Магазины открыты. Публики масса. Патрулей не видно. Все возмущаются увозом [большевиками] продовольствия и подготовкой [их] к бегству. До вечера никаких новостей. В течение дня со всех сторон прибывают раненые и рассказывают: «У чехов оружие, и бомбы, и гранаты, бьют нас как хотят, а у нас бомб и гранат нет, некому командовать, куда нам с чехами сражаться». Наивные дураки, неужели... регулярное войско, каким являются чехословаки, могло походить на вооруженную банду, которую представляет из себя красная армия. Прибывшие из-под Клюквенной рассказывают, что чехи захватили всю их артиллерию, а пехоту загнали в болото, откуда часть с трудом вылезла. Раненых — масса. Кроме того, сегодня появилось много бежавших с фронта. В городе осадное положение... Большевики приготовили пароходы. Чехи в 6 верстах от города, а в мастерских волнение.
Что должно было случиться — случилось. Часов в 18-ть придя в сад, [узнал], что железнодорожники потребовали немедленного возвращения ушедшего «Сибиряка» и разгрузки всех запасов. «Сибиряк» уже вернулся и находится под контролем железнодорожников, так же как и пароходы с продовольствием. В исполкоме непрерывно присутствуют железнодорожники, наблюдавшие за тем, чтобы большевики не пытались снова отправить пароходы... Уходил я из сада в [половине] 8-го, а публика и не думала [расходиться], наоборот, приходило все больше и больше. Исполком выпустил сегодня [воззвание], в котором просил граждан не верить «провокационным» слухам о погрузке продовольствия, объясняя факт погрузки части [его] (грузили весь сахар, 40 000 пуд. муки) необходимостью послания в Туруханск. Интересно только, почему Туруханск так внезапно заголодал, что в воскресенье пришлось отправить катер за «Соколом», ушедшим на гуляние в скит. Причем «Сокол»... ушел весь во флагах, а возвратился без них. Мировой судья говорил мне, что завтра из тюрьмы выпустят политических арестованных. Не разберешь, в чем дело. Ясно только одно — последнее издыхание власти, мечущейся, растерявшейся, противоречащей самой себе. Посмотрим, что принесет завтра.
19 июня. Сегодня будет бой и стрельба по городу. Б[ольшевики] золото и припасы увозят от чехословаков... Увезут — поминай как звали! В 7 ч. вечера город ожил, Совет бежал, появилась новая власть...
1 июля. <...> Это «завтра» принесло так много, что всего и не упомнишь и не в состоянии записать. Одно важно — дышишь теперь свободно, полной грудью, не ждешь ни обысков, ни арестов, чувствуешь себя таким же гражданином, как другие. С вечера 19 [июня] в Красноярске развевается бело-зеленое знамя с надписью «Да здравствует автономная Сибирь». Большевизм пал, как падает предмет, подвешенный на гнилой веревке. Теперь в Сибири власть областников — членов Сибирской думы и Учредительного собрания.
12 дней напряженной работы и днем, и ночью — это главная причина того, что до сих пор на этих страницах не отмечено ничего... радостного... приятного для каждого здравомыслящего человека, хоть мало-мальски любящего свою несчастную, опозоренную, заплеванную Родину. Столько впечатлений, встреч, разговоров, что прямо не знаешь, с чего начать. Хочется изложить все подробнее и повернее, но вместе с тем сам за себя не ручаешься, да и глаза слипаются после целого дня писанины, разговоров, беготни и т. п. Придется отложить описание событий до благоприятного момента, буду брать тетрадь в штаб, там между работой найдется время для писания.
2 июля. Опасность обысков и выемок при большевистской власти совершенно не позволяла писать о том, что предпринималось некоторыми организациями для свержения самодержавия большевиков. Областники не дремали и быстро создали организацию, вполне тайную, в состав которой в роли боевых членов... попало почти все офицерство. Задержка в выступлении одновременно с Томском произошла потому, что здесь сравнительно поздно организация начала работать, а главное, очень туго подвигалась добыча и покупка оружия... До 19 июня положение... было напряженное до максимума. Большевики, отлично зная, в чем дело, боялись за свою судьбу, мы боялись арестов, самосудов и расстрелов. 18 и 19-го особенно стала чувствоваться наша сила.
День переворота прошел так20. Утром главари нашей организации приказали нам прибыть в сборный цех железнодорожных мастерских, где собирался митинг по поводу вывоза исполкомом ценностей и продовольствия на пароходы. Пришли. На митинге Марковский. Разговоры, как всегда, и шум. Хотя я и был в демократическом виде, но на брюках остался кант, что и послужило поводом к изгнанию меня из цеха. Только что я вышел и пошел по Всесвятской, как в цехе раздались сначала выстрелы, затем разрыв ручной бомбы. Как выяснилось уже потом, стрелял Марковский, а затем стреляли в него и ранили в плечо. Митинг, понятно, разбежался; в ближайшем к мастерским районе жители стали закрывать ставни и прятаться.
Часов до 17-ти положение было неопределенным, [затем] прибежал Воскресенский21 и потребовал нас (отца и меня) к Гулидову22 в д. Либмана, кв. Н. Н. Козьмина23. Оказывается, что большевики бежали, бросив город. Таким образом, нам не пришлось брать их с боя. Настроение у всех поднялось сразу. Немедленно освободили политических заключенных. Явился оттуда член Временного правительства Якушев24. У Козьмина собрался весь губернский комиссариат, кроме В. М. Крутовского, т. е. П. С. Доценко25, П. З. Озерных26. Командующим войсками Енисейского района [стал] полковник Гулидов.
Часов около 22 получили известие о том, что рота красногвардейцев, в составе которой был городской голова Дубровинский27, прибыла на ст. Енисей. Ей было предложено вступить в мирные переговоры. Наш отряд был выслан на мост, где и расположился совместно с 40 чехами. Для заключения договора была выслана с той стороны делегация под председательством Дубровинского, а с нашей — начальник штаба полковник Берёзкин, чехословак подпоручик Прейслер и моя персона. На станцию доехали на автомобиле, затем до моста — на паровозе, пешком через мост в первую линию нашего расположения. Вскоре прибыл Дубровинский. После некоторых споров в будке у жел[езной] дороги подписали «условие сдачи Рыбинского отряда советских войск», [согласно] которому красногвардейцы сдали оружие и были распущены по домам, а сам Дубровинский посажен в тюрьму. Вернулись в штаб около 3 часов утра.
В городе суматоха. Найденным оружием вооружились все кому надо и не надо, обыски и аресты, розыски большевиков, и смех и грех. Спать ночь не пришлось, не до того было28. Затем напряженная работа штаба...
В настоящее время все понемногу приходит в должный вид. По военной части окончательно создался штаб командующего в составе: полковник Гулидов, начальник штаба — полковник Берёзкин, старшие адъютанты— штабс-капитаны Аркадий Михайлович Попов и Вячеслав Васильевич Войтеховский, помощник старшего адъютанта — штабс-капитан Василий Васильевич Воскресенский, обер-офицер для поручений — штабс-капитан Александр Орестович Бредихин, комендант — капитан Григорий Геннадьевич Ляпунов, интен-
дант — штабс-капитан Александр Антонович Знаменский, начальник службы связи — штабс-капитан Афанасий Васильевич Черкашин. Управление начальника артиллерии состоит из папы и меня — на должности старшего адъютанта, делопроизводителя, казначея, обер-офицера для поручений, писаря и посыльного. Словом, делаю все и вдобавок ругаюсь с папой, требую отпустить меня в строй. Наконец получили штат, [но пока] сам пишу телеграммы и ношу на телеграф, [готовлю] бумаги и отношу их по назначению.
Пока сформирован 1-й Енисейский Сибирский полк из офицеров в составе четырех рот. Командир — полковник Зиневич29. 1-я рота вчера ушла на фронт. [27 июня] 2 и 3-я [роты] под начальством подполковника Мальчевского30 пошли в Енисейск и дальше для преследования на пароходах флотилии большевиков, бегущих к Северному Ледовитому океану. Сформировали из одной годной пушки батарею под командой подполковника Бибикова. Орудие это (1900-го года) 30 июня под командой [штабс-капитана] Солдатова ушло тоже к Мальчевскому31. Просил меня послать туда — папа не пустил. Обидно, пропустил по его милости такую интересную командировку. Надо куда-либо сбегать от него. Работаешь, работаешь, как вол, а толку никакого, кроме кислых слов.
Просмотрел снова все, что написал, и сам себя выругал, как бесцветно и плохо написано... Подъем уже прошел, теперь спокойная нужна работа, затем слишком много впечатлений, разбрасываешься очень... устал страшно, за две недели никак не могу выспаться. Наконец, несколько мелких эпизодов из нашей совместной с папой службы меня расстраивают, надо сказать, угнетают. Жду не дождусь, когда Гришин позовет меня в командиры броневого отделения.
На фронтах дела слава богу. На западе наша армия за Златоустом (уже взят) и Екатеринбургом. На востоке у Зимы. В городе настроение среднее. Обыватель остался обывателем. Стонал и охал при большевиках, порадовался день при перевороте, затем снова взялся за стоны и охи по разным вздорным слухам. Сегодня, например, говорят, что немцы взяли Париж. Откуда сие, неизвестно, телеграф с Россией не действует. Что в России — Аллах ведает. Как-то там близкие и друзья? В последние дни не выходит у меня из головы Тося. Страшно беспокоюсь, как-то она там... В железнодорожных мастерских анархисты и всякая сволочь ведут усиленную агитацию, что очень пугает обывателей. Многие недовольны Гулидовым (я в числе их) за его мягкость и добродушие32. Кое в чем [необходимы] решительные меры. Базары громадные, цены намного дешевле прежних. Как ни странно, дома говорят, что в магазинах есть товары, которых раньше не было. Спрашивается, откуда они, когда... транспорта нет абсолютно. Падение цен вызвано, безусловно, разрешением свободной торговли. Противники ее говорили, что она даст возможности спекулировать еще больше. Полагаю, что со свободной торговлей явится конкуренция, а последняя, очевидно для всех, гибель спекуляции. Результаты свободной торговли налицо. Настроение крестьян превосходное...
8 июля. Позавчера переехали в новое помещение, наверху губернской типографии. Великолепно, у всех свои комнаты, мы в самом углу. Тишина у нас, работать прекрасно, никто не мешает. Сегодня папа получил телеграмму такого содержания: «Командарм назначил Вас Инаркором (инспектор артиллерии. — А. Ш.) Уральского корпуса, расположенного в Челябинске. Срочно сдайте должность и выезжайте в Омск за инструкциями...» Послезавтра папа предполагает выехать, так как раньше не успеет собраться, а я следом за ним. Он поговорит с Гришиным обо мне насчет броневого дела, а в случае отсутствия такового возьмет меня в Уральский корпус.
С фронта сообщают, что продвижение продолжается. В городе передают как факт, что Иркутск взят, то же говорит вернувшийся с фронта штаб 1-го Енисейского полка, но официальных телеграмм еще нет. Войск много, наши роты все время сидят в поездах; эшелоны скопились, бой ведут только передние. Противник малостоек и быстро разбегается. С енисейского фронта получили письмо от Серёжи Садлуцкого — пишет, что в Енисейске встретили их восхитительно: когда пароходы уходили дальше, все пришли провожать, приносили массу необходимого, вплоть до белья, — словом, прием блестящий. Наш Красноярск только какой-то мрачный и гнилой. Дамы продолжают пороть ерунду, только в несколько меньших размерах.
Ожидаемая на днях на железной дороге забастовка не состоялась, т. к. рабочие не поддержали резолюции, выработанные на митинге в Николаевке. На капитана Гайду33, командующего чехословацкими эшелонами, предполагалось покушение, но его удалось предотвратить. Кто-то выдал, виновные расстреляны.
Приехал из штаба корпуса капитан Шнаперман с чуть ли не диктаторскими полномочиями, вплоть до смещения начдива34. Ведет себя по-хамски, держится вызывающе; все возмущены. Комкор что-то придумывает. Сегодня получена телеграмма о расформировании дивизии. Гулидов назначается начальником гарнизона. Общее мнение — штаб корпуса не на месте. Пьяниц там изрядное количество.
Говорят, что в России повсеместно возмущение против Советской власти; во многих местах власть совдепов ликвидирована. Немцы продолжают продвигаться на юг. На Украине волнения. Горит Киев. Приехал из Москвы прапорщик Вавилов. Путешествие его интересно — всего не опишешь. Ехал и на поезде, и на пароходе, и на подводе... В Москве полная анархия — грабежи, расстрелы, ужас. Разговоры о взятии Парижа сменились слухами, что союзники здорово побили германцев.
Период непрерывного дождя наконец закончился. Вчера дивная погода была, в сад на гуляние пошли даже папа с мамой. Я и сегодня был недолго в саду. Работы по-прежнему много, но она стала более систематичной и приятной.
23 июля. Сегодня последний день сижу на занятиях в Управлении начальника артиллерии Енисейского района как официальное лицо. Завтра утром являюсь сюда за получением бумаг, а послезавтра покидаю Красноярск. Когда уезжал папа, я просил устроить меня в броневые части… [или] в артиллерию Уральского корпуса. В воскресенье была получена следующая телеграмма: «Красноярск. Начальнику артиллерии подполковнику Ясенскому. Омск, 20 июля. Согласно просьбы Инарком Уральского (инспектора артиллерии Уральского корпуса. — А. Ш.) командируйте в его распоряжение штабс-капитана Зверева и капитана [Г. И.] Уссаковского, которым немедленно выехать в Челябинск. Инспартарм (инспектор артиллерии армии. — А. Ш.) Бобрик35». Выехать раньше четверга никак не смогу, т. к. ничего не готово из вещей.
Между прочим, насколько мне хотелось раньше уехать отсюда, и уехать поскорее, настолько теперь это желание уменьшилось до минимума. Причина ясна всем, кто видит меня ежедневно, в особенности после некоторого приключения на вокзале и в «вагоне коменданта». Даже грустно делается, когда подумаешь, что через два дня пора уезжать и бросать все, что так мило налаживается в Красноярске. А, впрочем, отчасти полезно перестать на некоторое время мозолить глаза Красноярску, вернее его обитательницам...
16-го отправился Смелков в Иркутск на должность Инаркома Средне-Сибирского (инспектора артиллерии Средне-Сибирского армейского корпуса. — А. Ш.); писем от него еще нет.
Здесь, в Красноярске, нечто странное. Все и вся уезжают. Сегодня уехал Зиневич, назначенный начдивом 1-й Томской. Вечером уезжает Гулидов, назначенный начдивом 2-й Степной. [Ему] было предложено взять с собой штаб, но комкор Пепеляев это скрыл и прислал телеграмму об откомандировании только Гулидова. Совершенно случайно в разговоре по прямому проводу с Наштакором Степного (начальником штаба Степного корпуса — А. Ш.) Л. Д. Василенко выяснилось настоящее содержание темы, и в результате с ним, [Гулидовым,] едет весь штаб, т. е. полковник Берёзкин, Бредихин, Попов, Войтеховский... Обидно страшно, что я не могу попасть вместе с ними. Здесь остается только батарея и запасный батальон, полк [же] завтра-послезавтра уходит в Иркутск. Наше Управление остается при пиковом интересе. Ну и верблюжье учреждение.
Завтра в Красноярске ожидается прибытие экспедиции Мальчевского. Готовится помпезная встреча36. Сам он будет командиром Енисейского полка...
В субботу собрались на «Столбы» и вышли около 16 часов в составе: Ляля, Маруся Нахабина, Аня Ерофеева и Катя, Наташа и Лиза Гецольд, Серёжа и Миша Гецольд, Витя Клюге, я и Валя Любецкая. Около 19-ти были на Гремячем, а в 21 час переехали на лодке, прождав в очереди два часа, в Базаиху. Там попили молока и двинулись через Каштак. Сразу же публика стала растягиваться, Ляля, Катя и Аня раньше других стали сдавать, садиться и еле двигаться. Пришлось и нам [замедлить движение].
24 июля. Пришел Ясенский и помешал. Дописываю. Погода на «Столбах» дивная. Тепло, ночью полная луна прекрасно освещала путь. Останавливаясь каждые 15—20 минут, мы, понятно, двигались черепашьими шагами... К «Дедушке» пришли только в 2 ч. 30 минут. Дивные места там. Красота. То там, то сям виднеются костры. Единственно что портило впечатление и нарушало гармонию — это дикие крики и песни какой-то компании где-то недалеко. Зато приятным было стройное пение вдали, еле-еле до нас доносящееся. Познакомились с постоянными обитателями «Столбов» — студентами братьями Безновскими и сели пить чай. А на востоке все светлее, светлее, облака окрасились в пурпурно-нежный цвет, предрассветный ветерок нежно-нежно потянул. Несколько минут — и солнце появилось у самого горизонта. Осмотрели «Столбы Перья», полазили по ближайшим скалам. Не заметили, как прошло время. Пришла пора мне в обратный путь тащиться. Я не просил разрешения и утром, к началу занятий в 9 ч., должен был явиться на службу... Распрощавшись с компанией, в 6 ч. тронулся в путь... Со «Столбов» до Енисея прошел за 1 час 45 минут, скорость похвальная. Должен сказать, что после обеда сморился и даже спал два часа, хотя обыкновенно после бессонной ночи днем не сплю. Остался очень доволен. [Наша] компания претерпела массу неприятностей: вымокла под дождем, шла пешком через ст. Енисей...
...Прошлая неделя прошла в празднествах, адресуемых чехословакам. Из них я был на вечернем спектакле в городском театре. Публики масса, знакомых очень немного, к сожалению. Содержание вечера — пение, танцы славянских народностей. Театр был хорошо декорирован. В четверг были на грандиозном гулянии в саду. После чего Аня, Маруся и я навестили Колю Садлуцкого в вагоне коменданта и сидели там почти до 3-х часов ночи. Наутро Аня получила здоровый нагоняй, кто-то видел нас на станции. Словом — драма. С этого дня злые языки нашей компании злословят по адресу моему и Ани. В пятницу в садике общего собрания состоялся файф-о-клок (послеполуденное чаепитие), собравший 10 000 монет. Говорят, что было забавно, т. к. кое-кто из «буржуев», как то: Ициксон, Фролов и др., подвыпив, смешили публику. Я не попал, обещав Ане прийти в городской сад...
Сегодня с утра бегаю, собираю вещи... Отъезд назначен на завтра с почтовым...
[Без даты.] Мальчевский настиг большевиков у Монастыря37. Большевики бежали, бросив золото, деньги и продовольствие38. Взято в плен 100, убито 7, ранено 2 человека39, в нашем отряде потерь нет. Получена следующая телеграмма: «Енисейск, 21-го июля. Сегодня вечером прибыл пароход “Иртыш” с отрядом капитана Черемнова, оставленным в селе Монастырском для поимки скрывшихся главарей совдепа. Капитан Черемнов захватил 38 человек, среди них Марковский, Лебедева, Печерский, Топоров, Анисимова, Савитов; Дымовы оба убиты. Кузнецов и Вейнбаум бросились без пищи в тундру. Яковлев арестован казаками в д. Селиванихе и находится под стражей в селе Монастырском. Денег взято 157 тысяч. В отряде кап. Черемнова потерь нет».
Таков финал авантюры. Надо только надеяться, что петля, ждущая всех перечисленных мерзавцев, наконец... задавит... эту дрянь40.
1 Отцом автора дневника был Зверев Владимир Виссарионович (1869—1918) — уроженец Полтавской губернии, в 1909—1911 гг. командир 3-й батареи 8-й Сибирской артиллерийской бригады (Минусинск), подполковник. С июля 1918 г. — инспектор артиллерии 3-го Уральского отдельного корпуса Сибирской армии, полковник. Генерал-майор с 5 августа 1918 г. Скончался от ран, полученных под Иркутском (по другим сведениям — от паралича сердца), в том же месяце. Погребен в Красноярске.
2 Фефелова Анна Константиновна (1889—?) — уроженка г. Кургана Тобольской губернии, из семьи почетного гражданина. Окончила гимназию. Под псевдонимом Н. Аркадина печаталась в сибирских и пр. газетах, публиковала стихи в альманахе «Пробуждение». С 1917 г. — член партии социалистов-революционеров, член Курганского уездного исполкома, а с 1919 г. — член РКП(б). Проживала в г. Красноярске и заведовала отделом революции в краевом краеведческом музее. В 1935 г. исключена из ВКП(б) и арестована. Осуждена в октябре того же года за «контрреволюционную деятельность» на три года ИТЛ. Срок отбывала в Карлаге. В 1938 г. приговорена ОСО НКВД СССР еще к пяти годам заключения. Находилась в Мариинских лагерях. Реабилитирована.
3 Сотников Александр Александрович (1891—1920) — уроженец с. Потапово Туруханского края, из купеческой семьи. Учился на геологическом отделении Томского технологического института, участвовал в экспедиции в район будущего Норильска. Окончил Иркутское военное училище. Хорунжий Красноярского казачьего дивизиона. После февраля 1917 г. — член партии социалистов-революционеров, комиссар Красноярского Совета, командир казачьего дивизиона, начальник гарнизона железнодорожной станции, председатель гарнизонного Совета, атаман Енисейского казачьего войска. В декабре 1917 г. — делегат Сибирского съезда, председатель Военного комитета Сибирской областной думы. Возглавлял казачий мятеж. С июня 1918 г. занимался формированием кавалерийских частей Сибирской армии. Оставив военную службу, написал и опубликовал доклад «К вопросу об эксплуатации Норильского (Дудинского) месторождения каменного угля и медной руды в связи с практическим осуществлением и развитием Северного морского пути» (Томск, 1919). В апреле 1919 г. переведен в Морское ведомство, в мае — гидрографом в Дирекцию маяков и лоций при Комитете Северного морского пути. С июня 1919 г. находился в экспедиции Сибгеолкома за Полярным кругом. В феврале 1920 г. арестован иркутскими чекистами, в апреле — передан Красноярской губчека, а в мае — приговорен к расстрелу. Реабилитирован.
4 Вегман В. Сибирские контрреволюционные организации 1918 г. — Сибирские огни, 1928, № 1 (январь — февраль), с. 135—146.
5 Вегман Вениамин Давыдович (1873—1936) — уроженец г. Одессы. С 1890 г. — в народовольческих кружках, корректор ленинской «Искры», занимался транспортировкой нелегальной литературы в Россию. С 1896 г. — социал-демократ, участник первого и второго съездов РСДРП. С 1903 г. — большевик. В 1914 г. арестован, сослан в Нарымский край на вечное поселение. После февраля 1917 г. — в г. Томске, редактировал газету «Известия Совета солдатских депутатов», затем — «Знамя революции». Председатель Томского городского, потом губернского комитета РСДРП(б). С июня 1918 г. находился в заключении в Екатеринбурге. С 1920 г. — в Томске, редактор газеты «Знамя революции», затем — в Новониколаевске, чрезвычайный уполномоченный по организации Сибирского советского государственного театра оперы и драмы, один из создателей журнала «Сибирские огни». Возглавлял краевой ибистпарт и Архивное управление, театральную комиссию, Комитет содействия строительству Дома науки и культуры. Редактировал большевистские издания, являлся одним из составителей указателя книг и журнальных статей «Революция и гражданская война в Сибири» (Новосибирск, 1928). Входил в редакционный совет Сибирской советской энциклопедии. Арестован в апреле 1936 г., погиб в августе того же года во время следствия.
6 В ответ на жалобу одного из краеведов о том, что не удается найти сведений об этом человеке, сообщаем: Лысенко С. П. был уроженцем г. Красноярска и окончил местную гимназию, затем учился в Киевском университете, во время Первой мировой войны постоянно находился на фронте, был неоднократно ранен. В Гражданскую, будучи ротным командиром, одним из первых среди красноярцев погиб на Восточном фронте, сражаясь с Красной армией. Торжественно похоронен в родном городе 21 ноября 1918 г.
7 Гадалов Пётр Иванович (1867—1918) — уроженец г. Канска Енисейской губернии, из купеческой семьи. Окончил Московское коммерческое училище, Красноярскую гимназию. В 1907 г. наследовал красноярское отделение торговой фирмы «Иван Герасимович Гадалов и сыновья». Соединил торговый бизнес с промышленным производством. Потомственный почетный гражданин и гласный Красноярской городской думы. Меценат и попечитель. Член партии народной свободы (кадетов). В годы Первой мировой войны возглавлял Военно-промышленный комитет Енисейской губернии.
8 Крутовский Владимир Михайлович (1856—1938) — из семьи управляющего прииском Енисейской губернии. Окончил гимназию, медико-хирургическую академию (1881). С 1884 г. — член партии «Народная воля», за революционную деятельность ссылался в Сибирь. Служил в Ачинске и Красноярске врачом. Инициатор создания бесплатной больницы, первых в Сибири курсов для подготовки фельдшериц и женской фельдшерско-акушерской школы в Красноярске. Принимал участие в организации и служил в «Обществе врачей Енисейской губернии». В 1898 г. ушел в отставку и посвятил себя частной врачебной практике и общественной деятельности. Председатель Красноярского отдела Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом, редактор «Сибирских врачебных ведомостей» и «Сибирского медицинского обозрения». Один из создателей Красноярского подотдела Русского географического общества. В 1906 г. в административном порядке был выслан и с переселенческой экспедицией находился в качестве статистика в Уссурийском крае. С 1916 г. редактировал и издавал общественно-политический и литературный журнал «Сибирские записки». После февраля 1917 г. — председатель Красноярского комитета общественной безопасности и губернский комиссар. В январе 1918 г. избирался в состав Временного правительства автономной Сибири, в июне — Енисейского губернского комиссариата. Был министром внутренних дел и заместителем председателя Совета министров во Временном Сибирском правительстве. С отставкой находился в оппозиции колчаковскому режиму. В советское время занимался врачебной практикой, преподавал и директорствовал в фельдшерской школе, работал в Красноярском медицинском техникуме. Арестованный, скончался в тюремной больнице. Реабилитирован.
9 Организацией парада «революционных» войск с музыкой советская власть отмечала свою победу над мятежными казаками.
10 В. И. Ленин 24 января 1918 г. подписал декрет о реформе календаря, т. е. о переходе на григорианское времяисчисление, принятое в большинстве стран мира. Декрет предписывал считать после 31 января 14 февраля 1918 г.
11 Вейнбаум Григорий Спиридонович (1891—1918) — уроженец г. Рени (Бессарабия), из семьи статского советника. Окончил гимназию, учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. С 1909—1910 гг. — член РСДРП(б). За агитационную работу среди рабочих подвергся аресту и отбывал ссылку в Енисейской губернии. В конце 1915 г. был амнистирован, служил в Томском банке. Осенью 1916 г. переехал в Минусинск, где работал в потребкооперации. После февраля 1917 г. — в Красноярске, избран членом Красноярского районного бюро РСДРП(б), работал редактором газеты «Красноярский рабочий». С августа — член и председатель губернского исполкома. Избирался членом бюро Советов Средней Сибири и ЦИК Советов Сибири. С декабря 1917 г. — нарком иностранных дел Сибири. В мае 1918 г. был вновь избран председателем губернского исполкома. Во время чехословацкого мятежа участвовал в переговорах с его руководителями. Вернувшись в Красноярск, бежал в составе совдепа и отряда красногвардейцев в Туруханский край. С разгромом советской флотилии в районе с. Монастырского скрылся, но был арестован и доставлен в Красноярск. 25 октября по приговору военно-полевого суда расстрелян.
12 Ясенский — как следует далее из текста, подполковник и со второй половины июля 1918 г. начальник Управления артиллерии Енисейского района.
13 Смелков Алексей Капитонович — полковник (1918). С января 1919 г. — генерал-майор.
14 Линдберг Михаил Яковлевич (1889 —1938) — из семьи рабочего. Окончив училище, служил бухгалтером на столичном почтамте. С 1905—1906 гг. — член партии социалистов-революционеров. Занимался революционной деятельностью среди столичных пролетариев, подвергался аресту. В 1910 г. сослан на три года в Нарымский край. Освободившись из ссылки, служил бухгалтером в кооперации Мариинского уезда Томской губернии. Один из организаторов Сибирского союза социалистов-революционеров. Принадлежал к фракции интернационалистов-максималистов. После февраля 1917 г. — в Мариинском комитете общественной безопасности, член уездного исполкома и Томского губкома ПСР. Избирается депутатом Всероссийского Учредительного собрания и Сибирской областной думы. С ликвидацией этих органов — уполномоченный Временного правительства автономной Сибири, его представитель в Западно-Сибирском комиссариате, который занимался подготовкой антибольшевистского восстания. После его осуществления — один из руководителей Комиссариата по временному управлению освобожденными районами и член Сибирской областной думы. Во время нахождения в Мариинске обвинялся в подготовке антиправительственного заговора и подвергался аресту. В феврале 1919 г. вышел из состава Сибирского краевого комитета ПСР. Один из руководителей воссозданного летом 1919 г. Сибирского союза социалистов-революционеров, стоявшего на платформе Всероссийского Учредительного собрания. В декабре того же года занимался переходом власти в Иркутске к Политцентру. После установления власти большевиков перебрался на Дальний Восток, где весной 1920 г. стал председателем военного совета Приморской земской управы. В 1922 г. проживал в Харбине. После Гражданской войны занимал ряд ответственных административных постов в Дальневосточной республике, вышел из состава ПСР, с середины 1930-х гг. служил заместителем начальника планово-финансового сектора Всесоюзного радиокомитета при СНК СССР. В октябре 1937 г. был арестован и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР в марте 1938 г. расстрелян. Реабилитирован.
15 Фомин Нил Валерианович (1889—1918) — из семьи ремесленника, переехавшего в столицу. Окончил гимназию. С 1905 г. — член партии социалистов-революционеров, работал в пролетарских организациях Санкт-Петербурга, несколько раз задерживался полицией. Учился в столичном университете. Арестованный, в 1911 г. был сослан на территорию Енисейской губернии. Незадолго до февраля 1917 г. поселился в Красноярске и начал работать в системе сибирской кооперации. Руководитель центристской группы эсеров-интернационалистов, член Предпарламента и Всероссийского Учредительного собрания. Был членом Сибирской областной думы. После ее разгона большевиками вошел в состав правления Сибирского кооперативного союза «Закупсбыт» и служил заведующим его отделом. Сотрудничал в журнале «Сибирская кооперация», редактировал газету «Власть народа». При осуществлении антибольшевистского переворота — заведующий военным отделом Западно-Сибирского комиссариата, его уполномоченный в Красноярске, Иркутске и на Дальнем Востоке. Способствовал установлению на местах земского и городского самоуправления. Участвовал в Уфимском государственном совещании, вошел в состав Комуча (Комитета членов Учредительного собрания). Во время правительственного кризиса выступал против устранения от власти министров-социалистов. Как приверженец парламентской демократии, ушел в оппозицию к колчаковскому режиму. В ноябре 1918 г. был арестован в Челябинске и заключен в омскую тюрьму. Освобожденный восставшими рабочими, тут же добровольно вернулся в тюрьму, откуда его в ночь на 23 декабря вывезла и зверски убила группа офицеров.
16 Гришин-Алмазов (Гришин) Алексей Николаевич (1881—1919) — уроженец Тамбовской губернии, окончил Воронежский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. С апреля 1915 г. — командир батареи, дивизиона 10-й Сибирской артиллерийской бригады, подполковник. Награжден орденами Св. Георгия IV степени, Св. Анны IV и III степени, Св. Станислава III и II степени. Уволенный из армии, с конца зимы 1918 г. — в Новониколаевске. В апреле того же года — начальник главного штаба вооруженного подполья в Сибири. В мае 1918 г. участвовал в захвате власти, командовал войсками Омского военного округа, полковник. Управляющий Военным министерством Временного Сибирского правительства и командующий Сибирской армией, с июля 1918 г. — генерал-майор. Принимал участие в первом и втором совещаниях Комуча, Временного Сибирского правительства в Челябинске. Конфликтуя с союзниками, подал в отставку и с сентября 1918 г. находился в Добровольческой армии, выполнял поручения Деникина. Военный губернатор Одессы, командующий войсками Одесского района. В апреле 1919 г. командирован во главе делегации к Колчаку. Пересекая Каспийское море на пароходе, у порта Александровск был захвачен советской военной флотилией, застрелился.
17 Марковский Тихон Павлович (1885—1918) — прапорщик 31-го Сибирского запасного стрелкового полка, дислоцированного в Красноярске. После февраля 1917 г. был избран солдатами в местный совдеп. С октября того же года — товарищ или заместитель председателя Красноярского Совета, член Соединенного губернского исполнительного комитета советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Большевик. 29 мая 1918 г. назначен губернским исполкомом командующим вооруженными силами Енисейской губернии. Раненый, эвакуировался с совдепом в Туруханский край. Арестован, доставлен в Красноярск и зверски убит казаками.
18 В ночь на 17 июня отряд из 60—70 красногвардейцев во главе с товарищем председателя Енисейского губисполкома В. П. Демидовым, заведующим его финансовым отделом М. П. Замощиным и директором Русско-Азиатского банка Э. Я. Шульцем вывез из Красноярского отделения Госбанка 165 слитков золота весом более 34 пудов, 32,3 млн руб. кредитными билетами, 400 тыс. руб. серебром, 100 тыс. руб. казначейскими знаками и на 1185 тыс. руб. процентных бумаг.
19 На пароходы были погружены кроме всяческого имущества 10 011 пудов муки, картофеля, сахара, крупы, мяса и пр. продуктов, а также 2,5 тыс. пудов фуража.
20 По другим данным, антибольшевистский переворот в Красноярске происходил следующим образом. Начавшееся отправление флотилии с грузом ценностей и продуктов в сопровождении отряда красногвардейцев (от 400 до 600) вызвало негодование рабочих. На собравшемся 18 июня в железнодорожных мастерских четырехтысячном митинге рабочие попытались выяснить у советских руководителей суть происходящего. В ночь на 19 июня находившиеся в Красноярской тюрьме военнопленные освободились и сформировали отряд, захвативший железнодорожный мост. Утром 19-го в железнодорожных мастерских с участием прибывших эсеров и участвовавших в погрузке красногвардейцев вновь состоялся митинг рабочих, которые потребовали у большевиков объяснений по поводу вывоза ими ценностей и продуктов. Стреляя и бросая гранаты, советские деятели бежали, а рабочие, создав штаб, двинулись в город. Во время погрузки около десяти человек с пулеметом начали стрелять по пароходам со двора реального училища. Водопроводно-электрическая станция и городской бульвар были захвачены офицерами, рабочими и студентами. Прикрывавшие отход большевиков конные патрули и красногвардейцы на автомобиле разогнали митинг и очистили от восставших захваченные ими места. В свою очередь офицеры, обстреливая уходившие пароходы, убили 2 красногвардейцев. За день в больницы города были доставлены трое убитых, двое раненых, в военный лазарет — еще столько же раненых. 20 июня помещение исполкома опечатали. При этом был обнаружен труп П. Г. Замятина, бывшего комиссара одного из отделов, арестованного и убитого большевиками.
21 Воскресенский В. В. — штабс-капитан, в 1920 г. находился в Красноярске, арестован чекистами. Скорее всего, расстрелян.
22 Гулидов Владимир Платонович (1876—1920) — уроженец Одессы, из мещан. Окончил Одесское городское и юнкерское училища. Военную службу начал в 1894 г. вольноопределяющимся. С окончанием училища служил младшим офицером в 55-м Подольском полку (г. Бендеры, Бессарабия), затем во 2-м Владивостокском крепостном пехотном полку. В 1905 г. переведен в Красноярск, где служил в 30-м Сибирском стрелковом полку. Участник Первой мировой войны, был ранен, награжден Георгиевским оружием. Полковник. С ноября 1916 г. командовал 59-м Сибирским стрелковым полком, затем бригадой 15-й Сибирской стрелковой дивизии. Весной 1918 г., вернувшись в Красноярск, возглавил антибольшевистскую подпольную организацию. С июня 1918 г. — начальник Красноярского гарнизона, затем командовал дивизией. С мая 1919 г. — генерал-майор. Летом и осенью 1919 г. сражался с большевиками на Семиреченском фронте. В декабре назначен командующим войсками Минусинского фронта. 3 или 5 января 1920 г. вместе со штабом сдался Красной армии. В марте того же года был арестован и передан в особый отдел ВЧК 5-й армии, а в мае приговорен к смертной казни и расстрелян. Реабилитирован.
23 Козьмин Николай Николаевич (1872—1938) — уроженец г. Красноярска. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета (1896). Служил чиновником в Иркутске и Красноярске, являлся управляющим земельными и государственными имуществами Енисейской губернии. С 1914 г. возглавлял Красноярское отделение Русского географического общества. После февраля 1917 г. — активный член партии социалистов-революционеров, участвовал в работе Сибирских областных съездов. С разгоном большевиками Всероссийского Учредительного собрания и Сибирской областной думы участник красноярского подполья. После антибольшевистского переворота 1918 г. был членом комиссариата Енисейской губернии, товарищем, или заместителем, министра земледелия Временного Сибирского и Российского правительств. В 1919 г. работал в правительственной комиссии по подготовке проекта автономного устройства Сибири. С крушением белого режима эмигрировал в Китай и некоторое время проживал в Харбине, сотрудничая в газете левого направления. Вернувшись в Советскую Россию, служил наркомом земледелия и заместителем председателя Госплана Бурят-Монгольской АССР. С 1924 г. — профессор кафедры краеведения Иркутского университета. В 1927—1928 гг. — председатель секции Восточно-Сибирского отделения Российского географического общества, директор Иркутского государственного музея. Один из историков-областников, автор научных работ по истории Хакасии и хакасского народа. Участвовал в разработке проектов создания педагогических институтов в Бурятии и Якутии, организации чтения цикла лекций по китаеведению в иркутском университете, подготовительных курсов для монголов и проведения краевого научно-исследовательского съезда. Один из организаторов Иркутского отделения Всесоюзной ассоциации востоковедов. Член авторского коллектива и редколлегии Сибирской советской энциклопедии. В августе 1937 г. арестован как «японский шпион и участник контрреволюционной организации», через год скончался в тюремной больнице. Реабилитирован.
24 Якушев Иван Александрович (1884—1935) — уроженец г. Сургута Тобольской губернии, из мещанской семьи. Окончил Омскую фельдшерскую школу. Служил в переселенческом управлении Ферганской области. В 1905 г. за агитацию среди крестьян был арестован, но бежал. С 1907 г. — член партии социалистов-революционеров. После трехлетнего тюремного заключения осужден на поселение в Иркутскую губернию. С 1913 г. — в Иркутске, работал служащим в городском самоуправлении, редактировал газету, активный сторонник областнического движения. После февраля 1917 г. избирался членом секретариата Иркутского исполнительного комитета общественных организаций, в и??? ? юле — председателем городского продовольственного комитета, а в начале осени — гласным городской думы. Участник сибирских областных съездов (Томск, 1917). Избран в состав Сибирской областной думы, позднее — ее председателем и министром юстиции Временного правительства автономной Сибири. С ликвидацией думы большевиками был арестован и отправлен в красноярскую тюрьму, где содержался до середины июня 1918 г. Возглавив Сибирскую областную думу, пытался поставить под свой контроль Временное Сибирское правительство. Арестованный и подлежавший высылке из Омска, перешел на нелегальное положение, а после роспуска думы — в оппозицию к колчаковскому режиму. Вошел в состав организованного во Владивостоке Комитета содействия созыву Земского собора. Осенью 1919 г. участвовал в организации вооруженного переворота в пользу земского и областного самоуправления Сибири. После его подавления, избежав ареста и суда, состоял членом Дальневосточного отдела Всесибирского Союза земств и городов и пытался издавать газету «Дальневосточная жизнь». В начале 1921 г. Приморским областным комитетом ПСР исключен из партии. Посланный в 1922 г. представителем от Союза земств и городов в Братиславу, покинул Россию и, находясь в эмиграции, организовал Общество сибиряков, написал собственные воспоминания. С 1927 г. под его редакцией вышли девять номеров альманаха «Вольная Сибирь» и несколько сборников «Сибирского архива». Одновременно был сопредседателем пражского Земгора и членом комиссии по русскому культурному наследию. Умер в Праге.
25 Доценко Павел Сергеевич (1894—1988) — уроженец Черниговской губернии, член партии социалистов-революционеров. Весной 1918 г. вошел в состав подпольного красноярского комиссариата Временного правительства автономной Сибири. В июне того же года после свержения советской власти — один из комиссаров Енисейской губернии, потом заместитель губернского комиссара и исполняющий обязанности управляющего губернией. С конца 1918 г. — помощник управляющего Енисейской губернией. С разгромом белого движения перебрался во Владивосток. В 1920—1921 гг. — преподаватель Дальневосточного государственного университета и организатор кооперативов. Эмигрировав в Маньчжурию и затем в США, с 1928 г. занимался производством мебели, которая продавалась в Америке и Европе. В 1948—1980 гг. являлся поставщиком европейского антиквариата и мебели в США. Автор статей в периодических изданиях «Русская жизнь» и «Новое русское слово». На основе архивных материалов и собственных воспоминаний написал двухтомную монографию «The Struggle for a Democracy in Siberia: 1917—1920» («Борьба за демократию в Сибири. 1917—1920»), первый том которой был опубликован (Stanford, 1983), а второй — остался в рукописи. Приглашенный исследователь Гуверовского института. Умер в г. Пало-Альто (Калифорния).
26 Озерных Пётр Захарович (1886—1919) — уроженец Ачинского уезда Енисейской губернии, член партии социалистов-революционеров. За принадлежность к ней привлекался жандармским управлением к дознанию. Сотрудничал как журналист в ряде газет Иркутска и Красноярска, а также публиковал под псевдонимом Степан Байкалов стихи собственного сочинения. В 1917 г. — редактор кооперативного журнала «Наше дело» и областнической газеты «Енисейский край». После свержения советской власти в июне 1918 г. находился в составе Енисейского губернского комиссариата и с июля по октябрь того же года возглавлял его. С отставкой сотрудничал в правоэсеровской газете «Воля Сибири». Скончался после продолжительной болезни.
27 Дубровинский Яков Фёдорович (1882—1918) — уроженец Орловской губернии, из семьи купца и арендатора имения. Учился в Орловском реальном и Пермском горном училищах. С 1899 г. — член РСДРП, меньшевик. Неоднократно арестовывался, в 1905 г. участвовал в декабрьских боях на Красной Пресне (Москва). Арестованный, был сослан в Енисейскую губернию. Бежал с этапа, пять лет, скрываясь, служил бухгалтером иностранной фирмы и осуществлял партийно-агитационную работу в Красноярске. Весной 1916 г. за участие в забастовке рабочих был арестован и находился в тюремном заключении. С февраля 1917 г. — один из лидеров меньшевиков-интернационалистов, руководитель красноярской организации объединенных социал-демократов. Избирался городским головой, членом губернского исполкома и делегатом от Советов Средней Сибири Петроградского совещания. На собрании Красноярской организации большевиков в ноябре 1917 г. заявил о необходимости перевода деятельности городской думы на «революционный путь», а на митингах меньшевиков в январе 1918 г. одобрил разгон большевиками Учредительного собрания. Весной 1918 г. был вновь избран членом исполкома. Во время антибольшевистского мятежа выступил с красногвардейским отрядом на Клюквенский фронт. После неудачных действий добровольно сдался противнику, а на следствии отказался от большевистских взглядов. 25 октября по приговору военно-полевого суда был расстрелян.
28 На следующий день — 20 июня — с востока в Красноярск вошла группа войск под командованием подполковника Б. Ф. Ушакова, спецпоездом прибыли министр юстиции Г. Б. Патушинский и главноуполномоченный Западно-Сибирского комиссариата Н. В. Фомин, а вечером — с запада сформированный в Томске 1-й Сибирский полк и эшелон с частями 7-го Татранского полка.
29 Зиневич Бронислав Михайлович (1874—?) — из мещан Оренбургской губернии. В военную службу вступил в 1891 г., окончил Казанское пехотное юнкерское училище, а позднее Академию Генштаба. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Воевал в составе 31-го Сибирского стрелкового полка, был ранен, награжден орденом Св. Георгия IV степени и Георгиевским оружием. С ноября 1916 г. — командир 534-го Новокиевского полка, полковник. Весной 1918 г. — член подпольной антибольшевистской организации в Красноярске. С июня — командир 1-го Енисейского стрелкового полка, затем — начальник 2-й стрелковой и 1-й Сибирской дивизий Средне-Сибирского корпуса, с октября того же года — генерал-майор. Награжден за Пермскую операцию орденом Св. Георгия III степени. С апреля 1919 г. командовал 1-м Средне-Сибирским армейским корпусом. В конце 1919 г. назначен командующим войсками Енисейского района и начальником гарнизона г. Красноярска. Перешел на сторону Политцентра и Временного комитета общественных организаций. В январе 1920 г. арестован, находился в красноярской тюрьме. Приговорен Омской губернской чека к расстрелу, затем к 5 годам заключения, а в ноябре освобожден с назначением на должность помощника инспектора пехоты при штабе помглавкома по Сибири. В феврале 1921 г. выслан из Красноярска в Омск, в марте — вновь арестован и препровожден в Бутырскую тюрьму. В феврале 1922 г. приговорен к заключению до обмена с Польшей. Реабилитирован.
30 Мальчевский Модест Иванович (1879—1919) — в военную службу вступил в 1899 г., окончил Чугуевское юнкерское училище. Служил в 47-м Украинском пехотном и 30-м Сибирском стрелковом запасном полках. Участник Первой мировой войны. Награжден орденом Св. Анны IV степени «За храбрость» и мечами с бантом к ордену Св. Анны III степени. Подполковник. С января 1918 г. — в Красноярске, член подпольной антибольшевистской организации. При падении советской власти командовал частями, преследовавшими бежавших большевиков и красногвардейцев в Туруханском крае. С июля 1918 г. — командир 1-го Енисейского стрелкового полка, позднее — 4-го Енисейского Сибирского стрелкового полка. Сражался с советскими войсками в Забайкалье, на Урале принял активное участие во взятии Перми. В январе 1919 г. произведен в полковники, в марте — в генерал-майоры. Награжден орденом Св. Георгия IV степени. С марта 1919 г. — командир бригады, с апреля — начальник 1-й Сибирской стрелковой дивизии. Умер в Красноярске от тифа.
31 Формирующиеся в Красноярске воинские части пополнились 750 бывшими красногвардейцами, прошедшими фильтрацию. В результате здесь были сосредоточены 2,8 тыс. военнослужащих Средне-Сибирского корпуса.
32 На одном из допросов в особом отделе ВЧК 5-й армии Гулидов показал, что после переворота в Красноярске не было расстрелов.
33 Гайда Радола (Гейдель Рудольф) (1892—1948) — уроженец Далмации (Югославия), по национальности чех, получил фармацевтическое образование. Во время Первой мировой войны — прапорщик австрийской армии. Попал в плен, назначен батальонным командиром Чехословацкого корпуса. В марте 1918 г. причислен к его штабу, в звании капитана назначен командиром 7-го полка, в мае избран членом Временного исполнительного комитета. С осени 1918 г. — генерал-майор и командир 2-й Чехословацкой дивизии, командующий Екатеринбургской группой войск, а с декабря — Сибирской армией. За взятие Перми произведен в генерал-лейтенанты. На русской службе награжден орденами Св. Георгия IV и III степени, Св. Анны I степени, английским и французским орденами. В июле 1919 г. отстранен от командования армией, уволен. После подавления во Владивостоке восстания против Колчака выслан за границу. Окончив в Швейцарии и Франции институт и Высшую военную школу, вернулся в Чехословакию, где с октября 1922 г. был дивизионным генералом, заместителем и исполняющим обязанности начальника Главного штаба. В 1926 г. обвинялся в шпионаже и уволен с военной службы. С 1927 г. — лидер Национальной фашистской общины, избирался от нее в парламент Чехословацкой Республики. Во время немецкой оккупации — дивизионный генерал, член фашистского комитета св. Вацлава. С приходом советской армии был арестован и осужден. Освобожден по состоянию здоровья. Автор воспоминаний.
34 Сам Гулидов потом рассказывал, что присланный молодой офицер контролировал его действия «самым грубым образом» и проводил «негласную проверку и сбор сведений о нем». Объяснял он такое отношение своим конфликтом с командиром Средне-Сибирского корпуса генералом А. Н. Пепеляевым, который, будучи в Красноярске, якобы остался недоволен мягкостью поведения подчиненного ему начальника войск района.
35 Бобрик Пётр Александрович (1880—?) — окончил Симбирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и Восточный институт. Служил в Кронштадтской крепостной артиллерии, штабс-капитан, уволен в запас (1910). Участник Первой мировой войны: воевал в составе 2-го артиллерийского дивизиона, подполковник. В мае 1918 г. мобилизован в Сибирскую армию. Находился в должности инспектора артиллерии Западно-Сибирского военного округа, артиллерийского отдела Западно-Сибирской армии. С сентября 1918 г. — генерал-майор, временно исполнял должность инспектора артиллерии Омского военного округа, Южной армейской группы, командовал 9-й Стерлитамакской дивизией горных стрелков, 5-м армейским корпусом. Участник Сибирского Ледяного похода. До мая 1920 г. — генерал для поручений при командующем Дальневосточной армией.
36 26 июля в Красноярске торжественно встречали флотилию из 5 пароходов, 2 лихтеров и катера, доставивших отряд Мальчевского, ценности и 237 или 238 задержанных совдеповцев и красногвардейцев. Публику пропускали по специальным пропускам, на бульваре выстроились три роты добровольцев и чехов, пулеметная и артиллерийская команды, казачий дивизион. Прошедшие на «Орел» заведующий военным отделом комиссариата П. С. Доценко и представители войск преподнесли участникам экспедиции хлеб-соль, Мальчевскому — икону Божьей Матери с Младенцем, а начальник гарнизона полковник Б. Г. Ляпунов держал приветственную речь. Войска с музыкой проследовали в город.
37 Село Монастырское Туруханского края. Внезапно появившийся пароход «Енисейск» преградил путь прорывавшейся советской флотилии и орудийным огнем заставил «Лену» и «Орел» повернуть обратно и начать высадку большевиков на берег. На «Оби» и «Иртыше» выкинули белые флаги, а люди с них кинулись в лес. Высаженный на берег отряд поручика Салтыкова занял брошенные красногвардейцами пароходы. Голод и комары делали свое дело: беглецы возвращались и сдавались целыми партиями. За три дня были выловлены и сдались до 100 человек.
38 Был возвращен весь золотой запас и процентные бумаги, но недостаток денежных средств, как выяснилось потом, исчислялся, по разным данным, от 15,9 до 16,2 млн руб., т. е. утрачена была половина увезенной суммы.
39 По другим данным, убитых красных было от 20 до 100 человек, раненых — пятеро.
40 При доставке арестованных большевиков с пароходов в красноярскую тюрьму были захвачены казаками и зверски убиты А. П. Лебедева, Т. П. Марковский и С. Б. Печерский. Затем, после расследования, 15 или 16 комиссаров, в частности М. П. Замощин и Э. Я. Шульц, организаторы хищения ценностей в банке, были осуждены к каторге. 25 октября по приговору военно-полевого суда
И. И. Белопольский, Г. П. Вейнбаум, Я. Ф. Дубровинский, А. Ф. Порадовский и В. Н. Яковлев были расстреляны. Остальные заключенные большевики расстреливались группами уже как заложники. В советское время память о погибших «борцах» сохранялась и использовалась в пропагандистских целях, некоторые улицы Красноярска до сих пор носят их имена.
Владимир Зверев
Выписки из дневника
Добавить комментарий