Аграрный вопрос, вопрос о путях и методах модернизации с. х., создании условий для ее ускорения. А. в. в Сибири имеет свою специфику и вместе с тем является составной частью общерос. проблемы, поэтому не может решаться вне ее контекста.
А. в. в кач-ве определяющего дальнейшую судьбу России впервые был осознан об-вом и гос-вом к сер. ХIХ в. Это связано с комплексом гео- и внутриполит., экон. и морально-этич. проблем. Но гл. заключалось в том, что господствовавшая в европ. части крепостная система делала невозможной модернизацию страны. Отставание от развитых европ. гос-в грозило, в конечном итоге, потерей нац. независимости. «Последним звонком» стала Крымская война. Существовало 2 пути аграр. преобразований: реформистский и революционный. Пр-во Александра II предотвратило соц. взрыв и в 1861 провело реформу, в ходе к-рой крестьяне освобождались от крепостной зависимости, а помещики – от необходимости использования подневольного труда крепостных.
В Сибири в 1861 приписные крестьяне были откреплены от заводов с сохранением своего землепользования, а немногочисл. крепостные получили свободу. На этом преобразования аграр. отношений в регионе приостановились. Вопрос о необходимости реформирования гос. деревни в Сибири поставили на повестку дня лишь в нач. 1870-х гг. Созданная при Мин-ве гос. имуществ комиссия М.Н. Медема в 1874 предложила закрепить за сиб. крестьянами большие наделы (21–30 дес.), сохранить за ними заимки, включить в общий надел лес. уч-ки. Данные предложения могли существ. ускорить развитие в регионе капиталистич. аграр. отношений. Однако в условиях начавшихся контрреформ их не приняли. Выбор сделали в пользу мелкотовар. (крестьянского) уклада. Наделы лимитировали площ. в 15 дес., общину крестьянскую укрепили, землепользование старожилов и аборигенов сократили. Казна и Кабинет е. и. в. добились упрочения своего землевладения (см. Землевладение, Землевладение кабинетское) и расширения оброчного (аренд.) хоз-ва (см. Аренда земли). Кроме того, пр-во пыталось создать в регионе частн. дворян. землевладение и до нач. 1890-х гг. сдерживало переселение в Сибирь.
В европ. части России результаты начатого в 1861 реформирования оказались еще более противоречивыми. Соц. напряжение в деревне не только не снизилось, но, напротив, усилилось. Отрезки, выкупные платежи, переход к новым, не освященным традицией видам эксплуатации, окончательно трансформировали в крест. сознании образ помещика-патрона в образ врага. Более того, лишенные патронажа помещиков, крестьяне в результате частых неурожаев стали голодать. Перспектива соц. взрыва стала еще более реальной. Не произошло и существ. подъема с. х. В европ. части России осн. фактором, сдерживающим его развитие, являлась не только не разрушенная в ходе реформы 1861, но значит. укрепившаяся крест. община. Производит. силы в рамках общины практически не развивались. Поступат. динамике с.-х. произв-ва препятствовали меры, гарантирующие общинникам спасение от индивид. голода (прежде всего практика чересполосного расположения зем. участков и их частых переделов).
Рев. интеллигенция «звала Русь к топору», призывая уничтожить помещичье землевладение, а на основе крест. общины создать рос. вариант социалистич. об-ва. Др. вариантом рев. ломки являлось уничтожение и помещичьих хоз-в, и общины, передача земли в частн. собственность крестьянам и последующая трансформация зажит. части хоз-в в фермерские («американский путь»). Впрочем, данный путь аграр. преобразований мог стать революционным лишь для Европ. России, для Сибири он вполне укладывался в эволюц. рамки.
Альтернативой революционной являлась модель преобразований, предполагающая капитализацию помещичьего хоз-ва и выделение из крестьян мощного слоя «гроссбауэров», призванных стать гарантом соц. стабильности («прусский путь»). В рамках этой модели в нач. 1880-х гг. министр финансов Н.Х. Бунге разработал проект новой аграр. реформы. В нем предлагалось предоставить состоят. селянам возможность выхода из общины и орг-ции хуторов и отрубов, с целью содействия в выкупе помещичьих и гос. земель создать спец. крест. банк, начать массовое аграр. переселение в неосвоенные р-ны. Трудно судить, стала бы данная реформа успешной. Но шансов на это было больше, нежели у ее аналога – Столыпинской аграрной реформы. Время («20 лет покоя»), необходимое для того, чтобы заложить основы кап. отношений в деревне, еще оставалось. Однако правящие круги выбрали путь консервации существовавших земел. отношений и тем самым упустили реальную возможность предотвращения крест. революции.
Первый ее всполох пришелся на 1902. Затем последовали 1905–07. Первую рус. революцию и ее важные составляющие – крест. восстания – подавили. Но угроза нового взрыва оставалась. Чтобы его предотвратить, власти (С.Ю. Витте, а затем П.А. Столыпин) вспомнили о проекте Н.Х. Бунге и попытались его реализовать. Успешной столып. аграр. реформу можно назвать только для Сибири. Массовое крест. переселение дало мощный толчок аграр. произв-ву региона. Желание выделить свои уч-ки из общинного надела высказало достаточно большое кол-во сиб. крестьян. В центр. областях России результаты реформы оказались менее значимыми. Крестьяне продолжали держаться за общину. Из нее выходило не более 1 % дворов в год. У крестьян, недовольных сокращением общин. надела, возникла ненависть не только к помещикам, но и к отрубникам и хуторянам. Темпы развития с. х. в европ. части страны также оказались ниже ожидаемых. После революции 1905–07 требовались более радикал. преобразования: безусловное возвращение отрезков, ограничения размеров помещичьего и ликвидация уд. и кабинет. землевладений, орг-ция частн. крест. хоз-в только на помещичьей или гос. земле. Царское пр-во этого не сделало и не могло сделать. Результаты не заставили себя долго ждать.
Вспыхнувшая в 1917 крест. революция ликвидировала помещичье землевладение и остатки крепостничества в деревне, укрепила общину. Декрет о земле лишь санкционировал начатый без ведома и участия новой власти необратимый процесс. Великая крест. революция 1917–21 (см. Крестьянское движение) не только положила конец классу помещиков, но и заставила большевиков отказаться от военного коммунизма и перейти к новой экономической политике. В ее основе лежало предоставление крестьянам свободы хозяйствования на своей земле и свободы распоряжения произведенной продукцией. При этом существовали достаточно жесткие полит., налог. и иные ограничители размеров крест. хоз-ва. Получившие хоз. свободу и землю рос. крестьяне уже в 1922–23 не только обеспечили с.-х. продуктами внутр. рынок, но и позволили гос-ву начать их вывоз за границу. Но уже с 1924 темпы роста с. х. замедлились, а экспорт зерна даже в лучшие годы едва достигал третьей части от его дорев. размеров. Осн. причина этого заключалась в низкой товарности мелких крест. хоз-в. Замедление темпов развития аграр. экономики в сер. 1920-х гг. наглядно продемонстрировало, что нэп не обеспечивает решения задач модернизации страны. Перед властью и обществом вновь встала проблема выбора пути дальнейшего развития с. х.
К этому времени рос. наука выработала 3 варианта решения А. в. С точки зрения экономистов, либерал. направления необходимо было снять пределы роста крест. хоз-в и сделать ставку на развитие наиб. состоят. из них. Именно в таких, по существу фермер., хоз-вах достигаются более высокие производительность труда, товарность и степень накопления капитала. В них наиб. интенсивно формируются финанс. ресурсы, к-рые используются их владельцами для интенсификации произв-ва. Более того, из круп. хоз-в можно в изв. пределах черпать ресурсы как для обеспечения мат. базы содействия низшим слоям деревни, так и для развития пром-ти. Что же касается бедноты, то она создает надежную базу для пополнения рядов с.-х. и пром. рабочих. Представители орг.-производств. направления аграр. науки считали, что производств. и соц. базой аграр. строя страны должны стать труд. крест. хоз-ва, вовлеченные в систему многообразных форм с.-х., кредитной, потреб. кооперации (теория «кооперативной коллективизации»). Рост произв-ва внутри них достигался за счет внедрения интенсив. технологий, оптим. применение к-рых обеспечивалось именно в рамках трудовых крест. хоз-в. Аграрники-марксисты полагали, что гарантией многократного увеличения объемов произв-ва с.-х. продукции является коллективизация, т. е. ликвидация индивид. крест. хоз-в и их объединение в производств. кооперативы, что, по их мнению, позволит широко внедрить в с. х. новейшие техн. достижения (трактора с соотв. шлейфом орудий, комбайны и др. уборочные машины, доильные машины, кормораздатчики, инкубаторы и т. п.), превратить аграр. труд в разновидность индустриального и за счет этого резко повысить его производительность.
Наиб. отработанным в обществ. практике мировой цивилизации являлся 1-й вариант. Развитые страны Запада, аграр. строй к-рых базировался на высокоразвитом капиталистич. фермер. хоз-ве, доказали его эффективность. Однако путь, предлагаемый авторами данного варианта, был чреват повышением соц. напряженности в деревне. Вариант 2-й в полной мере учитывал менталитет рус. крест-ва, его использование не для консервации аграр. отношений, а для их прогрес. преобразования, а также основывался на ресурсо- и энергосберегающих технологиях и позволял сохранить в деревне соц. стабильность. В то же время его реализация требовала значит. кап. вложений, а следовательно, приостановления темпов индустриализации. Вариант 3-й, на первый взгляд, был достаточно прагматичным, но его авторы не отработали проблемы выбора оптим. методов коллективизации и стимулов труда. Реализация этого варианта требовала еще больших кап. вложений. Кроме того, он не в полной мере учитывал специфику жив-ва. Специалисты земел. органов Сибири в сер. 1920-х гг. сделали выбор в пользу 2-го варианта аграр. развития, а также убедили в его целесообразности для региона мест. парт. и сов. лидеров. На базе теор. выкладок А.В. Чаянова ими были составлены губ., а затем общесиб. «перспективные планы развития сельского хозяйства» (см. Перспективный план развития сельского хозяйства Сибирского края 1926), в к-рых основой агропром. комплекса Сибири оставались крест. (по существу мелкие фермер.) хоз-ва. С 1926 в регионе началась реализация «перспективных» планов.
Однако вскоре ситуация изменилась. XV съезд ВКП(б) принял курс на производств. кооперирование деревни. Был разработан Ген. план развития народ. хоз-ва Сибири, предусматривавший достижение к кон. 1930-х – нач. 1940-х гг. многократного увеличения объемов с.-х. продукции. Орг.-производств. основой высокопроизводит. с. х. региона должны были стать колхозы, совхозы и перерабат. предприятия, объединенные в производств. комплексы – аграрно-индустриальные комбинаты. При этом аграр. экономика Сибири приобретала глобал. значение. В общесоюз. и мировом разделении труда ей отводилась роль производителя и поставщика ценной с.-х. продукции – твердой пшеницы, живот. масла, льноволокна.
Реал. темпы, приемы и результаты производств. кооперирования крест. хоз-в оказались далеки от ожидаемых. Осн. задачей массовой коллективизации явилось не построение высокоразвитого с. х., а создание механизма, обеспечивающего внеэкон. перераспределение ресурсов деревни в пользу индустр. сектора. Базовым инструментом произв-ва и сверхнорматив. изъятия с.-х. продуктов стали колхозы, к к-рым в кач-ве фактически бесплат. раб. силы прикреплялись крестьяне. Колхоз. система, хотя и выполнила поставленные перед ней задачи тотал. мобилизации ресурсов для форсир. индустриализации страны, но в силу неэффективности принуд. труда отличалась крайне низким уровнем развития производит. сил.
В нач. 1950-х гг. несоответствие уровня развития с. х. внешне- и внутриполит. задачам страны стало очевидным. Выход из создавшегося положения мог быть найден на путях превращения гос. крепостного-колхозника в хозяина средств произв-ва. Ситуация и в стране в целом, и в Сибири в нач. 1950-х гг. благоприятствовала проведению радикал. и в то же время безболезненной как в соц., так и в производств. плане деколлективизации, т. е. осуществлению будущей кит. модели. Однако человек, подобный Дэн Сяопину, к власти в СССР не пришел. Выбор сделали в пользу реформирования колхоз.-совхоз. системы. Его осн. направлениями стали укрупнение производств. структур, индустриализация аграр. произв-ва и с.-х. труда, мат. стимулирование, сводящееся к постоян. повышению размеров заработ. платы работников с.-х. предприятий. Существ. внимание уделялось и соц. сфере села. Данный курс был закреплен в принятой в 1961 III Программе КПСС, к-рая поставила задачи в обозримом будущем достичь «изобилия сельскохозяйственных продуктов», «слияния колхозной собственности с общенародной в единую коммунистическую», экон. изживания личного подсоб. хоз-ва, «ликвидации социально-экономических и культурно-бытовых различий между городом и деревней». В сер. 1960-х гг. парт. рук-во страны отказалось от немедленного построения коммунизма, но не от сформулированных в Программе КПСС целей. Их достижение переносилось на более отдален. перспективу.
Все более широкое привлечение финанс. и мат. средств в аграр. сферу не сопровождалось устойчивым приростом произв-ва. В нач. 1980-х гг. ситуация в с. х. стала принимать кризис. формы. В стране ощущался дефицит продовольствия. В связи с этим началась реанимация карточной системы. Анализ ситуации в аграр. секторе экономики к сер. 1980-х гг. привел экспертов и политиков к выводам о необходимости преодоления отчуждения работников колхозов и совхозов от средств произв-ва и результатов труда; учета специфики аграр. труда в орг.-производств. структуре с. х.; предоставления финанс. и хоз. самостоятельности с.-х. предприятиям и их структур. подразделениям. При этом преобразование отрасли на первых порах не мыслилось вне рамок колхозно-совхоз. системы и безусловной гос. собственности на землю. Следствием углубления реформ стала начавшаяся диверсификация форм орг-ции произв-ва и собственности. Возрождалась кооперация. Внедрялись аренд. отношения. Появились 1-е фермер. хоз-ва. (См. Коллективный подряд в сельском хозяйстве). При массовом, но постепенном использовании данные формы могли дать положит. эффект. Однако и на сей раз «20 лет покоя» с. х. России, в т. ч. Сибири, история не предоставила.
В условиях радикализации обществ. сознания в кон. 1980-х гг. проявилась идея либерал. аграр. революции. Ее адепты были уверены, что колхозно-совхоз. система основана на принуд. труде, и предлагали ее немедленно разрушить, раздав землю и средства произв-ва в безусловную част. собственность крестьянам с правом последующей свободной продажи. Одновр. они призывали полностью отказаться от гос. вмешательства в дела с.-х. производителей и перейти к свобод. нерегулируемому рынку. Оппонентами либералов выступали умеренные реформаторы. Они считали, что землю нужно передавать не в собственность, а в долгосроч. или бессроч. владение (пользование); провозглашали равноправие и равнозначность всех форм орг-ции произв-ва: фермерских и личных приусадебных хозяйств, с.-х. кооперативов, колхозов и совхозов; призывали к гос. поддержке с.-х. производителей; являлись сторонниками регулируемой рыночной экономики. Сторонникам и той, и др. точек зрения противостояли консерваторы, к-рые настаивали на сохранении безусловной гос. собственности на землю, плановой экономики, централизов. распределения ресурсов, на приоритете круп. произв-ва над мелким.
В нач. 1990-х гг. эволюц. путь перестройки аграр. отношений был осужден пришедшими к власти сторонниками радикал. экон. и полит. реформ. И хотя новые руководители страны удержались от реализации призывов к полной и одномоментной ликвидации «агрогулага» и всеобщей фермеризации, изменения в аграр. сфере приобрели рев. хар-р. Однако утвердившиеся в постсов. период аграр. отношения не создают основы для стабильного роста с.-х. произв-ва. В итоге А. в. в стране не только не решен, но все еще остается крайне актуальным.
См.: Аграрно-колонизационная политика государства в кон. XVI – нач. ХХ в.; Аграрная политика советского государства в Сибири; Сельское хозяйство.
Лит.: Горюшкин Л.М. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900–1917 гг.). Новосибирск, 1976; Данилов В.П. Аграрная реформа и аграрные революции в России // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия. М., 1992; Ильиных В.А. Аграрный строй Европейской России и Сибири во второй половине ХIХ – ХХ в.: поиск модели устойчивого развития // Закономерности социального развития: ориентиры и критерии моделей будущего. Новосибирск, 1994. Ч. 2; Шанин Т. Революция как момент истины. Россия 1905–1907 гг. 1917–1922 гг. М., 1997; Медушевский А.Н. Проекты аграрных реформ в России: ХVIII – начало XXI века. М., 2005.
В.А. Ильиных, Г.А. Ноздрин