С Новым 1910 годом!

«С Новым Годом, с новым счастьем!» — таким заголовком «Томские губернские ведомости» поздравили жителей губернии в январе 1910-го: 112 лет назад люди говорили друг другу те же слова, что и мы сегодня. «Вот и Новый год, — писала газета, — уже десятый наступившего двадцатого столетия. Что даст нам этот год для личного счастья каждого из нас? Чем будет дарить нас так печально начавшееся новое столетие? Что принесет наступающий год для дорогой нашей родины?» И сама же отвечала: «Конечно, будет то, что мы заслуживаем своею жизнью».

На новый год! Счастья: сто пудов! Здоровья: сколь войдет! Любви: без меры! - новогодняя поздравительная почтовая карточка Елизаветы Бем, выпущенная около 1914-1917 годов в Петрограде. Фото из архива Российской национальной библиотеки, expositions.nlr.ru

Ново-Николаевск встречал праздник, едва оправившись от майского пожара: то тут, то там печалили взор проплешины, оставшиеся от сгоревших зданий. Не было ещё ни Городского торгового корпуса (ныне — Краеведческий музей), ни Коммерческого собрания (театр «Красный факел»), ни реального училища на Николаевском проспекте (детская клиническая больница), и собраться зимой большим количеством людей можно было лишь в двух местах — в Доме Крюкова на перекрёстке Кабинетской и Тобизеновской и в актовом зале трёхклассного училища для детей железнодорожников, в просторечии называемого Железнодорожной школой.

Зимние праздники в городе начались 20 декабря, когда на двухнедельные рождественские каникулы ушли ученики всех школ, гимназий и училищ — и государственных, и частных, и церковно-приходских. Тогда же в городских церквях стали служить предпраздничные литургии, подготавливая прихожан к рождественской всенощной службе. Учителям Городское управление выдало «наградные» к празднику: опытным — по 10 рублей 40 копеек, недавно назначенным — по 5 рублей.

Ожидали своих «наградных» и железнодорожные служащие, но их начальство не спешило. Пять дней до Рождества предназначались для подготовки к празднику: покупки подарков, украшения ёлок, разучивания стихов и песен.

Зажиточные купеческие и торговые семьи, прежде снисходительно относившиеся к дворянской забаве, на рубеже столетий коренным образом изменили своё мнение. Объяснялось всё просто: выросло поколение, в детстве завидовавшее своим более родовитым сверстникам. Став взрослыми, бывшие купеческие сыновья словно возвращали себе детство и не жалели денег на главный праздник в году.

И всё же домашняя ёлка в Ново-Николаевске оставалась редкостью. Железнодорожные служащие или работяги с Военно-Сухарного завода не считали нужным тратить деньги на «баловство», а беднота Закаменки или нищета Нахаловок вообще не задумывалась об этом.

Основным продавцом ёлочных украшений в городе был владелец книжного магазина на Николаевском проспекте Николай Литвинов. Под Новый 1910 год книготорговец предлагал серпантин, конфетти, хлопушки, бусы, гирлянды, дождь, бенгальские огни, шутихи, маски и большой выбор игрушек.

Объявление о поступлении в продажу в магазин Николая Литвинова ёлочных украшений в газете «Обская жизнь», номер от 23 декабря 1909 года. Предоставлено автором

Некоторые из этих игрушек сильно удивили бы современных детей. В декабре 1909 года их сверстникам предлагались городские кареты и крестьянские телеги, конные трамваи и паровозы, швейные машины и музыкальные ящики, подсвечники-дачи и подсвечники — постоялые дворы. А ещё целлулоидные лошадки, коровы из папье-маше, «дрезденские» птицы из тонированного картона, разукрашенные фольгой и золотой краской, и, наконец, самые дорогие и желанные — немецкие и чешские стеклянные шары. Последние могли себе позволить только очень зажиточные ново-николаевские семьи вроде Маштаковых, Суриковых или Жернаковых.

Семья Маштаковых, 1902 год. Фото с сайта bsk.nios.ru

Помимо Литвинова, ёлочные украшения предлагали ещё в двух местах — винном магазине Сенченко и аптеке Неклюдова. Хитрый торговец Сенченко использовал игрушки для привлечения публики:

зайдёт почтенный отец семейства с сыном купить тому оленей из папье-маше, а заодно и себе приобретёт бутылочку коньяка Шустова или виноградного вина на разлив — всего-то четыре рубля за ведро.

«Полный набор ёлочных украшений, — зазывала реклама магазина. — Назначаю скидку до 1 января от 12% до 15% на водочные изделия». И чтобы никто не подумал, мол, врёт купчина, крупным шрифтом сбоку от рекламного объявления: «Прошу убедиться лично!».

Аптекарь Ф. Неклюдов действовал тоньше. Его реклама начиналась так: «УРА! УРА! УРА! Закричали дети, увидев громадный выбор ёлочных украшений в аптекарском магазине». После чего добавлял, что в аптеку завезены заграничные духи — во флаконах и весовые. Надеясь, что зайдёт почтенная мамаша с дочкой купить той ватного ангелочка, а заодно и себе духи прикупит. Духи пользовались спросом: городские красавицы уже предвкушали праздничные гуляния и балы.

Пелагея Гречко на фотокарточке 1910-х годов. Фото с сайта bsk.nios.ru

Вечером в Сочельник православный люд направлялся в храмы — начиналось Всенощное бдение. Следующий день, 25 декабря 1909 года, Ново-Николаевское общественное собрание объявило Днём взаимных поздравлений. Зал Дома Крюкова был открыт для встреч весь день, и, сменяя друг друга, семьи членов собрания подъезжали к зданию на углу Кабинетской и Тобизеновской.

Несмотря на отсутствие автомобилей, тогдашнюю и сегодняшнюю предновогоднюю уличную суету роднили пробки. Да-да! В эпоху гужевого транспорта тоже случались пробки, особенно на улице Кабинетской.

В 1909 году их постоянно устраивали возчики конторы Каменских: они скапливались на соседнем перекрестке — на углу Асинкритовской улицы — в таком количестве, что не давали никому проехать. Как писала «Обская жизнь» за шесть дней до Рождества, «возчики совершенно не считаются ни с удобствами прохожих, заезжая на троттуары [слово тогда писалось с двумя «т»], ни с собственностью соседних домовладельцев, ломая рассаженные деревья <...> На это, без преувеличения, вопиющее безобразие обратила внимание полиция, и на днях исп. обяз. полицмейстера г. Чукреевым составлен на управляющего конторой Каменских протокол, который передан мировому судье V участка для привлечения к законной ответственности». На следующий день «Обская жизнь» саркастически информировала:

«Конторе бр. Каменских показалось мало одного полицейского протокола, составленного за загромождение возами улицы, и полиция удовлетворила контору, составив 19 декабря второй протокол».

Вечером того же дня в Доме Крюкова Общественным собранием была организована «семейная ёлка», а после неё — танцевальный вечер с участием оркестра Иркутского полка.

Дом Захария Крюкова на углу улиц Кабинетской (Советской) и Тобизеновской (Максима Горького) был построен в 1908 году. Фото с сайта nsk.novosibdom.ru

Хотя военный городок в Ново-Николаевске ещё не был построен, после русско-японской войны в городе располагались две воинские части — Иркутский и Енисейский полки. Солдаты помогали горожанам в борьбе с бандитизмом и тушении крупных пожаров, а созданный в Иркутском полку военный оркестр очень скоро стал просто нарасхват: в рождественские каникулы музыканты играли на городских мероприятиях практически каждый день.

Вход на танцевальный вечер для членов Общественного собрания стоил 50 копеек, для гостей — 1 рубль. Но просто со стороны попасть на бал было нельзя, гости допускались только по личной рекомендации членов собрания.

25 декабря новый городской голова Владимир Ипполитович Жернаков (он был избран весной) посетил праздничную ёлку в церковно-приходской школе для девочек. Добраться из центра, где проживал градоначальник, в Вокзальную часть было не так-то легко: путь преграждал глубокий овраг на месте нынешнего проспекта Димитрова.

Через овраг в нескольких местах были устроены земляные навозные мосты безо всякой ограды, и зимой, по заледеневшей корке снега, ездить по ним становилось рискованно и опасно.

В конце ноября 1909 года с моста слетел воз с дровами и возчиком, через пару дней там же сверзился в овраг развозчик пива завода «Братья Елинек и Ко» вместе с товаром, а в начале декабря не повезло лошади: соскользнувший с моста воз с дровами утащил её за собой. «Обращаем еще раз внимание городской управы, — возмущённо писала «Обская жизнь», — что следует как на этом мосту, так и на мосту по Томской ул., сделать с боков заграждения в предупреждение подобных случаев». Впрочем, Владимир Ипполитович добрался до школы безо всяких происшествий: преподаватели и ученицы встречали его в праздничных нарядах, а помещение было украшено в обычном для церковно-приходских школ стиле: портреты Их Императорских Величеств красиво декорированы, а на стенах вывешены государственные флаги и плакаты с изречениями святых отцов.

26 и 27 декабря Ново-Николаевское Добровольное пожарное общество устроило гуляния с музыкой на катке. В отличие от сегодняшних времён, прокатом коньков никто не занимался — горожане приносили свои. Приобрести их можно было, как ни странно, всё в том же книжном магазине Литвинова.

Объявление о гулянии на катке в газете «Обская жизнь», номер от 25 декабря 1909 года. Предоставлено автором

«На катке обычно дежурил полицейский, и простых людей туда не пускали. Каток был для избранных, для детей купцов и крупных чиновников. Дети рабочих и подростки обычно катались на льду Оби. В большом почёте в дореволюционное время были санки и салазки. На них катались с гор. На том месте, где сейчас многоэтажные здания управления Томской (Западно-Сибирской) железной дороги, раньше был большой овраг или, как его тогда называли, «лог». Катались здесь с берега к реке, где была пассажирская пароходная пристань. Это место раньше называли Гудимовский въезд. Катушки для детей устраивались почти в каждом дворе. В праздники с гор и катушек иногда катались взрослые. Они для катания брали даже дровни без оглобель» [1].

Первая фотография катка в Ново-Николаевске, 1919 год. Из альбома Генри Х. Гансена, датского подданного, служащего Русско-Азиатской компании. Фото с сайта humus.livejournal.com

Чуть дальше Дома Крюкова, на Конной площади между Кабинетской и Гондатти, 26 и 27 ноября цирк Герони и Карякина давал «грандиозно-блестящие представления, дневные и вечерние». Дневные (по уменьшенным ценам) — для детей и учащейся молодёжи с катанием на пони во время антрактов. Вечерние — для взрослых, с продолжающимся уже пятнадцатый день международным чемпионатом по французской борьбе.

Борьба в те годы была неотъемлемой частью цирковых представлений. В ноябре 1909 года в том же цирке на Конной площади почти ежедневно шли состязания и опытных спортсменов, и любителей. В юные годы борьбой в маске инкогнито подрабатывал в Томске студент Загривко — будущий автор первого генплана Новосибирска

Объявление о матче по французской борьбе в газете «Обская жизнь», номер от 19 ноября 1909 года. Предоставлено автором

27 декабря в Доме Крюкова была устроена рождественская лотерея-аллегри в пользу детского приюта «Ясли». Слово allegri, написанное на проигрышных билетах, в переводе с итальянского означало «не огорчайтесь». Разыгрывались ножная швейная машина, стиральная машина, граммофон, золотые и серебряные вещи и хозяйственные принадлежности — всего тысяча выигрышей на общую сумму 1200 рублей.

28 декабря свой праздничный танцевальный вечер (играет оркестр Иркутского полка!) устроили железнодорожники в училище на улице Владимировской. Перед танцами артист Г. А. Соколов представил собственную постановку спектакля «С плахи под венец» — «русскую быль времен Иоанна Грозного с боярскими костюмами, декорациями и световыми эффектами». Местные театралы встретили спектакль восторженно.

Простой народ осаждал городские синема — электротеатр Махотина на Ярмарочной площади (ныне — пл. Ленина), «Одеон» в доме Крюкова, «Центральный» в доме Вишнякова (ныне — здание Областной юношеской библиотеки).

Картины крутились в основном зарубежные: «Месть писаря нотариуса» (комедия), «Фабрикант и дочь рабочего» (драма), «Как муж ходил за дровами» (комедия), «Калека спаситель» (драма), «Предусмотрительная горничная» (комедия)...

Последний фильм был снят французской студией «Пате» — самой известной в то время в Европе.

30 декабря 1909 года ниже мельницы Найденова Каменка затопила дорогу с Воронцовского взвоза, поднявшись надо льдом до колен. Пешеходы пробовали обходить это место ниже, протаптывая дорожки в снегу, но под снегом тоже оказалась вода; люди вынуждены были переходить Каменку вброд по наледи. Возам было ещё сложнее: сани утопали, обмерзали со снегом, и подняться на взвозы не было возможности даже с небольшой кладью.

Неизвестно, были ли среди закаменцев приглашённые на маскарад в Дом Крюкова (скорее всего, из беднейшего района города никто не удостоился такой чести), но если и были, то им пришлось возвращаться, сушить обувь и добираться в центр другой дорогой.

Новогодний маскарад с призами начался в девять часов вечера, играл оркестр Иркутского полка. С мужчин за вход брали 75 копеек, с женщин — 50, члены собрания и их семейства могли присутствовать без масок и проходить бесплатно.

Что за костюмы представили новониколаевцы на этом балу, неизвестно, а на маскараде в Томске жюри праздника присудило первый приз мужскому костюму под названием «1909 год и его наследники» и женскому под названием «Пастушка».

Пока горожане гуляли и праздновали, полиция Ново-Николаевска трудилась в поте лица. «Ввиду того, что большие праздники благодаря опьянению с одной стороны и ослаблению надзора за имуществом с другой — для совершения преступлений предоставляются более благоприятствующие условия, полицмейстером был издан приказ об усилении надзора за сохранением спокойствия в городе» [2]. А чтобы сотрудники не расслаблялись, полицмейстер запретил им всякие праздничные визиты: «Подтверждая, что как общество, так и должностные лица, всегда сочувствуя нашей трудной задаче сохранять мир и покой, сознают, что визиты неизбежно отрывают нас от дела, почему предлагаю визиты как частным, так и должностным лицам своего и других ведомств не делать».

Кроме того, он обратился в Городскую управу с просьбой о срочном отпуске дров «для разведения костров в местах постоянных постов стражи, вследствие стоящих морозов».

Все эти меры, констатировала «Обская жизнь», «способствовали тому, что в праздничных рапортах приставов констатировалось спокойное состояние города во время праздника». Впрочем, в том же номере газеты некий Сидоров, ограбленный на станции, предлагал за сведения о похитителях своего мешка 20 рублей.

В мешке у бедолаги лежали «хлеб, колбаса, солдатский тюфяк, 97 рублей и бутылка водки». Бедный, бедный господин Сидоров! Даже если он и отыскал свой мешок, в нём уже наверняка не осталось ни водки, ни колбасы.

Хотя когда ещё происходить чудесам, если не под Новый год?

Сто с лишним лет назад, встречая Рождество Христово и Новый год, люди ожидали чудес, желали друг другу перемен к лучшему, мира и достатка. И надеялись на избавление от болезней.

Поздравление с Рождеством в газете «Обская жизнь», номер от 25 декабря 1909 года. Предоставлено автором

Как писали "Томские губернские ведомости", со слов которых мы начали свой рассказ: "Не суеверие изобрело обычай выражать благожелания словами, а вера в силу слова, вложенная в нас. Мы делаем это сознательно и убеждаемся опытом, что благо [приходит] тому, кого благословляют".

С новым 1910 годом, Ново-Николаевск!

С новым счастьем!

Игорь Маранин

https://iskry.life/city/s-novim-1910-godom?spush=a3V6bWVua2luYTY3QG1haWwucnU=