Начало этого года ознаменовалось значительным событием: в Новосибирской области с успехом прошёл международный фестиваль, посвященный 120-летию со дня рождения нашего земляка Ивана Ивановича Маланина. На праздник русской музыкальной культуры организаторы мероприятия пригласили внука легендарного сибирского гармониста - Георгия Дмитриевича Маланина, который сейчас живёт в Москве. В фестивальные дни почётный гость встретился с земляками, побывал на могилах родных, ознакомился с экспонатами музея, носящем имя деда. А затем поделился с корреспондентом «Советской Сибири» своими впечатлениями о фестивале и воспоминаниями о прославленном родственнике.
— Георгий Дмитриевич, вы давно не были в родных местах, какое впечатление осталось от этой поездки?
— Впечатлений масса, приятно было снова окунуться в атмосферу города, где когда-то жили не только мой дед, но и я. Спасибо организаторам фестиваля за крепкую и добрую память об Иване Ивановиче.
— Вы, как говорится, выросли на руках у дедушки, каким вы его запомнили?
— Это был замечательный человек, я всегда находился под его «присмотром», хотя он был незрячим.
— Дед от рождения был слепым или повредил глаза позже?
— От рождения. Родители мне рассказывали, что моя прабабушка, будучи беременной, решила спуститься в погреб за кринкой молока, которое там хранилось в прохладе. Нечаянно поскользнулась и упала с лестницы. Это падение стало роковым для её восемнадцатого ребёнка. Говорят, оно было настолько серьёзным, что от удара прямо в утробе матери у него вытекли глаза, и он появился на свет уже полностью слепым. Я его помню с того времени, когда ему было, может быть, лет пятьдесят пять. У него вместо обычных глаз были протезы, которые он хранил в специальной медицинской коробочке. Глазные протезы он использовал, как правило, вне дома, на концертах или когда приходили гости. Удивительным было то, что дедушка зачастую обходился без помощи других, свободно ориентировался в пространстве. Отсутствие зрения сильно обострило его слух и осязание. Иногда казалось, что дедушка вовсе и не слепой.
— Правда ли, что счастливый случай помог вашему деду стать впоследствии знаменитым не только на всю Сибирь, но и на всю страну гармонистом?
— От родителей слышал, что дедушка научился играть на маленькой гармошке в три года, а в пять освоил уже взрослую гармонь. Однажды, когда дедушке было семь лет, его игру услышал владелец местного винокуренного завода по фамилии Потушинский, и решил, помочь талантливому мальчику. Родители не стали противиться, и отдали его в руки мецената. Таким образом, мой дед был принят в Иркутскую школу-интернат для незрячих детей, где получил полноценное музыкальное образование, став скрипачом. Параллельно дед освоил игру на фортепиано, что дало ему возможность проявить свой талант ещё ярче. В Иркутске он устроился тапёром в кинотеатр, где игрой на фортепиано сопровождал немые фильмы. Эта работа требовала от него умения подбирать по слуху, импровизировать. У него это получалось замечательно.
Мой дед, кстати, хорошо пел. Этому его научила одна из преподавательниц частной музыкальной школы, бесплатно давая ему уроки вокала.
— Ваш дед всё-таки прославился как виртуозный гармонист и баянист…
— Он обладал необыкновенным талантом, поэтому без труда осваивал новые музыкальные инструменты. Известно, что уже в двадцатых годах прошлого века он играл как на гармошке, так и на баяне. В 1927 году, например, на одном из конкурсов он завоевал первое место, тогда ему вручили серебряный жетон в виде пятиконечной звезды с надписью «Лучшему гармонисту». Через два года, уже в Новосибирске, он стал лауреатом этого конкурса, став обладателем золотого жетона «Лучшему баянисту». В эти годы его исполнительское мастерство стало достоянием огромного числа радиослушателей, поскольку он был принят на Новосибирское радио солистом.
— Георгий Дмитриевич, в день закрытия фестиваля зрителям продемонстрировали отрывок из документального фильма, который повествует ещё об одной яркой странице биографии вашего деда. Вы его сами видели?
— Конечно, видел, и не раз. В годы Великой Отечественной войны он был активным участником радиопередачи «Огонь по врагу!», которую вёл на Новосибирском радио совместно с артистами эвакуированного в наш город Ленинградского академического театра имени Пушкина. Дед своей замечательной игрой постоянно выручал звукорежиссёров. Когда, скажем, по сюжету передачи требовался тот или иной фон: голос трубы или шум мчащегося поезда, журчание ручья или свист вьюги – любые звуковые эффекты, он их изображал на баяне очень достоверно. Мне рассказывали также, что, когда звучали передачи, улицы Новосибирска пустели, все спешили к радиоприёмникам. Этот чудом сохранившийся десятиминутный документальный фильм как раз и рассказывает об одной из таких передач.
Слепота не мешала моему деду вместе с творческой бригадой передачи «Огонь по врагу!» выезжать на фронт, хотя к тому времени он уже был не молод. Дед также постоянно участвовал в шефских концертах, которые давали в эвакогоспиталях. Эти концерты приносили большую радость раненым бойцам.
Радиопередача сдружила его с известными музыкантами страны того времени. К примеру, крепкой была его дружба с артистами из Ленинграда. Каждый раз, когда театр имени А. Пушкина приезжал в Новосибирск, друзья спешили встретиться с ним. Они говорили: «Маланин популярен в Сибири, как Шаляпин — в России!». Он аккомпанировал многим певцам, в том числе Лидии Руслановой и Леониду Утёсову..
Своим учителем называл деда известный музыкант, народный артист России Геннадий Заволокин, благодаря которому на телевидении появилась самобытная передача с русской душой — «Играй, гармонь». В одном из интервью он сказал: «Невозможно представить Сибирь без Маланина. Я и сам пошёл от его «Подгорной». Он влил в меня часть своей души». Братья Заволокины посвятили моему деду песню «Сыграй, Иван Иванович, «Сибирскую подгорную».
— Георгий Дмитриевич, а что вложил в вашу душу ваш знаменитый дед?
— Дед вложил в мою душу любовь к музыке. Благодаря тому, что он был довольно известным, я имел возможность часто посещать оперный театр. Только одну оперу «Руслан и Людмила» прослушал раз десять, не меньше. В театре меня знали, и попасть на спектакль или концерт для меня было не сложно. Любил смотреть и оперетту. К нам в город приезжали и другие театры.
Когда я учился игре на фортепиано, дед был у меня вторым наставником, конечно, после учителей, которые со мной работали. Он всегда указывал на мои ошибки – просто сидел и слушал, как я играю.
Во время моих школьных каникул я вместе с дедом и бабушкой ездил в его гастрольные командировки, во время долгих переездов он беседовал со мной на различные темы, рассказывал много интересного. Помню те поезда, вагоны, в которых мы проводили много времени. Обычно дед выступал целое отделение, второе отделение отдавалось остальным артистам. В этом я видел большое уважение артистов филармонии к своему знаменитому коллеге.
— Вы стали военным, а не продолжили династию Маланиных-музыкантов. Почему?
— Я пытался стать музыкантом, даже сдавал документы в училище. Но, поразмыслив, понял, что это не моё призвание. Об этом сказал маме. Она ответила: «Насильно хорошему научить нельзя», и я забрал документы. В итоге ушёл в армию. Отслужив два года, убедился, что хочу стать, как и отец, военным. И стал им. Окончил высшее командное инженерное училище ракетных войск стратегического назначения.
— В Новосибирск вы приехали с женой, в разговоре намекнули, что история вашего знакомства с ней необычная. Поведаете?
— Со своей будущей женой я познакомился здесь, в Новосибирске. Давным-давно, ещё детьми, мы с нею жили в одной квартире. Дело в том, что наши с Еленой Борисовной семьи - военные. В 1953 году отца перевели в Ашхабад. А отца Лены – из Омска в Новосибирск. Моя семья должна была выехать из квартиры, а семья Лены – въехать в нашу, освободившуюся. Но отъезд затянулся, и мой отец Дмитрий Иванович предложил омичам временно поселиться у нас. И вот новые жильцы с маленькой дочкой переехали к нам. Так мы и познакомились. Елена Борисовна должна помнить, как она ползала на коленях моего деда, который её нянчил, рассказывал сказки, пел детские песенки.
Затем наши пути разошлись, и однажды мы встретились снова, теперь уже навсегда. С той поры прошло 63 года, а вместе мы живём уже 42 года.
— А как закончил свои дни ваш дедушка?
— Жизнь разбросала нас всех по разным городам. Дед и бабушка жили в Новосибирске со своей дочерью Татьяной Ивановной. Помню, что известие о смерти деда застало меня в Бологое, где я находился в отпуске. Боец принёс нам с отцом телеграмму с печальной вестью. Отец сразу улетел в Новосибирск, а я должен был вернуться к месту службы. Деда похоронили в Новосибирске. Потом рядом с ним появились могилки сначала бабушки - Нины Дмитриевны, затем их дочери - Татьяны Ивановны.
— Получается, что никто из Маланиных не стал музыкантом?
— Не стал. Может, кто-то из наших внуков, а их у нас четверо, продолжит его дело? У одной внучки прекрасный голос, она очень музыкальная. Ей нравятся русские народные песни. Бывает, запоёт «Ах, вы сени, мои сени…», и так на душе становится тепло!
— Значит, есть надежда?
— Думаю, да. Внуки, так или иначе, продолжат Маланинские традиции, в том числе и музыкальные.
http://novosibirsk.bezformata.ru
Добавить комментарий