Директор на новые времена
Канискин Николай Алексеевич (родился в 1945 году)
генеральный директор АО «Элсиб», кандидат экономических наук.
Печатается по книге:
«Созидатели»: очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. I. С. 177-187.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.
Об ЭЛСИБе идет добрая слава. Дескать, удалось заводу, стоявшему, как и все другие предприятия в переходный период, на распутье, выбрать верное направление, преодолеть кризис, начать работать по-новому. И что все дело в генеральном директоре, Николае Алексеевиче Канискине: нашелся человек, который рискнул пойти на кардинальные изменения порядков на заводе, взяв за основу качество продукции, а не пресловутые валовые показатели, перестроив всю систему управления предприятием, – и вот теперь и люди трудятся в человеческих условиях, и зарплату не задерживают…
И все это правда. И можно еще многое добавить к этому. Например, что каждый третий киловатт энергии в России и странах СНГ вырабатывается генераторами, изготовленными на ЭЛСИБе, что его продукцию знают более чем в 50 странах мира и что продукция эта – в основном новых серий и по своему качеству соответствует требованиям международных стандартов, о чем свидетельствуют полученные сертификаты. Можно еще добавить, что и в экономии энергоресурсов на ЭЛСИБе достигли мировых стандартов, а в цехах, между тем, сделали полы с подогревом и рабочие теперь меньше болеют; что удалось сохранить для завода профилакторий и базы отдыха в Боровом и Завьялове и наладить помощь заводским ветеранам; что возрождается наука и произошло объединение с научно-исследовательским электротехническим институтом; что построен инженерно-лабораторный корпус по последнему слову техники, где работают сотни компьютеров, обеспечивая информацией систему управления. И все это – в кризисных условиях…
Даже о праздниках здесь не забыли, отметили свое 50-летие (основан завод в 1950 году – тоже нелегком для страны, и в министерском приказе назывался заводом турбогенераторов и крупных машин, а народом сразу окрещен «Турбинкой»), теперь готовятся отметить 50-летие выпуска первой электрической машины… А не забывают о своих истоках, значит и дальнейшая жизнь обещает быть полнокровной…
Так вот, готовясь к полувековому юбилею, собрали интересный материал о десяти директорах, которые руководили предприятием в разные периоды. Каждый из них оставил на заводе добрый след: кто строил цеха, кто налаживал производство, кто ставил на ноги заводскую науку… Каждый был на своем месте в свое время. Николай Алексеевич Канискин тоже человек своего времени – нового времени. По-современному образованный – кроме диплома родного НЭТИ, получил диплом Боннского института менеджмента, прошел обучение в США, Финляндии, Швеции. Энергичный, деятельный – его хватает, помимо заводских проблем, на общественные дела: в международном клубе директоров, в межрегиональной ассоциации руководителей предприятий, в экономических советах различного уровня. Прагматичный – сто раз отмерит, любую свою идею просчитает, выверит, подкрепит новейшими научными разработками, которых, слава Богу, хватает – Академгородок рядом. Недавно с помощью ученых на заводе внедрили лазерную установку для резки металла – производительность такая, что окупятся все затраты. Теперь загорелся директор ветряными электростанциями (насмотрелся на них в Европе, где они популярны благодаря своей дешевизне и экологичности) – завод вполне мог бы делать для них генераторы малой мощности… Николай Алексеевич и сам занимается наукой: скоро выйдет в свет его монография об управлении крупным предприятием в кризисных условиях. Он написал ее вместе с учеными-экономистами К. Т. Джурабаевым и М. В. Лычагиным, стремясь поделиться своим опытом, чтобы сегодняшним управленцам, директорам, организаторам производства было хоть немного легче, чтоб они не набивали шишки там, где набивал он в начале своего пути… Он – лидер, привык быть впереди хоть на шаг. Как сказали бы раньше, человек новой формации.
Из русской классической литературы нам известны энергичные прагматики-герои, пытавшиеся поставить ленивую барскую да темную крестьянскую страну на рельсы индустрии. Но получалось у них только вишневый сад вырубить или народ к революции толкнуть… Может, потому что пришлые они были или затевали дела не в свое время.
А Николай Алексеевич вырос на этом заводе, среди этих людей, ему ли не знать их чаяния? Да для него здесь и стены живые! Поэтому и не позволил себе остаться в стороне, когда наступили нелегкие времена…
Впрочем, у него тоже свой «вишневый сад» был – тополиная аллея.
Вернулся как-то на завод после очередной поездки в чистенькую, ухоженную Германию, глянул: что ж такое?! Ветки обломаны, мусор, пыль под старыми деревьями, пух от них летит, люди чихают, глаза слезятся… Короче, подвел всё под цели благоустройства заводской территории, и тополя спилили. Многие роптали тогда, и у него не раз и не два сердце дрогнуло — он любит все живое, природное. Но не отступил. Эти запущенные деревья были как символ уходящих старых порядков. Хотелось, чтобы вместо захламленности, затененности, неухоженности люди увидели простор и солнце, едва ступив после проходной на территорию завода. Так здесь и стало: распахнутость улицы, зеленые лужайки, многоцветье клумб. Залитый солнцем и теплом мир рождает радость: у людей появляется бодрость, расправляются плечи… «А ведь так веселей», – говорят теперь многие из тех, кто недавно осуждал вырубку.
Он родился в 45-м, уже после войны, вырос в центре, за Оперным, – старожилы Новосибирска знают, что это была Каменка – район бедности и неблагополучия, отгороженный от парадного Красного проспекта махиной только что открывшегося чудо-театра. Но Николай Алексеевич считает, что по сравнению со сверстниками у него благополучное детство: отец, мать, старшая сестра… А сколько вокруг было послевоенного сиротства! Как и многие горожане в те годы, семья Канискиных умудрялась вести какое-то подсобное хозяйство, даже держали кабанчика. Но жили в чужом доме, своего родители так и не нажили, – может, отсюда и давняя мечта Николая Алексеевича: построить дом своими руками – и наконец, она сбылась, только теперь!
Истоки нынешнего своего лидерства он тоже различает еще в том детстве: был вроде не буйным, но за себя постоять мог, и хоть ростом уступал многим, а всегда верховодил в компании пацанов (вытянулся вверх уже позже и, наверное, по той же причине: чтобы быть первым, а не предпоследним в строю). Да что там мальчишеские дела! Он и потом в любом деле добивался первенства! И сам не помнит точно, сколько раз побеждал в соцсоревновании, на конкурсах молодых станочников – заводских, районных, городских, зональных, всесоюзных, пока не завоевал звания «Лучший токарь зоны Урала и Сибири»! Через тридцать лет он получит диплом «Лучший менеджер России»…
Рано проявилась и другая, очень важная, черта характера: умение принимать самостоятельные решения. Сама жизнь подталкивала к этому. Ему было пятнадцать, когда умер отец, мать уехала в деревню, а он остался на попечении старшей сестры, у которой уже была своя семья. Вот тогда он и решил, что нахлебничать не станет, пойдет работать, а школа… ну, школу можно ведь и вечернюю закончить…
У Николая Алексеевича Канискина классический путь роста на родном заводе: от токаря до генерального директора. Но «Турбинка» была чуть позже, а сначала взяли его учеником токаря в ремонтно-механический цех ЗЖБИ, благо, токарное дело он мало-мальски знал: изучал в школе, на уроках по производственному обучению. Вот удивительно! Тысячи и тысячи школьников проходили это самое производственное обучение, да мало кому от него польза. А вот Николаю Канискину оно не только пригодилось, но и решило судьбу, вывело в люди.
Это и неплохо, что он сразу попал в ремонтный цех. Ему не приходилось изо дня в день точить «на потоке» одну и ту же деталь, здесь работа была разнообразная, а он был ученик толковый, шустрый, глазастый, «с руками». Через несколько лет Николая Канискина будут величать в прессе: «Мастер – золотые руки». А пока поощрением было то, что из учеников перевели в токари, присвоили разряд…
Через четыре года токарем четвертого разряда Николай Канискин начал свою карьеру на «Сибэлектротяжмаше» (так тогда называли сегодняшний ЭЛСИБ). Попал на опытное производство, считал уже себя мастером, а тут вышел конфуз с первым же рабочим заданием. Ему выдали на обработку деталь из нержавейки – с этим материалом молодой токарь дела еще не имел и потому деталь обрабатывал долго. «Э-э, – сказал мастер, – так не пойдет. Какой же это четвертый разряд, если вовремя не справился?». Другой бы сдрейфил, смолчал, а Николай Канискин, когда обида схлынула, сумел объяснить, почему все так получилось. Разряд оставили. А потом только повышали. А потом только поощряли… А как же! Парень завоевал всесоюзную славу!
Когда эта слава пришла, то есть дальше профессионально расти стало уже некуда: один из лучших станочников страны! – Николай Канискин задумался: куда теперь дальше? Не топтаться же на одном месте! Да, было в его жизни тогда еще одно дело, связанное с борьбой, состязанием, победами: мотоспорт. Кто в Новосибирске не знает эти крутые обрывы на берегу Оби, где отчаянные ребята носятся вниз-вверх в клубах газа и пыли на таких же, как и сами, отчаянных мотоциклах?! Николай Канискин – среди них. Риск любил, сильную, послушную машину любил, уважал тренера, крепил дух и мышцы… Но и этого было мало. И он пошел в вечернюю школу.
Сейчас, когда со своей командой задумал и осуществил благоустройство цехов с подогревом полов (чтоб люди не мерзли на рабочих местах) и другие мероприятия обширной программы «Человек», не говорят ли в нем воспоминания о не таких уж и далеких 60-х годах? От Башни, где жил тогда у сестры, добираться на завод приходилось на крыше трамвая под дугой или на «колбасе»… Это в сибирскую-то стужу, на Левобережье, с его ветрами! А со второй смены домой и вовсе пробивался не один километр по сугробам – все дороги переметало. Когда завел семью и поступил в НЭТИ на вечернее отделение, маршруты утроились: утром ребенка в садик на другой конец района, потом на завод, потом на лекции в институт – снова путь не близкий, и уж совсем к ночи, на перекладных, попутках и как Бог даст – домой, на только что построенный и еще не обжитый микрорайон. «Мне везло грязь месить на новостройках: сначала на Башне, когда сестре дали квартиру и мы все у нее поселились. Потом я приобрел первую свою отдельную квартиру на Затулинке – и опять: ни дорог, ни транспорта… только непролазная грязь, а зимой – снега…» Так строили, так сдавали жилье. Но люди всё выдерживали, потому что это было обычное дело, по-другому не жили.
Энергоемкая жизнь продолжается и теперь, да проблемы другие. Нынче эти проблемы поездкой на трамвайной «колбасе» не решишь. Нынче директору надо облететь порой полмира, чтоб найти инвестора, заказчика и значит гарантировать заводу жизнь, а людям – работу и достаток.
Может, потому что до многого в управленческих делах доходил своим умом (эх, была бы информация в те годы на должном уровне, не открывал бы америк! – ведь в других странах то, над чем он тут мозги ломал, давно известно), Николай Алексеевич умеет растолковать суть вещей другим. У него прямо дар пропагандиста и популяризатора передовых знаний. Сколько раз бывало: убеждают специалисты на собраниях аудиторию – нет, не доходят слова до людей, не понятно, о чем спецы толкуют. А Канискин встанет, расскажет – убежденно, точно, наглядно, да еще с графиками, диаграммами – это он особенно любит – как тут не понять!
Постепенно вызревала философия управления людьми, производством, приходила мудрость; теперь, глядя, как спешат, суетятся управленцы, он и свои ошибки вспоминает.
Раньше и мне казалось: поскорее бы решать, действовать, что ж так медленно разворачиваемся… Нет, всё в свой черед. Надо посеять идею, люди должны принять ее, чтоб она вызрела в их головах, стала своей. Тогда и дело пойдет… Верят ему не только его подчиненные, но и коллеги – директора других заводов, партнеры по бизнесу. А это труднее – завоевать их доверие. Что тут скажешь, лидер – он и есть лидер!
Но прежде всего – хозяин. В минуту откровения, вдруг загоревшись, находит особые слова о своем заводе.
Я его чувствую, весь, целиком… Мне не обязательно даже по цехам ходить… Я знаю, что в эту минуту делает каждый человек на своем рабочем месте, прямо физически ощущаю усилия каждого… как эта энергия с разных концов завода идет в нужных направлениях, сливается в потоки, усиливается… Это осмысленное, выверенное действие людей – и в конце концов оно приводит к нужному результату…
Нужный результат – это могучие турбогенераторы для всех видов электростанций России и зарубежья, это крупные электродвигатели для угольщиков, химиков, нефтяников – совсем новые модели. Нужный результат – это и электромашины, которым возвращена жизнь: на заводе их не только отремонтируют, но и модернизируют, увеличат их мощность… И что бы ни делали в этих цехах, в конструкторских отделах – это всегда высокого качества, высочайшего. Отсюда выходят только добротные, надежные, экономичные машины, да к тому же – недорогие, по меркам мировых цен. Иначе нельзя, иначе на рынке не удержишься, никто не станет покупать плохо скроенное, наспех слепленное… А надо не просто удержаться на рынке, надо расширять его, ведь электрогенераторы покупаются не каждый день, они служат в хороших руках четверть века, значит покупателей этой продукции не так уж и много в мире, и надо пробиваться туда, где еще вчера об ЭЛСИБе даже не слышали…
Кто сказал, что торговля дело легкое? А конкуренция, а риск?.. Когда начинали, не было никакого опыта, ни у одного человека на заводе… Маркетинг… Да такого слова вообще не знали десять лет назад, а кто и слышал – отторгал, как многие понятия из того «дикого, алчного капиталистического мира», где все эти слова рождаются, неся порок и загнивание: бизнес, сервис, маркетинг, менеджер… Как было раньше? Госплан спускал цифры плана выпуска продукции, снабжал фондами… И, надрывая пупы, на заводе этот план выполняли. А надо ли столько генераторов народному хозяйству и куда они потом деваются, кому распределяются, кто покупает их за границей – ни рабочих, ни руководителей это не интересовало. «Турбинка» жила одной заботой: любой ценой осилить государственное задание. Только недавно узнали: последний генератор со складов посредников ушел потребителю через десять лет после его выпуска. Морально устаревшая машина приступила наконец к работе, а ее уже списывать пора. Кто считал эти издержки, которые из года в год, изо дня в день несло государство, а выходит, и каждый из нас? Впрочем, подсчитала сама жизнь, подсчитала и выдала счет. Платить надо сполна, хватит, видно, и внукам…
Какие завалы готовой продукции были на общенародных складах, этого заводчане видеть не могли, а что творилось в собственных цехах, так страшно вспомнить. Разлад в стране сказался и на настрое людей, и на их отношении к делу. Кажется, не было ни одной вещи, лежащей на своем месте, любой пустяк приходилось искать среди всякого хлама (впрочем, этот «хлам» в виде неликвидных и неучтенных материалов, разобранный и использованный по назначению в производстве дал в трудные годы безденежья ощутимую экономию средств). Грязно, холодно, сквозняки в цехах… Заводу шел пятый десяток, уже требовалось кое-где и стены подновить и крышу подлатать… Не верится, что все это было так недавно! Благоустройством занялись сразу, как только стало ясно, что, держась за старые порядки, в новых условиях не выжить. Уже стоял перед глазами пример многих заводов. Где нашли деньги на благоустройство, если и зарплату платить в те годы было нечем?
Вот тут и начинается философия бизнеса, о которой сейчас генеральный директор пишет научные труды, а тогда ее основы закладывались бессонными ночами, тяжелыми раздумьями и простыми расчетами, почти арифметическими: в основном вычитание, а умножения почти не было… Расчеты показывали: надо сократить вдвое коллектив завода, надо сократить производственные площади, надо сократить энергетические потери, составлявшие в отдельные годы до 20 процентов от себестоимости продукции, непозволительное расточительство! Так родился план возрождения завода, его выживания в новых экономических условиях – сначала выживание, а потом и процветание! Это были не мечты, а дотошные исследования, Николай Алексеевич подошел к ним серьезно и прагматично, слишком велика ответственность, слишком жестко било время.
Этот план он вынес на суд заводского коллектива, когда впервые в истории предприятия люди выбирали себе директора. Нашлись и другие претенденты, но избрали Канискина, хотя, повторю, в его плане было очень много вычитания и очень мало умножения. Но люди поняли, что иначе нельзя, иначе не выжить. Шел 1988 год.
В 90-м коллектив взял завод в аренду. Придумали себе новое звучное имя, чтоб легко произносилось и запоминалось, даже иностранцами… это очень важно для успеха на рынке… Уже тогда думали о рынке и верили в успех.
Заказов не было, Госплан, еще требуя готовую продукцию, поспешил снять с себя снабженческие функции, производство оказалось «в свободном плавании», а кризис в стране углублялся и хаос нарастал… Реорганизовали команду управления, занялись предпринимательской деятельностью, сдали в аренду часть заводских площадей, на добытые средства приобретали новое оборудование, технически перевооружали производство. Через два года стало ясно окончательно, что аренда не спасет, надо акционировать завод.
Вот как об этом рассказывает заводская летопись:
Создание акционерного общества стало новой эпохой существования завода, особой страницей его биографии. Предприятие не только сменило статус и вывеску над проходной, но и встало на путь новых эффективных решений как самостоятельный субъект на свободном рынке. Благодаря своей известности, ему удалось удержать круг постоянных партнеров, сохранить квалифицированные кадры, технологию создания традиционной продукции, расширить номенклатуру изделий и услуг, стабилизироваться на внешнем рынке… Только гибкая политика управления держала его «на плаву». В самых невыгодных для завода условиях умелое руководство помогало найти тот главный рычаг, который позволял из любой кризисной ситуации выходить с наименьшими потерями.
Труднее всего оказалось сокращать людей. Из пяти тысяч осталось две с половиной. Увольняли самых нерадивых, пьяниц, прогульщиков, развращенных самой системой: всё им было «по фиг», они могли без дела слоняться по заводу, зная, что за несколько дней до конца месяца, года или за праздничные дни смогут «штурмовщиной» заработать больше, чем за месяц добросовестного труда.
Но уходили и настоящие рабочие и инженеры, на которых держался завод. Кто-то не поверил до конца, кого-то вынуждали это сделать жизненные обстоятельства. Николай Алексеевич с горечью вспоминает:
Решать судьбу людей, с которыми столько лет проработали вместе, невыносимо тяжело. Но иначе не выжили бы, иначе потонули бы все. Надо сказать, что ушедшим тогда было легче найти себя в другом месте. Еще не было повальной безработицы, кто-то начинал (и вполне успешно) свое дело, кто-то уходил в кооператив… Уйди эти люди сейчас, им было бы гораздо труднее устроиться в жизни…
Но и те, кто остался, не жировали. Зарплату, правда, на заводе старались платить всегда, пусть и небольшую, иногда даже натуральными продуктами и вещами, ведь и в расчетах между предприятиями тогда процветал бартер. Работали много, отчаянно много. Но не на вчерашний день, когда любой ценой «добивали» госплан, не сделанный в течение года. Нет, теперь работали на будущее, терпя сегодняшние невзгоды, напряжение, риск. Николай Алексеевич говорит об этом как инженер-механик и как бывший мотогонщик:
Завод работал как единый механизм… это напоминало усилие мышц: сократились, сжались, напряглись… и выдержали нагрузку… работа сделана… Мы выстояли.
Легче стало, когда нашелся в 1993 году богатый инвестор. Искали за рубежом, в России платежеспособных заказчиков не было, а нужны были «живые деньги»: закупать новое оборудование, восстанавливать связи с поставщиками сырья и комплектующих, платить налоги. Присматривались, выбирали самого надежного инвестора – были бедны, а потому особенно осмотрительны. Рисковали всем. Ошибись они тогда, подведи их инвестор, задержи платежи – и завод рухнул бы. Их тоже выбирали – они ведь не одни делают генераторы. Есть «Электросила» в Питере, есть в Харькове крупный завод, выпускающий оборудование для электростанций. Не говоря уж о мировых гигантах, вроде «Дженерал электрик»! Вот кто был их конкурентом на мировом рынке, куда ЭЛСИБ пробивался.
Инвестор нашелся в Гонконге, фирма «Ингловай», реконструировавшая электростанции в Китае. Условия были жесткие: кроме серийных турбогенераторов, надо поставить шесть генераторов ТВМ-160 совершенно новой конструкции, им и аналогов нет в мире. Первая поставка – через год и девять месяцев после заключения контракта! Решающий момент в биографии не только директора завода, но и всего коллектива. Взяться и не выполнить – крах! А как выполнить, если на разработку такой машины по самым строгим старым нормам требовалось не менее десяти лет.
И опять общезаводские собрания, и опять сомнения, убеждения, расчеты, графики, диаграммы… Перепроверяли каждую цифру, каждое технологическое звено… Расчеты показывали, что при неимоверном напряжении сил, при строжайшем выполнении графиков на всех этапах работы можно все-таки уложиться в сроки. Пан или пропал…
Помогло, наверное, и то, что у людей был уже иной настрой, не такой как в конце 80-х, когда сидели как у разбитого корыта и впереди виделась лишь безысходность… Теперь, когда завод стал акционерным обществом и каждый работающий выкупил часть акций, отчисляя деньги из скудных заработков, люди почувствовали себя немного увереннее, забрезжила надежда на завтрашний день… И еще одна важная вещь, назовем ее перестройкой сознания. Люди постепенно переставали ждать судьбоносных решений сверху, учились брать ответственность на свои плечи, идти на риск… Каждый должен был тогда решить для себя: сумеет ли, выдержит ли? Потому что от каждого, не на словах, а на деле, зависела судьба этого заказа. Это был момент истины для завода, его рабочих, его руководителей.
Заказ выполнили в срок, и это помогло ЭЛСИБу встать на ноги. Завод получил сертификат «Лидер российской экономики». А генеральный директор, ставший кавалером Ордена Почета? Почивает на лаврах? Ходит в героях? Не те времена! Единственно, что он позволил себе, это отказаться от тактических решений, переключившись в основном на важнейшие стратегические вопросы: как развивать производство, в каком направлении идти, с кем торговать завтра, кого брать в партнеры… А тактические вопросы решает крепко сколоченная команда: корпус директоров (по производству, по науке, по экономике), молодые толковые менеджеры. После перестройки всей системы управления, сокращения многих традиционных управленческих звеньев, вроде начальников цехов, начальников отделов, быстрее доходят распоряжения сверху вниз, оперативнее идет наверх информация о положении дел… Связи устанавливаются теперь мгновенно, при полной-то компьютеризации: руководителю не надо бегать по цехам, складам, отделам… Взглянул на экран – вся картина завода налицо, любой производственный уголок, любая технологическая операция, любой жизненный цикл продукции. Вот и облегчение, вот и экономия времени, вот и контроль…
До полного благополучия далеко, а успокоенности не будет никогда: рынок этого не допустит. Всегда будет болеть голова у генерального директора о качестве продукции, ее обновлении, об этой так трудно достижимой конкурентоспособности, от которой на рынке никуда не деться и которая есть благо, потому что заставляет думать, искать, делать, заставляет заглянуть в будущее…
Замечает ли генеральный директор, что у рабочих завода хорошие лица? В них нет угрюмости, загнанности, агрессии, что нередко увидишь на лицах новосибирцев. Да, на ЭЛСИБе много и напряженно работают, да, зарплаты, несмотря на все повышающие коэффициенты (разработана целая система поощрений, добавок за качество продукции, за предпринимательскую инициативу, за рацпредложения), все-таки ниже, чем хотелось бы. Да, много риска, неопределенности с будущими заказами, но люди чувствуют себя благополучнее, сплоченнее, вот откуда на их лицах дружелюбие, достоинство, свет. Думаю, такой директор замечает все. И это придает ему силы, иначе, откуда бы взяться столько энергии, чтобы все успеть.
Уже легче, уже могу завод на своих директоров оставить. Нынче даже в отпуске побывал. Свозил дочку в Европу, проехались на машине по старинным городкам Германии, Бельгии… До чего же красота!.. Жизнь в другом измерении… ничего, у нас тоже когда-то наладится…
У старых корпусов из красного кирпича красуются кусты золотого шара, подвязанные в снопы, чтоб не разметало от непогоды. Лето кончается, раз цветет золотой шар. А на главной заводской улице, залитой солнцем, широкой, просторной и как-то не по-нашенски чистой, зеленеют свежескошенные газоны, пестреют клумбы – здесь как будто задержалось лето. И хорошо. И подержись еще, благостное тепло, и свети людям, солнце! Они того заслужили, преодолевая невзгоды, учась жить, работать, думать по-новому.
Добавить комментарий