КОРЕЙЦЫ. Формирование кор. диаспоры в Сибири и на Д. Востоке началось в связи с присоединением Приморья к Рос. империи по Пекинскому трактату 1860. В 1864 из провинции Сев. Хамгён в Южно-Уссурийский кр. прибыла 1-я группа кор. крестьян (14 семей), основавших в 15 верстах от Новгородского поста дер. Тизинхэ. В сер. 1860-х гг. в р-не Посьета возникли поселения Сидими и Янчихе. В нач. 1867 на юге Приморья проживали 185 кор. семей, общая числ. их членов достигла 1 тыс. Поселенцы пользовались покровительством рус. администрации. В 1867 решением генерал-губернатора Приморского кр. М.С. Корсакова установлен порядок упр-ния, согласно к-рому К. находились в подчинении нач. Новгородского поста. В р-нах проживания К. учреждались адм. единицы – Суйфунский, Ханкайский и Сучанский окр. Проводя данные мероприятия, власти пытались взять под контроль и ограничить кор. иммиграцию. Тем не менее в связи с нестабил. соц.-экон. ситуацией в Корее стихийный наплыв мигрантов лишь усиливался. В 1869–70 в Южно-Уссурийский кр. прибыли 5,7 тыс. чел, к-рые были расселены в долинах рек Суйфун, Лефу и Даубхэ. В Ханкайском р-не осели 300 семей. Рус. администрация оказала им значит. помощь в обустройстве. В окрестностях оз. Ханка К. основали деревни Фуругальмовскую, Казакевичиво, Корсаково, Кроуновскую, Пуциловку, Синельниково. В нач. 1870-х гг. в Южно-Уссурийском кр. насчитывалось 13 кор. поселений, в к-рых проживали 496 семей.
Наряду с Приморьем одним из р-нов расселения К. являлась Амурская обл. В 1871 по предписанию генерал-губернатора Вост. Сибири Н.П. Синельникова власти Приморской обл. направили в Приамурье 500 вновь прибывших иммигрантов. Переселенцы, разместившись на землях Екатерино-Никольского станичного окр. вниз по Амуру от Благовещенска, получили 100 дес. земли и пособие на постройку домов, покупку одежды, прод. помощь, семена, «кормовые» деньги. Основанное здесь с. Благословенное стало крайним зап. форпостом кор. колонизации рос. Д. Востока.
В 1870-е гг. интенсивность кор. иммиграции в Приморье значит. возросла. На сезон. заработки сюда прибывали также ремесленники и рабочие. Только в Суйфунский окр. ежегодно приезжало до 1,5 тыс. чел. Мн. иммигранты осели на новом месте и пополнили мест. кор. население. В 1872 на Д. Востоке проживало уже ок. 4 тыс. К., в 1879 – 6,8 тыс. В кон. 1870-х гг. в Южно-Уссурийском кр. насчитывалось 6 142 К., на Амуре (с. Благословенное) – 624. Наиб. компакт. кор. этнич. общность сформировалась на Посьетском уч-ке. В др. р-нах К. проживали на землях рус. крестьян и казаков.
В 1880-е гг. в условиях начавшейся рус. колонизации юж. Приморья власти предприняли попытку ограничить дальнейшее заселение данного региона выходцами из Кореи. 26 янв. 1882 был принят закон об отмене переселенч. льгот для иностранцев в Амурской и Приморской обл. В соотв. с законом от 21 марта 1892 иностранцы окончательно лишились права на покупку земли в р-нах Д. Востока. В 1886 2-й Хабаровский съезд губернаторов принял решение об их выселении с пригран. полосы на Амур, притоки Уссури, в Ольгинский у. Южно-Уссурийского кр. Инициатива мест. чиновников была поддержана пр-вом. 22 нояб. 1886 Александр III утвердил закон, запрещавший К. поселение в Посьетском, Ханкайском и Сучанском р-нах. Однако власти отложили его реализацию до заселения юга Приморской обл. рус. переселенцами.
После установления дип. отношений между Россией и Кореей (1884) были заложены правовые основы решения «корейского вопроса». В 1888 в соотв. с русско-корейской конвенцией о погран. сношениях К., прибывшие в Россию до заключения договора между двумя странами, получали рус. подданство. Переселенцам, прибывшим позже, кор. власти выдавали документы, подтверждавшие их право на вр. проживание в России. Окончат. урегулирование вопроса о правовом статусе кор. общины произошло 21 июня 1891. По решению Приамурского генерал-губернатора А.Н. Корфа кор. население было разделено на 3 категории: русско-подданные; иностранно-подданные, постоянно проживавшие на тер. Рос. империи; иностранно-подданные, вр. прибывшие на заработки. К. 1-й категории могли приобретать землю и вести хоз-во, создавать органы самоупр-ния. При этом они обязывались нести ден. и натур. повинности, поступать на воен. службу. Поселенцы 2-й категории получили право легал. проживания при наличии кор. нац. паспортов. Вместе с тем им запрещалось занимать или брать в аренду земли, принадлежавшие гос-ву. Иммигранты, приехавшие на сезон. заработки, обязывались в теч. месяца обменять кор. паспорта на рус. билеты, выдаваемые на срок до года. В отличие от К. двух первых категорий для них существовали значит. экон. ограничения, в частн., действовал запрет на создание собств. хоз-ва.
Оформление правового статуса кор. диаспоры завершилось на рубеже XIX–XX вв. В 1895 числ. К., относившихся к 1-й категории, достигла 11,3 тыс. чел., 2-й – 2,4, 3-й – 3 тыс. В 1900 переселенцы, прибывшие в Приморье после заключения договора между Россией и Кореей, получили рос. подданство. Жители поселений, приведенные к присяге рус. царю, зачислялись в крест. сословие и получали по 15 дес. земли на семью.
Меры властей по регулированию стихийной кор. иммиграции оказались неспособны сократить нарастающий поток переселенцев. Несмотря на юр. и экон. ограничения, введенные после заключения договора между Россией и Кореей, их число постоянно росло. По Всерос. переписи 1897, на Д. Востоке проживало 25,9 тыс. К., в т. ч. в Южно-Уссурийском кр. – 22,5 тыс., в остальной части Приморского кр., на о-ве Сахалин и в Камчатской обл. – 1,8 тыс., в Амурской обл. – 1,6 тыс.
После установления яп. протектората над Кореей (1905) в Россию устремились десятки тысяч крестьян, насильственно выселенных с собств. земли оккупац. властями, участники антияп. движения. К 1910 общая числ. К. в Приморской обл. достигла 51 тыс., в Амурской – 1,4 тыс., в Забайкальской – ок. 400 чел. Кор. диаспоры существовали во Владивостоке (4 824 чел.), Никольске (2 284 чел.), Николаевске (1 541 чел.), Хабаровске (818 чел.), Благовещенске (357 чел.), Чите (53 чел.). Тенденция к росту числ. К. сохранялась накануне и в годы Первой мировой войны. В 1917 в Сибири и на Д. Востоке проживало ок. 100 тыс. К. Р-ном их наиб. компакт. проживания оставалась Приморская обл., где кор. община составляла треть всего населения.
Интенсив. рост числ. и оформление правового статуса кор. диаспоры создавали благоприят. условия для ее внутр. самоорг-ции. В 1870–80-е гг. началось зарождение институтов самоупр-ния. В это время К. получили право избирать старшин, осуществлявших суд по мелким уголов. делам и оказывавших помощь неимущим соотечественникам. В 1891 воен. губернатор Приморской обл. П.Ф. Унтербергер утвердил «Правила для образования китайско-корейских обществ в Приморской области». Кор. об-ва осуществляли адм. и экон. функции, в частн. регистрацию переселенцев и надзор за ними, изыскивали средства для их обустройства. Каждое об-во управлялось общинным сходом. Его участники избирали старосту и помощника, к-рые вели учет числ. кор. подданных, следили за исполнением законов, информировали полицию о вновь прибывших иммигрантах, преступлениях и чрезвыч. происшествиях. Сход направлял ходатайства о нуждах селян в мест. органы власти, осуществлял раскладку среди населения сборов на обществ. расходы. Располагая значит. средствами, об-ва содержали школы, храмы, помогали антияп. движению на родине. Основанное на принципах традиц. общин. орг-ции, самоупр-ние являлось эффектив. способом адаптации К. к чужой этнокультур. среде. В местах компакт. проживания переселенцев были созданы кор. волости по рус. образцу.
В 1880 на Посьетском уч-ке образовались Фаташинская и Тизинхинская вол. В сер. 1880-х гг. в Южно-Уссурийском кр. возникли Янчихинская, Адиминская и Корсаковкая вол. Каждая волость управлялась вол. сходом, к-рый избирал старшину и 2 его заместителей.
В кон. XIX – нач. XX в. одним из факторов интеграции К. в рос. об-во являлась их высокая экон. активность. Имея многовековой опыт ведения с. х. в природ.-климат. условиях Д. Востока, переселенцы способствовали распространению земледельч. культуры в слабозаселенных р-нах Южно-Уссурийского кр. Они выращивали просо, гречиху, ячмень, овес, кукурузу, картофель, буду, гаолян, чумизу, рис, бобы. Поселенцы собирали с десятины до 120 пуд. зерна, 300–400 пуд. риса. Высокая урожайность была обусловлена применением грядового способа посева и регуляр. прополкой пашни. Данная техника земледелия заимствовалась рус. крестьянами. К. создавали также круп. овощевод. хоз-ва, занимались скот-вом, выращиванием тутовых деревьев и разведением шелкович. червей.
Вместе с тем неблагоприят. экон. условия оказывали негатив. воздействие на развитие производит. сил кор. хоз-в. Постоянный рост числ. населения в р-нах Приморья и Приамурья вызывал обострение земел. вопроса. С 1897 по 1917 размер надела кор. семьи сократился с 15 до 2 дес. В связи с этим мн. К. брали землю в аренду у рус. крестьян и казаков, отдавая за нее до пол. урожая. Накануне Февр. революции среди жителей кор. поселений преобладали бедняки-арендаторы, слой к-рых пополнялся за счет безземел. поселенцев и вновь прибывших иммигрантов.
Несмотря на высокую стоимость, площадь земель, приобретенных переселенцами из Кореи в р-нах Д. Востока за 2 десятилетия, выросла почти в 10 раз. Среди селян, преим. из среды русско-подданных старожилов, выделилась незначит. прослойка имевших крепкое хоз-во и занимавшихся предпринимательством. Осн. сферами коммерч. деят-ти зажит. крестьян являлись торговля скотом, рыбой, сеном, выполнение подрядов на поставки продовольствия воен. гарнизонам. Мн. из них вкладывали капитал в произв-во керам. изделий, солеварение, покупку недвижимости. Предприниматели, налаживавшие импорт с.-х. товаров из Кореи, способствовали развитию экон. обмена между ее сев. провинциями и р-нами рос. Д. Востока.
Иммигранты, прибывавшие в Россию на сезон. заработки, были заняты в различ. промыслах, отраслях добыв. пром-ти, стр-ве. Рус. купцы и промышленники были заинтересованы в найме К., являвшихся дешевой раб. силой. Мн. из приезжих трудились на сезон. ловле и переработке рыбы на побережье Охотского моря и Камчатки, в угол. шахтах, на металлург. заводах Зап. Сибири и Урала. Их привлекали к постройке ж. д. и мостов, погрузочным работам на ж.-д. станциях и в портовых доках. К 1917 только на тер. Приморской обл. в различ. отраслях пром-ти насчитывалось от 10 до 15 тыс. кор. рабочих.
Особенно широко труд кор. рабочих применялся в золотопромышленности Приморья, Приамурья и Забайкалья. Впервые на зол. приисках Приамурского кр. кор. рабочие в кач-ве прислуги появились в кон. 1880-х гг. В нач. XX в. их насчитывалось ок. 3 тыс. Половина из них работала на приисках Амурской обл., другая – в Приморском горном окр. К 1907 числ. К., занятых в золотопром-ти Д. Востока, достигала 7 тыс. чел. В последующие годы, в связи с ограничениями на использование «желтого труда», число К., занятых добычей драг. металлов, резко сократилось. По распоряжению Приамурского генерал-губернатора П.Ф. Унтербергера К. с 1908 запрещалось работать на зол. приисках края. Только в 1909 с зол. приисков Амурской и Приморской обл. было выселено ок. 7 тыс. К. В 1915 на приисках Приморского горного окр. трудилось ок. 2 тыс. кор. рабочих. Несмотря на уменьшение их контингента, К. продолжали играть значит. роль в обеспечении золотопром-ти Д. Востока раб. силой.
Гос. политика в отношении экон. деят-ти К. менялась с течением времени. До нач. XX в. центр. и мест. власти создавали условия для их вовлечения в хоз. жизнь Д. Востока. 1 нояб. 1899 Приамурский генерал-губернатор утвердил «Временные правила производства морских промыслов в территориальных водах Приамурского генерал-губернаторства». В соотв. с ними были определены р-ны, в к-рых рус. предпринимателям разрешалось осуществлять наем К. на работы по ловле и переработке рыбы. После Русско-японской войны пр-во, столкнувшееся со значит. наплывом беженцев из Кореи, приняло ограничит. меры в отношении использования труда кор. рабочих в золотодобыв. пром-ти. Впоследствии ограничения распространились и на др. сферы экон. активности кор. населения. 1 июня 1910 был принят закон «Об установлении в пределах Приамурского генерал-губернаторства некоторых ограничений для лиц, состоявших в иностранном подданстве», в соотв. с к-рым К., не имевшие рус. подданства, лишались права на аренду земли и получение казен. подрядов на поставки продовольствия.
Тем не менее гос-во стремилось использовать кор. раб. силу в реализации стратегически важных хоз. проектов и в отд. отраслях экономики. 2 дек. 1910 Совет министров разрешил привлекать иностранно-подданных К. к постройке Уссурийской ж. д. В февр. 1911 пр-во вновь легализовало их наем на зол. рудники Д. Востока. В годы Первой мировой войны в условиях острой нехватки раб. рук произошло значит. территор. расширение применения труда К. 21 мая 1915 Совет министров разрешил нанимать их на работу в р-нах восточнее Волги. В авг. 1916 данное разрешение распространилось на все регионы Рос. империи, за искл. прифронт. полосы.
В послед. трети XIX – нач. XX в. наряду с правовой и экон. интеграцией происходила социокультур. адаптация К. Особенно интенсивно протекал процесс язык. и быт. ассимиляции. Широкое распространение получило добровол. принятие православия. Одновр. рус. власти создавали условия для сохранения К. нац. самобытности, особенно в сфере образования. В 1868 в Южно-Уссурийском кр. открыта 1-я кор. школа. Одновр. в Иркутское ремесл. училище были зачислены 7 малолет. К. В послед. трети XIX в. в кор. селениях Приморской обл. были открыты 35 школ, в к-рых обучалось более 1 тыс. учащихся. В нач. XX в. на Д. Востоке возникла сеть кор. учеб. заведений. В 1910 в Приамурском кр. насчитывалось 20 кор. церковноприход. и 3 смешанные русско-кор. школы, построенные на средства общин. В школах работало 257 учителей, обучавших более 5 тыс. детей. В 1916/17 в Приморской обл. было 46 кор. школ с 2,6 тыс. учащихся.
В нач. XX в. в среде иммигрантов, прибывших из оккупир. японцами Кореи, возникли нац. об-ва «Кухминхве» и «Квонопхе». В 1911 «Кухминхве» имело в Приморье 6 отд-ний. В 1914 в Сибири и на Д. Востоке насчитывалось уже 33 отд-ния данной орг-ции во главе с Сибирским территор. упр-нием. Осн. направлением деят-ти об-ва являлось создание вооруж. отрядов для борьбы с яп. оккупантами. Об-во «Квонопхе» занималось культ.-просвет. деят-тью, оказывало помощь иммигрантам в трудоустройстве, участвовало в нац.-освободит. движении. В годы Первой мировой войны рус. власти под давлением Японии закрыли кор. орг-ции и арестовали их руководителей. Запрет на оказание помощи кор. повстанцам, репрессии против представителей антияп. общественности способствовали росту среди нац. интеллигенции оппозиц. настроений, направленных против самодержавия.
Февр. революция вызвала всплеск обществ.-полит. активности К., пытавшихся найти платформу для общенац. объединения. В мае 1917 в Никольске состоялся I Всерос. съезд кор. обществ. орг-ций, к-рый обсудил вопрос о культур. автономии. Делегаты съезда, поддержав Временное пр-во, ходатайствовали об избрании 1 депутата от общины в Учредительное собрание. Съезд избрал ВЦИК кор. нац. об-в, к-рый впоследствии установил контакты с Сибирским обл. советом в Томске и делегировал 2 представителей в Сибирскую областную думу.
Тем не менее большая часть К. поддержала большевиков, что обусловило лоял. отношение сов. властей к общине после Окт. революции. 23 апр. 1918 IV Краевой съезд советов Д. Востока предоставил кор. крестьянам право на бесплат. получение земли. В мае 1918 Дальсовнарком отменил паспорт. ограничения для К. и уравнял их в правах с др. малочисл. народами. Ликвидация элементов юр. и экон. дискриминации способствовала актив. участию К. в Гражданской войне на стороне красных. В июле 1918 создается 1-й Корейский красногвард. отряд, принявший участие в боях с белыми. Осенью 1918 кор. красногвардейцы влились в партизанское движение. В партизан. отрядах появились кор. роты. В 1919–20 возникли отд. подразделения кор. партизан, интернац. отряды из русских, китайцев и К. В 1920 на Д. Востоке действовало 36 кор. партизан. отрядов общей числ. 3,7 тыс. чел. В марте 1921 по решению Всекорейского партизан. съезда они объединились в Сахалинский отряд, подчиненный командованию Народно-Революционной Армии (НРА) Дальневосточной республики (ДВР). Наряду с партизан. движением К. сражались в составе частей Кр. армии. В марте 1920 в Иркутске была сформирована 1-я Интернац. дивизия им. III Интернационала, в рядах к-рой была и кор. рота. В 1920–22 подразделения кор. красноармейцев влились в НРА ДВР. Они приняли актив. участие в боях под Хабаровском, Волочаевской операции и освобождении Приморья от белогвард. войск и яп. интервентов.
В годы Гражд. войны продолжался подъем кор. обществ.-полит. движения. В апр. 1918 во Владивостоке был создан Союз корейских социалистов. В кон. 1918 – 1919 образованы Корейский нац. союз и Корейская социалистическая партия. С нач. Первомартовского движения в Корее Корейский нац. союз был преобразован во Всекорейский нац. совет (ВКНС), члены к-рого 17 марта 1919 в Никольске приняли «Декларацию независимости Кореи». Под рук-вом ВКНС в городах Д. Востока проводились антияп. демонстрации, создавались партизан. отряды. В 1920 ВКНС поддержал провозглашение ДВР. В период ее существования создается правовая основа для образования кор. культур. автономии. Мин-во по нац. делам ДВР разработало вр. положение об органах нац. самоупр-ния К. Несмотря на получение статуса автономии, значит. часть кор. общины заняла прокоммунистич. позиции. В мае 1921 в Иркутске состоялся учредит. съезд Корейской ком. партии. Осенью 1922, после упразднения ДВР и вхождения Дальневосточного кр. в состав РСФСР, оппозиц. полит. орг-ции, вкл. ВКНС, были запрещены. В этих условиях нац. движение рос. К. прекратило существование.
После завершения Гражд. войны начался процесс советизации кор. диаспоры. 8 дек. 1922 Дальревком принял решение о введении в действие декрета СНК РСФСР о принятии иностранцев в сов. гражданство. Бюрокр. препоны, формализм и чрезвыч. подозрительность относительно полит. благонадежности К. сдерживали процесс предоставления им гражданства. На 1 окт. 1926 из 18 474 К., подавших заявления, гражданами СССР стали 12 783 чел.
Наряду с оформлением своего правового статуса К. получили возможность представлять свои интересы в органах власти. В 1923 образован институт уполномоченных по корейским делам при Дальревкоме и мест. ревкомах. В р-нах компакт. проживания К. прошли выборы в нац. советы. В 1923 в Приморской губ. созданы 70 кор. сельсоветов и 2 исполкома. В 1925 в Приморье насчитывалось уже 122 совета, в т. ч. 49 сел., 72 район., 1 поселковый. К сер. 1920-х гг. формирование сов. институтов кор. самоупр-ния было в целом завершено.
В годы новой экономической политики экон. положение кор. общины оставалось нестабильным. В 1922 по решению Дальревкома каждая семья могла получить надел в размере 12–15 дес., что не превышало дорев. норм землепользования. 20 авг. 1924 Дальревком учредил Особую комиссию при Приморском губземупр-нии, к-рая разработала план землеустройства для К. В 1924–25 в ходе его реализации землю получили более 4,4 тыс. семей. К кон. 1926 в юж. Приморье земел. наделами были обеспечены 42 % хоз-в кор. крестьян.
Во 2-й пол. 1920-х гг. одним из направлений землеустроит. политики властей стало выселение части кор. населения из Приморья в др. р-ны Д. Востока. По инициативе Приморской переселенч. партии из Владивостокского в Хабаровский и Амурский окр. Дальневосточного кр. планировалось переселить 87,7 тыс. чел. В 1929 удалось переселить 1 408 чел., в 1930 – 1 342. В нач. 1930-х гг. мероприятия по переселению К. были прекращены из-за нехватки ден. и мат. средств, неподготовленности земел. фонда.
Нерешенность аграр. вопроса, обусловленная незначит. размером предоставляемых наделов и провалом переселенч. политики, способствовала тому, что преобладающей формой получения земли оставалась аренда. Постоянный рост аренд. платы мешал развитию хоз-ва и оказывал негатив. влияние на экон. структуру кор. поселений. Во 2-й пол. 1920-х гг. лишь незначит. часть крест. хоз-в имела мелкотовар. произв-во и реализовывала излишки с.-х. продукции на рынке.
Слабая мат. обеспеченность хоз-ва способствовала включению К. в кооп. движение. В 1923–24 в Приморье было создано более 30 с.-х. артелей. В сер. 1920-х гг. мн. из них были преобразованы в коммуны, на базе к-рых возникли круп. многоотрасл. хоз-ва, занимавшиеся рисоводчеством, огородничеством, садоводством, жив-вом, кустар. промыслами. Их число постоянно росло. В 1926 в Приморской губ. насчитывалось 58 кооп. объединений различ. типов. Наряду с с.-х. артелями и коммунами развивалась рыбопромысл. кооперация. В кон. 1920-х гг. кооперативы охватывали в ср. 23,6 % кор. крестьян, в отд. р-нах – до 45 %.
В 1929 в деревнях К. началась коллективизация. По «Плану коллективизации нац. меньшинств и туземцев по ДВК в 1929–1930 годах» Далькрайкома ВКП(б), артели и единолич. хоз-ва середняков и бедняков стали форсир. темпами объединяться в колхозы. При этом не учитывались низкий уровень развития их мат.-техн. базы, соц.-экон. и нац.-культур. условия жизни К. К лету 1931 в р-нах Приморья в колхозы вступило в ср. более 80 % хоз-в. В 1-й пол. 1930-х гг. на базе прежней аграр. специализации в р-нах проживания кор. населения возникли рисо- и шелководческие, рыболовецкие колхозы.
В 1920-е – сер. 1930-х гг. интенсивно развивалась система нац. образования К. В 1923 в Приморской губ. насчитывалось 206 кор. школ, в т. ч. в Посьетском р-не – 53, в Никольске – 55, в Сучанском р-не– 70. В 1923/24 уч. г. в школах обучалось 10 175 учащихся, что составляло менее пол. детей школ. возраста. Ощущалась нехватка пед. кадров. Для их подготовки в 1923 в Никольском пед. техникуме открылось кор. отд-ние. В р-нах компакт. проживания К. проводились мероприятия по ликвидации неграмотности. В 1925 в кор. селениях насчитывалось 125 пунктов ликбеза, охвативших 5 тыс. чел., в 1929 соотв. 478 и 10 тыс. Во 2-й пол. 1920-х гг. в результате проведения кампании по ликбезу уд. вес грамотных среди К. вырос с 22 до 90 %. Ликвидация неграмотности способствовала развитию нац. образования. В сер. 1930-х гг. в Дальневосточном кр. насчитывалось 344 школы, в к-рых обучалось более 25 тыс. учащихся. В регионе действовали Корейский педагогический ин-т и 3 ср. спец. учеб. заведения.
В 1926 в Приморской обл. действовали 18 изб-читален, 8 красных уголков, 3 б-ки, 3 клуба. В нач. 1930-х гг. в Дальневосточном кр. функционировало более 200 массовых б-к, издавалось 6 журналов и 7 газет на кор. яз., работал Дальневосточный краевой корейский драм. театр. Получила развитие кор. нац. литература. В 1935 в Хабаровске вышел в свет лит. сб. «Родина трудящихся», где были опубл. произведения кор. поэтов Чхве Хорима, Чо Донгю, Осонмука, Чо Менхи и др. авторов.
В 1920-е – 1-й пол. 1930-х гг. числ. кор. населения в вост. р-нах России продолжала расти. В 1937 на Д. Востоке проживало 168 тыс. К. В Зап. Сибири образовались новосибирская, омская, алтайская общины. В Горн. Алтае небольшая этнич. общность К. сформировалась в окрестностях Улалы. В Хакасии (пос. Черные копи) община возникла в результате переселения на юг Красноярского кр. семей кор. партизан, воевавших с японцами.
Во 2-й пол. 1930-х гг. развитие диаспоры сов. К. было прервано мас. репрессиями. 21 авг. 1937 СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли пост. № 1428-36 сс «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного Края». Всего из р-нов Д. Востока в Ср. Азию под предлогом пресечения шпионажа в пользу Японии депортировалось более 170 тыс. К., в т. ч. в Казахскую ССР – 95 256 чел., Узбекскую – 76 525. Во время насильств. переселения органы НКВД подвергли аресту 2,5 тыс. К., в осн. из среды парт. работников, командиров Кр. армии, интеллигенции. Осуществление данных репрес. акций привело к полной ликвидации кор. общины на тер. сов. Д. Востока.
В годы Великой Отечественной войны К. приняли участие в обороне страны от фашист. агрессии. Мн. из фронтовиков-К. получили правительств. награды. Значит. контингенты К. были мобилизованы в раб. колонны и батальоны и внесли вклад в развитие воен. экономики сов. тыла.
В 1-е послевоен. годы для К. сохранялись различ. правовые ограничения, введенные после их депортации. Они распространялись не только на спецпереселенцев, проживавших в Ср. Азии, но и на др. регион. общины. После включения Юж. Сахалина в состав СССР кор. население острова, утратившее яп. подданство, не получило сов. гражданства. Один из путей получения гражданства – вербовка граждан КНДР через посредничество сов. внешнеторг. орг-ций на работу в мест. рыбную пром-ть. В кон. 1940-х – нач. 1950-х гг. сахалин. диаспора была единств. компакт. этнич. общностью К., проживавших в пределах сов. Д. Востока.
В сер. 1950-х гг. в правовом положении сов. К. произошли нек-рые изменения. В годы «оттепели» гос-во отменило ограничения на перемещение и поселение за пределами территории депортации, по призыву на воен. службу. При этом сохранялись элементы правовой дискриминации в отношении сахалин. К., так и не ставших сов. гражданами. Лишь в нач. 1970-х гг. члены данной диаспоры получили возможность приобрести гражданство.
В послевоен. годы возросла экон. активность кор. населения. Значит. его часть трудилась в с. х. Здесь широкое распространение получила практика заключения договоров об аренде колхоз. земель кор. бригадами. Арендаторы занимались в осн. выращиванием овощей. Часть продукции они сдавали колхозам, а излишки реализовывали на рынке. На Сахалине помимо с. х. труд К. использовался также в угольной пром-ти, рыболовстве. Они также работали в управленч., науч., образоват., мед., культур. учреждениях. В целом в послевоен. период наблюдается значит. расширение сферы занятости кор. населения.
В 1950–80-е гг. глубокие перемены произошли в культур. жизни кор. общины, завершилась ее язык. ассимиляция. К. свободно владели рус. яз., что позволяло им получать ср. спец. и высш. образование. Высокий уровень их социокультур. адаптации способствовал формированию чувства принадлежности к сов. полиэтнич. пространству, что выражалось в утрате нац. идентичности. Вместе с тем в среде сахалин. К., менее всего интегрир. в сов. об-во, сохранялся родной язык, обеспечивавший поддержание их контактов с КНДР.
Изменения в правовом положении, экон. и культур. жизни кор. населения создали благоприят. условия для роста его миграции из мест депортации на тер. России. В 1950-е гг. интенсив. миграц. процессы способствовали возрождению дальневост. кор. диаспоры. В 1959 на Д. Востоке проживало уже 68 тыс. К. В 1960–80-е гг. их число значит. сократилось. В 1970 в регионе насчитывалось 65,1 тыс. К., в 1979 – 52,9 тыс., в 1989 – 56,6 тыс. При этом более 80 % кор. населения проживало в городах.
Самой круп. регион. общиной К. являлись сахалинцы. В 1970–80-е гг. их числ. оставалась относительно стабильной и составляла ок. 35 тыс. чел. В др. регионах в количеств. составе кор. населения происходили постоянные изменения. В Приморском кр. число К. выросло с 8 тыс. чел. в 1970 до 8,5 тыс. чел. в 1989, в Хабаровском кр. – сократилось с 12,2 тыс. до 8,3 тыс., в Камчатской обл. – с 2,5 тыс. до 1,9 тыс. чел. К кон. 1980-х гг. кор. этнич. общности сформировались в Читинской (315 чел.), Магаданской (517 чел.) обл., Якутской АССР (1 498 чел.).
После распада СССР кор. диаспора в Сибири и на Д. Востоке увеличилась за счет миграции К. из республик Ср. Азии. Мас. переселение оттуда К. было связано со значит. падением жизненного уровня и усилением нац. дискриминации в этом регионе. В 1-й пол. 1990-х гг. из стран ближ. зарубежья в Приморский кр. мигрировало 16 тыс. К. По переписи 2002, кор. община имеет 2 р-на компакт. проживания: это Приморский (17,9 тыс. чел.) и Хабаровский кр. (7,8 тыс. чел.), а также Сахалинская обл. (29,6 тыс. чел.). В остальных регионах Сибири и Д. Востока числ. К. достигла 1–2 тыс. чел.
1 апр. 1993 Совет национальностей Верховного Совета РФ принял пост. «О реабилитации российских корейцев». К., являющиеся жертвами полит. репрессий, получили соц. льготы, право на бесплат. приобретение жилья, земел. уч-ков.
В 1990-е гг. глубокий кризис пром. и с.-х. произв-ва обусловил их интенсив. приток в сферу торговли и услуг. В нач. XXI в. в условиях стабилизации экономики кор. специалисты вновь вовлекаются в пром-ть, стр-во, сферу упр-ния, образования, культуры. Часть членов диаспоры, имеющая мелкие предприятия и фирмы, занимается малым бизнесом.
В 1988–89 возникли 1-е кор. нац. ассоциации и группы. В 1990 образована «Всесоюзная ассоциация советских корейцев». В окт. 1991 учреждена «Ассоциации корейцев России», реорганизованная в июле 1993 в «Единую ассоциацию корейцев России». В 1-й пол. 1990-х гг. ее регион. орг-ции появились в Новосибирске, Томске, Хабаровске, Владивостоке, Южно-Сахалинске. В 1995 в Приморье функционировали 11 кор. обществ. объединений, Краевой фонд приморских корейцев «Возрождение», Краевой кор. культурный нац. центр «Единство», осуществлявшие культ.-образоват. деят-ть среди кор. населения.
Во 2-й пол. 1990-х гг. начался новый этап развития кор. обществ. движения, связанный с возникновением нац.-культур. автономий. В 1996 создается Федеральная национально-культурная автономия российских корейцев. Статус автономий получили кор. регион. ассоциации Сибири и Д. Востока. Осн. их задачами являются объединение всех К., проживающих в России, установление контактов с ист. родиной. Принимаются меры по сохранению нац. культуры и традиций, в частн., проводятся нац. праздники («День дружбы», Новый год по лунному календарю). Создаются условия для сохранения и изучения кор. яз. На Д. Востоке его преподавание осуществляется в Хабаровском и Приморском центрах корееведения, Хабаровской гимназии вост. языков и культуры, 11 общеобразоват. школах Сахалинской обл. В дальневост. регионах выпускаются газеты на рус. и кор. яз., в т. ч. «Се Коре Синмун», «Вон-Дон». При Гос. теле- и радиовещат. компании «Сахалин» работает корейское радио «Ури мал пансонгук». В целом деят-ть нац.-культур. автономий оказывает позитив. влияние на распространение родного языка и культуры среди представителей диаспоры.
Лит.: Пак Б.Д. Россия и Корея. М., 1979; Он же. Корейцы в Российской империи (Дальневосточный период). М., 1993; Он же. Корейцы в Российской империи. Иркутск, 1994; Он же. Корейцы в Советской России (1917 – конец 30-х годов). М.; Иркутск; СПб., 1995; Он же. 140 лет в России: очерк истории российских корейцев. М., 2004; Нам И.В. Российские корейцы: история и культура. М., 1998; Она же. Страницы истории общественного самоуправления у корейцев русского Дальнего Востока (1863–1922 гг.) // Диаспоры. 2001. № 2–3; Ким Г.Н. История иммиграции корейцев: В 2 кн. Алма-Ата, 1999; Петров А.И. Корейская диаспора в России. 1897–1917 гг. Владивосток, 2001; Бойко В.С. Корейцы в Западной Сибири. Барнаул, 2004; Он же. Корейцы на Алтае: особенности хозяйственной жизни и социального устройства общины // Вестник Центра корейского языка и литературы. СПб., 2006. Вып. 9; Корейцы на российском Дальнем Востоке (вторая половина XIX – начало ХХ в.): Документы и материалы. Владивосток, 2004. Кн. 1, 2.
Р.Е. Романов