В Новониколаевске о строительстве гидроэлектростанции думали еще в 1912 году. Горожанин Иван Семенов писал в городскую управу: «…У меня витала мысль, глядя на естественные силы, как р. Каменки, так и р. Ини: зачем без умолку и без пользы рокочут и бурлят эти реки, не все ли равно им так же бежать и журчать, если бы люди заставили этих неумолкаемых говорунов работать на пользу себе, ведь от этого они хуже не были бы, но зато какую бы великую услугу оказали эти реки тем людям, которые положили бы на них свою мощную руку, приспособив их для своей пользы…».
Городские власти тоже заинтересовались этим проектом. Но гидроэлектростанцию хотели строить не на Оби, а на Ине, благо опыт кое-какой имелся. У купца Горохова на Берди была своя водяная мельница. В Новониколаевск даже приглашали специалистов из крупных городов для изыскательских работ. Но этому проекту не суждено было сбыться.
К идее строительства гидроэлектростанций на сибирских реках вернулись в 30-е годы. Начались исследования Бии, Катуни, Иртыша и Оби. На Оби предлагали построить целый каскад гидроэлектростанций. Первой намечалось соорудить Новосибирскую ГЭС. Но помешала война. К изыскательским работам приступили лишь в августе 1945 года.
ГЭС хотели построить в черте города
Комплексная экспедиция ленинградских специалистов приступила к выбору места для створа будущей плотины и электростанции.
Исследовался участок Оби протяженностью свыше 20 км от нижнего (старого) обского моста Томской железной дороги до села Нижние Чемы. Здесь ширина реки была самая узкая – от 2,5 до 5 километров. По предварительным данным, наметили одиннадцать мест возможного строительства ГЭС. Многие хотели гидроэлектростанцию видеть в черте города. «Она украсила бы Новосибирск, внесла в его пейзаж совершенно новые мотивы, неузнаваемо изменила бы его прибрежные кварталы, объединив их красивой набережной. Это было бы очень заманчиво», – писал главный инженер Новосибирской ГЭС Борис Дубровский.
Электростанцию можно было построить напротив деревни Бугры. Плюсов было много: самое узкое место у Оби – 2-3 километра, крутые склоны левого и правого берегов, выходы гранитов на поверхность. К тому же напор воды у будущей ГЭС здесь можно было увеличить, что давало 180 миллионов киловатт-часов дополнительной годовой выработки электроэнергии.
Но и минусов хватало: нижний и средний бугринские створы проходили по строениям городских кварталов. Затоплению подвергались железнодорожный двухпутный мост (Комсомольский), подходы к нему, городские строения, промышленные предприятия, железнодорожная линия Новосибирск – Барнаул и селение Бугры. Это сводило на нет все преимущества. Кроме того, на обоих берегах отсутствовали свободные площадки для строительства. Но в запасе было еще восемь вариантов верхнего участка: Кривощековский, Матвеевский, Нижне-Ельцовский, Верхне-Ельцовский, Огурцовский и три Нижне-Чемских.
Взвесив все «за» и «против», комиссия, «несмотря на соблазнительность бугринских створов», решила, что Новосибирскую ГЭС следует строить в Нижних Чемах, в 18 километрах выше по реке от города.
Первые шаги
Окончательный проект ГЭС был составлен Ленинградским отделением Гидроэнергопроекта. Мощность станции планировалась в 400 тыс. кВт с выработкой в среднем двух миллиардов кВт/ч энергии в год. 4 января 1950 года приказом Министерства электростанций организовали специализированное монтажное управление «Новосибирскгэсстрой», а уже весной вовсю закипела работа.
Сибирская природа не баловала – осенью на реке было дождливо, ветрено и холодно, зимой стояли лютые морозы. Вот как описывается строителями лишь один из эпизодов вычерпывания зимой торфяного болота: «…липкая черная грязь мгновенно каменеет в ковшах экскаваторов и кузовах автосамосвалов. Рвутся тросы трелевочных лебедок при вытаскивании невероятно корявых пней – остатков спиленного леса. Экскаваторы тонут, автомашины ползут по глубокой колее. Людям и машинам очень трудно, но план выемки торфа выполняется».
Подготовительных работ было очень много: нужно смонтировать 16 тыс. тонн металлоконструкций, построить и произвести монтаж 7 высоковольтных ЛЭП протяженностью тысяча километров, построить для строителей ГЭС 1100 тысяч кв. метров временного и постоянного жилья, 95 км железнодорожной колеи и т. д. Из зоны затопления предстояло перевести на новые места тысячи строений, переселить десятки тысяч людей, вырубить лес на площади 33 тыс. га.
Штурм начался
Но, пожалуй, самым трудным испытанием оказалось перекрытие Оби. Это был наиболее ответственный этап строительства. К нему тщательно готовились.
Вначале Обь перекрыли на модели, уменьшенной в 200 раз по горизонтали и в 50 – по вертикали, в институте инженеров водного транспорта. После успешного перекрытия «лабораторной реки» ночью 25 октября в 1 час 45 минут приступили к штурму настоящей. Водителям предстояло сбросить около 20 тысяч кубометров камня. Шоферы дали слово за трое суток перекрыть русло реки. Более 120 машин бесперебойно подвозили камень и сбрасывали его на дно реки. К десяти часам утра 25 октября на поверхности воды показались первые глыбы, а к полудню каменный остров поднялся на уровень понтонного моста. Строители показывали образцы героизма: водитель Гусев вместо 18 рейсов сделал 120, экскаваторщики при задании 108 кубометров камня в смену отсыпали по 170–180. Бульдозерист Анатолий Лори вспоминал: «Как только каменная гряда поднялась из воды, бульдозер взошел на мост и день и ночь разравнивал ее, с тем чтобы машины бесперебойно могли сбрасывать камень в реку. На узком банкете, рядом с которым бушевал водный поток, приходилось работать по 12 часов и все время быть настороже. Малейшая оплошность – и можно было вместе с машиной очутиться в реке». С каждым часом увеличивался напор воды. Работы не прекращались ни на минуту.
27 октября решено было начать затопление котлована водосливной плотины. Но для этого из котлована нужно было вывезти все механизмы. Как назло, там сломался самый мощный семикубовый экскаватор «Шкода» № 38 весом 400 тонн. Около двух суток по колено в воде ремонтировали его машинисты, и выйти из котлована он смог самостоятельно. К взрыву готовится скальный остров, который находился недалеко от берега. В нем пробурили 50 скважин, заложив 2,5 тонны взрывчатки. Вскоре на стометровую высоту взметнулись кучи камня. Клубы дыма окутали реку. Остров объемом две тысячи кубических метров был разрушен. Четыре бульдозера ринулись к узкой земляной перемычке. Путь обской воде к плотине был открыт.
Беда за бедой
Но не так было все просто, как казалось. Река еще показала свой норов. Еще до главного дня штурма рабочие испытали ее капризы. Когда устанавливали ряжевый правобережный мост, река сорвала с места четвертый ряж и понесла с огромной силой. На бревенчатой клети осталось пятеро рабочих. Среди них был подросток Миша, недавно окончивший школу ФЗО.
– Держись, малышок! – кричали с берега строители.
Ряж унесло почти на километр, когда с него удалось снять промокших, озябших людей. Но подлинный поединок со стихией произошел 27 октября. Утром начался сильный штормовой ветер с дождем. Вскоре образовалась течь в ряжевой секционной перемычке, отделяющей бетонную плотину от здания ГЭС, грозя затопить котлован станции. В несколько минут вода вымыла из перемычки засыпанный грунт. Сотни строителей бросились к месту прорыва. В намокшей одежде, под ледяными порывами ветра они преграждали путь воде. К 11 часам вечера течь стала уменьшаться. В это время о дно понтона что-то стукнуло, он закачался. Бульдозерист Анатолий Лори вместо того, чтобы спасать свою жизнь, моментально бросился к бульдозеру, который стоял на углу моста. Включив пятую скорость, он успел выскочить на берег. В этот момент лопнули туго натянутые металлические тросы, удерживавшие понтонный мост, и он, исковерканный, был снесен бушующим потоком.
И это еще не все. На линии электропередач бурей оборвало провода, свалило столбы. Все погрузилось в темноту. Стали портальные краны, прекратили работу экскаваторы, насосы. На стройке объявили аварийное положение. Началось похолодание. Температура воздуха понизилась до минус десяти градусов. Предлагали даже перекрытие реки перенести на более поздний срок. Но расширенное совещание с участием представителей из Москвы приняло решение о возобновлении работ.
«Гирлянды из камней»
Машины потоком продолжали идти к реке, пятились по каменной перемычке несколько метров и сбрасывали каменные глыбы на краю. Иногда самосвалы становились «на дыбы». С помощью бульдозера их возвращали в исходное положение.
Перекрытие реки велось новым способом, впервые использовавшимся в практике гидростроительства (идти от берега вперед и сбрасывать в реку камни, создавая плотину). По инициативе инженера Московченко был создан способ «гирлянд». Рабочие связывали арматурным железом каменные глыбы по четыре-пять штук, в таком виде они сталкивались в реку и закреплялись на верхнем откосе плотины. В реку летели огромные железобетонные балки, ежи, металлические корзинки, наполненные камнем. 102 часа днем и ночью отсыпали строители каменный банкет к левому берегу от острова, оставшегося после гибели понтонного моста. Обь была побеждена за 11 дней, самых трудных в истории строительства гидроузла. Лозунги строителей – «Мы покорим тебя, Обь!», «Вода реки Оби пойдет туда, куда велят сибиряки», «За Обью нет земли!» – были выполнены.
Через год, 10 ноября 1957 года, первый агрегат станции дал промышленный ток. А в августе 1961-го государственная комиссия приняла ГЭС в промышленную эксплуатацию. На здании Новосибирской ГЭС по решению горисполкома была установлена мемориальная доска, на которую занесены имена тех, кто участвовал в покорении великой сибирской реки.
Добавить комментарий