понятие до сих пор не получило четкого устойчивого определения, вызывало и вызывает немалые споры. Впервые этот термин был употреблен в кн. немец-кого литератора Кенига «Die Literarishe aus Russland» (1837), написанной им совместно с рус. писателем Н. Мельгуновым. Под «сибирской литературой» авторы имели в виду лит-ру, созданную сибиряками, видя в ней один из составных элементов общерус. лит-ры. Родоначальником такой сиб. лит-ры Кениг считал Н.А. Полевого. Но актуальной проблема Л. с. стала толь-ко в 1860-х в связи с развитием сиб. областничества. По мысли областников, Л. с. должна была в той или иной мере противостоять общерус. лит-ре, вырабатывая свои методы и формы. Г. Потанин на первый план выдвигал факторы биологические и физико-географические, отводя особую роль климату. Н. Насимович-Чужак поставил вопрос о Л. с. как о худ. явлении. Он выдвинул и заострил проблему сиб. колорита, под которым понимал наличие в худ. произведении «сибирских мотивов, настроений, красок, сибирского быта», а задачей Л. с. видел «искание собственного, коллективного «я», собственных, не взятых напрокат у метрополии, а выношенных в собственной душе художественных образов». Пытаясь трактовать Л. с. с классовых позиций, он, по сути, не ушел далеко от областников. Влияние областнич. тенденций отозвалось и в начальном периоде становления сов. лит-ры в Сибири, в первую очередь в худ. практике ССП. На его I съезде возникла полемика по поводу термина «сибирская литература», и некоторые делегаты (в частн., В.Д. Вегман) отказали ему в праве на существование, усмотрев связь с полит. областничеством. Др. (И.Г. Гольдберг) считали, что специфика мест. лит-ры соответствует особенностям сибиряков, у которых есть «своеобразная психология». М. Азадовский полагал, что Л. с. - понятие только историческое и видел в ней «участок общерусской литературы, отображающий на краевом (местном, областном) материале ее общий путь развития». По его мнению, с одной стороны, Л. с. следует рассматривать как мест. лит. движение, а «с другой - как выход местных сил в общерусскую лит-ру и как разработку местной (сибирской) темы в общерусской художествен-ной литературе». Поэтому и изучать Л. с., приходит он к выводу, надо «как историю сибирской темы в русской литературе и как историю местного литер. движения». Азадовский, правда, не делает различия между тем, что органично связано с Сибирью, и тем, что было написано о ней «понаслышке», на осн. лит. источников, механически отождествляя лит-ру Сибири с лит-рой о Сибири. Разделяя в целом мысли М. Азадовского, литературоведы 1970-х рассматривают сиб. лит. (в «Очерках русской литературы Сибири», в частн.) в «русле единого общерусского процесса как своеобразную художественную систему, органически связанную с общими для Рос-сии закономерностями социального и литературного развития». Но де-лают принципиальное уточнение: «.литература области или края -это часть национальной литературы, представленная художниками, которые тесно связаны с общественной жизнью данной области и участвуют в местном литературном движении». Поскольку связь с краем, участие в мест. лит движении оказываются основополагающим принципом при отборе явлений, то и понятие «литература Сибири» включает в себя «прежде всего то, что создавалось писателями-сибиряками в самой Сибири». И такая формулировка, пожалуй, наиболее оптимальна и более других выражает суть понятия «сибирская литература». С 1980-х в сиб. филологии понятие «сибирская литература» все активнее вытесняется из науч. обихода т. наз. «сибирским текстом» - тематич. субстратом, связанным с сиб. реалиями и отразившемся в произведениях общерус. и региональной лит-ры в ряде сюжетов и мотивов. «Сибирский текст» (название возникло по аналогии с предложенным в 1984 В.Н. Топоровым понятием «петербургский текст») является, по мнению нынешних филологов, реальностью поэтики и в равной сте-пени присутствует как в классич. произведениях, так и в соч. авторов-провинциалов (см. Сибирика литературоведческая).
Как и во всей истории освоения Сибири, отправным моментом в ее лит-ре стал поход Ермака (1581), разбившего хана Кучума и заложившего «основы азиатской России». Подробный рассказ об этом составляет содержание ранних сиб. лето-писей, которые и являлись предтечей зародившейся в нач. XVII в. рус. лит-ры Сибири. Несмотря на общий историч. сюжет (деяния Ермака), сиб. летописная традиция весьма богата и разнообразна. Но просматриваются в ней два осн. направления: официальное и демократич. Последнее - более древнее и идет от казацких «скасок», «устных летописей», где Ермак изображен героем нар., а присоединение Сибири к России представлено как инициатива исключительно нар. Наиболее ярким примером демократич. направления в сиб. летописании являются Кунгурский летописец и Строгановская летопись (см. одноименные статьи). Начало официальному сиб. летописанию положила Есиповская летопись (см. одноименную статью). Она же стала одним из первых па-мятников зарождающейся рус. лит-ры Сибири. Возникновение Л. с. во второй пол. XVII в. почти исключит. связано с деятельностью Тобльской архиепископии, где примерно в одно время с Есиповской летописью появились еще два памятника сб. лит-ры, определившие осн. линии ее раз-вития: «Сказание о явлении и чудесах Абалацкой иконы Богородицы» и «Повесть о городах Таре и Тюмени» (см. одноименную статью). Летописание в Сибири продолжа-лось до середины XVIII в. Но активно развивались и др. жанровые направления: повествовательное, легендарно-нравоучительное, агиографическое и сатирич. лит-ра. Сиб. лит-ра начального периода дошла до нас большей частью в анонимном виде. К немногочисленным сиб. писателям XVII в., чья творч. биография восстановлена, относится С.У. Ремезов (см. Ремезов Семен Ульянович). Возникновение и первые шаги сиб. словесности проходили под знаком древнерус. лит-ры, традиции которой в Сибири оказались более продолжительными и живучи-ми, чем в Центр. России. Объяснялось это особенностями состава на-селения, где (за исключением ссыльных) не было дворян, а ключ. позиции в общ-ве занимало духовенство, и тем, что до кон. XVIII в. литература в Сибири оставалась рукописной.
Только в кон. XVIII в. сиб. словесность обретает черты лит-ры, близкой к соврем. пониманию. Огромное значение для дальнейшего ее развития имело появление первых за Уралом типографий. Особый след в истории лит-ры Сибири оставила типография купца В. Корнильева в Тобольске, где был изд. ряд кн., имевших читательский успех, и ставшая колыбелью первого сиб. лит. ж. «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» (см. одноименную статью). Для своего времени он стал явлением знаменательным. Ж. объединил вокруг себя большую группу творч. людей, зародил основы журнальных традиций в Сибири. С исчезновением вслед за типографией Корнильевых тобольских периодич. изд. лит-ра в сиб. провинциях снова пришла в рукописное состояние.
Нач. XIX в. для всей рус. лит-ры знаменательно наступлением романтизма. Не миновал он, пусть с запозданием, и Сибирь. Во многом благодаря ссыльным декабристам (см. Декабристы в Сибири). Под их влиянием сиб. писатели стали пробовать себя в романтизме. Наиболее значит. произведения романтич. поэзии Сибири (стихи и поэмы Ф. Бальдауфа, А. Кузьмина, П. Ершова, Е. Милькеева) создаются в 1830-х. Примерно тогда же делает первые шаги романтич. проза. Поэзия романтизма в Сибири развивалась под влиянием ее рос. столпов: малые формы и лирика испытывают на себе сильное воздействие Жуковского и Батюшкова, а романтич. поэма ориентируется на Пушкина. От европейских образцов сиб. романтизм отличался прежде всего своим пониманием «местного колорита», который был для писателей-сибиряков не внешним отвлеченным явлением, а вполне реальным, конкретным, близким. Поэтому у них меньше романтич. условностей и больше достоверных картин и описаний. Наиболее яркий представитель поэзии романтизма в Сибири - П.П. Ершов. К кон. 1830-х годов пальма первенства переходит к романтич. прозе. Сиб. прозаики стремились дать реальное представление о родном крае. Не случайно так много в них описаний природы, этнографических и краеведческих подробностей. Пример тому повесть «Сохатый» (1830) Н.А. Полевого, с которой, собственно, и начинается романтич. проза в Сибири, повести Н.С. Щукина, романы И.Т. Калашникова. С романтизмом и испытывавшем в первой трети XIX в. большой подъем сиб. краеведением было тесно связано и развитие очерка в Сибири. Обилие фактов, живость и занимательность изложения, искренняя любовь к родному краю отличают очерки П. Словцова, А. Степанова, Е. Авдеевой-Полевой. Романтизм в сиб. лит-ре просуществовал до середины XIX в.
С очерка начинался в Сибири и реализм. К середине XIX в. очерк, как и во всей России, выходит на лидирующие позиции. Но из прежнего нравоописательного становится «физиологическим», т. е. бытописательским, социально-краеведческим, акцентирующим внимание на судьбах обездоленных. Наиболее известные представители такого очерка в Сибири - А.А. Мордвинов, В.П. Паршин. «Физиологический» очерк 1840-х вступает в тесное взаимодействие с др. жанрами прозы, в т. ч. и с повестью. Сюжеты в такого рода «физиологических» повестях (например, «Сибирячка» С.И. Черепанова) подчинялись течению жизни, а подлинная действительность становилась их содержанием. В тот же период в Сибири появляется жанр рассказа. Позже романа и повести. Первой к нему обратилась Е.А. Авдеева-Полевая, опубл. в «Отечественных записках» рассказ «Страшная гроза» (1848). А вот голос поэтич. музы к середине XIX в. был едва слышен. Романтизм в поэзии к этому времени себя окончательно изжил, а реализм утверждался на сиб. Парнасе медленно и труд-но. Наиболее значит. Стихотворцем этой поры оставался Д.П. Давыдов (см. Давыдов Дмитрий Павлович). Он как бы завершает своим творчеством полувековой период развития мест. литературы. Связанный некоторыми традициями с деятельностью предшественников - представителей романтизма (как и они, проявлял обостренное внимание к быту, нравам, фольклору сиб. народностей), он вместе с тем выступал уже как художник-реалист, поднимая литературу Сибири на принципиально иную ступень.
Нач. нового витка в развитии Л. с. приходится на 1860-е. Наблюдается значит. подъем лит. жизни, связанный с активизацией социальной борьбы после половинчатой отмены крепостного права в 1861. Доносится до Сибири набатный голос герценовского «Колокола». Все ощутимей влияют на обществ. и лит. жизнь Сибири ссыльные. И в первую очередь Н.Г. Чернышевский, в 1864 оказавшийся на сиб. каторге и пробывший здесь ок. 20 лет. Не отставала и разночинная сиб. интеллигенция. Пройдя школу рев. борьбы в столицах, она стала инициатором «областнического» движения. Влияние его лидеров Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева (см. Потанин Георгий Николаевич и Ядринцев Николай Михайлович) на мест. обществ. жизнь и лит-ру было исключит. сильно. В программе «областников» сиб. писателей привлекали прежде всего идеи бескорыстного и самоотверж. служения род-ному краю. Тем более что и сам вопрос о «сибирской литературе» решался «областниками» в тесной взаимосвязи с планами развития Сибири. Лит-ру «областники» рас-сматривали как одно из средств пробуждения высоких гражданских чувств и требовали от писателей служения интересам сиб. крестьянства, правдивого и честного изображения жизни. Высокая идейность (и даже идеологизиованность) становится визитной карточкой многих произведений сиб. лит-ры той поры. Начавшийся в 1860-е расцвет рус. реалистич. прозы тоже сказался на развитии Л. с. Вопрос об отживающем и нарождающемся типе обществ. деятеля (противостояние т. наз. «лишних» и «новых» людей, т. е. разночинцев) в бескрепостной и беспомещичьей Сибири не были столь актуальны, как в Центр. России, но в произведениях ряда сиб. авторов они тоже находили отзвук. Так, обществ. деятелей новой формации выводит в своем социально-полит. романе «Шаг за шагом» (1870) один из виднейших писателей Сибири XIX в. И.В. Федоров-Омулевский (см. Федоров-Омулевский Иннокентий Васильевич). И.А. Кущевский в романе «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» также рисует рус. общество в период рев. ситуации 1859 - 1861 гг. и поднимает ряд серьезных проблем: освобождение крестьянства от крепостничества, формирование демократич. и рев. народнич. молодежи и др. В сиб. прозе и поэзии 1860-х нетрудно найти и отголоски той ожесточенной идейной борьбы, которая разворачивалась в России в связи с зарождением народничества. Народники уповали на сельскую общину как гл. средство спасения от капитализма. Некоторые сиб. писатели их разделяли. Н.М. Ядринцев в кн. «Русская община в тюрьме и ссылке» утверждал, что община - именно та социальная ячейка, которая приведет к коренному переустройству социально-эконом. жизни России, в т. ч. и Сибири. Одним из самых ярких сиб. писателей-народников был Н.И. Наумов. В Л. С 1860-х преобладала очерковая проза и публицистика. Да и они были часто не столько худ., сколько научными. Именно на грани науки и лит-ры работали Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев, А.П. Щапов, С.С. Шашков. В 1870-х наблюдается подъем сиб. краеведения. Появляются новые интересные имена: Г.З. Елисеев, Ф. Губанов, А.А. Черкасов, И.И. Завалишин (Прикамский), М.С. Знаменский, М.В. Загоскин. Двое последних пробовали себя и в прозе (перу Знаменского принадлежит повесть о декабристах «Исчезнувшие люди», а Загоскину - роман о быте и нравах сиб. бурсы «Магистр»). Сиб. стихотворцы этой поры примыкали к гражданско-демократич. направлению в рус. поэзии, вдохновителем которого был Н.А. Некрасов.
С появлением в Сибири в последние два десятилетия XIX в. новой волны полит. ссыльных и циклов «Сибирских рассказов» В.Г. Короленко (см. Короленко Владимир Галактионович) складывается «школа Короленко», к которой условно относят группу ссыльных писателей-народников. По словам одного из ее представителей В. Богораза-Тана, «мы были писатели смешанной породы, и в саму жизнь, в Сибирь вступили совсем не беллетристами, а скорее публицистами воинствующего духа». Жизнь сиб. крестьянства, коренных народов Сибири, судьбы рус. интеллигенции в неволе, каторга и ссылка - осн. темы произведения авторов этой «школы». Стремясь правдиво, полно передать картину нар. жизни, они внесли заметный вклад в Л. с. Не обошло Сибирь усилившееся к кон. XIX в. пролет. движение. С бурным развитием сиб. золотопромышленности участились выступления рабочих на золотых приисках. И это, и сам процесс вовлечения Сибири в сферу буржуазных отношений на-шло свое отражение в произведениях В.М. Михеева, И.А. Кущевского, Н.И. Наумова, И.В. Федорова-Омулевского и др. Особенностью Л. с. этого периода было ее тесное взаимодействие с представителями общерус. лит-ры, оказавшимися в Сибири. Сиб. тема широким потоком входит в рус. лит-ру, а в основе ее лежат глубокие знания о сиб. действительности, отражается личный опыт писателя. Мест. и «пришлые» авторы часто сотрудничают на стр. одних же и тех же ж., оказывая ощутимое взаимовлияние. Большое значение в развитии и укреплении лит. сил Л. с. имел подъем сиб. журналистики, появление мест. периодич. изд. и в первую очередь газ. «Восточное обозрение» со своими лит. приложениями и сб.
XX в. начался для России экономич. подъемом и резким обострением социальных противоречий. Прокладка Транссиба стимулирова-ла быструю капитализацию Сибири, а с ней и рев. движение. В атмосфере нарастающей полит. активности живет в это время и Л. с. С рев. событиями 1905 связано появление движения «Молодая литература Сибири» (см. одноименную статью), куда вошла большая группа талантливых прозаиков и поэтов, живущих в Сибири. Движение быстро обрело рос. известность. Приход в обще-рус. лит-ру писателей-сибиряков внесло в нее свежую струю, особые колорит и оригинальность. Сама же Л. с. развивалась в нач. XX в. в русле критич. реализма и рев.-демократич. традиций отеч. словесности, чем значит. отличались от общерус. лит. процесса той поры, в котором очень сильны были декадентские течения. Отличали творчество сиб писателей также гражданская направленность и отчетливые социальные мотивы. Одновременно происходит переосмысление традиц. образа Сибири как «проклятой страны» каторги и ссылки. Л. с. окончательно преодолевает условно-отвлеч. описания края снегов, морозов и кандального звона и воссоздает подлинный ее образ, наполненный природными и социальными контрастами. Оживление лит. жизни сопровождается появлением в Сибири новых печ. органов: ж. «Сиб. наблюдатель», «Сиб. студент», «Молодая Сибирь», ряд сатирич. изд., которые позволяли и мест., и приезжим писателям систематически публиковаться. На пороге XX века усиливает свои позиции пролет. движение. В его недрах зарождается такое течение, как «пролетарская литература», которая не просто отражала жизнь беднейших слоев населения, но и становилось идеологическим оружием для своего класса в борьбе с полит. противниками. Наиболее заметными ее представителями в Сибири были И.И. Тачалов, В.М. Бахметьев, Ф.А. Березовский.
Огромное влияние на лит. жизнь Сибири оказали рев. события 1917 и Гражданской войны. Но узор Л. с. этого времени был пестр. Октябрьская революция расколола рос. общество на противоборствующие лагеря. Гражданская война обострила процесс. Одни сиб. писатели безоговорочно встали на сторону большевиков, другие, не приняв революции, эмигрировали (Г. Гребенщиков). Некоторые перешли на сторону Колчака. Иные долго преодолевали в себе мучительную раздвоенность. Рев. события и Гражданская война надолго станут основной темой сиб. писателей, найдя наиболее яркое воплощение в произведениях Ис. Гольдберга, Вяч. Шишкова, В. Зазубрина, К. Урманова, Вс. Иванова, А. Фадеева.
Заметному оживлению лит. жизни способствовало появление в послерев. Сибири многочисл. лит. кружков и объединений, альманахов и ж. Но век их был недолог, и ни один не смог стать объединяющим стержнем всей Л. с. Роль эта на многие десятилетия вперед была уготована возникшему в 1922 в Новосибирске ж. «Сиб. огни» (см. одноименную статью). Здесь получили прописку писатели разных поколений. С его стр. шагнули в большую лит-ру многие впоследствии широко известные литераторы.
Начавшийся с появлением «Сиб. огней» процесс объединения лит. сил края проходил болезненно и драматично, в условиях жесткой групповой борьбы, развернувшейся по всей стране. Наглядной иллюстрацией тому служит противостояние во второй пол. 1920-х двух крупнейших пис. объединений Сибири - ССП и СибАПП. Оба основывались на марксизме и классовом подходе к действительности, но видели их очень по-разному. Если в ССП (см. Союз сибирских писателей) пресловутую классовость понимали достаточно широко и готовы были содействовать «всякому советскому писателю - рабочему, крестьянину, интеллигенту», то деятели СибАПП (см. Сибирская ассоциация пролетарских писателей) пытались превратить свою организацию в «своеобразную литературную партию», где нет места инакомыслящим, и сразу же взяли курс на конфронтацию и раскол, которые достигли своего пика с появлением на горизонте группы «Настоящее», активно проповедовавшей «лефовские» идеи (см. «Настоящее»). Конец групповой борьбе был положен в 1932 спец. постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Но раскольническая деятельность СибАПП и группы «Настоящее», отвлекавшая от решения лит.-худ. за-дач, серьезно притормозила движение Л. с. Но не остановила. В Л. с. вливаются свежие силы, появившиеся на волне рев. романтизма. Такие, например, как поэты П. Васильев, Д. Алтаузен, И. Уткин и др.
Характеризуя осн. тенденции раз-вития лит-ры Сибири кон. 1920-х и 1930-х гг., В. Итин писал: «Тема превращения отсталой страны в страну крупной индустрии, вооружающуюся самой передовой современной техникой, в страну крупнейшего в мире социалистического земледелия, превращения мелкого собственника в колхозника, кочевника - в строителя социализма, малограмотного парня - в научного работника и т. п. - является и становится главной темой советской литературы в Сибири» (Внимание к качеству культуры. - «Сиб. огни», 1934, №1). Не одна, а три осн. темы намечены здесь: производственная, коллективизации и национальная. Пронизанные преобразовательским пафосом социаистич. стр-ва, они активно разрабатывались литераторами Сибири в разных жанрах. «Разведку боем» вел очерк - ведущий жанр 1930-х, который был по х-ру своему агитационный, просветительский, воспитательный (см. Очерк сибирский). Атмосферу трудового энтузиазма масс запечатлела на своих стр. и «производственная» проза. Процесс установления новых социальных отношений на селе сиб. писатели тоже не оставили без внимания. Он отразился в прозе А. Коптелова, Е. Пермитина, Ис. Гольберга и др. И. Мухачёв посвятил ему поэму «Путем коллективизма». Индустриализация края, героика первых пятилеток, крутой перелом в жизни сиб. деревни, новый быт становятся содержанием стихов и поэм многих сиб. поэтов (В.И. Непомнящих, И.И. Молчанов-Сибирский И.Д. Рождественский и др.). Успехи первых пятилеток нашли отражение и в драматургии тех лет. Вслед за ведущими драматургами страны сибиряки обращались к героич. современности, стремились воплотить в пьесах гл. проблемы времени. В 1930-е появился целый ряд драм. произведений, где авторы пытались передать пафос созидания нового общ-ва. Сиб. драматургам, правда, недоставало мастерства в передаче историч. сдвигов в жизни страны. Конфликты их пьес обычно замыкались в производственной сфере, обнаруживалось неумение показать столкновение человеч. страстей и х-ров. Пьесы сиб. авторов 1930-х не сыграли заметной роли в развитии сов. драматургии. Но не только современностью жила Л. с. Продолжала волновать тема Гражданской войны (романы П. Петрова). В 1930-х получил распространение жанр историч. поэмы. Появляются крупные поэтич. полотна И. Мухачева, П. Васильева, Л. Мартынова, Н. Вяткина, А. Ольхона. По-новому в свете идущих преобразований и складывающегося совр. типа нац. отношений зазвучала в 1930-х традиц. для Л. с. нац. тема в рус. лит-ре Сибири («Большой аргиш» А. Коптелова, «Великое кочевье» М. Ошарова и др.). Сквозным стал мотив дружбы алтайского и рус. народов у И. Ерошина. В 1930-х у большинства малых народов края начинает бурно развиваться и собств. лит-ра. Появляются фольклорные обработки, прозаич., поэтич, драматургич. произведения нац. авторов.
Свой отпечаток наложила на Л. с. ВОВ. Немало талантливой молодежи погибло в ее сражениях (Б.А. Богатков, Е.Н. Березницкий, Г.К. Суворов и др.). Война затормозила и сам лит. процесс. Тем не менее, писатели Сибири много делали для того, чтобы бить врага «не только штыком, но и пером». Ведущими жанрами в силу своей оперативности в ВОВ были очерк с публицистикой и поэзия. Можно отметить стихи и поэмы И. Рождественского, И. Мухачёва, Е. Стюарт и др., очерк Л. Мартынова «Лукоморье» (1942). К концу войны стала появляться и проза, хотя каких-то заметных достижений она не явила.
Послевоенное десятилетие характерно для Л. с. усилением эпич. начала. Появляется целый ряд крупных поэм и поэтич. повествований А. Смердова, М. Юдалевича, В. Федорова, К. Лисовского и др. Тон в прозе задают историч. и историко-рев. романы Г. Маркова, К. Седых, С. Сартакова, Н. Задорнова, С. Маркова, Н. Максимова и повествования о жизни нац. окраин Т. Семушкина, Г. Гора, Н. Шундика А. Кожевникова. Послевоенный сиб. очерк практически ничем себя не проявил. В целом ненамного лучше обстояло дело с драматургией, где при обилии авторов было мало пьес высокого худ. уровня. В част., негативную роль сыграла здесь пресловутая «теория бесконфликтности». Она почти не коснулась историч. драмы, но заметно проявилась в пьесах о современности. Хотя именно в этот период во всей полноте раскрылся талант П. Маляревского (см. Драматургия сибирская и Маляревский Павел Григорьевич), начавшего свою творч. деятельность еще в 1930-е, и уже первыми своими пьесами весомо заявил о себе как серьезный художник В. Лаврентьев (см. Лаврентьев Виктор Владимирович).
Большой подъем Л. с. пришелся на 1960 - 1970-е. Связан был с изменениями в социальном климате («хрущевская оттепель») и грандиозными экономич. преобразованиями, захватившими Сибирь. Преобразовательский бум в условиях относит. идеологич. свободы резко активизировал лит. жизнь. Сибирь все чаще становится местом проведения всерос. смотров свежих лит. сил (семинары и совещания начинающих писателей), на которых «открываются» новые имена молодых прозаиков, поэтов, драматургов. Резко увеличились возможности выхода писателей к читателю. Появляются новые региональные изд-ва. Возникает ряд новых ж. и альманахов на рус. и яз. народов Сибири: «Полярная Звезда» (Якутия), «Байкал» (Бурятия), «Алтай» (Барнаул»), «Огни Кузбасса» (Кемерово) и др. Хотя «Сиб. огни», которые выходят теперь ежемес., по-прежнему остаются главным центром притяжения лучших лит. сил Сибири. Заметным явлением этого периода стали крупные издательские сер., представлявшие творчество наиболее интересных сиб. писателей: «Библиотека сибирского романа», «Библиотека сибирской поэзии», «Молодая проза Сибири», «ЛНС» (все - Новосибирск), «Литературные памятники Сибири» (Иркутск) и др. Новой традицией стали различные лит. праздники, проходившие в краевых и обл. цен-трах Сибири («Омская зима», «За-байкальская осень» и др.). Устраивались творч. конференции и «лаборатории» по проблемам худ. творчества и лит. мастерства. Практико-вались и «выездные» секретариаты СП РСФСР в крупных сиб. культ. центрах.
«Пульс перемен» 1960 - 1970-х, ощущаемый в произведениях всех жанров, сильнее и отчетливее бился в очерке. На рубеже 1960-х он преимущественно проблемный, аналитический. На передовые позиции выдвинулся «деревенский очерк». Расцвет сиб. очерка этого периода связан в первую очередь с именами омичей С. Залыгина, Л. Иванова, П. Ребрина. С нач. в 1960-х в Сибири бурного процесса освоения ее при-родных богатств, стр-ва здесь промышл. и науч. комплексов, новых дорог и т. д. появляются многочисл. документ.-худ. произведения о делах преобразователей Сибири, отображающие в первую очередь пафос созидания, романтику и героику труда. Первопроходцам совр. Сибири посвящены произведения целой плеяды очеркистов: С. Кожевникова, Г. Падерина, А. Зябрева, В. Распутина, Г. Халилецкого Л. Шинкарева и др. Очерк 1960-х, по мнению исследователей лит-ры, стал разведчиком крупных экономич. перемен и социально-нравственных сдвигов в обществе, а также благодатной почвой для развития др. прозаич. жанров, в част. «деревенской» и «производственной» прозы. Создание в 1960 - 1970-х науч. центров в Сибири обострило внимание очеркистов к деятельности ученых, специфике их труда. О буднях сиб. науки пишут в эти годы многие журналисты, писатели. К 1980-м очерк окончательно утвердился как полноправный жанр прозы. Он переживал пору зрелости и стабильности, являя собой тематич., жанровое и стилевое многообразие. К этому времени в Сибири сложилась генерация талантливых очеркистов. Но к очерку и худ. публицистике, продолжая сложившиеся традиции, охотно обращались и многие известные сиб. прозаики: В. Сапожников, В. Распутин, К. Лагунов и др., с одной стороны, и крупные ученые (академики А.Г. Аганбегян, М.А. Лаврентьев и др.) - с другой.
Определяющей тенденцией прозы 1960-х стало глубинное исследование явлений жизни и х-ров героев, острый интерес к совр. проблемам. Роман утрачивает лидирующие позиции, но и говорить о явном пре-имуществе какого-то одного проза-ич. жанра не приходится. С мощным притоком свежих лит. сил широкое распространение (особенно у молодых авторов) получила повесть. Характерной особенностью прозы 1960-х была ее лирико-романтич. окрашенность в сочетании с социальной зоркостью и вниманием к миру отдельной личности. Прозаики 1960-х рисовали портрет своего современника - многоликого и многообразного (см. Проза Сибири). Свои худ. достижения были в это время и у сиб. романа. Преображению послевоенной Сибири и связанным с ним проблемам посвящены романы той поры Г. Маркова, С. Сартакова, Ф. Таурина и др. Появляются т. наз. «антикультовские» романы (А. Никульков, П. Халов, П. Проскурин). Получает новое осмысление тема революции и Гражданской войны (К. Седых, Н. Рогаль, В. Балябин, А. Чмыхало, С. Сартаков, С. Залыгин). Продолжает волновать сиб. романистов и история родного края - далекая и близкая, которая нашла воплощение в романах Н. Задорнова, А. Черкасова, В. Иванова и др. Характерны 1960-е также расцветом «малой прозы». Рассказ, новелла становятся неотъемлемой частью творчества многих писателей-сибиряков. А для некоторых (В. Сапожников, И. Лавров, Н. Самохин, В. Шукшин) и творч. основой. Общий лит. подъем словесности этого периода сказался и на развитии нац. лит-р, появлении в них писателей, чье творчество перешагивает границы нац. культуры и становится явлением рос. масштаба (С. Тока, Л. Кокышев, Г. Ходжер, А. Санги, Ю. Рытхеу, Ю. Шесталов и др.).
Проза Сибири 1970-х в целом повторяет картину предыдущего десятилетия. Проявившиеся ранее тенденции получают дальнейшее развитие и углубление. Остаются в фокусе внимания сиб. прозаиков совр. первопроходцы. Многие произведения о них, правда, еще держатся на «авральном героизме» и др. схемах, х-рных для «производственной прозы» 1930-х, но появляются и вещи подлинно худ. - например, роман О. Куваева «Территория» (1974). В сторону углубленного худ.-психологич. проникновения в х-р человека труда трансформируется в эти годы и сама «производственная проза», о чем свидетельствуют, например, произведения В. Мурзакова, А. Плетнева. Отразилась в Л. с. раз-вернувшаяся в стране НТР. Нашла продолжение поднятая в 1960-х романом С. Залыгина «Тропы Алтая» проблема взаимоотношений человека и природы. Природа под натиском технич. прогресса - в центре внимания А. Якубовского, Е. Гущина, Д. Константиновского. С особой социальной и худ. силой тема эта зазвучала в повествованиях. В. Астафьева «Царь-рыба» и В. Распутина «Прощание с Матёрой». Проблема нравственного неблагополучия общ-ва в эпоху НТР становится сквозной в прозе В. Липатова. На 1970-е приходится расцвет темы «военного детства». Не ослабевает интерес к ВОВ (вершинами здесь становятся повести В. Астафьева «Пастух и пастушка» и В. Распутина «Живи и помни»). Получает дальнейшее развитие историч. тематика. Завершают свои эпическо-историч. циклы Н. Задорнов и Г. Марков. Свой вклад в «сибириану» романом-эпопеей «Вечный зов» внес в 1970-х А. Иванов.
1980-е стали нач. новых социальных подвижек в сов. общ-ве. Усиливались негативные тенденции, захватывающие разные сферы жизни. Они не прошли мимо внимания сиб. прозаиков. Об оздоровлении общ-ва во весь голос заговорили как писатели хорошо известные (В.Астафьев, В. Распутин, В. Сапожников), так и только входящие в лит-ру (М. Щукин). Но продолжает разрабатываться и традиционный для послевоенной лит-ры круг тем и проблем (ВОВ, военное детство, социально-экономич. преобразование Сибири, ее историч. прошлое), хотя достижения здесь уже куда менее значительны. В 1980-х заметное оживление происходит в приключ. прозе, которая пополняется рядом интересных авторов.
В 1960-х в поэзии Сибири начинается мощное лирич. наступление. Особое значение приобрели «вечные» темы любви и природы, сопряженные с корневыми ценностями бытия. Исчезали риторика и декларативность, уступая место подлинным чувствам и настроениям, естественней, задушевней становилась интонация. Резко возрос интерес к «мелочам» жизни и «простым истинам». Вместе с тем характерной приметой поэзии той поры была глубокая социальная насыщенность традиц. лирич. мотивов. С наибольшей силой и яркостью проявилось все это в творчестве Е. Стюарт, Л. Мартынова, Вас. Федорова. В лирич. наступление шли не одни «старики». Настала пора расцвета поэтов фронтового поколения. А с ними и многочисленной плеяды поэтов, чье жизненное становление начиналось за порогом войны. И тем, и другим было что сказать «о времени и о себе». При всем их разнообразии поэтов «новой волны» объединяло стремление идти «с веком наравне». Они чутко реагировали на социально-экономич. преобразования, происходившие в стране и в Сибири, и всерьез задумывались об их истинной цене. Не случайно на передний план выходит тема сохранения при-родных, историко-культ. и дух. ценностей перед лицом бурного натиска НТР, которая перекликается и сопрягается с неустаревающей темой «отчего края», «родительской земли» (А. Плитченко). Поэтич. поколение, дебютировавшее в 1960-х, более двух десятилетий определяло лицо и состояние сиб. поэзии, было ее стержнем и «законодателем». В 1970 - 1980-х пополнение рядов сиб. поэзии продолжалось. Свежий взгляд на мир и собственный поэтич. голос демонстрировали в эти годы многие встававшие «на крыло» поэты. 1970 - 1980-е - пора расцвета поэтич. перевода в лит-ре Сибири. Переводились зарубежные авторы, но особенно плодотворная работа велась с представителями нац. литератур. Благодаря рус. переводчикам широкую известность прибрели многие нац. сиб. поэты. Продолжилась также начатая еще в 1920-е. И. Мухачёвым работа по переложению на рус. язык нац. фольклора.
Подъем не только сиб., но и общесоюз. драматургии 1960 - 1970-х во многом связан с именами В. Лаврентьева, И. Дворецкого, А. Вампилова. Героев В. Лаврентьева отличают сильные характеры и романтич. устремленность. Они прочно стоят на земле, но в то же время всегда в пути, в конфликте со всем пошлым, мещанским, отживающим свой век. Пьесы Лаврентьева - целая эпопея жизни послевоенных десятилетий: герои одного произведения как бы подхватывают недосказанное в предыдущем. Творчество И. Дворецкого (см. Дворецкий Игнатий Моисеевич) явилось порождением эпохи огромных преобразований. Яркой страницей в сиб. драматургии этого периода явилось творчество А. Вампилова (см. Вампилов Александр Валентинович). Его пьесы образуют уникальное драматургич. явление, названное «Театром Вампилова». Они стали совр. классикой. После А. Вампилова больших открытий в сиб. драматургии не происходило, хотя в 1980-х и появился ряд новых драматургич. имен.
Бурное развитие сиб. лит-ры во второй половине XX в. открывало широкий исследовательский простор сиб. критикам и литературоведам. Серьезным стимулятором в их работе явилось постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (1972), резко повысившее требования к критическим выступлениям. По своему характеру критика 1960 - 1970-х преимущественно социологическая и проблемная, но не остается без внимания и эстетич. сторона. Безусловными лидерами в лит. критике Сибири и во многом ориентирами для своих сиб. коллег были несколько послевоенных десятилетий Н. Яновский и В. Трушкин. Благодаря им сиб. «критическая школа» стала заметным явлением во всесоюз. критике.
В 1990-х лит-ра Сибири переживает общий для всего рос. лит. процесса кризис, связанный с полит. и социально-экономич. изменениями в стране, с разрушением книгоизд. системы, разорванностью единого культ. пространства, с идейной и духовной переориентацией. Под влиянием маскультуры проза (вместе с драматургией) все больше беллетризируется, становится частью развлекательного ширпотреба. Обесценивается, заметно деградирует поэзия. Из огромного числа сочинителей рифмованных текстов лишь единицы можно называть поэтами. Критика отходит от постановки и решения больших идейно-худ. и эстетич. задач, становясь по преимуществу рецензионно-аннотационной, а то и просто рекламной. Маяками большой лит-ры с ее глубоко нац. корнями остаются В. Астафьев и В. Распутин.
В продолжающемся затяжном кризисе Л. с. встретила и XXI в.
Лит.: Азадовский М. Литература сибирская. (Дореволюционный период). НССЭ. 1931. Т.3; Кунгуров Г. Сибирь и литература. - Иркутск, 1965; Вопросы русской советской литературы Сибири. - Новосибирск, 1971; Постное Ю. Русская литература Сибири первой половины XIX в. - Новосибирск, 1970; Очерки русской литературы Сибири. В 2 т. - Новосибирск, 1982. - Т. 1-2.