КОРЯКИ (единого самоназв. нет; групповые самоназв.: чавчыв, чавчу – «оленевод», «богатый оленями»; нымылгын – «местный житель», «поселянин»; нымылгаремку, рэмку чавчыв – «кочующий житель» и др.). Проживают в Корякском авт. окр. Камчатской обл., а также в Чукотском авт. окр. и Северо-Эвенкийском р-не Магаданской обл. Числ. в Камчатской и Магаданской обл. (тыс. чел.): 1939 – 7,3; 1959 – 6,0; 1970 – 7,2, 1979 – 7,1; 1989 – 8,2; 2002 – 8,2.
К., как и др. палеоазиат. народы Сев.-Вост. Сибири, относятся к материк. группе популяций аркт. расы монголоидов.
Корякский яз. входит в чукотско-камчат. группу палеоазиат. языков, наиб. близок чукотскому яз., что объясняется общностью язык. субстрата, из к-рого в различ. время обособлялись языки совр. народов Сев.-Вост. Сибири. Вначале это был ительмен. яз., длительное время развивавшийся автономно, а затем чукот. и коряк. яз., к-рые сосуществовали в условиях достаточно актив. контактов между этими народами. Культ.-хоз. разнообразие К. отразилось в диалектах, назв. к-рых соответствуют выделяемым группировкам: чавчувенский, каменский, апукинский, паренский, итканский, олюторский, карагинский, паланский, керекский. В связи с мнением о возможности наделения алюторцев и кереков статусом самостоят. этнич. общности их диалекты также получают статус самостоят. языков.
В культ.-хоз. отношении К. делятся на 2 группы. Оленеводы (чавчувены), монолит. в культур. плане, представлены неск. территор. группами, к-рые кочевали в материк. тундрах от Камчатского перешейка, до верховьев левых притоков Колымы. Берег. К. (нымыланы), более разнообразные в культ.-хоз. отношении, иногда обозначаются как этнотерритор. группы: каменцы, паренцы, иткинцы (побережье Пенжинской губы Охотского моря), апукинцы (Берингоморское побережье Камчатки, на север от бас. р. Пахачи). Далее к северу – кереки (в наст. время учитываются как самостоят. народ числ. ок. 100 чел.). На юге, по вост. побережью Камчатки, живут карагинцы, а параллельно им, на зап. побережье, расселяются паланцы. Сложнее определяется культ.-хоз. статус алюторцев, к-рые расселены на вост. побережье от зал. Корфа к югу и имеют поселения на Охотском побережье. В их хоз-ве сочетаются оленеводство, рыболовство и охота. Сейчас алюторцев выделяют в самостоят. народ. Различия между перечисл. группами фиксируются в языке на уровне диалектов, а в культуре – в соотношении осн. видов хоз. деят-ти (напр., у паданцев преобладает рыболовство, а у каменцев – охота на мор. зверя).
История К. связывается с автохтон. основой формирования их культуры. В бас. Охотского моря археологами выявлены памятники т. н. охотской культуры (I тыс. н. э., культура мор. зверобоев, рыболовов и охотников на дикого оленя), в к-рой прослеживаются черты коряк. культур. традиции, в относит. хронол. непрерывности сохранившейся вплоть до древнекоряк. поселений ХVI–ХVII вв. Основу охотской культуры составили внутриконтинент. неолит. традиции (Прибайкалье) и юго-вост. компоненты (Приамурье). Наиб. тесно К. взаимодействовали с ительменами, что фиксируется практически во всех сферах культуры. С ХVII в. наиб. значимым фактором, определяющим облик коряк. культуры, становятся корякско-рус. связи. Непосредств. контакты с русскими изменили их хоз-во и быт, прежде всего береговых К. Оленные К. в большей степени сохранили особенности своей культуры. Т. о., на облик этнич. культуры К. оказали влияние как общерегион. факторы формирования палеоазиат. народов, так и этнокультур. связи с соседями.
Ко времени знакомства с русскими у К. отсутствовала родовая орг-ция. Поселения оседлых К. уже в XVII в. формировались как тер.-общин. объединения, не обладавшие экзогамными признаками. В кон. XIX в. в области произв-ва и распределения сохранялись черты первобыт. коллективизма. У паренцев, итканцев, каменцев существовали особые коллективы – «байдарные объединения», где на время мор. зверобойного промысла объединялись орудия труда и раб. сила. «Байдарные объединения» организовывались на основе родств. принципа. Они не только выполняли производств. функции, но представляли собой устойчивые соц. структуры, внутр. жизнь к-рых регламентировалась нормами обычного права, традициями и обрядами. При распределении добычи промысла не существовало единых правил. Наиб. ярко выраженная форма уравнит. распределения имела место при охоте на кита. Добытый кит становился достоянием всех жителей поселка. В летнее время группы родственников объединялись для совмест. лова рыбы. Добычу делили поровну. Производств. и обществ. жизнь оленных К. сосредоточивалась в стойбище, где вокруг хоз-ва круп. оленевода обычно группировалось неск. более мелких. Обитатели стойбища были связаны отношениями родства и свойства. Население стойбища достигало иногда 50–70 чел. Главой, т. е. распорядителем хоз. жизни стойбища считался владелец большей части стада. Неск. стойбищ, кочующих на опред. территории, объединялись в группы, связанные кровными, брачными узами или экон. отношениями и возглавляемые старостами. Формы собственности – общинная на пастбища и частная на оленьи стада. Оленевод. хоз-во чавчувенов до его изменения в сов. период оставалось патриархально-натуральным с замет. чертами первобытно-общин. отношений.
Традиц. мировоззрение связано с анимизмом. К. одушевляли весь окруж. мир: горы, камни, растения, море, небес. светила. Вселенная представлялась в виде 5 миров: земли, населенной людьми, 2 миров над ней и 2 подземных. Верх. мир – обиталище Верховного существа, к-рое отождествлялось с солнцем, рассветом, природой, вселенной. Верхний из подзем. миров представлялся населен. злыми духами, а нижний – обителью теней мертвых. Миры, составляющие вселенную, взаимопроницаемы. Существовал проф. и семейный шаманизм. Спец. шаман. одежды у К. не было. Распространено поклонение священным местам – аппапелям (сопкам, мысам, утесам). Практикуются жертвоприношения собак и оленей. Бытуют культовые предметы – аняпели (особые камни для гадания, священные доски в виде антропоморф. фигурок для добывания огня трением, амулеты, символизирующие тотемистич. предков, и проч.).
Осн. экон. единицей всех групп К. в XIX – нач. XX в. была большая патриархал. семья. Известно многоженство, хотя в кон. XIX в. оно не имело широкого распространения. Браки заключались внутри одной локал. группы. Брачная система К. исключала кузенов, в случае патрилокального брака практиковалась отработка за жену. Соблюдались обычаи левирата и сорората. Существовало строгое половое разделение труда.
Этнич. культура К. представлена 2 хоз.-культур. типами. Основу экономики К.-чавчувенов составляет оленеводство, к-рое дополняется охотой и рыболовством. Оседлые К. занимались рыболовством, мор. и сухопут. охотой, но для различ. территор. групп оседлых К. значимость данных видов хоз-ва была неодинакова. У алюторцев оленеводство сочетается с доп. промысл. комплексом. Оленеводство К.-чавчувенов является крупностадным и по орг-ции и продуктивной направленности соответствует самодийскому. Регион. отличия состоят в менее протяженных маршрутах сезон. перекочевок, летнем выпасе в горах и разделении стойбища, отсутствии пастушеской собаки. Для алюторцев характерны меньшее кол-во оленей в хоз-ве и кооперация малооленных хоз-в, больший уд. вес промыслов. У К.-оленеводов существовал высокоспециализир. олений транспорт. Основу хоз-ва оседлых К. составляли рыболовство (карагинцы, алюторцы, паланцы), мор. зверобойный промысел (пенжинцы, апукинцы). В нач. XX в. охотой на мор. животных занимались 63 % хоз-в К. Пушная охота до прихода русских большого значения не имела, К. охотились на медведя, горн. барана, дикого оленя. Особенностями культуры оседлых К. были упряжное собаководство и более разнообразные средства передвижения по воде, имеющие мн. общего с чукот. и эскимос.
Специфика промысла определяла хар-р расселения. Единств. типом поселения у оленеводов было стойбище, состоящее из неск. жилищ-яранг. Яранга представляла собой каркас. остов из жердей, к-рый обтягивался покрышкой, сшитой из оленьих шкур со стриженым мехом мездрой внутрь. В диам. яранга имела ок. 10 м, в высоту – 4 м. Внутри яранги к стенам крепили мех. спальные пологи, каждый на одну семью. В отд. пологах жили взрослые неженатые мужчины и незамуж. женщины. Кол-во обитателей одной яранги в кон. XIX – нач. XX в. достигало 25 чел. Хоз. построек у чавчувенов не было. У оседлых К. преобладающей формой жилища была полуземлянка с ориг. воронкообразным сооружением на крыше. Стены делались из деревян. плах. В центре жилища находился очаг. Входили в землянку зимой через дымовое отверстие, летом – через спец. пристраиваемый коридор с плоской крышей. Спали оседлые К., как и оленеводы, в мех. пологах. Большинство селений оседлых К. размещалось в устьях рек, на берегу моря, в них жили зимой и летом. У паланцев имелись зимние поселки вдали от мест промысла, летом они переселялись на побережье в летние жилища. Поселения различались по числу жителей: поселки паланцев насчитывали 200 чел. и более. Большинство поселков апукинцев состояло из 1 полуземлянки. Своеобразный вид поселкам оседлых К. придавали хоз. постройки – балаганы, крытые сухой травой. Под влиянием русских у отд. групп К. уже в сер. XVIII в. стали появляться срубные жилища.
Традиц. зимняя одежда состояла из мех. рубахи-кухлянки, штанов и капора. Зим. одежда двойная: ниж. – мехом к телу, верх. – мехом наружу. Большинство кухлянок с капюшоном, штаны в длину достигали щиколоток. Муж. зимняя обувь с длинным и коротким голенищем шилась из оленьих камусов мехом наружу. Подошвы обычно делали из лахтачьей шкуры. Внутрь обуви вкладывали мех. чулки-чижи. В дорогу поверх кухлянки надевали камлейку – широкую рубаху из ровдуги или материи. Жен. зимняя обувь отличалась высокими голенищами. В комплект жен. зим. одежды входили также комбинезон (керкер), мех. рубаха (гагагля), капюшон к-рой заменял голов. убор. Дет. одеждой служил комбинезон. Летняя одежда К. имела тот же покрой, что и зимняя, но изготовлялась из более легких материалов – ровдуги, оленьих шкур со стриженым мехом, собачьих шкур, покупных тканей и всегда была одинарной. Особой промысл. одежды у К. не существовало, для нее лишь предпочитали собачьи шкуры или ровдугу. Отличит. особенностями ритуал. одежды (погребальной и танцевальной) были богатый и характер. орнамент, а также цвет меха.
Традиц. коряк. одежда украшалась орнаментом и подвесками. Украшениями служили браслеты, серьги, подвески, к-рые делались из старых медных и серебр. вещей. Мн. украшения играли роль амулетов. Магич. значение имели прически и жен. татуировка. Мужчины состригали волосы, оставляя лишь кружок на макушке или узкий ободок вокруг головы. Женщины расчесывали волосы на прямой пробор и заплетали в 2 тугие косы, к-рые украшали ниткой бисера.
Осн. пища оленеводов – оленье мясо, в осн. в вареном виде. Сырыми съедались почки, мозг, хрящи. Из крови и содержимого желудка варили похлебку. Вяленое мясо шло на приготовление ритуал. блюда – толкуши (мясо растирали пестиком, добавляя коренья, жир и ягоды). Заморож. мясом питались в дороге. Копыта квасили в крови, молодые отростки рогов ели вареными. В кач-ве подспорья к мясной пище заготавливали юколу, летом разнообразили рацион свежей рыбой. Рыба, мясо и жир мор. животных составляли осн. пищу оседлых К. Большая часть рыбы потреблялась в виде юколы из лососевых.
Мясо мор. животных варили или замораживали. Ценился жир мор. животных, его ели сырым или топленым с мясом либо юколой. Повсеместно употреблялись продукты собирательства: съедоб. растения, ягоды, орехи. В кач-ве возбуждающего и опьяняющего средства использовался мухомор. С кон. XIX в. все большее распространение стали получать покупные продукты: мука, крупы, чай, сахар, табак.
Народ. декор.-прикл. искусство К. представлено худ. обработкой мягких материалов (жен. занятие) и изготовлением изделий из камня, кости, дерева и металла (муж.). Коряк. мастерицы – виртуозы сев. мех. мозаики, искусно подбирающие сочетания светлых и темных тонов меха. Мех. мозаич. полосы нашиваются на подолы кухлянок в виде широкой каймы (опуван). Орнамент преим. геометрический, реже – растительный. Часто вышиваются реалистичные фигурки зверей, сценки из их жизни. В вышивке преобладает техника глади. Особенно богато орнаментировались спинки гагаглей. Особая область жен. искусства К. – худ. оформление мех. ковров. Техника исполнения их декора – стачивание кусочков светлого и темного меха, применялась также вышивка цвет. нитками по меху.
В резьбе по дереву мужчины-резчики использовали орнамент сложной формы, характерный также для древ. палеоазиатов: завитки, парные спирали на ножке («рога барана»). Из моржового клыка и рога вырезались миниатюр. фигурки людей и животных, изготавливались кост. серьги, ожерелья, табакерки, курит. трубки, украшенные гравированным орнаментом и рисунками. Большим искусством изготовления изделий из металла отличались паренские кузнецы.
Традиц. праздники К. сезонные. У оленеводов весной, когда после отела стадо подгоняют к стойбищу, отмечался праздник рогов (кильвей), осенью – праздник забоя оленей. У примор. охотников перед началом весен. мор. промысла устраивали праздник спуска байдары, по окончании осен. сезона (в нояб.) – праздник нерпы – хололо (оло-ло). Существовали праздники «первой рыбы», «первой нерпы». И у береговых, и у оленных К. устраивались особые религ. церемонии по случаю добычи на охоте медведя, барана и проч. В семьях, где рождались близнецы, устраивался особый «волчий праздник», т. к. близнецы считались родственниками волков. На праздниках исполнялись обряд. пляски, представляющие натуралистичное подражание движениям животных и птиц: тюленей, медведей, оленей, воронов. Традиц. танец млавытын сопровождался характер. гортанным хриплым пением. На праздниках устраивались игры и соревнования (борьба, состязания в беге, гонки на оленях или на собаках, подбрасывание на шкуре лахтака). Из муз. инструментов наряду с узкоободным бубном распространен варган (т. н. зубной бубен в виде кост. или желез. пластинки). В послед. десятилетия успешно развивается проф. культура, гл. обр. в области хореографии (нац. танц. ансамбль «Мэнго») и изобразит. искусства. В Корякском авт. окр. созданы объединения художников-любителей и литераторов. Особой известностью пользуются худ. Кирилл Кильпалин и писатель Коянто (В.В. Косыгин).
Лит.: Народы Сибири, М.; Л., 1956; Антропова В.В. Культура и быт коряков. Л., 1971; Она же. История и культура коряков. СПб., 1993; Леонтьев В.В. Этнография и фольклор кереков. М., 1983.