БЕЛОРУСЫ, этнос, образовавшийся в результате длит. процессов интеграции и консолидации восточнослав. племен (кривичей, радимичей, дреговичей, полочан и др.), начавшихся в эпоху Киевской Руси. Процесс этногенеза Б. ускорился в XIII–XIV вв., когда тер. будущей Белоруссии (ныне – Респ. Беларусь) оказалась в составе Великого Княжества Литовского. Будучи почти 300 лет подданными Литвы, предки Б. сохраняли средневек. автономию в виде княжеств или земель: Полоцкой, Витебской, Смоленской, Минской и др.; русский язык при этом имел статус гос., большая часть населения оставалась в православии.
В кон. XVI в. территория компакт. расселения Б. входила уже в состав Речи Посполитой, образовавшейся в 1569 в результате полит. союза между Польским королевством и Литвой. Начавшиеся процессы полонизации и католизации Б. получили ускорение после церк. Унии (Брест, 1596). В результате правосл. население попало под власть Римской католич. церкви; одновр. усилился процесс закрепощения белорус. крестьян польской шляхтой (дворянством). Верхи об-ва поступались православием, стремясь интегрироваться в состав правящей знати, крест-во бунтовало против закрепощения, полонизации и католизации. Сложившаяся ситуация способствовала миграциям Б. на тер. Московского гос-ва, окрепшего в ходе централизации. Перемещения Б. в рус. пограничье вызывали также период. войны между Речью Посполитой и Москвой с целью территор. приращений и/или возврата «исконных» территорий (1608–18, 1632–34; 1654–67). При этом наряду с добровол. миграциями имели место пленение и насильств. уводы. Мирное столетие (1667–1768) в отношениях между Речью Посполитой и Россией характеризовалось встречными, как правило, не вполне легал. миграц. потоками; в частн. этнич. Б. не могли не участвовать в сложной истории старообряд. колоний («Ветка»). В послед. трети XVIII в. земли, населенные Б., поэтапно в результате разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795) отошли к России. В распаде Речи Посполитой не послед. роль сыграли стремления Б. перейти под власть Москвы с целью обретения гос. и экон. стабильности, а также гарантий конфес. полноправия.
Первая волна мас. миграций Б. в Сибирь приходится на насыщенный воен. и полит. конфликтами XVII в. Белорус. (отчасти уже полонизированная) шляхта и рядовые служилые люди (челядь, казаки) либо переходили на сторону России, либо оказывались в плену во время воен. действий, «литовские мужики» бежали семьями, предпочитая угрозе гибели и разорения устройство на постоянное проживание в глубинных местностях Московского царства – Поволжье и Сибири. Точные данные об их кол-ве отсутствуют, т. к. источники того времени называют, как правило, всех подданных Речи Посполитой вне зависимости от этнич. принадлежности собирательно – поляками или литвой. Сами же Б. идентифицировали свое происхождение с местом либо конкрет. поселения (оршанцы, мозыряне), либо регион. центра (воеводства, княжества) (полочане, витебляне, смоляне и т. д.). По приблизит. данным (с учетом топонимии, антропонимии, ономастики и пр.), до 6 тыс. иммигрантов было направлено в Поволжье и Сибирь, где их преим. зачисляли в воен. службу, в особые списки. Эти списки, хотя и назывались «литовскими», содержали также и представителей др. этносов («черкасов» – украинцев, собств. русских, зырян и т. д.). Данное обстоятельство затрудняет определение числ. не только Б., но и в целом «литвы» в составе сиб. гарнизонов. Считается, что уд. вес быв. подданных Речи Посполитой колебался в них в пределах до 10 %: шляхта несла службу в чинах детей и сынов боярских, рядовая литва-Б. и черкасы-малороссы – в конных и пеших казаках. Неспособные к службе или нежелат. в ней сажались в посад и в крестьяне. Они, как правило, носили правосл. имена и фамилии, и потому их числ. не поддается учету. На Енисее, Илиме, в Якутии выходцы из белорус. земель были в числе пионеров-земледельцев. Б. в Сибири XVII в. представляли, как правило, устойчивый колонизац. элемент: в периоды размена пленными этнич. поляки в большинстве покидали Сибирь; дети боярские, казаки, крестьяне из Б. оставались либо уже будучи православными, либо пройдя обряд перекрещивания.
Литва/поляки служили в разных сиб. городах (Томске, Тобольске, Красноярске, Енисейске, Таре, Кузнецке и др.) и внесли большой вклад в дело территор. расширения России и становления в Сибири государственности. В XVIII в. в ходе петровских реформ их потомство влилось в состав сиб. крестьянства. На тер. Алтайского горного окр. в отд. волостях в 1820–40-е гг. его доля достигала 10–20 %. Бывш. воен. статус предков, привычка к организованности, относительно высокий уровень правосознания и образованности обусловили лидирующую роль этой небольшой группы в консолидации полиэтнич. населения Приобья. Б., ставшие сиб. старожилами, заложили основы комплекс. хоз-ва, приведшего к расцвету экон. жизни Приобья; внесли дисциплинирующий компонент в крест. самоуправление и в целом сыграли роль мощного фактора, способствующего адаптации алт. крестьянства к нелегким условиям гос. мобилизации по обслуживанию горных заводов.
Особую роль в хоз.-культур. освоении Сибири сыграли перемещенные сюда во 2-й пол. XVIII в. из пределов Речи Посполитой, с территорий компакт. проживания Б., 2 группы (7 тыс. душ обоего пола) полиэтничного по своему составу населения, бежавшего из европ. части России из-за религ. гонений. 1-я была размещена в Зап. Забайкалье («семейские»), 2-я – на юге Алтая («поляки») (см. Беспоповцы в Сибири). В мат. и духов. быте, в языке этих колонистов обнаруживаются выразит. аналоги образцам белорус. культуры. В отличие от своих предшественников, расселившихся дисперсно по всей Сибири, «поляки» и «семейские» проживали компактно, религ. староверческими общинами, в чем-то сходными с правосл. белорус. братствами. Их села, непривычно крупные для Сибири, являлись в свою очередь аналогом белорус. местечковых центров – поселков полугор. типа. Свой быт «семейские» и «поляки» строили на основе многопоколенных больших семей. Волости их отличались особой зажиточностью, наличием высокотовар. хоз-в, стремлением к освоению новаций (плуга, пшеницы, произв-ва мерлушек, пчеловодства и т. п.). Алт. «поляки» в 1797, несмотря на сопротивление, были зачислены в состав приписных крестьян; «семейские» обеспечивали продовольствием Нерчинский горный комплекс, а во 2-й пол. XIX в. сыграли роль пионеров в освоении Приамурья.
Мас. добровол. миграции Б. в Сибирь начались в период т. н. киселевских переселений (см. Реформа П.Д. Киселева), в 1840–50-е гг., в частн. из Витебской губ., а также Смоленской, Псковской, Черниговской губ., в границах к-рых находились р-ны автохтон. проживания Б. Принадлежали эти переселенцы к потомству мелкой служилой шляхты (т. н. панцирных бояр), давно окрестьянившейся; переселялись целыми общинами, после посылки разведчиков-ходоков. Места для компакт. поселений им определяла мест. администрация. В Тобольской губ. это были волости Курганского, Ишимского, Туринского окр. Одна из групп (ок. 70 семей) была поселена в Тарском окр., в сев. зоне нынешней Новосибирской обл. (дер. Скырлинская). Б. успешно адаптировались к мест. условиям, и в будущем именно эта урманная зона стала интенсивно пополняться мигрантами из Белоруссии. Киселев. переселения были остановлены Крымской войной (1853)
После отмены крепостного права начиная со 2-й пол. 1860-х гг. и до сер. 1890-х гг. пр-во искусственно сдерживало переселения в Сибирь, в т. ч. из белорус. или т. н. зап. рос. губерний. На рубеже 1880–90х гг. из 5 зап. губерний за Урал ушло ок. 4 тыс. чел., наиб. число (1 212 чел.) – из Витебской губ. Помимо добровол. миграций, преим. крестьянских, с тер. Белоруссии в Сибирь имела место принуд. высылка уголов. элементов, а также участников бунтов и восстаний кон. XVIII – 2-й пол XIX в. Частично оставаясь здесь после амнистии, они пополняли в осн. гор. население. С нач. прокладки Транссибирской магистрали появился еще один поток белорус. мигрантов – рабочих и служащих, нанимаемых для ее стр-ва и обслуживания.
Переселенцы из Белоруссии отличались достаточно высокой степенью урбанизированности. Уд. вес выходцев из Белоруссии, поселившихся в городах Томской губ., согласно данным переписи 1897, составлял 35,3 % от их общего числа; в Иркутской – 30 %. Предпочтением пользовались адм. центры: Томск, Бийск, Барнаул, Иркутск, Нижнеудинск. В числе мигрантов из белорус. губерний, избиравших гор. виды деят-ти, отмечены не только Б., но и поляки, литовцы, татары, и особенно евреи. Они приобретали статус мещан, купцов, занимались разнообразными видами пром. и торг. деят-ти. Склонны были к предпринимательству и представители шляхты (в т. ч. ссыльной). Нередко они сочетали его со службой в различ. гос. ведомствах – адм., воен., винокур., ж.-д., пароходном.
Собственно этнич. Б. (по признаку родного яз.), по данным той же переписи в Томской губ. составляли 51,5 % (4 586 чел.) от общего числа выходцев из 5 белорус. губерний; при этом 92,2 % их проживали в селах; земледелием занимались 87,8 %, прочие трудились на стр-ве ж. д., добывали руду, занимались шитьем одежды и др. видами ремесел. В Иркутской губ. в земледелии было занято ок. 30 % Б., остальные – в др. сферах деят-ти, в т. ч. 7,6 % – в служеб. (частной), 4,8 % – в учеб. и воспитательной.
На 1897 в Томской губ. 94,7 % Б. составляли адепты офиц. православия, 4,6 % считали себя старообрядцами, 0,6 % – римско-католиками.
Числ. собственно Б. в Сибири по офиц. стат. данным выглядит незначительной. Так, в Томской губ. их уд. вес в населении на 1897 составлял всего 0,24 %. По этому признаку они следовали за русскими, украинцами, татарами, киргизами, мордвой, поляками, евреями. Однако статистика переписей, видимо, не может дать реальной числ. Б. в составе сиб. населения. По наблюдениям специалистов, этнич. Б. в зависимости от вероисповедания делились на 2 части. Меньшую составляли католики, к-рые относили себя к Б., но со стороны православных звались «поляками». Более значит. группа Б. состояла из православных, к-рые считали родным языком русский и идентифицировали себя с русскими. Самоотождествлению Б. с русскими способствовала близость языка и единство веры. Поэтому значит. часть переселенцев из Белоруссии, а тем более их потомков во 2-м и следующих поколениях была зафиксирована под этнонимом «русские».
После прокладки Транссиба ограничения для миграций были сняты. С 1896 по 1917 число только офиц. зарегистрированных в пределах Сибири переселенцев и ходоков из Белоруссии составило 538,8 тыс. чел. С 1896 по 1900 в Сибирь из Могилевской губ. выехало 200,3 тыс., Витебской – 153,6 тыс., Минской – 95,7 тыс., Гродненской – 27,5 тыс. чел. В ходе реализации столыпинской аграрной реформы, когда крестьяне получили право выхода из общин и продажи своих наделов, этой возможностью воспользовалось и переселилось в Сибирь в 1906–14 до 335,4 тыс. чел., в т. ч. из Могилевской губ. 48,8 %, Витебской – 25,3, Минской – 18,5 %. С началом Первой мировой войны Сибирь стала принимать Б. с земель, оккупир. немцами. Последующие полит. события вновь остановили миграц. потоки.
Большую часть Б., переселявшихся в Сибирь, составляли беднейшие крестьяне. Переселенцы (кроме самовольных) получали помощь от пр-ва, но им оказывалось недостаточное финансирование, вследствие чего из общего числа мигрантов за 1896–1915 возвратилось назад до 23 %.
Большинство мигрантов из Белоруссии, будучи по сослов. принадлежности крестьянами, выбирало для поселения в Сибири по-прежнему сел. местность. Они осели в Тобольской (Тарский, Туринский, Ишимский, Тюкалинский у.), Томской (Мариинский, Каинский, Барнаульский, Змеиногорский у.), Енисейской (Ачинский, Канский у.), Иркутской губ. (Нижнеудинский, Балаганский, Иркутский у.). Уч-ки под стр-во поселков им отводились преим. в лесистых, подтаеж. и отчасти в лесостеп. зонах.
Осваивая землю, переселенцы, как и старожилы, выращивали в осн. хлеб, разводили скот, занимались пчеловодством. Но в то же время в больших масштабах культивировали картофель (на его базе заводили винокурение) и в особенности лен. Зап. рос. губернии в XIX в. являлись р-нами пром. льноводства, и Б. принесли с собой в Сибирь навыки по выращиванию и обработке льна. Культивирование льна начато было еще панцир. боярами в Ишимском у; более поздние переселенцы распространили его в Каинском, Бийском, Ачинском, Канском, Нижнеудинском у., превратив льноводство в товар. отрасль хоз-ва.
В годы Первой мировой войны с тер. Белоруссии в Россию, в т. ч. в Сибирь бежало ок. 1,5 млн Б. С окончанием боевых действий периода Гражданской войны и образованием БССР большинство Б. вернулось на свою ист. родину, поэтому числ. Б. в Сибири и др. регионах России заметно снизилась. В то же время в 1924–27 на тер. Сибири и Д. Востока из Белоруссии приехало более 33 тыс. Б.
Перепись 1926 зарегистрировала в Сибири более 320 тыс. Б., расселившихся практически во всех р-нах Сибири: в Дальневосточном кр. их насчитывалось 41 124 чел., в Уральской обл. (Ишимский, Курганский, Тобольский и Тюменский окр.) – 5 546 чел. Наиб. заметно Б. представлены в Канском (50 816 чел.), Тарском (43 951 чел.), Новосибирском (37 439 чел.), Тулуновском (31 163 чел.), Ачинском (30 149 чел.), Барабинском (26 270 чел.) и Томском (26 074 чел.) окр. Сибирского кр. Миграц. потоки составляли как добровол., так и вынужд. переселенцы. В 1920-е гг. в Сибири существовали белорус. школы, в к-рых шло преподавание на белорус. яз. Белорус. яз. получил распространение и в др. сферах обществ. и культур. жизни Б. Сибири.
За период 1926–39 белорус. население Сибири выросло на 119 % и составило более 700 тыс. чел. Как и в предыдущие годы, переселенцы из Белоруссии селились в осн. в сел. местности. В 1930-е гг. Б. вовлекались в пром. произв-во, в т. ч. работали на новостройках Сибири. В период проведения коллективизации из БССР было выслано свыше 250 тыс. чел., мн. из них попали в места заключения в Сибири. Только в Нарымский окр. было выслано 35 тыс. Б. Спецпереселенцы, репрессированные ссылались в сев. р-ны Сибири. По переписи 1939 наиб. крупные диаспоры Б. находились на тер. Новосибирской обл. (41 713 чел.), Красноярского кр. (19 089), Иркутской обл. (13 941).
В годы Великой Отечественной войны в вост. р-ны страны из Белоруссии было эвакуировано 1,5 млн чел., часть из них осталась жить в Сибири. В послевоен. время Б. работали на освоении целин. земель в 1954–62, на стр-ве автомоб. дорог.
В 1939 на Урале насчитывалось 66,3 тыс. Б., в 1959 их числ. увеличилась в 2 раза и составила 135,5 тыс. чел. В Зап. Сибири рост их числ. за это время составил 17,2 % (с 64 тыс. до 75 тыс. чел.), на Д. Востоке – 39 % (с 40,8 тыс. до 56,7 тыс. чел.) Доля Б. в составе всего населения в 1959 составила на Урале 0,8 %, в Зап. Сибири – 0,7, в Вост. Сибири 0,8, на Д. Востоке 1,3 %.
В 1960–80-е гг. выходцы из Белоруссии принимали актив. участие в создании топливно-энергетич. и транспорт. комплекса Сибири. Значит. вклад внесли Б. в осуществление Ангаро-Енисейской регион. программы. На стр-ве Братской ГЭС трудилось почти 2,5 тыс. Б., или 6,6 % от общего числа всех строителей, принимавших участие в возведении объекта. Выходцы из Белоруссии принимали участие также в стр-ве Сургутской, Саяно-Шушенской и Усть-Илимской ГЭС. За 1956–66 комсомол. орг-ция Белоруссии направила на стройки Сибири и Д. Востока более 70 тыс. юношей и девушек. Труд. коллективы Б. работали в Тюменской обл., при разработке нефтяных месторождений Сибири, внесли значит. вклад в освоение Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса, в стр-во БАМ.
Круп. стройки в регионе способствовали изменению этнич. составляющей на тер. Урала, Сибири, Д. Востока. За 1970–80-е гг. числ. и уд. вес Б. в осн. р-нах Урала сократились. В Свердловской, Челябинской и Курганской обл. в 1970 насчитывалось 68,4 тыс. Б., в 1989 – 63,5 тыс. В Зап. Сибири за 1970–80-е гг. числ. Б. возросла с 79,7 тыс. до 113,2 тыс. (на 59,1 %). Особенно значит. рост наблюдался в Тюменской обл. – с 10,4 тыс. до 49,1 тыс. чел. (с 0,7 до 1,6 %). В Вост. Сибири за этот период числ. Б. увеличилась с 60,5 тыс. до 74,1 тыс. чел. Осн. их часть проживала в Красноярском кр. и Иркутской обл., где доля этого этноса в общем составе населения в 1989 равнялась 0,9 %. На Д. Востоке числ. Б. за 20 лет возросла с 62,2 тыс. до 99,4 тыс. чел. В 1989 ок. 2/3 Б. проживало в Приморском, Хабаровском кр. и Амурской обл., а наибольшая их доля в составе населения (1,9 %) была в Магаданской обл.
В 2002 в Уральском федер. окр. проживало 79,1 тыс. Б. (0,6 %), в Сибирском федеральном окр. – 82,4 тыс. Б., в Дальневосточном федеральном окр. – 45,3 тыс. В Сибири в наст. время Б. преим. проживают в Красноярском кр. (33,9 тыс.), Иркутской (26,4 тыс.), Тюменской (49,1 тыс.) обл. Повсеместно наблюдается процесс язык. ассимиляции. В быт. сфере больше всего сохраняется специфика питания – мучные и картофельные блюда. Мотивы нац. одежды используются фольклор. коллективами. Создаются нац.-культур. автономии.
Выходцы с тер. Белоруссии, в их числе и этнические Б., внесли свой вклад не только в демогр., полит., соц.-экон. развитие Сибири, но и приняли участие в исслед-нии и освоении Урала, Сибири, Д. Востока, Арктики. В их числе Ф.М. Августинович, А.И. Вилькицкий, Б.И. Дыбовский, И.М. Евреинов, О.М. Ковалевский, Ф.Ф. Лужин, Э.К. Пекарский, И.Д. Черкасский, О.Ю. Шмидт, и мн. др. Ученые-Б. внесли большой вклад в развитие науки в Сибири. Наиб. известны среди них В.А. Коптюг, А.А. Трофимук, В.Н. Пармон и др.
С 1990-х гг. в России начинают возрождаться идеи нац.-культур. автономий (НКА) народностей, проживающих на огром. территориях гос-ва, в том числе и Б. НКА создаются во мн. круп. городах Сибири и Д. Востока: Новосибирске, Тюмени, Омске, Красноярске, Иркутске, Петропавловске-Камчатском. В 1998–99 в Новосибирске действовала белорус. НКА (30 тыс. чел.). В разных городах Сибири ежегодно проводятся фестивали белорус. культуры, на к-рых принимают участие представители коллективов худ. самодеят-ти, фольклор. ансамблей, проводятся выставки. С 1996 Иркутским тов-вом белорус. культуры издается бюллетень-газ. «Маланка», с 1998 на новосиб. телевидении существует белорус. программа.
Б. чаще всего живут или обособленными селениями, или с великороссами (в старожил. селениях и в переселенч. поселках). Наиб. распространенное жилище в ХХ в. – дерев. срубная хата, чаще с 2-скатной крышей (из соломы, камыша, дранки, досок), редко – камен. дом под черепицей или жестью. Дома преим. 2- или 3-камерные. Традиц. одежда Б. представляет собой относительно единый комплекс, обл. особенности проявляются преим. в хар-ре украшений, расцветке и покрое; в одежде преобладает белый цвет. Белорус. кухня отличается множеством блюд из муки, круп, овощей и картофеля, мясные блюда употреблялись в осн. по праздникам. В обрядовом фольклоре сохранились отголоски правосл. мифов: колядование, купалье, гадание.
Лит.: Майничева А.Ю. Переселенцы из Белоруссии в Приобье (середина XIX – начало ХХ вв.) // Вопр. краеведения Новосибирска и Новосибирской обл. Новосибирск, 1997; Она же. Питание белорусов, греков и эстонцев Верхнего Приобья в первой половине XX в. // Традиционная пища как выражение этнического самосознания. М., 2001; Она же. Архитектурно-строительные традиции крестьянства северной части Верхнего Приобья: проблемы эволюции и контактов. Середина XIX – начало ХХ вв. Новосибирск, 2002; Белорусы. М., 1998; Фурсова Е.Ф. Традиционно-бытовые особенности культуры белорусов-переселенцев конца XIХ – начала XX в. (по материалам этнографических экспедиций) // Белорусы в Сибири. Новосибирск, 2000; Болонев Ф.Ф. Белорусско-украинские элементы в духовной культуре семейских // Там же; Мамсик Т.С. «Откуда мы родом…» (Скырлинское поселение белорусов) // Там же. Вып. 2; Очерки истории белорусов в Сибири в XIX–ХХ вв.: 2-е изд. Новосибирск, 2002; Бадмаев А.А., Болонев Ф.Ф., Гоппе Н.В. и др. Новосибирск многонациональный: народы и религии. Новосибирск, 2002.
Т.С. Мамсик, А.Ю. Майничева, В.Г. Шишикин