ТУНГУСО-МАНЬЧЖУРСКИЕ ЯЗЫКИ. В состав группы входят: маньчжур., нанайский, негидальский, орокский, орочский, солонский, удэгейский, ульчский, эвенкийский, эвенский. Носители Т.-м. я., за искл. маньчжур. и солон. (Сев.-Вост. Китай и Монголия), проживают в России. В РФ их числ. 65 тыс. чел. (перепись 1989): эвенков – 29 901, эвенов – 17 055, нанайцев – 11 883 (в Китае – 14 тыс.), негидальцев – 587, ульчей – 3 173, удэгейцев – 1 902, орочей – 883, ороков – 190. По данным переписи 1989 число лиц, считающих родным язык своей национальности, составило среди эвенков – 30,4 %, эвенов – 43,9, негидальцев – 26,6, нанайцев – 44,1, ульчей – 30,7, удэгейцев – 24,3, орочей – 17,8, ороков – 44,7 %. В наст. время происходит повсемест. вытеснение родных языков русским. По существу, языком своей нац. владеют лишь люди пожилого возраста.
По лингвист. признакам Т.-м. я. делятся на 2 группы: тунгусскую, к-рая подразделяется на сев. (эвенк., эвен., негидал., солон.) и юж. (нан., ульч., орок., удэг., ороч.) подгруппы, и маньчжур., представленную собственно маньчжур. яз. (вместе с его сибинским диалектом). До недавнего времени к числу Т.-м. я. специалисты причисляли и т. н. чжурчжэньский яз., входивший в маньчжур. группу. Однако обращение к ист. источникам привело к выводу, что наименование «маньчжуры» сменило назв. «чжурчжэни» в 1635 вследствие имп. указа, повелевавшего: отныне большинство населения должно называться маньчжурами. Так было положено начало «новому» этносу, к-рый в антропол., этнич., соц., лингвист. и культур. отношениях не был единым. Хотя маньчжур. каганат сформировался на основе чжурчжэньских племен, он включал также народы иной этнич. принадлежности: монголов, корейцев, китайцев, а также тунгус. племена эвенков, солонов, нанайцев.
Существует гипотеза, согласно к-рой Т.-м. я. – одна из ветвей алтайской языковой общности наряду с монгольскими и тюркскими языками, а также изолированными корейским и японским. Ее пока нельзя считать доказанной из-за отсутствия достаточно полной и убедит. реконструкции граммат. системы праязыка, способной объяснить все структур. и мат. различия в ветвях.
Т.-м. я. характеризуются сингармонизмом в фонетике, агглютинативной суффиксацией с элементами аналитизма и флективности в морфологии, номинативно-посессивным строем предложения. Типич. порядок слов: субъект.-объект. предикат, определение предшествует определяемому. Посессивные отношения выражаются изафетным способом, сущность к-рого сводится к использованию внешне совпадающих, но взаимно противопоставленных синтагм – номинативной и посессивной. Первая из них является предикативной, образующей граммат. основу предложения, вторая – притяжательной, составляющей часть предложения.
Почти все Т.-м. я. характеризуются значит. диалект. расчлененностью: в эвенк. яз. 3 наречия, св. 50 говоров; в эвен. 3 наречия, до 20 диалектов и говоров; в нан. яз. 2 диалекта, ок. 10 говоров; в удэг. 2 наречия, 7 говоров; в негидал. 2 диалекта, в ороч. – 3, в орок. яз. 2 говора, о степени их различия данных нет; существовало 2 осн. диалекта маньчжур. яз. – сев. и юж., кроме того, отмечались сев.-вост. и сибинский, не имеющий значит. отличий от лит. яз. К наст. времени многие говоры смешались или исчезли вовсе.
Эвенк., эвен. и нан. языки младописьм. На них изданы учебники для нач. школ, полит.-просвет., промысл. и худ. лит. (переводная с рус. яз. и ориг.), двуязыч. словари, граммат. очерки лит. языков, очерки нек-рых диалектов. Однако лит. языки, созданные на базе одного из диалектов, не стали общенациональными. Негидал., ороч., орок., ульч. и удэг. языки бесписьменные, они сохраняются (сохранялись) и используются (использовались) лишь как средство устного общения, как правило, людьми старшего поколения.
В отд. регионах компакт. проживания носителей Т.-м. я. (эвенков, эвенов, нанайцев) на нац. языках издаются газеты, информ. листки, ведутся радиопередачи.
Изучение Т.-м. я. началось более 150 лет назад трудами членов и сотрудников Имп. С.-Петербургской АН. Особую роль сыграли полит. ссыльные, к-рые в послерев. период выступали инициаторами изучения языков этнич. меньшинств Сибири и Д. Востока. В 1930-х гг. Т.-м. я. стали предметом спец. внимания как в практич., так и в теор. отношении. По числу привлеченных к исслед-ю языков и по обилию собранного материала работа, проделанная специалистами того времени, во мн. раз превосходит все, что было сделано за весь предшествующий период, начиная с кон. XVII в. В науке о языке сложилось новое направление – тунгусо-маньчжуроведение, или тунгусо-маньчжур. языкознание. В это время собраны и частично опубликованы большие текстовые материалы (в осн. нац. фольклор), составлены краткие глоссарии, а по ряду языков – словари, описаны мн. диалекты эвенк., эвен., нан. языков, начато их сравнит. изучение. К наст. времени наиб. полно исследованы письм. языки (эвенк., эвен., нан.), заметно оживился процесс описания удэг., ороч., орок. и негидал. языков. В России опубликованы работы сравнит.-описат., а также сравнит.-ист. хар-ра по фонетике, морфологии, синтаксису и лексикологии Т.-м. я.
Лит.: Горцевская В.А. Очерк истории изучения тунгусо-маньчжурских языков. Л., 1959; Кормушин И.В. Тунгусо-маньчжурские языки // Сравнительно-историческое изучение языков разных семей: Задачи и перспективы. М., 1982; Горелова Л.М. Библиография по советскому тунгусо-маньчжуроведению (1970–1990 гг.). М., 1991.
Б.В. Болдырев