Город Новосибирск, как известно, ведет отсчет своей истории от начала строительства моста через реку Обь. При довольно большом количестве людей первые два года порядок поддерживала сама администрации стройки в лице десятников, мастеров и техников, которые в рамках, определенных инструкциями, наказывали нерадивых работников, немногочисленных прогульщиков и пьяниц. Самых злостных нарушителей после жестких мер отправляли на все четыре стороны. За какую-нибудь провинность менее злостных били... по кошельку, да так, что желающих покуролесить в пьяном виде тогда было мало.
Но со временем в поселок стали съезжаться люди, весьма далекие от грандиозных задач. А вот на них-то власть железнодорожного начальства не распространялась. Это обстоятельство заставило руководство стройки обратиться в губернский город Томск с целью определить меры по поддержанию порядка. Тогда и приняли решение в полицейском управлении г. Колывани (в те времена Колывань была именно городом) — добавить к «владениям» пристава Г. М. Ржевского поселок строителей. Надо отметить, что полномочия господина пристава распространялись на деревни Бугры, Вертково и Кривощеково. Официально Г. М. Ржевский именовался приставом 5-го стана.
Так, с июня 1895 года однофамилец персонажа «Гусарской баллады» и героя огромного количества анекдотов стал первым полицейским в будущем Новониколаевске.
В советские времена о личности нашего Ржевского писали крайне мало. А то, что публиковалось, сплошь было негативным: сатрап, самодур, «держиморда», тупой служака и прочее. Но вот анекдотов о нем не было...
А между тем, пристав Григорий Михайлович Ржевский до службы в полиции несколько лет прослужил в императорской армии и совсем не в гвардейском полку, а в пехоте на Кавказе во время русско-турецкой войны, был ранен, имел награды. И, что самое интересное, прошел путь от вольноопределяющегося до поручика. Уволившись со службы, не остался в Европейской России, а подался в Сибирь! До Колывани он успел послужить в Каинске.
Штаб-квартира пристава 5-го стана располагалась в деревне Бугры. Сейчас это территория областной больницы. Крестьяне окрестных сел не доставляли особых хлопот Ржевскому, а вот поселок строителей — как раз наоборот. Дело в том, что, помимо строителей и мелких торговцев, здесь обитали беглые каторжники из Восточной Сибири и просто бродяги, по-нынешнему — бомжи. Вот этот-то народец и был под пристальным оком стража порядка.
Уже через полгода в помощь приставу из Колывани определили двух стражников. Так тогда называли нижние чины сельской полиции. Вновь прикомандированные подчиненные пристава преданно служили, однако большой пользы не приносили. Один из стражников через год должен был уйти на казенный пенсион по выслуге лет, а другой, относительно молодой, не отличался грамотностью, хотя был детиной атлетического вида.
По тогдашним законам Российской империи предусматривался один полицейский чин на полторы тысячи населения, но в Азиатской части России это весьма редко удавалось выполнить, так что обязанностей у полицейской троицы было более чем достаточно, при этом на полицию в то время возлагался еще и противопожарный надзор.
Кражи имущества в Новониколаевском поселке были почти заурядным явлением. О стопроцентной раскрываемости речи, конечно, не было. Но история сохранила сведения, что одним из первых дел пристава Ржевского было дело о похищении опорок (сапог без голенищ) у строителя И. Акимова. Сию обувку пристав с подчиненными нашел на вторые сутки!
Люди говорили, что господин Ржевский очень любил ходить в гости, кое к кому даже без приглашения. Если учесть тот факт, что абсолютное большинство жилищ в поселке были деревянными, и население не всегда отличалось аккуратностью, то в противопожарном отношении это оправдывалось. Кроме того, старший полицейский чин просто был обязан знать, где и как квартируют преступные элементы.
Были случаи, когда, переодевшись из форменного обмундирования в одежду простолюдин или бродяг, полицейские чины находили уголовных преступников, разыскивавшихся в Центральной России. Кроме того, построенные без проекта здания были иной раз опасны для окружающих выступающими острыми частями или даже гвоздями, о которые прохожие рвали верхнюю одежду и получали ранения. Подобного безобразия пристав не терпел и жестоко наказывал виновных. Видимо, поэтому и возникало недовольство.
Будучи человеком очень религиозным, пристав всячески преследовал картежников, которые довольно часто обыгрывали пьяных строителей; боролся он и с хулиганами, будившими в ночные часы жителей «скверноматерными криками».
В 1896 году поселок Новониколаевской уже имел население более 800 человек, а полицейских чинов оставалось практически двое, так что нагрузка была тройной. Старший стражник Краснов часто болел и думал больше о пенсии, чем о службе. Поэтому и не могла идти речь об образцовом порядке в поселке, да и обязанностей в деревнях с пристава никто не снимал. Большие нагрузки на службе заставили Григория Михайловича обратиться в полицейское управление Колывани. После рассмотрения прошения он был переведен из Новониколаевского в город Колывань. Здесь началась более спокойная служба, а в 1899 пристава направили служить в Уфимскую губернию на аналогичную должность. Там он отличился по службе и был награжден медалью.
Весной 1900 года пристав Ржевский погиб, упав вместе с лошадью в незамерзшую полынью.
Сергей Слугин
При подготовке статьи использованы архивные материалы Новосибирска, Томска, Уфы и фонды Музея МВД РФ
Добавить комментарий