ПОЛЯКИ, народ, образовавший одно из нац. меньшинств Сибири. Оно возникло в результате насильств. и добровол. миграций XVII–XX вв., к-рое может рассматриваться как этнич. группа иммигрантского происхождения. Наряду с полит. ссылкой существовал ряд иных путей проникновения П. в Сибирь: в XIX – нач. XX вв. – направление на воен., адм., религ. службу; в кон. XIX – нач. XX в. – привлечение специалистов в связи с ж.-д. стр-вом и хоз. развитием региона, добровол. переселение крестьян на неосвоенные земли, в 1940-е гг. – депортации. В Польше сообщества соотечественников, проживающих за пределами страны и ассоциирующих себя с ее историей и культурой, называют полонией.
Появление П. за Уралом относится к рубежу XVI–XVII вв., когда выходцев из Речи Посполитой, взятых в плен во время рус.-польск. войн, направляли преим. в Зап. Сибирь. Др. часть П. оказалась в Сибири в кач-ве лиц, состоящих на рос. службе. Польск. переселенцев в Сибири называли «литвой» или казаками литовского списка. Название это связано с их принадлежностью к ист. региону Великого княжества Литовского. Общая числ. осевшей в Сибири «литвы» до сих пор не установлена. По неполным данным, она доходила до неск. сотен, возможно даже неск. тысяч человек. В Сибири П. зачислялись на воен. службу в Тобольск, Красноярск, Томск, Енисейск, Якутск и др. Представители польск. шляхты верстались в дети боярские, остальные зачислялись в казаки. В разные годы числ. П. в городах колебалась от неск. человек до неск. десятков. Воен. служба предусматривала не только участие в воен. действиях, но также сбор ясака, основание новых пунктов колонизации, осуществление контроля над пашенными крестьянами, поддержание порядка, обеспечение сопровождения гос. грузов и документов. Помимо несения воен. службы выходцы из Польши занимались торговлей, ремеслами, земледелием, грамотные выполняли обязанности писарей, составляли списки налогооблагаемого населения. После заключения мира с Речью Посполитой военнопленным предоставлялась возможность возвратиться на родину или продолжить службу в Сибири. В XVII в. в Польшу возвращались до 90 % из них. Гл. условием для тех, кто решал остаться в Сибири, было принятие православия, что давало повышение по службе и прибавку к жалованию. Оставшиеся в Сибири П. вступали в браки с русскими и постепенно обрусевали.
Т. н. польск. ссылка в Сибирь на протяжении всей своей истории включала лиц не только польск. национальности, но и немцев, литовцев, белорусов, евреев, французов и др. Ее можно разделить на 3 потока – полит., адм. и уголов., из к-рых превалировал первый. Адм. неполит. ссылка стоит на 2 месте, она систематически осуществлялась с нач. XIX в., масштабы ее до сих пор не оценены историками. Известно, что в 1833 только в Томске и Каинском окр. Томской губ. проживало ок. 50 чел., высланных за предшествующее десятилетие в адм. порядке из Царства Польского. В 1906–09 среди всех адм.-ссыльных в Сибири П. составляли 34,9 % (русские – 36,6 %). Масштабы и механизмы уголов. ссылки П. в Сибирь до сих пор не изучены. В 1877–1911 в польск. губерниях России ежегодно выносилось в ср. 300–350 приговоров по уголов. делам, связанных со ссылкой в Сибирь.
В период с нач. разделов Речи Посполитой и до Венского конгресса 1815, юридически закрепившего ее территории в составе Австро-Венгрии, Пруссии и России, началась полит. ссылка в Сибирь участников патриот. нац.-освободит. движения. На рубеже 1760–70-х гг. в Сибирь попали Барские конфедераты, деят-ть к-рых была направлена против рос. вмешательства во внутр. дела Речи Посполитой (1768–72). Война с Рос. империей закончилась в 1772 поражением Барской конфедерации и появлением условий для 1-го раздела Речи Посполитой. Конфедератов, попавших в рус. плен, царские власти рассматривали как лишенных прав бунтовщиков и применяли к ним репрессии, в т. ч. высылку в азиат. часть империи. Числ. ссыльных конфедератов достигала по разным оценкам от 6 до 10 тыс. чел. Большинство их было зачислено на воен. службу солдатами и казаками в Томской и Тобольской губ., часть выслана в Вост. Сибирь, определена в Нерчинские рудники. Конфедераты тобольского батальона были включены в состав войска, принимавшего участие в подавлении восстания Е. Пугачева (1773). Известны случаи дезертирства П. и перехода их на сторону пугачевцев. В 1770-х – нач. 1780-х гг. отмечаются массовые случаи перехода поляков в православие и вступления в брак с сибирячками. Перекрещенные конфедераты часто брали новые имена и фамилии, что свидетельствует об их русификации. Только в Таре в 1771–78 перекрестился 51 чел., 23 из них женились на сибирячках. Рос. власти способствовали тому, чтобы конфедераты оставались на постоян. жительство за Уралом, этой цели служили указы Екатерины II, касающиеся принявших православие: о выдаче вспоможения для обзаведения хоз-вом в Сибири (1774) и о выдаче кормовых денег (1781). В 1781 ссыльные конфедераты получили возможность вернуться на родину. По данным польск. исследователей, на постоян. жительство в Сибири остались лишь 90 чел. К 1788 все сиб. конфедераты приняли православие, по неполным данным, только в Тарском и Омском уездах Тобольской губ. их проживало ок. 30 чел.
На рубеже XVIII–XIX вв. в Сибирь были сосланы участники восстания Т. Костюшко (1794), числ. к-рых составляла, по разным оценкам, от одной до неск. тысяч человек. Значит. кол-во членов патриот. орг-ций выслали в Сибирь по указу от 20 июня 1795. Несмотря на последовавший вскоре указ Павла I, позволявший всем сосланным вернуться на родину, мн. П. остались в Сибири. Первыми сосланными в Сибирь после падения Речи Посполитой были патриоты, тайно собиравшие отряды в Литве (1797) для легионов Я.Х. Домбровского. Часть этих ссыльных (229 чел.) проживала в 1804 в Юж. Сибири.
Пленные из польск. воинских частей, сражавшихся на стороне Наполеона, также были высланы в Сибирь и влились в казачьи полки, будучи зачислены на воен. службу в сиб. батальоны Томской и Тобольской губ. По приблизит. оценкам, их было ок. 10 тыс. Когда в 1815 они получили разрешение вернуться на родину, значит. часть из них осталась в Сибири, сделав успехи по службе и обзаведшись семьями и хоз-вом.
В 1815 после Венского конгресса большая часть Речи Посполитой вошла в состав России под названием Царства Польского. В 1815–32 в Польше действовала конституция, гарантировавшая П. право отбывать наказание на ее территории. Этот период не отмечен массовыми депортациями в Сибирь, было сослано не более 300 чел., преим. членов тайных орг-ций. В 1823 из Вильно за участие в патриот. кружках филоматов и филаретов в Сибирь было отправлено 200 учащихся. В 1825 выслали членов Патриотического об-ва (осн. в 1821). В 1826 в Сибири по делу декабристов оказались представители польск. тайных полит. об-в (П. Мошиньский, С. Кшижановский, А. Янушкевич и др.).
В нач. 1830-х гг. на территориях Царства Польского, в Литве и Белоруссии развернулось широкое патриот. движение за независимость. Против его участников рос. пр-во активно применяло полит. ссылку в Сибирь. После подавления Ноябрьского польск. восстания 1830–31 массовая полит. ссылка П. в Сибирь приобрела регуляр. хар-р и стала одним из источников формирования мест. польск. диаспоры. В нач. 1830-х гг. в Сибирь ссылаются участники Ноябрьского восстания (ок. 10 тыс. чел.): солдаты и офицеры расформированного в 1832 Войска Польского, помещики и крестьяне, оказавшие поддержку восставшим. Спустя 27 лет они были амнистированы. Из этих ссыльных наиб. известны своей обществ. деят-тью и как авторы воспоминаний о Сибири Р. Пётрóвский, А. Гиллер, Э. Фэлиньская, Р. Блоньский.
В 1833 к сиб. ссылке приговариваются участники партизан. движения Ю. Заливского. «Заливщики» формировали небольшие отряды с расчетом на перерастание партизан. действий в общенарод. освободит. восстание. Движение «заливщиков» было быстро подавлено, мн. захваченные в плен приговорены к ссылке в Сибирь. Имеются сведения о сосланных в Вост. Сибирь 59 «заливщиках», среди к-рых Г. Зелиньский, Х. Вебер, В. Мигурский, Ю. Сасинович. В кон. 1830-х гг. в Сибирь попадают члены патриот. об-в Свентокшижцев и «Содружество польского народа», участники заговора Ш. Конарского. В ссылке в Зап. и Вост. Сибири оказались виднейшие «конарщики». Нек-рые из них – Э. Фэлиньская, Л. Немировский, Ю. Ручиньский, Ю. Глаубич-Сабиньский, А. Бопрэ, А. Валэцкий, М. Грушецкий – внесли ценный вклад в «польско-сибирское» культурно-ист. наследие.
1840–55 – эпоха массовой полит. ссылки П. в Сибирь. В нач. 1840-х гг. сосланы вернувшиеся в Польшу эмигранты – участники освободит. движения. Тогда же в ссылку отправились участники Ломжинского заговора Р. Блоньского, «Волынского союза» К. Мошковского. В 1843 в Сибирь ссылаются члены «Союза пропаганды» во главе с его лидером ксендзом П. Сцегенным, в 1844 – члены варшавского «Общества объединения польского народа», в 1846 – участники варшавского Демократического об-ва и седлецкие, меховские и галицкие повстанцы, в 1848 – соучастники по делу подготовки покушения на И.Ф. Паскевича, а также выданные Австрией и Пруссией эмигранты. Кроме того, в Сибирь были сосланы подданные России, принявшие участие в Краковском восстании 1846 (Австро-Венгрия) и вооруж. восстании в Великой Польше (Пруссия). В 1850 высланы члены «Союза литовской молодежи» братьев А. и Ф. Далевских в Вильно, составившие в 1848 заговор с целью воссоздания польск. гос-ва. Ссылались по полит. мотивам и те жители зап. губерний, кто без разрешения выезжал за границу, пытался оказать сопротивление при аресте или подозревался в контактах с заговорщиками. Ок. 2/3 от общего числа ссыльных принадлежали к шляхте и польско-литовской интеллигенции. Помимо них ссылке по полит. мотивам подверглось опред. кол-во крестьян, мещан, чиновников – белорусов, немцев, латышей, русинов, евреев и русских. В 1840–50-е гг. в сиб. воинские соединения было сослано неск. тысяч бежавших из рос. армии солдат-П. К кон. XIX в. число рядовых солдат польск. происхождения на Сахалине превышало кол-во русских в 1,5 раза.
По своему правовому положению польск. полит. ссыльные делились на неск. групп: ссыльнокаторжные, ссыльнопоселенцы с лишением прав состояния или без такового. Кроме того, «политические» определялись в воен. службу в мест. батальоны или арестант. роты. Каторжане направлялись на заводы (Иркутский солеваренный, Александровский, Илгинский и Екатерининский винокуренные, Нерчинские рудники), поселенцы – в ведение губ. экспедиций о ссыльных, устанавливавших для них места водворения. Надзор за ссыльными П. возлагался на мест. администрацию, но на практике строгие условия содержания часто не соблюдались. Мн. каторжники и ссыльнопоселенцы имели возможность получать паспорта и перемещаться по тер. Сибири в целях поиска источников для собств. содержания, что позволяло им заниматься предпринимательством, торговлей, ремеслом. В 1835 пр-во разрешило отводить ссыльным по 15 дес. пахотной земли близ мест жительства для занятия с. х. Относит. свобода давала ссыльным возможность заниматься не только хоз. деят-тью, но и науч. исслед-ями края. Надзор за полит. ссыльными неск. усилился после Омского дела и попытки П. Высоцкого и 6 его товарищей совершить побег с места каторги в 1835, однако в целом ситуация не изменилась, побеги совершались и в дальнейшем. Определение в воен. службу считалось самым легким наказанием: военнослужащие пользовались свободой перемещения в пределах места проживания, могли переписываться с родными. Но их положение осложнялось тем, что не предусматривалось сокращение срока службы, к-рая могла длиться 10–15 лет, тогда как сроки нахождения на каторге и поселении могли урезаться в результате амнистий. Так, благодаря полит. амнистии в кон. 1850-х гг. мн. ссыльные получили возможность вернуться на родину.
Новый этап в истории польск. полит. ссылки в Сибирь наступил после подавления Январского восстания 1863. Числ. репрессир. повстанцев, по офиц. правит. источникам, составляла ок. 18 тыс. чел. В общей сложности на каторгу, поселение, в воен. службу по суду, а также в адм. порядке и под надзор властей до кон. 1866 было сослано от 16 до 20 тыс. чел., в т. ч. на каторгу – 23 %, на поселение с лишением прав состояния – 12,8, на жительство – 8, на вечное жительство – 50,5, в адм. порядке – 5,7 %. Как и в предшествующий период, значит. долю ссыльных составляли представители польск. дворянства и интеллигенции. Мн. из них внесли замет. вклад в культур. развитие региона, среди них исследователь Сибири Б. Дыбовский, его соратник по экспедициям В. Годлевский, геологи Я. Черский и А. Чекановский, археолог М. Витковский; педагог Ф. Зенкович, художники А. Сохачевский, С. Котерля, С. Вроньский, М. Оборский, врачи Ю. Лаговский, В. Лясоцкий, Б. Свида, Ю. Пекарский и др. Нередко вместе с участниками восстания в Сибирь отправлялись и члены их семей. Ссыльные расселялись в Тобольской, Томской, Енисейской губ., Якутской обл. Осн. местом отбывания ссылки стала Иркутская губ. В 1860-е гг. исправит. система в Сибири оказалась не подготовленной к массовому наплыву П. Тяжелое положение польск. каторжников, занятых в стр-ве дороги вокруг юж. берега Байкала, стало причиной Кругобайкальского восстания в 1866.
В 1870–90-е гг. началась массовая ссылка на каторгу и поселение участников польск. рев. и социалист. движения, продолжавшаяся до нач. Первой мировой войны. В числе ссыльных были участники стачек, полит. судеб. процессов (народники, социалисты, марксисты), покушений на представителей рос. власти, революции 1905–1907. В массовом порядке ссылались в Сибирь участники забастовок, манифестаций и уличных беспорядков в 1905–07. Наибольшая концентрация П. наблюдалась на Карийских рудниках, а также в Тобольске, Чите, Красноярске, Омске.
В 1883 царским манифестом польск. полит. ссыльным было предоставлено право возвращения на родину. Но уезжали преим. дворяне; часть ссыльных из числа лиц непривилег. происхождения, а также те, кто успел обзавестись семьей и найти работу, остались в Сибири. В общей сложности на родину вернулось лишь около 30 % от числа принудительно отправленных в Сибирь. польск. ссыльных, среди к-рых была высока доля образов. людей, нанимали в кач-ве учителей и гувернеров, а также управляющих и конторщиков на частн. предприятия. П. занимались ремеслом, торговлей, заводили собств. дело. Крупнейшими владельцами предприятий по произв-ву и реализации спирта являлась семья Поклевских-Козелл. С именами А. Поклевского-Козелл и Ю. Адамовского связано развитие западносиб. речного пароходства. Ссыльные П. внесли значимый вклад в культур. развитие и освоение Сибири. Заметна роль польск. ссыльных в становлении и развитии муз. культуры края. Среди них были дирижеры оркестров (К. Волицкий), создатели инструм. и вокал. коллективов, изв. педагоги (К. Савичевский). После 1863 за Уралом оказалось большое кол-во медиков и естествоиспытателей. Нельзя не отметить деят-ть польск. врачей (Ф. Ожешко, Ю.А. Бопрэ). Польск. ссыльные внесли вклад в науч. исслед-е Сибири, в развитие геологии, географии, археологии, лингвистики, этнографии (О.М. Ковалевский, Б. Пилсудский, Э. Пекарский, Я. Черский, А. Чекановский, В. Серошевский, Ю. Талько-Хрынцевич и др.). Особый культур. феномен являет собой польск. лит. о Сибири (мемуаристика, публицистика, н.-и. и науч.-популяр. труды), масштабы и значение к-рой пока в полном объеме не оценены рос. наукой. По оценкам польск. историков, всего через Сибирь до 1914 прошли ок. 150 тыс. польск. ссыльных, в т. ч. 20 тыс. со 2-й пол. XVIII в. до нач. 1830-х гг., 50 тыс. после восстания 1830–31, свыше 50 тыс. после Январского восстания и свыше 30 тыс. за весь последующий период до 1914.
В XIX в. приток П. в Сибирь происходил также за счет их привлечения на гос. службу для отработки казеннокоштного обучения в рос. учеб. заведениях. Мн. ехали служить в Сибирь по собств. желанию, особенно в эпоху освоения Приамурья и Д. Востока. П. состояли на службе в мест. адм. учреждениях и воинских подразделениях, в образоват., врачеб. учреждениях и судах. Известны случаи успешной карьеры П. в Сибири (А.И. Деспот-Зенович, С.Р. Лепарский). В рус. армии до 1917 ок. 10 % офицеров были П. В Сибири эта доля была еще выше.
В XIX в. началась экон. миграция жителей Польши в Сибирь. Во 2-й пол. XIX в., с нач. экон. роста в крае, заметной становится предпринимат. деят-ть П. Они организовывали в сиб. городах произв-во с.-х. машин и колбас, поставили аптеч. дело, были первыми рестораторами. П. составляли значит. часть преподават. кадров Сибири – от сел. учителей до университет. профессуры. Первые муз. школы ряда городов Сибири (Иркутск, Чита, Новониколаевск) своим основанием также обязаны П. В 1877 в Сибири постоянно проживало ок. 10 тыс. «вольных» П., к 1882 их число увеличилось до 21 тыс. чел.
Польск. аграр. колонизация Сибири началась во 2-й четв. XIX в., однако масштабы ее были незначительны. В осн. П. селились в юж. р-нах края, где заводили собств. хоз-во, занимались ремеслом и торговлей. Вольные переселенцы приезжали группами, связанными между собой кровно-родств. и соседскими связями. Прибыв на жительство в Сибирь, они стремились к созданию компакт. поселений, организовывали свою жизнь, сохраняя традиц. хоз., семейную, религ. культуру, сберегая фольклор, в частн. костюм, обычаи и обряды. Нач. массовой польск. крест. колонизации Сибири относится к 1880-м гг., когда в Томскую губ. прибыли П. из Радомской губ. Это были крепкие хозяева-середняки, преобладавшие среди польск. аграр. мигрантов до 1890. Их адаптация к сиб. условиям ведения хоз-ва, несмотря на значит. трудности, как правило, была успешной, примером чего могут служить польск. крестьяне с. Гриневичи Тарского у. Томской губ. С кон. 1880-х гг. польск. крестьяне в массовом порядке водворяются в Балаганском у. Иркутской губ. В донесениях сиб. властей отмечаются трудолюбие и «исправность» П.-переселенцев в уплате податей. В 1897 крестьяне составляли ок. 60 % польск. диаспоры Сибири.
Наиб. интенсивной миграция, имевшая преим. аграр. хар-р, была на рубеже XIX–XX вв. С нач. стр-ва и эксплуатации Транссибирской магистрали в Сибирь хлынула беднота из польск. губерний. С этого времени Сибирь для П. постепенно утрачивает хар-р места ссылки и тюрьмы, становится территорией свобод. расселения и новых экон., проф. и карьер. возможностей. В Сибирь выезжали жители Гродненской, Радомской, Любельской, Седлецкой губ. В Зап. Сибири и в юж. части Вост. Сибири (включая р-н Приамурья) образовались польск. с.-х. колонии (с. Белосток Томской губ.; Знаменка Енисейской губ., Гомель, Голубы, Тарнополь Иркутской губ. и др.). Доля обратных мигрантов среди польск. аграриев была крайне низка. В Сибири они сохраняли свою культуру, язык и религ. традиции, в селах действовали польск. школы. Наряду с тенденцией к самоизоляции польск. новоселы охотно вступали в хоз. и культур. взаимодействие как со старожилами, так и с переселенцами иных национальностей (русскими, украинцами, белорусами и др.). Польск. крестьяне Сибири имели больше шансов сохранить свой язык и обычаи, чем П.-рабочие и интеллигенты. П.-горожане придерживались свободы вероисповедания и постепенно утрачивали родной язык и признаки нац. принадлежности, сливаясь с общей массой населения городов. Процесс ассимиляции усилили Гражданская война и дальнейшие процессы урбанизации.
Экон. миграция в Сибирь охватила и рабочих-П. Здесь они трудились на шахтах и рудниках Иркутской губ., на стр-ве Транссибирской магистрали, на предприятиях. Значит. масштаб в 1909–12 приобрела миграция в Иркутскую губ. шахтеров из Домбровского угольного бас., получавших в Сибири наряду с работой еще и наделы земли. Ряды польск. пролетариев пополнялись также за счет крестьян-переселенцев. Неск. тысяч вольнонаемных П. работали в Сибири в кач-ве обслужив. персонала на ж. д. Это были инженеры, ж.-д. рабочие и служащие всех специальностей. Такое положение сохранялось и после 1917. До сер. 1930-х гг. П. и лица польск. происхождения составляли наиб. многочисл. после русских часть персонала депо на ж.-д. транспорте Сибири.
Интенсив. экон. развитие края на рубеже XIX–XX вв. привлекало представителей польск. интеллигенции (инженеров, врачей, юристов, учителей), а также чиновников, к-рым Сибирь открывала возможность более быстрой, нежели в европ. части империи, карьеры. В отличие от экон. миграции П. в Зап. Европу и Америку, преим. крест. по соц. составу, среди польск. мигрантов в Сибирь значит. большинство составляли квалифицир. рабочие и интеллигенция. По переписи 1897, в Сибири насчитывалось ок. 50 тыс. П., в 1910 – 48–52 тыс.; в отд. округах их доля составляла 0,2–6 %. Местами наибольшего сосредоточения П. стали Иркутск, Томск, Омск, Красноярск, Нерчинск, Чита. В этих городах появились польск. землячества, при к-рых создавались б-ки, читальни, польск. общества-клубы, благотворит. об-ва, культ.-просвет. орг-ции, выходили период. издания. Наиб. актив. были землячества Томска, Красноярска, Новониколаевска, Омска. В Иркутске с сер. 1900-х гг. действовало польско-литовское об-во «Огниво», основанное офицером Я. Коморовским и инж. И. Рогаля-Собещаньским – совладельцами угольных шахт под Иркутском и Читой. «Огниво» устраивало муз., лит., развлекат., благотворит. вечера, концерты, театр. спектакли, семейные встречи, обеды, ужины и т. д. Об-во просуществовало до нач. 1920, позже было преобразовано в Польский рабочий клуб (1921). По вероисповеданию, как правило, П. были католиками. Накануне Первой мировой войны в Сибири существовало неск. приходов, подчиненных Могилевской римско-католич. архиепархии (см. Римско-католическая церковь в Сибири).
До Первой мировой войны общая числ. П. в Рос. империи, искл. зап. ист. области их компакт. проживания, составляла 1,6 млн чел. В годы войны числ. П. на той же территории возросла еще на 1,5 млн за счет эвакуированных и беженцев, значит. часть к-рых направлялась на жительство в Сибирь. Считается, что ок. 10 % из числа последних осталось на тер. СССР. С нач. Первой мировой войны и особенно в 1915 значит. часть жителей Гродненской, Люблинской, Холмской, Ломжинской и Седлецкой губ. была эвакуирована на восток. К 1921, когда начался массовый отъезд П. из Сибири, польск. крестьяне компактно проживали в ряде нас. пунктов Омской (села Тимофеевка, Гриневичи и др.), Новониколаевской (с. Спасское и др.), Томской (села Белосток, Бороковка, Вяземское, Речица, Ломовицкий пос. и др.), Енисейской (села Креславка, Лакино, Канок, Ентауль) и Иркутской губ.
П. приняли актив. участие в событиях Окт. революции и стр-ве сов. гос-ва. Значительно и их участие и в белом движении. В 1918 в Сибири из офицеров рос. армии польск. происхождения, военнопленных Первой мировой войны, добровольцев и лиц польск. национальности, призванных в армию в ходе общесиб. мобилизаций и изъявивших желание служить в польск. частях, были созданы польск. военные формирования. 25 янв. 1919 они были объединены в 5-ю Польскую дивизию (Дивизия польских стрелков, ДПС), насчитывавшую в сент. 1919 17 733 военнослужащих. После поражения А.В. Колчака ДПС защищала остатки его войск, а также эвакуировавшийся по Транссибу Чехословацкий корпус. 10 янв. 1920 в окрестностях ст. Клюквенная в 120 км от Красноярска ДПС капитулировала. Часть ее контингента (ок. 1 тыс. чел.) под командованием полковника К. Румши через Иркутск прорвалась в Харбин и Владивосток, 5 800 чел. возвратились на родину по обмену пленными, свыше 4 тыс. чел., как правило, из числа сиб. П., остались в Сибири. Последних отправили в лагерь для военнопленных под Красноярском, где они трудились на лесных работах. Военнопленные из инж. батальона ДПС работали на стр-ве моста на р. Бирюсе и ремонте подвижного ж.-д. состава и автомобилей. Для подавляющего большинства сиб. крестьян-П. в годы Гражд. войны была характерна выжидат. позиция, хотя в 1920 часть П. участвовала в антибольшевист. восстаниях. Так, летом 1920 в Ново-Александровской вол. Томской губ. руководителем восстания стал крестьянин дер. Пустынка Т. Юхневич.
После Гражд. войны реэмиграция П. из Сибири, особенно из числа оказавшихся здесь после 1914, приобрела значит. размеры. С образованием независимой Польши и подписанием ею 18 марта 1921 мирного договора с РСФСР у П. Сибири появилась возможность вернуться на родину. Все лица польск. национальности, достигшие 18 лет, имели право избирать польск. гражданство. Представительство Респ. Польша в Сибири было учреждено 27 мая 1921 в Новониколаевске. На основании мирного договора и по соглашению с Сибревкомом для лиц, проживающих на тер. Сибири и желающих избрать польск. гражданство, 16 февр. 1922 было объявлено о нач. приема заявлений. Прием заявлений был прекращен 1 окт. 1923. Правом на оптацию воспользовались почти 4 тыс. семей. Из 5,8 тыс. П. Новониколаевской губ. (данные переписи 1920) польск. гражданство оптировали 992 чел. (17,1 %), из 17 тыс. в Томской губ. – 3 128 чел. (18,4 %), из 12 тыс. в Омской – 640 (5,3 %), из 11,8 тыс. в Енисейской – 1 584 (13,4 %), из 7,5 тыс. в Иркутской – 612 (8,1 %), из 2 тыс. в Алтайской – 21 (1,05 %), из 62 в Ойротской АО – ни одного. Всего из 56 162 П. Сибири оптировали польск. гражданство 6 977 чел., или 12,4 %. В осн. этим правом воспользовались крестьяне (ок. 70 % из числа всех П., проживавших в сел. местности). По данным РОСТА, общее число репатриантов, возвратившихся в Польшу из СССР с апр. 1921 по апр. 1924, составило 1,1 млн чел., из них этнич. П. 15–20 %. По польск. источникам, на тер. СССР оставалось ок. 1,5 млн граждан польск. национальности. По переписи 1926, число П. на тер. РСФСР сократилось до 150 тыс. чел.
В 1920-х гг. в Сибири продолжали действовать польск. обществ. орг-ции, клубы, землячества, издавались газеты. В то же время начались массовое закрытие храмов и высылка католич. священников. К нач. 1930-х гг. разрушаются обществ. связи между П., в ходе коллективизации уничтожается сиб. полония как культур. явление. Часть П.-крестьян выехала из деревни в город и пополнила ряды пролетариата. В 1930-е гг. начались массовые высылки и депортации П. в Сибирь. В 1936 осуществлена депортация ок. 36 тыс. П. из Хмельницкой (Каменец-Подольской), Винницкой и Житомирской обл. в Сибирь и Казахстан. Круп. репрес. акцией стала являвшаяся частью «Большого террора» «польская операция». По приказу НКВД СССР № 00485 от 11 авг. 1937 репрессиям подлежали члены Польской организации войсковой (ПОВ), оставшиеся в СССР после 1922; П. – быв. военнопленные; все перебежчики, полит. эмигранты и полит. обменные из Польши; быв. члены Польской социалистической и др. партий; актив. часть антисов. и националистич. элементов из польск. р-нов на тер. СССР и члены их семей. В Сибири и на Д. Востоке в ходе «польской операции» было репрессировано ок. 14 тыс. чел., в т. ч. в Алтайском кр. – 1 540, Красноярском – 2 269, Иркутской обл. – 649, Новосибирской – 7 444, Омской – 1 106, Дальневосточном кр. – 536 чел. Всего жертвами «польской операции» в СССР стали ок. 140 тыс. чел.
В 1930-е гг. этнич. идентификация сиб. П. сдвигается в сторону русификации, что связано прежде всего с урбанизацией. С этого времени по данным переписей трудно определить истинное число П. в Сибири. Исключение составляют компактно проживающее сел. польск. население, а также депортированные. По переписи 1939, за Уралом насчитывалось 44,5 тыс. П., в т. ч. в Зап. Сибири – 21,8 тыс., в Вост. Сибири – 14,5 тыс., на Д. Востоке – 8,2 тыс. Наибольшее кол-во П. проживало в Красноярском кр. (8,5 тыс. чел.), Омской (6 тыс.), Томской (5,3 тыс.), Иркутской (4,7 тыс.), Кемеровской (4,4 тыс.) обл. (в совр. границах).
С нояб. 1939 начинается новый этап ссылки П. в Сибирь из Польши, а также из стран Балтии, Белоруссии и Украины. В нояб. 1939 осуществляется депортация П. из Зап. Белоруссии, Литвы и Украины; в 1940–41 – с тер. Литвы и Латвии. Среди депортированных выделялись категории т. н. осадников (польск. колонисты, получившие земел. наделы на вост. тер. Польши), лесников (сотрудники лесной охраны), полицейских, адм. высланных членов семей репрессированных, беженцев, ссыльнопоселенцев. В Алтайский кр. к нач. 1941 прибыло ок. 10 тыс. польск. граждан, в Новосибирскую обл. – ок. 20 тыс., в Омскую – ок. 8,5 тыс. Всего в Сибири, включая Красноярский кр., оказалась 28 631 семья «осадников», или 135 987 чел.
До нач. Великой Отечественной войны отношение к депортир. П. со стороны властей и мест. жителей было холодным и даже враждебным. Запрещалось обучение детей польск. языку, депортированных использовали на тяжелых физ. работах (лесоповал, лесосплав и др.). Положение изменилось в 1-е месяцы войны, когда в местах массовой депортации П. упразднялись комендатуры НКВД, шла актив. запись в корпус ген. Андерса. Мн. поляки, в т. ч. репрессированные, призывались в формировавшуюся в СССР польск. дивизию им. Т. Костюшко (до 80 % от числа всех мужчин польск. национальности) и в Кр. армию. В годы войны П. Сибири находились в рядах трудармии (с 1942). В период т. н. паспортизации бывш. польск. граждан (1943) в Алтайском кр. проживало 15,9 тыс. П., в Новосибирской обл. – 9 тыс., в Омской – 8,7 тыс., в Кемеровской – 3 тыс. Среди П. Алтайского кр. сов. паспорта имели свыше 10,6 тыс. чел. Начиная со 2-й пол. 1941 в Сибири совершенствовалась орг-ция соц. сферы жизни польск. переселенцев: открывались польск. школы, дет. сады и т. д. Только в Алтайском кр. к сер. 1940-х гг. насчитывалось 23 польск. дет. сада, 6 дет. домов, 4 школы, 1 дом престарелых.
После освобождения Польши от фашист. оккупации в 1944 в сиб. лагерях отбывали наказание участники Армии Крайовой, попавшие в лагеря военнопленных и проверочно-фильтрац. лагеря НКВД, где они содержались как интернированные, а позже осуждались к различ. срокам заключения.
Послевоен. репатриация П. из Сибири была подготовлена советско-польской комиссией по эвакуации и относится к 1945–46. В соотв. с советско-польским соглашением от 6 июля 1945 комиссия утвердила указание о формировании обл. комиссий, порядке приема и рассмотрения заявлений, а также орг-ции отправки из СССР в Польшу принудительно переселенных, к-рых в целом по стране на сер. авг. 1946 насчитывалось 247,5 тыс. чел. В результате репатриации в Польшу было отправлено 228,8 тыс. поляков и евреев. Так, только из Якутской АССР в 1945 в Польшу было репатриировано 4,4 тыс. чел. С 15 июля 1946 прием заявлений на выезд прекратился, но они продолжали поступать, в связи с чем в Москве для их рассмотрения была создана Временная комиссия Мин-ва внутр. дел, Прокуратуры и Мин-ва иностр. дел СССР.
В послевоен. период имели место еще 3 волны переселения П. в Сибирь. 1-я – послевоен. депортации П. с тер. Литвы, зап. областей Украины и Белоруссии в 1944–52. Наиб. круп. была акция по выселению в Иркутскую обл. 4,5 тыс. быв. военнослужащих армии Андерса и чл. их семей. 2-я – добровольно менявшие место жительства с целью получения образования и поисков работы в азиат. части России. 3-я (наиб. малочисл.) – сменившие и не сменившие гражданство граждане Польской народной республики, оставшиеся в СССР в результате заключения браков.
15 авг. 1955 началась репатриация в Польшу оставшихся спецпоселенцев. К янв. 1956 было репатриировано ок. 9 тыс. чел. По переписи 1959, за Уралом насчитывалось 34,3 тыс. П., в т. ч. в Зап. Сибири – 16,2 тыс., в Вост. Сибири – 11,1 тыс., на Д. Востоке – 7 тыс. Наибольшее кол-во П. проживало в Красноярском кр. – 6,4 тыс. чел. (0,2 % населения), в Иркутской обл. – 4,2 тыс. (0,2 %), в Омской – 4,2 тыс. (0,3 %), в Кемеровской – 3,9 тыс. (0,1 %), Томской – 3,1 тыс. (0,4 %), в Новосибирской – 2,7 тыс. (0,1 %), в Магаданской – 1 тыс. (0,4 %), в Сахалинской обл. – 1,1 тыс. (0,2 %). В дальнейшем кол-во П. в Сибири стабильно уменьшалось. Так, по переписи 1970, в Томской обл. поляками себя назвали 2 269 чел. (0,3 % от всего населения), в 1979 – 1987 (0,2 %), в 1989 – 1 732 (0,2 %).
Совр. сиб. полония представляет собой конгломерат, обладающий социокультур. спецификой и значит. степенью русификации. Специфика польск. населения в РФ заключается в том, что, в отличие от Белоруссии, Украины, Литвы, П. и лица польск. происхождения не проживают компакт. группами, за искл. неск. сел Томской, Омской, Иркутской обл. и Алтайского кр. До перестройки в польск. анклавах Сибири активно шел процесс аккультурации, связанный с урбанизацией и переселением в города. По данным переписи 1989, только 15,1 % из 93 тыс. П. России владели польск. яз. После 1991 началось культур. возрождение, но не везде этот процесс идет успешно в силу естеств. причин оттока населения и утраты культур. корней. Так, к 1994 доля знающих польск. яз. среди рус. П. упала до 12,8 %. В Сибири числ. П., считающих польск. яз. родным, невелика. Как родной он употребляется в селах Белосток Томской обл., Знаменка Респ. Хакасия, Вершина Иркутской обл. Однако большинство П., живущих в сел. местности, общаются на родном яз. в быту и не владеют его письм. формой.
Этнич. самоидентификация П. и лиц польск. происхождения в Сибири базируется на осознании принадлежности к польск. культуре и вследствие этого к польск. нации. Формал. критерием идентификации при создании нац. польск. объединений в кон. 1980-х стало католич. вероисповедание. Но конфессиональность все же не является универс. основой осознания своего этнич. отличия для П. и лиц польск. происхождения в РФ. Подавляющее большинство их уже давно утратило традиц. веру и причисляет себя либо к атеистам (ст. поколение), либо к православным. Критерий идентификации в своей основе имеет исключительно социокультур. базу – культур. ориентиры, ист.-культур. самосознание, соц. поведение и т. д. По переписи 2002, за Уралом проживало 24,6 тыс. П., из них в Уральском федеральном окр. 6,5 тыс., наибольшее кол-во в Тюменской обл. – 3 427 чел. (0,1 % от всего населения области). В Сибирском федеральном окр. – 13,7 тыс., наибольшее кол-во в Омской обл. – 2 842 чел. (0,1 %), в Красноярском кр. – 2 519 чел. (0,1 %), в Иркутской обл. – 2 298 чел. (0,1 %), в Кемеровской – 1 389 чел. (0,05 %), в Томской – 1 307 чел. (0,1 %). В Дальневосточном федеральном окр. – 4,4 тыс., наибольшее кол-во в Приморском кр. – 1 060 чел. (0,05 %).
Большую роль в сохранении польск. культуры сегодня играют социокультур. обществ. орг-ции, в к-рых преобладает интеллигенция. Сферы их деят-ти – орг-ция курсов польск. яз., координация связей П. Сибири с обществ. и гос. структурами Польши. В 1993 в Москве принят устав Конгресса поляков в России (КПвР), одновр. шло создание полонийных обществ. орг-ций в регионах. При КПвР действует науч. комиссия, в к-рую входят ученые-историки Томска, Абакана, Иркутска, Москвы, С.-Петербурга, ее осн. цель – создание Архива Полонии на Востоке за счет привлечения из семейных собр. материалов по истории П. Сибири и Казахстана. Регулярно проводятся междунар. науч. и науч.-практич. конф., посвящ. истории польско-рос. культур. и науч. связей.
Сегодня на тер. Сибири функционируют 3 нац.-культур. автономии – «Огниво» (Иркутск), «Белый орел» (Томск) и «Надзея» (Улан-Удэ). В Сибири и на Д. Востоке работают полонийные орг-ции: «Полония» (Абакан), «Згода» (Ангарск), Центр польской культуры (Барнаул); «Белый орел» (Бийск); «Дом польский» (Хабаровск); «Полония» (Чита); «Полония» (Якутск); Городское об-во польской культуры (Канск); «Згода» и «Дом польский» (Красноярск); «Полония Минусинска» (Минусинск); «Сибирская полония», «Дом польский» и фольклорная группа «Мозаика польска» (Новосибирск); «Роджина» (Омск); «Латарник» (Тюмень); «Дом польский» (Томск); «Дом польский» и «Огнишко» (Усолье Сибирское); «Мала Польска» (с. Вершина Иркутской обл.); «Гмина» (Владивосток). Выходят на польск. и рус. яз. период. издания: ж. «Rodacy» (Абакан), ежеквартальник «Przyjaźń» (Красноярск), газ. «Dom Polski» (Томск), ж. «Pierwsze kroki» (Улан-Удэ). Действует Новосибирский благотворит. фонд сиб. П. «Więzi z Ojczyzną». Работают 2 образоват. учреждения с изучением польск. яз. и частич. обучением на нем: школа-гимназия в Усолье Сибирском и ср. школа в с. Вершина Иркутской обл. Активизировалась деят-ть по орг-ции изучения польск. яз. В ряде сиб. университетов (Абакан, Томск, Иркутск) вводятся курсы польск. яз., заключаются договоры о взаим. сотрудничестве с вузами Польши, осуществляется обмен студентами. Польский язык преподается на курсах при полонийных обществ. орг-циях, проводятся летние язык. школы и ежегод. метод. семинары для учителей польск. яз. в Сибири, к-рые с 2000 организует Полонийный учительский центр (Абакан). Поддержку полонийным объединениям Сибири и Д. Востока оказывают пр-во и Сенат Польши, польск. орг-ции «Вспульнота Польска» и «Помощь полякам на Востоке».
Лит.: Brus A., Kaczynska E., Sliwowska W. Zeslanie i katorga na Syberii w dziejach polakow. 1815–1914. Warszawa, 1992; Народы Росси:. Энциклопедия. М., 1994; Шостакович Б.С. История поляков в Сибири (XVIII – XIX вв.). Иркутск, 1995; Репрессии против поляков и польских граждан. М., 1997; Kucziński A. Syberia. 400 lat polskie diaspory. Wroclaw, 1998; Сибирско-польская история и современность: актуальные вопросы: Сб. материалов междунар. науч. конф. Иркутск, 11–15 сент. 2000. Иркутск, 2001; Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002; Соколовский И.Р. Служилые «иноземцы» в Сибири XVII в. Новосибирск, 2004.
Р.В. Оплаканская, А.И. Савин,
Е.Н. Туманик, Б.С. Шостакович