Мокрая…

(рассказ в стиле биографического краеведения)

Мой дедушка по маме, Александр Михайлович Баев, был человеком обстоятельным и очень серьёзным. Участвовал в Гражданской войне в степях Забайкалья, воевал под Курском в Отечественную. Сколько я помню его, он постоянно ухаживал за свой ногой, начинённой осколками немецкого снаряда. Их по какой-то причине не удалили сразу в госпитале, не удаляли и в течение всей его жизни. Синеватые кусочки металла были видны под натянутой, как пергамент, кожей, вдоль всей голени. Раза два-три в месяц осколки начинали беспокоить деда Саню: вначале боль не давала спать, мешала ходить.

-Зашевелились!..

Потом кожа трескалась, и сочились сукровица и гной. Бабушка осторожно привязывала какие-то снадобья, сыпала на открывшиеся раны толченый стрептоцид. Дедушка «замыкался» в себе, ничто его не радовало. Проходило несколько дней и раны притихали, возвращая бывшего солдата к жизни.

На летний покос, расположенный за речкой, недалеко от бывшего Баевского хутора, дедушка брал меня лет с шести. Кто бывал в июле в тайге, тот представляет, каково в знойный день бороться с паутами, слепнями, «крючками»! А чуть зайдешь в таёжку, в холодок тенистых елей да пихт – здесь набрасываются комары да мошки.

-Ты машись ветками-то!

-Едят всё равно!

-Сейчас костерок запалим, чаю попьем!

Дед Саня прекращает окашивать неудобицу, где не прошла конная сенокосилка,  прислоняет к дереву косу:

-Возьми котелок, сходи за водой в ручей!

Беру котелок, несмело вхожу в чащу. Становится неуютно на душе, вспоминаются рассказы сельчан о медведях, рысях… Постоял под пихтой.

-Я не вижу ручья!

-Да ты иди к нему, что стоишь на краю леса!

Делаю три шага.

-Не могу найти!

-Ладно, выходи!

Берёт дед котелок, подозрительно смотрит на меня:

-Испугался! Э-эй!..

Скрылся в чаще дедушка, мне одному как-то и здесь, на поляне, тоскливо. Пошёл быстро по следу в траве. На самом деле не иду – лечу, поскольку ноги постоянно запинаются о корневища деревьев, вьющийся хмель. Постоянно пытаюсь выпрямиться, но вновь спотыкаюсь… Действительно, как в полете! Зато быстро достиг берега крохотного ручейка. Дедушка, припав на согнутых руках, пьёт прямо из ручья. Поднимет голову, передохнет, и опять пьёт. Мне нестерпимо захотелось так же напиться, припав к журчащей воде. При этом, настрадавшись на жаре, представил её вкус и прохладу.

-Дедушка, как вода?

Он оторвался от струйки, поднялся, утёрся тыльной стороной ладони:

-Мокрая!..

Прошло много лет с тех пор, и век на дворе уже другой, а слова дедушки Сани вспоминаются всякий раз, как пью в жару воду.

-Мокрая!..

Как он так смог – ёмко, одним словом, описать свои ощущения, восприятие этой спасительной влаги?