ССЫЛКА В СИБИРЬ В XVII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX в. Ссылка – принуд. удаление гос. властью лиц, обвиненных в уголов. или полит. преступлениях, по суду или в адм. порядке в отдаленную местность на опред. срок или бессрочно; влекла, как правило, постоян. или вр. лишение или ограничение сослов. и имуществ. прав, чина и звания наказуемого. С. по суду до XIX в. нередко сопровождалась телес. наказаниями, клеймением и членовредительством.
Как мера наказания С. (высылка, изгнание) в отд. случаях применялась уже в Древнем мире, как особый институт появилась в европ. странах в XV–XVI вв. с появлением колоний, к-рые стали осн. местом С. В России принуд. удаление («выбитие вон из земли») практиковалось в сер. XVI в., применялось к опальным боярам, князьям, духовенству. Первое упоминание о С. в рос. законодат-ве относится к указу от 12 марта 1582 (С. в казаки в окраин. города Севск и Курск). С кон. XVI в. стала практиковаться С. в Сибирь. Первыми ссыльными стали жители Углича, осужденные по делу об «убиении» царевича Дмитрия и отправленные в 1593 в Пелым. В 1601 туда же сослали родственников будущего царя Михаила Федоровича – стольников Ивана и Василия Никитовичей Романовых. Вскоре начали ссылать в др. сиб. города. После принятия Соборного Уложения (1649) и серии указов (2-я пол. XVII в.), законодательно определивших С. как меру наказания за ряд преступлений (в т. ч. взамен смерт. казни и тюрем. заключения), С. в Сибирь превратилась в мас. явление. Практиковалась также С. в Поморье, Вятскую землю, Поволжье, на Урал.
В Сибирь ссылали полит. (гос.) преступников из разных слоев об-ва – участников восстаний и антиправительств. заговоров, изменников и шпионов, самозванцев и критиков правительств. курса и монарха. В нач. XVII в. сюда угодили мн. участники Смуты, как русские, так и иностранцы – «немцы» и «литва». Позже здесь оказалось немало царедворцев, подвергшихся опале: князья А.В. Лобанов-Ростовский (1620), С.И. Шаховской (1629), Д.В. Ромодановский (1660), воеводы И. Ододуров (1619), С. Прозоровский и М. Бельский (1634), стольники И.Н. Хованский (1645), М. Плещеев (1655), М.С. Пушкин (1697) и др. В периоды войн с Речью Посполитой и Швецией в Сибирь ссылали военнопленных. После присоединения в сер. XVII в. к России Левобережной Украины среди сиб. ссыльных увеличилась числ. «черкасов» – укр. казаков, изменявших рус. царю или терпевших поражение в ходе многочисл. внутриказачьих междуусобиц, в т. ч. представители казач. старшины (полк. М. Гвинтовка, В. Многогрешный, С. Третьяк, С. Палей, племянник И.С. Мазепы А. Войнаровский и др.) и гетманы (Д. Многогрешный и И. Самойлович). Раскол рус. церкви в сер. XVII в. повлек за собой С. в Сибирь старообрядцев. Первым из них был Аввакум Петров, находившийся в Забайкалье в 1653–62. Во 2-й пол. XVII в. значит. число ссыльных составили участники гор., крест. и казач. восстаний – Псковского восстания 1650, Медного бунта 1662, разинщины 1670–71, стрелец. мятежей 1682 и 1698 и др. Заметное место в XVII в. начинает занимать С. уголов. преступников. Круг преступлений, за к-рые полагалась С., постоянно расширялся: незакон. изготовление и торговля вином и табаком, фальшивомонетничество, взяточничество, непослушание властям, укрывательство преступников, разбой и грабеж, мошенничество, воровство, побег с воен. службы, беспричин. стрельба из ружей, кулач. бои, прошение милостыни, ложный донос и т. д. Ссылали, как правило, вместе с семьей и даже ближайшими родственниками, но данный порядок не применялся в случае ссылки женщин. Несовершенство и зачастую отсутствие учета ссыльных в Сибирь не позволяют определить их число в XVII в., но, вероятно, оно было небольшим. По приблизит. подсчетам, в 1593–1645 в Сибирь сослали 1,5 тыс. чел.; в 1640–1700 только в Ленско-Илимском кр. оказалось 1 880 ссыльных (с чл. семей). К нач. XVIII в. в Сибири насчитывалось ок. 20 тыс. ссыльных. Их доля в составе рус. населения в регионе составляла: в 1662 – 11,5 %, в нач. XVIII в. – 8,6 (в т. ч. 13 % муж. нас.).
Общее упр-ние сиб. С. в XVII в. возлагалось на Сибирский приказ, на местах – воевод. администрацию. Пересылку ссыльных Сиб. приказ осуществлял совместно с теми приказами, к-рые проводили следствие и вершили суд. В это время оформилось неск. видов С., к-рые определялись задачами присоединения, обороны и хоз. освоения Сибири. Самыми массовыми были С. в службу (царедворцев – на должности воевод; казаков, стрельцов, военнопленных – в служилые люди) и на поселение – крестьян, холопов, гулящих людей, к-рых записывали в посадские (С. в посад) и в крестьяне (С. «в пашню»). Сосланные в службу и на поселение пользовались в Сибири свободой и правами тех сословий, в к-рые записывались, искл. право выезда из края без особого разрешения пр-ва; только военнопленные в случае размена пленными могли вернуться на родину. Сосланным «в пашню» полагались земел. уч-к и гос. поддержка (ден. ссуда и орудия труда). Третий вид – ссылка в заключение (преступников в месте С. содержали в тюрьме) применялась в осн. к опальным вельможам, духовенству, актив. идеологам старообрядчества и религ. вольнодумцам. Под тюрьмы использовали как спец. помещения в городах и острогах, так и кельи в монастырях. В нач. XVIII в. появился еще один вид С. – на каторгу (по мнению ряда исследователей, последняя являлась самостоят. видом наказания). Осн. местом каторги в Сибири стал Нерчинский кр., где ссыльнокаторжные работали на горн. заводах и рудниках (см. Каторга в Сибири).
Появление каторги и ее применение в осн. в Европ. России сократило числ. ссылаемых в Сибирь. Указами от 16 авг. 1720 и 29 марта 1753 женам с детьми разрешалось выбирать, ехать ли вместе с мужем, сосланным по суду, или остаться на прежнем месте жительства. С сер. XVIII начался рост сиб. С., прежде всего за счет крестьян, чему способствовали отмена в 1753–54 смерт. казни, к-рая заменялась вечной каторгой или С., и указы 1760-х гг. о разрешении помещикам ссылать в регион своих крепост. крестьян, уличенных в «непристойных и продерзностных поступках», о предоставлении крест. и посадским (затем мещанским) общинам права приговаривать к ссылке «непотребных и вредных обществу людей», о С. бродяг на поселение в Сибири. Вводя эти меры, гос-во преследовало цели заселения и освоения региона, поскольку ссылать по приговорам помещиков и общин разрешалось только здоровых мужчин не старше 45 лет, имеющих навыки земледел. работ, а семейных – с семьями (на практике эти нормы соблюдались далеко не всегда). Данными указами было положено начало адм. (внесудеб.) принуд. переселения – адм. С. В Сибири сосланные т. о. лица (ссыльнопоселенцы) имели ограниченную свободу и со временем вливались в сословие гос. крестьян. К кон. XVIII в. по числ. ссыльных и каторжных Сибирь заняла 1-е место среди др. отдален. регионов России – Поморья, Оренбуржья, Урала.
В XVIII – нач. XX в. С. в Сибирь активно использовалась пр-вом как мера наказания полит. оппонентов, а также гос. чиновников и военнослужащих, злоупотреблявших должностным положением (в первую очередь казнокрадов). В период «дворцовых переворотов» (1725–62) за Урал было отправлено немало вельмож, гос. и воен. деятелей, чиновников и офицеров, среди них такие изв. лица, как кн. А.Д. Меншиков (в 1728 сослан в Берёзов), князья Долгоруковы (1730, Берёзов), вице-през. Адмиралтейской коллегии Ф.И. Соймонов (1740, Охотск), фаворит имп. Анны Иоанновны курлянд. герцог Э.И. Бирон (1741, Пелым), кабинет-министр Г.И. Остерман (1742, Березов), ген.-фельдмаршал Б.К. Миних (1742, Пелым), вице-канцлер М.Г. Головкин (1742, Среднеколымск). Все они содержались в заключении. В последующее время С. опальных сановников фактически прекращается. До нач. XIX в. Сибирь оставалась осн. местом содержания военнопленных: в 1-й четв. XVIII в. – шведов из армии Карла XII, во 2-й пол. XVIII – нач. XIX в. – поляков, воевавших против России в ходе разделов Речи Посполитой, а также в составе армии Наполеона (последних зачисляли в сиб. казаки). С появлением и развитием в России рев. и нац.-освободит. движения в Сибирь стали ссылать его участников – декабристов, польск. повстанцев, петрашевцев, народников, социалистов и др. (см. Декабристы в Сибири, Поляки в Сибири). Осн. массу ссыльных в XVIII – нач. XX в. составляли сосланные по приговорам помещиков и общин, уголовники, вероотступники (сектанты и раскольники), участники народ. волнений и восстаний из представителей низш. слоев об-ва – крестьян и горожан. Осужденные за участие в вооруж. выступлениях приговаривались преим. к каторж. работам.
Применяя С. как способ принуд., «штрафной», колонизации, пр-во пыталось заселить отдален. и погран. р-ны Сибири: в 1730-е и 1780-е гг. – Якутско-Охотский тракт, в 1738–44 – Камчатку, в 1761–65 – Барабу, в 1760–80-е гг. – Алтай и Забайкалье. Только за 1761–81 в Сибирь прибыло не менее 60 тыс. чел., преим. адм. ссыльнопоселенцев, в т. ч. до 10 тыс. старообрядцев, выведенных рус. войсками с тер. Польши (из них в последующем сложились субэтнич. группы русских: на Алтае – т. н. поляки, в Забайкалье – семейские). Круп. мерой по заселению Сибири ссыльными явился сенат. указ 1799 «О населении Сибирского края», согласно к-рому за 1800–12 в регион прибыло ок. 25 тыс. ссыльнопоселенцев, их большая часть осела в Зап. Сибири и Прибайкалье. В правление Александра I адм. ссылка по воле помещиков и общин была отменена как «не имеющая законных оснований» (указы от 5 июня 1811 и 31 июня 1812). Однако восстановленная вскоре в явочном порядке, она приобрела еще больший размах: со 2-й четв. XIX в. по числ. административно-ссыльные равнялись сосланным по суду. В XIX в. гос-во активно использовало С. как средство разрежения населения в Центр. России (с целью ликвидации «земельного голода») и хоз. освоения сиб. просторов. Если в нач. XIX в. в регион в ср. в год прибывало ок. 1,6 тыс. чел., то в 1830-е гг. – 9–10 тыс., в 1880-е гг. – более 20 тыс. В 1823–24 здесь насчитывалось ок. 50 тыс. ссыльных, в 1835 – 122 тыс., в 1851 – ок. 187 тыс., в 1885 – 264 тыс. Власти даже предпринимали попытки создать спец. казен. поселения (пенитенциарные колонии). Неск. таких с.-х. колоний в 1808 было создано в Нижнеудинском окр., в 1829 – в Енисейской губ. К 1842 они пришли в упадок и были причислены к крест. селам. В 1820-е гг. из ссыльнопоселенцев власти попытались сформировать постоян. военно-рабочие команды для устройства путей сообщения.
Всего за XIX в. в Сибирь поступило более 900 тыс. ссыльных всех категорий (с учетом чл. семей), в осн. крестьяне. Они примерно в равной пропорции распределялись между Зап. и Вост. Сибирью. Доля ссыльных в составе рус. нас. региона выросла примерно с 4 % в кон. XVIII в. до 9 % в сер. XIX в. В отдел. р-нах числ. ссыльных была весьма велика. В 1781 в Каинском у. они и их потомки составляли 83 % всех крестьян, в 1820-х гг. в Томском окр. – 24, в 1858 в Тобольской губ. – до 10, в Томской губ. – до 15 %; в Нерчинском горном окр. мн. деревни почти целиком были заселены ссыльнопоселенцами, бывш. каторжными и их потомками.
До нач. XIX в. общего законодат-ва о С. и ее квалификации не существовало, состав преступлений, за к-рые полагалась данная мера наказания, сроки и условия пребывания в С. регулировались частн. законоположениями. Не было и спец. органов упр-ния С. Верхов. инстанцией, утверждавшей приговоры и решавшей общие вопросы орг-ции С., был Сенат. Текущими делами занимались Сиб. приказ (до 1763), сиб. губернатор (генерал-губернатор) и мест. органы власти. В 1799 в целях надзора за ссыльнопоселенцами учреждаются должности надзирателей, в 1803 – смотрителей поселений. В 1801 при Тобольском гор. полиц. упр-нии создана колодническая часть, функции к-рой заключались в приеме, распределении, учете и содержании ссыльных, прибывавших в Сибирь. Содержание особо важных гос. преступников контролировали Тайная канцелярия розыскных дел (1731–62) и Тайная экспедиция Сената (1722–1802). Конвой ссыльных во время движения осуществляли казачьи и воин. команды, а особо важных гос. преступников – офицеры и солдаты гвардии.
Впервые общее регулирование С. было предпринято в ходе реформы упр-ния Сибирью в 1822 с принятием Устава о ссыльных и Устава об этапах. Создавались спец. органы упр-ния С. – Приказ о ссыльных в Тобольске (с 1869 в Тюмени) и подчиненные ему экспедиции о ссыльных в губ. городах (Тобольске, Томске, Енисейске и Иркутске). Они занимались приемом, распределением, учетом, прод. снабжением ссыльных на протяжении всего пути следования, до окончат. водворения. На всем маршруте движения ссыльных предусматривалось создание особых этапов, регламентировался порядок отправления и движения ссылочных партий, состав и функции этапной стражи, вводился строгий учет ссыльных. Вдоль Сибирского тракта была 61 этапная тюрьма, где ссыльных обеспечивали питанием и одеждой. На местах водворения ссыльные подпадали под надзор губ. и обл. властей и мест. полиц. органов. Ссыльнокаторжные и ссыльнопоселенцы, занятые на казен. работах, находились в ведении губ. казен. палат, на крепост. работах – крепост. начальства, на горнозавод. – завод. начальства. На правительств. уровне рук-во С. осуществляли департамент полиции и министерства (внутр. дел, финансов, гос. имущества), Комитет министров, Гос. Совет, 1-й и 2-й Сибирские комитеты. В 1879 для надзора за пересылкой и содержанием ссыльных и ссыльнокаторжных были учреждены Гл. тюремное упр-ние и Совет по тюремным делам при Мин-ве внутр. дел (с 1895 – при Мин-ве юстиции); им подчинялись губ. тюрем. комитеты (созданные вместо экспедиций о ссыльных). Надзор за политссыльными (декабристами, петрашевцами, народниками и др.), помимо мест. полиции, в 1826–80 осуществляло жандарм. упр-ние Третьего отд-ния Собственной е. и. в. канцелярии, с 1880 – Департамент гос. полиции МВД с подчиненным ему Отдельным корпусом жандармов. Конвоированием ссыльных занимались конвойные команды корпуса Внутренней стражи, с 1864 – сиб. воен. округов, к политссыльным приставляли жандарм. конвой.
Устав о ссыльных впервые законодательно квалифицировал С., определив 2 ее вида: С. на поселение и С. в каторж. работы. Ссыльнопоселенцы делились на 6 категорий. Жены административно-ссыльных обязаны были следовать за мужьями, а сосланных по суду – лишь добровольно. В 1832 Устав и др. норматив. акты о С. были включены в Свод законов Рос. Империи (14-й том: «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и о ссыльных»). Вскоре законодательно была квалифицирована С. на житье (пожизненно или на срок). По закону от 4 янв. 1839 сосланные на житье не лишались гражд. прав, а в Сибири записывались в мещане, имея право (по желанию) через 3 года перейти в купцы. Свод законов 1842 закрепил 2 осн. вида С. на поселение: С. с лишением всех прав и С. без лишения прав (С. на житье). Последующее законодат-во (Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 и 1885, Положение о мерах охранения гос. порядка и обществ. спокойствия 1881 и др.) уточнило и расширило ряд положений о С. Последняя являлась одной из важнейших мер наказания за уголов. и полит. преступления. Все наказания С. по суду разделялись на т. н. уголовные и исправительные. К 1-м относились лишение гражд. прав и С. на каторж. работы (без срока и на срок от 4 до 20 лет), лишение гражд. прав и С. на поселение в Сибирь (бессрочная и срочная). Ко 2-м – лишение «особенных прав и преимуществ» (дворянства, чинов, знаков отличия, прав поступления на гос. и обществ. службу, вступления в гильдии и пр.) с временным заключением (от 1 до 4 лет) в тюрьму или без него и С. на житье в Сибирь; лишение «особенных прав и преимуществ» со С. в сев. губ. Европ. России (Архангел., Олонец., Перм. и др.) на срок от 2 мес. до 2 лет.
Во 2-й пол. XIX в. законодат-во определяло 2 осн. варианта наказания С. – по суду и без суда (в адм. порядке). С. по суду подразделялась на след. виды:
1) С. на каторгу, бессрочная или срочная, назначалась за тяжкие преступления.
2) С. на поселение, пожизненная, делилась на 2 степени: в отдаленнейшие и менее отдален. места. Ссыльнопоселенцы старше 60 лет, увечные и хронически больные размещались по волостям «на вольное пропитание» или определялись в богадельни, все остальные водворялись на постоян. жительство по селам старожилов; им полагались земел. уч-ки и казен. орудия труда. В теч. 3 лет ссыльнопоселенцы были обязаны заниматься с.-х. работами, отдавая значит. часть доходов казне, им категорически запрещалось покидать место приписки, за нарушение следовало наказание вплоть до каторги. За нерадение к хоз-ву они также подвергались наказанию по усмотрению полиции. После 3 лет ссыльнопоселенцу с особого разрешения начальства предоставлялось право отлучаться на заработки, в т. ч. на зол. прииски (за искл. Семиреченской, Акмолинской обл. и нек-рых частей Алтайского окр.), заниматься торговлей, ремеслами и промыслами, приобретать движимое и недвижимое имущество, поселенцам-некрестьянам разрешалось жить в городах. По истечении 10, а при хорошем поведении – 6 лет, ссыльнопоселенцев приписывали к крест. об-вам с получением соотв. прав и обязанностей, им разрешалось свободное передвижение в пределах Сибири. В 1889 власти вновь попытались создать с.-х. колонии поселенцев, выделив под них 60 тыс. дес. земли в Тобольской губ. Но этот проект осуществить не удалось из-за массовых побегов ссыльнопоселенцев.
3) С. на водворение, применялась к бродягам; почти ничем не отличалась от С. на поселение.
4) С. на житье, назначалась искл. для высш. дворянства и чиновничества. Ссыльные приписывались к мещан. или крест. об-ву, но без получения соотв. прав, не могли покидать место приписки в теч. срока осуждения, находились под надзором полиции. С разрешения властей им разрешалось заниматься промыслами, ремеслами и торговлей.
Адм. С., несмотря на отмену в 1861 крепост. права и, соотв., исчезновения С. крестьян по воле помещиков, была масштабной. Право такой С. оставалось за крест. и до 1900 – мещан. об-вами; ей подвергались лица за «порочное поведение» и отбывшие наказание, но не принятые назад об-вом. Сосланные таким образом записывались по месту С. в крест. или мещан. об-ва, после чего пользовались правом свобод. передвижения по Сибири. Подвергать адм. С. также могли нек-рые органы гос. власти, в т. ч. отд. генерал-губернаторы, в осн. лиц, причастных к антиправительств. деяниям. Серией законодат. актов 1870–90-х гг. была создана правовая база массовой адм. С. полит. «преступников» (революционеров и др.). «Положение о полицейском надзоре» 1882 установило порядок надзора за «политическими» по месту их С. Они пользовались относит. свободой, но им запрещалось отлучаться, поступать на гос. и обществ. службу, заниматься адвокатской и пед. деят-тью и т. п. Др. возможности заработка зависели от разрешения мест. начальства. Иногда поднадзорные получали небольшое казен. пособие. С 1870-х гг. половина всех политссыльных отправлялась в Сибирь без суда, в адм. порядке (напр., в 1879 – 58,6 %, в нач. ХХ в. – ок. 50 %). С 1886 началась С. «политических» на Сахалин.
Реальные условия пребывания в С. зависели не столько от тяжести преступления и меры наказания, сколько от соц. статуса и имуществ. положения самого ссыльного. Знатные и состоятельные дворяне, чиновники, офицеры, даже сосланные в заключение, как правило, получали содействие мест. администрации, мат. поддержку родственников и содержались в относит. свободе. Представители низш. сословий находились в несравненно худших условиях, особенно по пути следования, в местах заключения и на каторге. Отпускаемые на питание и одежду средства были незначительны, к тому же расхищались администрацией, колодников преследовали голод, болезни, поборы конвойной стражи и охранников, тюрьмы были холодные и сырые, в местах мас. заключения среди ссыльных царили нравы уголов. мира. Передвижение осуществлялось пешком, с нач. ХХ в. – по ж. д. и изредко мор. путем пароходами (на Д. Восток). Среди ссыльных в пути и в первые годы жизни на новых местах была очень высокая смертность.
По данным Гл. тюрем. упр-ния на 1 янв. 1898 в Сибири насчитывалось 309 265 ссыльных всех категорий (ссыльнокаторжных – 10 688 чел. (3,4 %), ссыльнопоселенцев – 100 595 (32,8 %), сосланных на водворение – 39 683 (12,8 %), сосланных на житье – 9 881 (3,2 %), административно-ссыльных – 148 418 (48,9 %), из них «политических» – 1 325 чел. (ок. 0,4 %). Кроме того, 64 683 чел. являлись членами семей ссыльных. По районам ссыльные распределялись след. обр.: Тобольская губ. – 106 093 (35,5 %), Томская – 38 334 (12,8 %), Енисейская – 51 019 (17,1 %), Иркутская – 71 800 (24,1 %), Забайкальская обл. – 14 395 (4,8 %), Якутская – 5 177 (1,7 %), Амурская – 679 (0,2 %), Приморская – 2 117 (0,7 %), о-в Сахалин – 8 963 чел. (3,1 %). Каторжан направляли в осн. в Вост. Забайкалье и на Сахалин. По отношению к населению всей Сибири ссыльные составляли 5,4 % (среди русских – 6,3 %), в т. ч. в Тобольской губ. – 7,4 %, Томской – 6,4, Енисейской – 9,1, Иркутской – 14,2, Забайкальской обл. – 2,2, Якутской – 2,0, Амурской – 0,6, Приморской – 1,0, на Сахалине – 31,8 % (вместе с каторжными 53 %). В Тобольскую и Томскую губ. направлялась осн. масса административно-сосланных и сосланных на житье, в Вост. Сибирь прибывали ссыльнопоселенцы и сосланные на водворение. Политссыльных определяли преим. в Вост. Сибирь, в зависимости от степени наказания – в каторж. работы или на поселение, в последнем случае часто в отдален. и малообжитые места, где им было сложно добыть средства к существованию.
Использование С. как способа с.-х. колонизации Сибири удалось не в полной мере, что в нач. ХХ в. признало само пр-во. Ссыльные, преим. бессемейные, направлялись в осн. не в редко-, а в густонаселенные местности. Помощь ссыльнопоселенцам (сосланным по суду и в адм. порядке) со стороны гос-ва налог. льготами, деньгами, скотом и с.-х. инвентарем была минимальной; далеко не все наделялись земел. уч-ками, лишь малая часть, преим. семейные, добивалась оседлости и создавала собств. хоз-во. Ссыльные, как правило, с трудом обустраивались на новом месте, становясь батраками у крестьян-старожилов или легально и нелегально наем. рабочими на зол. приисках, на стр-ве Сибирской ж. д. (с 1890-х гг.). Деревни, населенные ссыльнопоселенцами, были беднее старожильческих. Самым бедствующим р-ном Сибири был Нерчинский горнозавод. окр.: здесь проживало мн. ссыльных, каторжников и их потомков. Массовыми явлениями среди ссыльных и ссыльнопоселенцев (особенно бывш. каторжных) были бродяжничество, побеги, преступность. В кон. XIX в. ок. 100 тыс. ссыльных значились «безвестно отсутствующими», в т. ч. ок. 48 тыс. – «в бегах», 100 тыс. представляли собой бездом. пауперов, не имевших постоян. места жительства и существовавших за счет случайных заработков, до 70 тыс. состояли батраками, ремесленниками, наем. рабочими, ок. 3 тыс. ввиду старости и болезней были нетрудоспособными и только ок. 30 тыс. стали оседлыми земледельцами. Беглые ссыльные и бродяги, среди к-рых преобладали уголовники, составляли т. н. летучки – банды, к-рые летом «налетали» на маленькие города и села, занимались незакон. промыслами, рэкетом, кражами, разбоем, угоном скота. Зимой масса этих бродяг гибла от голода, холода и рук старожилов.
С. наложила замет. отпечаток на сиб. историю, сыграв значит. роль в заселении и хоз. освоении Сибири. Несмотря на сложность адаптации к новым условиям, немалая доля ссыльных и их потомков влилась в состав крест. и гор. населения региона. Наиб. трудолюб. и спаянные взаимопомощью, напр. «поляки» на Алтае и «семейские» в Забайкалье, сумели не только обжиться на новых местах, но и превратить свои хоз-ва в зажиточные. Большое и противоречивое влияние С. оказала на формирование морал. и культур. облика сибиряков. С одной стороны, разного рода уголов. элементы, наполнявшие регион, способствовали росту преступности и снижению нравственности сиб. об-ва, с др. – благодаря С. в крае оказалось немало образов. людей, оставивших замет. след в культуре Сибири, занимавшихся ее изучением, поднимавших культур. уровень сибиряков. Весьма значимой была роль ссыльных в ознакомлении образованных кругов России и Европы с Сибирью, ее историей, совр. состоянием и экон. потенциалом. В сиб. С. побывали князья И.М. Катырев-Ростовский (1609–13) и С.И. Шаховской (1622–25) – видные лит. деятели 1-й пол. XVII в. Поляк А. Каменьский-Длужик после отбывания в сер. XVII в. якут. С. написал книгу о своем пребывании в Сибири, о жизни и обычаях ее абориг. и рус. нас. Перу Ю. Крижанича, одного из виднейших публицистов и идеологов панславизма XVII в., бывшего в Тобольске в 1661–76, принадлежат «Повествование о Сибири» и «О китайском торге». В нач. XVIII в. шведские военнопленные устраивали в Тобольске, Томске, Тюмени концерты, муз. вечера, преподавали нем. и фр. языки. Швед Ф.И. Страленберг, прожив в сиб. плену 11 лет (1711–22), в 1730 опубликовал в Стокгольме книгу «Северная и Восточная часть Европы и Азии». Г. Фик, вернувшись из якут. С., предоставил пр-ву в 1744 записку о положении якутов и тунгусов. В 1770-х гг. поляки устраивали в Тобольске любит. спектакли, а осевшие на поселении привнесли в сиб. земледелие новые сорта овощей и культуру огородничества. В сер. XIX в. поляки организовали в Забайкалье первые сыровар. заводы и фабрику по пр-ву сигар из мест. табака. Ссыльный П.П. Сумароков принимал деятельное участие в издании в Тобольске ж. «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», был его ред. (кон. XVIII). А. Радищев, отбывавший С. в Илимске, написал «Письмо о китайском торге» и повесть «Ермак». Неоценим вклад декабристов в культур. просвещение и изучение Сибири (см. Декабристы в Сибири). Пребывание в Омском остроге дало Ф.М. Достоевскому богатый материал для его знаменитых «Записок из мертвого дома». Во 2-й пол. XIX в. с нач. систематич. изучения Сибири (создание Сиб. отд. Русского географического об-ва, затем Томского ун-та) мн. политссыльные включились в экспедиц. исслед-я и науч. изыскания в разных областях: геологии (В.А. Обручев, И.Д. Черский), истории (А.П. Щапов), этнографии (В.Л. Серошевский, В.Г. Богораз, В.И. Иохельсон, Д.А. Клеменц, Ф.Я. Кон, Б.О. Пилсудский) и др., они активно сотрудничали с мест. периодич. изданиями, освещая в своих публикациях разные стороны сиб. жизни. Велика была роль политссыльных, особенно социал-демократов и эсеров, в орг-ции и развертывании в регионе в нач. ХХ в. рев. движения.
Наполнение Сибири уголов. и полит. элементами вызывало озабоченность у пр-ва и просвещенных кругов рос. и сиб. об-ва. К тому же политссыльные расшатывали устои гос. власти в регионе (восстание польск. ссыльных на Кругобайкальской дороге в 1866 (Кругобайкальское восстание), Якутская трагедия в 1889, Якутский протест в 1904). Первая (неудачная) попытка отмены С. в Сибирь относится к правлению Екатерины II: указ от 30 нояб. 1773 предполагал замену С. тюрем. заключением и принуд. работами в европ. части страны. В 1835 Николай I предлагал ликвидировать С. на поселение. Идеи об ограничении и сокращении сферы применения С. циркулировали в пр-ве во 2-й пол. XIX в.. Результатом анализа ситуации со С., предпринятого пр-вом в кон. XIX в., стало принятие 12 июля 1900 закона, к-рый заменил С. на житье тюрем. заключением, С. на поселение сохранялась только для каторжан, отбывших свой срок, и за преступления религ. и гос. хар-ра, в остальных случаях отменялась, С. на водворение территориально ограничивалась Сахалином, адм. С. стала срочной с возможностью возвращения в европ. часть страны, кроме того, на крест. об-ва возлагалась обязанность содержать своих ссыльных на местах поселения в теч. 2 лет.
Падение царск. режима радикально изменило конфигурацию институтов репрессирования. Временное пр-во, заявив о разрыве с карат. политикой прежней власти, отменило систему адм. высылки и С., 26 апр. (9 мая) 1917 объявило о полит. амнистии и свело к минимуму судеб. наказания. С приходом к власти большевиков высылка и С. в теч. неск. лет не практиковались, поскольку в условиях революции, Гражданской войны и интервенции, тер.-гос. нестабильности в традиц. р-нах ссылки (европ. часть, Север, Сибирь) на первый план выдвигались более радик. репрес. меры – заключение в тюрьмы, концлагеря и т. д., осуществлявшиеся судеб. и квазисудеб. органами – ревтрибуналами, ВЧК. Однако на исходе Гражд. войны востребованность внесудеб. репрессий привела к возврату в арсенал средств гос. политики без к.-л. законодат.-норматив. оформления вначале высылки, а затем и С. Центр. комиссия по борьбе с бандитизмом в 1921 широко практиковала высылку семей «бандитов», в результате чего неск. сотен семей «антоновцев» подверглись высылке в Сибирь. Весной–летом 1922 в ходе амнистии большинство из них получило возможность вернуться домой. Приговоры к высылке и С. по линии ВЧК велись более целенаправленно начиная с 1921, этим мерам подверглось 1 817 чел., или 5,1 % всех осужденных комиссией.
Окончание Гражд. войны и изменение внутр. и внеш. обстановки потребовали от большевист. рук-ва реформирования институтов власти, в т. ч. действовавших в сфере охранит. политики. В 1-й пол. 1922 наряду с реорганизацией судеб. учреждений и преобразованием ВЧК в ГПУ, введением последнего в структуру НКВД РСФСР началось формирование законодат.-норматив. базы для осуществления репрессий. Сов. власть унаследовала от царской структуру и формы данного репрес. института (разграничение на высылку и С., деление последних на наказание по суду и в адм. (внесудеб.) порядке). В 1920-х гг. законодат-во в данной сфере наиб. активно проявлялось в 1922 (учреждение высылки и С.), в 1924–26 (расширение объектов репрессий) и в 1929–30 (сочетание С. с принуд. работами). Судеб. формы репрессии регламентировались положениями УК РСФСР, введенного в 1922 и измененного в 1926. В УК в редакции 1922 была ст. 49, предусматривавшая удаление из опред. местностей на срок не более 3 лет (высылка), направленная прежде всего против «социально опасных элементов» (СОЭ) или рецидивистов. В 1924 с принятием 31 окт. «Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик», в к-рых оговаривалось «удаление из пределов союзной республики или из пределов данной местности с поселением в тех или иных местностях или без такового, с запрещением проживать в тех или иных местностях или без такового», суды получили право применения высылки и С. в кач-ве самостоят. или доп. репрессии. Ее макс. срок был увеличен с 3 до 5 лет. В УК в редакции 1926 применение высылки и С. допускалось в случае осуждения по весьма широкому кругу преступлений (ст. 58, 59, 61, 74, 107 и др.). Места обязат. поселения устанавливались НКВД по согласованию с Наркоматом юстиции РСФСР. Преступления, за к-рые предусматривались высылка и С. в судеб. порядке, делились на 3 группы: а – наиб. тяжкие (контрреволюция, орг-ция беспорядков, бандитизм, подделка дензнаков, конокрадство), б – ср. тяжести (хищение, скупка краденого, грабеж, злост. хулиганство, квалифицир. контрабанда), в – наименее опасные (злост. повышение цен и др.). На рубеже 1920–30-х гг. с расширением масштабов и объектов репрессий дальнейшая эволюция судеб. законодат-ва была обусловлена целями ужесточения наказания и использования принуд. труда ссыльных. В пост. ВЦИК и СНК РСФСР от 10 янв. 1930 определялись 2 вида высылки по суду (простая (высылка только из одной местности) и квалифицированная (с запретом проживания в ряде определенных списком местностей)) и 2 вида С. (простая и в сочетании с принуд. работами). Если макс. срок судеб. высылки ограничивался 5 годами, то срок судеб. С. увеличивался до 10 лет. Репрессии не могли применяться к лицам моложе 16 лет.
Адм. высылка и С. регламентировались органами ВЧК–ГПУ–ОГПУ–НКВД и широко практиковались еще до введения норматив. актов, 1-й из к-рых, декрет ВЦИК от 10 авг. 1922 «Об административной высылке» и уточненный 16 окт. 1922, узаконивал существовавшие внесудеб. репрессии, закреплял приоритеты в данной сфере за карат. структурой в лице ГПУ. Созданная при НКВД РСФСР спец. комиссия по высылкам наделялась полномочиями для «изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям… в случаях, когда имеется возможность не прибегать к арестам», а высылать их за границу или в опред. местности республики. Развитие института адмвысылки и С. обусловливалось приоритетами большевиков во внутр. политике (разрастанием объектов репрессий, вкл. т. н. чистки круп. центров от рецидивистов, бродяг, нищих и др.), а также расширением сфер полномочий ГПУ–ОГПУ–НКВД (постепен. и последоват. монополизация органами тайной полиции всей сферы внесудеб. репрессий). 28 марта 1924 с принятием ЦИК СССР положения «О правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь» ОГПУ получило полномочия: высылать из к.-л. местности, из к.-л. местности с запрещением проживания в ряде установленных списком ОГПУ местностей, ссылать в конкрет. местность под глас. надзор мест. отд. ГПУ, высылать за пределы СССР. Постановление о репрессии выносилось Особым совещанием ОГПУ. Позднее норматив. документами вводилось 3 ступени ограничений подвергнутых высылке (система «минусов»): запрет проживать в 6 центр. городах и погран. полосе, запрет проживать в 72 губ. городах, определение пункта поселения по выбору высылаемого. На рубеже 1920–30-х гг. происходила дальнейшая градация видов адм. С. и высылки. Ссылка делилась на 2 подвида – ссылка по выбору ОГПУ и С. с правом выбора места жительства в пределах границ дозволенных р-нов.
Орг-ция сыска, надзора и упр-ния высылкой и С. сложилась в 1-й пол. 1920-х гг. С 1922 действовала Комиссия по высылкам при НКВД РСФСР с сохранением особ. порядка рассмотрения вопросов в отношении «контрреволюционеров». С осени 1922 и до нач. 1923 в составе ГПУ действовало Особ. бюро по делам адм. высылки «антисоветской» интеллигенции. Во время проведения т. н. ударных кампаний по борьбе с бандитизмом регион. представительства (полпредства) ОГПУ получали право выносить внесудеб. приговоры на высылку и ссылку в пределах данных регионов (Сибирь в кон. 1925, 1926 и 1929 на неск. месяцев объявлялась территорией, «неблагополучной по бандитизму»). Глас. и неглас. надзор за различ. категориями высланных и ссыльных на местах осуществляли органы ГПУ–ОГПУ и милиции, что нередко вело к неразберихе и дублированию функций надзора. Действия адм. и спецорганов по упр-нию высылкой и С. контролировались органами прокуратуры, чаще всего формально. Реальное функционирование данного сегмента репрес. политики определялось приоритетами и прагматич. интересами парт. рук-ва.
Сибирь традиционно относилась к местам наиб. предпочтит. размещения различ. категорий высланных и ссыльных. Однако и здесь при расселении указ. контингентов были ограничения. Так, закрытыми для проживания считались погран. территории, прежде всего на юге Сибири, высланным в адм. и судеб. порядке запрещалось также проживать в круп. губ. (окр.) городах края (Новосибирск, Омск, Иркутск и др.). В пост. ЦИК СССР от 6 июня 1924 на тер. Сибири для ссылки были определены «главным образом Нарымский, Туруханский край и северные уезды Иркутской губернии». Якутия из перечня исключалась. Предусматривалось внеэтапное перемещение в С., но ссыльные, как правило, шли по этапу, часто одним конвоем с заключенными. Ссылаемые в Сибирь из европ. части страны этапировались по ж. д. через пересыл. пункты в Перми, Свердловске, Тюмени, Омске, Новосибирске, Красноярске и Иркутске, где зачастую задерживались на длительные сроки (от неск. месяцев до года) в мест. ИТД и изоляторах. Сосланные в конкрет. пункты Нарымского, Туруханского и Приангарского регионов обычно ждали навигации по Оби, Енисею, Ангаре и их притокам. К жизни в пригодных для изоляции и предотвращения побегов отдален. местностях ссыльные из европ. части страны (гор. маргиналы) адаптировались с большим трудом.
Первые ссыльные в Сибирь имели преим. полит. окраску. Среди них – высланные в 1921 «антоновцы», группа из 27 эсеров-максималистов, расселенных в Канском у. Енисейской губ., меньшевики, высланные из Москвы летом 1922 в Тобольскую губ. В числе ссыльных были не только представители парт. интеллигенции, но и духовенства, студенчества, участники нац. и антибольшевист. движений, т. н. бывшие и т. д. Из 2 тыс. приговоренных к репрессии Комиссией по высылкам при НКВД РСФСР в 1923, в Сибирь было направлено 357 чел., или 17,5 %. С расширением адм. высылки и С., подведомственной ГПУ–ОГПУ, числ. репрессированных, направляемых в Сибирь, стала расти, менялся их соц.-проф., культур. облик. В теч. 1924 в распоряжение ПП ОГПУ по Сибири поступило до 2 тыс. чел., или ок. трети приговоренных к адм. высылке и С. В целом по стране числ. подвергнутых во внесудеб. порядке высылке и С. увеличилась с 6 274 чел. в 1925 до 24 517 чел. в 1929, при том что доля данной группы среди всех осужденных спецорганами в этот период стабилизировалась (43–46 %). Среди ссыльных, подведомственных ОГПУ, по данным на 1927, в долевом отношении преобладали репрессированные за свою принадлежность к «спекулянтам» (23 %), «контрабандистам» (22 %), «политическим противникам» (21 %) «социально-вредным элементам» (16 %). Из 11,2 тыс. адмссыльных в регионе на тот момент размещалось ок. 7 тыс. чел., или примерно 2/3 несудеб. ссыльных СССР. В число подведомств. ПП ОГПУ по Сибири категорий входили также высланные (352 чел.) и т. н. перебежчики (обвиненные в нелегал. переходе госграницы) – 2,8 тыс. чел. Со 2-й пол. 1920-х гг. сиб. территории стали местом судеб. высылки и С., масштабы к-рой расширялись. К 1930 в Cибирском кр. размещалось ок. 16 тыс. высланных и ссыльных всех категорий; их наибольшая концентрация была в Красноярском, Томском и Канском окр.
В послерев. период традиц. деление высылки и С. на полит. и уголов. приобрело новое специфич. содержание. Большевики наделяли термином «политический» представителей левых полит. партий и движений – анархистов, эсеров, меньшевиков, троцкистов и пр. Представители др. партий квалифицировались как «контрреволюционеры». Спецорганы могли придать внесудеб. репрессиям соотв. полит. «окраску», напр. бандитизм или растрату гос. средств. В 1920-е гг. доля собственно «политиков» среди адмссыльных была относительно стабильной – ок. 10 %. Среди них наиб. широко были представлены меньшевики; их числ. пополнялась за счет социал-демокр. молодежи. Нарымский и Туруханский регионы являлись также местом изоляции эсеров и анархистов; туда их направляли в целях дальнейшей изоляции после отбывания сроков заключения в тюрьмах и политизоляторах. В 1927–28 в составе полит. С. произошли радик. изменения: после массовых исключений из партии коммунистов-оппозиционеров начались массовые ссылки их в вост. регионы страны. В кон. 1928 в С. находилось 9 тыс. оппозиционеров, в осн. троцкисты. Имея разрешение на проживание в ряде круп. и небольших городов Сибири, ссыльные оппозиционеры создали свои колонии в Барнауле, Абакане, Ачинске, Канске, Минусинске и др. Здесь отбывали ссылку И.Т. Смилга, К.Б. Радек, Л.С. Сосновский, Н.И. Муралов, Х.Г. Раковский и др. видные коммунистич. лидеры.
Состав ссыльных отличался пестротой. Ссылке подвергались не только т. н. бывшие (дворяне, торговцы, предприниматели) или деятели т. н. ист. контрреволюции (дорев. чиновничество, жандармы, «белое» офицерство), но и активисты нац. движений (в т. ч. сионисты, позже нек-рым из них С. была заменена высылкой в Палестину), представители различ. религ. конфессий, прежде всего РПЦ. В разные годы в сиб. С. находились видные церк. иерархи, в т. ч. один из местоблюстителей патриаршего престола митр. Агафангел (А.Л. Преображенский). Значит. и крайне мозаич. категорию высланных и ссыльных составляли «социально-вредные» и «социально-опасные элементы», большинство было репрессировано в ходе кампаний по «чисткам» круп. городов и погран. территорий, а также «разгрузкам» мест заключения (рецидивисты и т. н. деклассированные). В 1927 в Сибири насчитывалось ок. 2 тыс. «соцвредов», затем их числ. стала существенно расти: только за 1929 в край прибыло ок. 3 тыс. рецидивистов, а к кон. того же года в регионе их число – 9 тыс. чел., что дестабилизировало ситуацию в р-нах их концентрации (Томский, Славгородский окр. и др.). Летом 1929 имели место волнения среди населения и случаи самосуда по отношению к уголов. ссыльным в Славгороде и Минусинске. К нач. 1930 только в Томском окр. ок. 200 ссыльных были арестованы по обвинению в воровстве, грабежах и др. преступлениях. Заметную группу среди высланных и ссыльных составляли лица, репрессированные по подозрению в экон. преступлениях (контрабанда, спекуляция и т. д.). Осенью 1927 числ. данной категории в стране достигала ок. 5 тыс. чел., из них в Сибири 4,3 тыс. чел., в т. ч. 2,5 тыс. чел. по подозрению в контрабанде. Специфич. категорию сосланных составляли т. н. перебежчики; их числ. стала резко увеличиваться со 2-й пол. 1920-х гг. В осн. это были граждане граничивших с СССР зап. гос-в: в 1927 82 % составляли подданные Польши. В группе перебежчиков 61,5 % – белорусы, 15,4 – поляки, 7,7 – финны; 56 – крестьяне, 20 % – рабочие. Преобладали лица в возрасте 20–30 лет. Осн. причина наплыва «перебежчиков» – нежелание быть призванными на воен. службу (46 % составляли дезертиры), др. мотив – стремление приобрести работу и новые жизнен. перспективы в сов. стране. Полит. мотив прослеживался у 20 % (членство в левых партиях и движениях).
Мат. положение репрессированных было разным и зависело от их соц. статуса, родств., земляч. и соц. связей, мест. экон. условий, степени самоорг-ции и поддержки извне. На гос. поддержку могли рассчитывать адмссыльные, прежде всего «политики»; на членов семьи, добровольно последовавших в ссылку, пособие не выдавалось. Во 2-й пол. 1920-х гг. месячное пособие, составлявшее ок. 6 руб., обеспечивало не более половины прожит. минимума (в городах аренда жилья достигала 10 руб. в мес.). Относительно высоким было пособие у ссыльных оппозиционеров – 30 руб. Скудость средств заставляла ссыльных полагаться на традиции и опыт самоорг-ции, развитой в среде «политиков». В местах компакт. проживания ссыльных действовали прод. коммуны, кассы взаимопомощи для оказания помощи неимущим, семьям умерших, вновь прибывшим. Поддержка извне поступала для политссыльных централизованно по линии Политического Красного Креста (ПКК), действовавшего до нач. 1930-х гг. под рук-вом Е.П. Пешковой. Орг-ция с разрешения властей собирала и распределяла пожертвования, в т. ч. поступавш. из-за границы; помощь оказывалась прежде всего ссыльным и заключенным «политикам». Со временем к ним добавились священнослужители, «контрреволюционеры», «каэры» и др. категории. «Троцкисты» принципиально не пользовались помощью ПКК и собирали средства по своим каналам. Остро стояла проблема занятости и востребованности труда ссыльных на местах. Позиция регион. и мест. властей в данном вопросе была двойственной и непоследовательной. Большая часть сев. территорий, в к-рые направлялись ссыльные, относилась к трудодефицитным, но в условиях жесткого прикрепления ссыльных к конкрет. пунктам и крайней узости вакансий даже представителям интеллект. труда приходилось менять профессию, заниматься низкоквалифицир. трудом. В небольших и даже круп. сиб. городах ссыльные сталкивались с безработицей. Поступить на работу в гос. и обществ. учреждения было возможно только с ведома мест. органов ГПУ–ОГПУ, во время периодич. «чисток» ссыльные первыми теряли работу. Ссыльные рецидивисты устраивались чернорабочими или нанимались к крестьянам на сезон. работы. Острая нужда в квалифицир. специалистах заставляла мест. рук-во использовать ссыльных врачей, инженеров, агрономов даже на руководящих должностях. Чл. ЦК ПСР Д.Д. Донской, врач, во время ссылки в Нарымский кр. заведовал участк. больницей в с. Парабель, инж. Н.Я. Брянцев, высланный в 1924 в Нарымский кр. за «должностные» нарушения, был переведен в Новосибирск, где занимал высокие должности в крайплане. Известный геолог и почвовед Р.С. Ильин, сосланный в Нарымский кр. в 1927, с разрешения ОГПУ был принят на должность науч. сотрудника в Васюганскую агрометеорол. станцию, в дальнейшем по ходатайству акад. В.И. Вернадского переведен в Томск на должность почвоведа Томской переселенч. партии. Репрессированные с разным успехом пытались заниматься лит. трудом, переводами, публицистикой. Брат Ю. Мартова В.О. Левицкий (Цедербаум) написал неск. работ о деятелях рев. движения, воспоминания, публиковался в сб. «Былое». Однако написанная им по заказу Ленгиз история «Народной воли» не была напечатана. Наиб. обеспеченную жизнь вели лица, сосланные за причастность к спекуляции, контрабанде и сохранившие свои связи: они занимались частн. торговлей или предпринимательством. К наиб. уязвим. категории относились «перебежчики»: не владея языком, не получая переводов, имея низкую квалификацию, они не могли получить работу в госсекторе из-за подозрений в шпионаже. В кон. 1920-х гг. наплыв в регион безработных рецидивистов обострил проблему занятости ссыльных. Краевые власти ставили вопрос об использовании труда высланных и ссыльных на принуд. работах.
В 1920-е гг. способы самоорг-ции, взаимопомощи и протест. поведения ссыльных являлись традиционными, заимствованными и воспроизводились на осн. опыта жизнедеят-ти ссыльных в дорев. период. Этому способствовала преемственность «человеческого фактора», когда мн. «политики», чл. леворадик. партий и движений вновь подверглись массовым репрессиям. Однако в новых условиях консолидация не только всей С., но даже ее полит. части наталкивалась на действия неблагоприят. объектив. и субъектив. факторов (запрещение полит. партий и орг-ций, отсутствие обществ. поддержки внутри страны, ужесточение системы надзора за ссыльными, разбросанность по огромной территории, пестрота состава, конфликты между отд. категориями на соц., полит., этнич., конфес. и др. почве). В местах компакт. расселения политссыльные создавали небольшие колонии (меньшевики, эсеры, анархисты, сионисты), действовал институт старост. Взаимопомощь носила парт. окраску, редко наблюдалась межпарт. координация (общая для «политиков» б-ка в Колпашеве, оказание мед. помощи и т. д.). Власти культивировали и поощряли враждебность и недоверие между ссыльными, насаждали агентурно-осведомит. сеть. Исключались совместно скоординированные действия политиков-социалистов с коммунистами-оппозиционерами, тех и других – с «каэрами» (троцкисты устраивали коллект. демонстрации 7 нояб., что было категорически неприемлемо для ссыльных социалистов, и т. д.). В 1920-х гг., как и в дорев. период, «политики» придерживались в ссылке 2 стратегий – полит. активизм или культурничество. В 1-й пол. 1920-х гг. в условиях несвободы социалисты пытались продолжать свою полит. деят-ть (нелегальные связи, побеги и т. д.). Однако с ужесточением контроля над ссыльными, перлюстрации корреспонденции, внедрением осведомителей нелегал. парт. работа сошла на нет. Попытка молодых сионистов-социалистов, сосланных в Нарымский кр., скоординировать в 1925 действия мас. полит. С. в Нарымском и Туруханском кр. (создание «Нарымского бюро») не встретила поддержки у «старожилов». В дек. 1925 после арестов одни из нарым. сионистов были приговорены к новым срокам С., другие – к тюрем. заключению. Власти не фиксировали устойчивых объединений ссыльных в Туруханский кр. В 1928 ссыльные троцкисты попытались скоординировать действия своих колоний для проведения акций протеста против лишения их избират. прав и демонстраций с полит. лозунгами, но органы ОГПУ, арестовав активистов, пресекли дальнейшие действия этой группы. В 1-й пол. 1920-х гг. политссыльные заявляли свои права на особый «политрежим», отличный от режима для уголовников, имевший распространение в дорев. период (напр., право на замену назначенных мест С. на более приемлемые и т. д.), но постепенно их голоса смолкли. Голодовки троцкистов в кон. 1920-х гг. не возымели ожидаемого эффекта, не вызвали обществ. резонанса. Большинство политссыльных придерживалось конформист., культурнического типа жизнедеят-ти и поведения в ссылке, ориентир. на адаптацию и выживание в условиях дискриминации и несвободы, прессинга спецорганов и недоброжелательности мест. номенклатуры. Особым авторитетом среди мест. населения пользовались специалисты – врачи, агрономы, инженеры. Актив. мед. деят-ть в Нарымский кр. Д.Д. Донского вызывала уважение у простых людей, но одновременно раздражала мест. функционеров. Р.С. Ильин, сочетая производств. деят-ть с работой в переселенч. органах, подготовил и издал 1-й обобщающ. труд о природе и почвах Нарымского кр. Ссыльный инж. Н.Я. Брянцев внес значит. вклад в разработку планов перспектив. развития народ. хоз-ва Сибири, неоднократно выступал с докладами на науч. конференциях, в Госплане. В 1920-е гг. институт высылки и С. переживал фазу трансформации; черты дорев. опыта его функционирования сочетались с новациями пострев. времени.
В 1930–50-х гг. произошла радик. реорганизация высылки и С., к-рые из вспомогат. стали одним из осн. и массовых элементов репрес. политики, наряду с тюрьмами и лагерями. Крест., а затем и этнич. ссылка (см. Депортация, спецпереселенцы) сочетала в себе хар-ки ординарной внесудеб. (адм.) репрессии с экстраординар. новациями, не имевшими аналогов (С. производилась семьями; носила бессроч. хар-р; соединялась с принудит. трудом для всех трудоспособ. членов семьи). В репрес. лексиконе за ней закрепились термины «спецссылка» и «кулацкая ссылка». Самая массовая репрес. акция сталин. эпохи, затронувшая в 1930-е гг., по различ. расчетам, судьбы ок. 500 тыс. крест. хоз-в, или ок. 2,5 млн чел. (и примерно такого же числа соц. беженцев из деревни), проводилась на осн. пост. ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством» от 1 февр. 1930, к-рое наделяло мест. органы правами «полной конфискации имущества кулаков и выселения их из пределов отдельных районов и краев (областей)». Введение этой меры повлекло за собой создание особой системы крест. спецпоселений (в 1933 переименованы в трудпоселения) с особым режимом содержания под упр-нием ОГПУ–НКВД. Спец(труд)поселения часто размещались в местах традиц. ссылки (Европ. Север, Сев. Урал, Сиб. Север) или интенсив. пром. развития (Ср. и Юж. Урал, Кузбасс). Ординар. высылка и С. также пережили фазу значит. трансформации, став, как и спецпоселения, частью принудит.-мобилизац. экономики. Высланные и ссыльные специалисты (медики, инженеры, агрономы, землеустроители и т. д.) широко использовались при формировании и функционировании производственно-управленч. и социокультур. аппаратов комендатур. При этом числ. приговоренных к высылке и С. квазисудеб. органами (ОСО ОГПУ и «тройки» ПП ОГПУ) в 1930–33 значит. возросла и составила до трети всех репрессированных во внесудеб. порядке. В 1929 было 24,5 тыс. приговоренных к высылке и С., 1930 – 58,8 тыс., 1931 – 63,3 тыс., 1932 – 36 тыс., 1933 – 54,3 тыс. чел. Данные о масштабах судеб. репрессий по линии Наркомата юстиции и данные о территории размещении ординар. высланных и ссыльных отсутствуют, однако бесспорно, что они уступали масштабам крест. С. Законодат-во, касавшееся ординар. репрессий, менялось гл. обр. в направлении ужесточения режима надзора и контроля над «спецконтингентом» и принуд. использования труда репрессированных. Однако нехватка кадров заставляла власти искать компромис. решения: в принятом 23 дек. 1935 секрет. циркуляре НКВД и Прокуратуры СССР оговаривалась возможность трудоустройства высланных и ссыльных во внесудеб. порядке по своей специальности в учреждениях и на предприятиях в той местности, в к-рой им разрешено проживать. Последовавший вскоре за этим мас. террор практически уничтожил прежнюю С., особенно ее полит. сегмент. Были расстреляны почти все видные деятели не только «антисоветских» полит. партий (в т. ч. эсеры-«цекисты» Е.А. Иванова-Иранова (Колпашево), Б.С. Иванов (Омск) В.Л. Утгоф-Дерюжинский (Камень-на-Оби), М.Я. Гендельман (Сургут), М.С. Цейтлин (Томск) и др.), но и пребывавшие в сиб. ссылке коммунисты-оппозиционеры (Н.А. Угланов, И.Н. Смирнов, Н.И. Муралов и др.).
Со 2-й пол. 1930-х гг. начал формироваться институт тер.-этнич. ссылки, что было следствием политики «зачистки» зап., юж. и вост. границ СССР и депортации из погран. территорий во внутр., прежде всего вост. регионы страны нем., польск., кор. населения. С изменением с нач. Второй мировой войны территор. границ СССР состав ссыльных из вост. регионов пополняется «контингентами» из Зап. Украины, Зап. Белоруссии, Бесарабии, Литвы, Латвии, Эстонии. Депортированные имели различ. режимный статус: беженцы были относит. свободны в выборе места проживания и проф. деят-ти, ссыльнопоселенцы из Прибалтики имели наиб. жесткий режим содержания и надзора. В годы Великой Отечественной войны и в послевоен. период имели место еще более мас. этнич. депортации, породившие феномен «наказанных народов», – сов. немцы, калмыки и др. К кон. сталин. эпохи на учете в спецпоселениях находилось более 30 категорий «спецконтингентов». Высылка и С. на поселение становилась все более разнообразной и пестрой по своему составу. В послевоен. годы ссылка пополнилась т. н. указниками (указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 собраниям колхозников предоставлялось право выносить обществ. приговоры о выселении лиц за «антиобщественный паразитический образ жизни» сроком до 8 лет (как правило, это были колхозники, не выработавшие обязательный минимум трудодней). В 1948–52 было выслано 33,2 тыс. «указников», за ними добровольно последовало 13,6 тыс. чл. их семей. Об общем ужесточении репрес. режима свидетельствует издание указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 нояб. 1948, к-рый устанавливал, что депортированные на поселение во время войны «контингенты» находятся на спецпоселении навечно. За ними закреплялось определение «выселенцы» (выселенные навечно), для ряда др. категорий («оуновцы», «власовцы» и др.) вводился термин «спецпоселенцы» (выселенные на сроки или без указания сроков). В дальнейшем все ссыльные стали именоваться спецпоселенцами. В послевоен. период началось частич. упразднение крест. («кулацкой») С., завершившееся принятием в 1953–54 ряда законодат.-норматив. актов, окончательно выведших репрессир. крестьян из состава ссыльных «спецконтингентов». Поэтапная ликвидация этнич. ссылки проходила в 1954–60. Отказ от системы мас. спецпоселений означал не упразднение института высылки и С., а избавление его от экстраординар. форм. В кон. 1950-х гг. насчитывалось ок. 9 тыс. ссыльных, среди к-рых более половины составляли осужденные за уголов. преступления (5,5 тыс.), по Указу от 23 июня 1951 (бродяги и попрошайки – 2,7 тыс.), осужденные за «контрреволюционные преступления» – 87 чел. Почти все ссыльные осуждались на сроки до 5 лет. Среди мест их расселения доминировали сиб. территории (Красноярский кр. – 2,6 тыс., Тюменская обл. – 1 тыс., Якутия – 0,9 тыс., Иркутская обл. – 0,85 тыс.).
Высылка и С. сов. периода времени (1920–50-е гг.) эволюционировала от ординар. состояния (судеб. и внесудеб. репрессии значит. не выходили за рамки правовых норм) к доминированию с 1930 экстраординар. форм (массовые депортации, созд. сети спецпоселений). Через последние за 1930–55 прошло не менее 6–7 млн чел., реабилитация к-рых, начавшаяся в 1991, еще не завершена окончательно.
Лит.: Ядринцев Н.М. Исторические очерки русской ссылки в связи с развитием преступлений // Дело, 1870. № 10; Он же. Ссылка и ссыльные в Сибири // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, ист., экон. и бытовом значении. СПб., 1895. Т. 12, ч. 1; Фельдштейн Г.С. Ссылка. Очерки ее генезиса, значения, истории и современного состояния. М., 1893; Жижин В.Д. Ссылка в России (законодательная история русской ссылки) // Журнал Мин-ва юстиции. 1900. № 1; Соломон А.П. Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. СПб., 1900; Сафронов Ф.Г. Ссылка в Восточную Сибирь в XVII веке. Якутск, 1967; Подосенов О.П. Законодательство о ссылке в России в XVI–XVII вв. // Вестн. Моск. ун-та. 1970. №. 5; Политические ссыльные в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск, 1983; Ссылка и каторга в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск, 1975; Ссылка и общественно-политическая жизнь в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск, 1978; Хазиахметов Э.Ш. Сибирская политическая ссылка 1905–1917 гг. (облик, организации, революционные связи). Томск, 1978; Кодан С.В. Управление политической ссылкой в Сибирь (1826–1856 гг.). Иркутск, 1980; Зуев А.С., Миненко Н.А. Секретные узники сибирских острогов (Очерки истории политической ссылки в Сибири второй четверти XVIII в.). Новосибирск, 1992; Красильников С.А. На изломах социальной структуры. Маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 – конец 1930-х годов). Новосибирск, 1998; Казарян П.Л. Якутская политическая ссылка. Якутск, 1999; Он же. Ссылка в Сибирь (конец XVI – начало XIX в.). Владивосток, 1999; Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930–1960. М., 2003; Пинкин В.И. Ссыльные // Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы). Новосибирск, 2004.
А.С. Зуев, С.А. Красильников