Сибирь после окончания Гражданской войны находилась в состоянии разрухи. Экономический кризис, голод, разгул преступности, эпидемии захлестнули регион. Зима 1919-1920 гг. выдалась крайне суровой. Транссибирская магистраль оказалась парализованной. Полностью или частично было повреждено, взорвано и сожжено 167 мостов, в том числе через Тобол, Ишим, Обь, Иртыш, Бирюсу, Уду. В 1920 г. вся промышленность произвела лишь 25,2% дореволюционного объема продукции, а валовой объем местной промышленности был в 5 раз меньше довоенного. (Баркан Н.М. Восстановление промышленности Сибири. 1920-1925 гг. // Из истории партийных организаций Сибири. Науч. труды НГПИ.- Вып.24.- Новосибирск.-1968.- С.77.) Острый кризис переживало и сельское хозяйство. Количество скота за 1917-1920 гг. сократилось на 2 млн. голов. В ходе Гражданской войны оказались разоренными 56 тысяч крестьянских хозяйств. В 1919-1920 гг. на Сибирь обрушилось еще одно бедствие – эпидемия тифа, вызванная голодом, холодом, абсолютной антисанитарией и почти полной завшивленностью населения. Всего в регионе в 1920 г. было зарегистрировано 600 тыс. случаев заболевания тифом, кроме этого свирепствовали туберкулез, дизентерия и оспа. Летом разразилась эпидемия холеры. Например, в Новониколаевске смертность была столь высокой, что пришлось срочно построить два крематория, а за городом вырыть специальные траншеи для погребения умерших. (Исупов В.А., Кузнецов И.С. Указ соч. С.94-96).
Многонациональное население региона работало в шахтах, заготавливало топливо, ремонтировало и восстанавливало промышленные и жилые здания. Широкое распространение получили субботники и воскресники. Татарское население в Сибири, как впрочем и всюду, участвовали в этом проявлении «энтузиазма» масс, чаще всего организованного сверху. Безусловно, проявлялся и действительный энтузиазм, искренний порыв людей труда поскорей преодолеть разруху. Так, шахтеры Судженских рудников Кузбасса в критическое время падения добычи угля, отправили в адрес Сиббюро ЦК РКП(б) в январе 1921 г. телеграмму, в котором заверяли о своей готовности обеспечить выполнение плана добычи угля, для чего добровольно обязывались трудиться и в праздничные дни. От имени шеститысячного отряда татарских горняков Кузбасса телеграмму подписала мусульманская секция Анжеро-Судженского райкома РКП(б). ( ГАНО, Ф.П-1, оп.3, д.20, л.4)
Летом 1921 г. на страну обрушилось стихийное бедствие – сильная засуха, поразившая огромные пространства юга Украины, Поволжье и Северный Кавказ. Ей оказались охвачены более тридцати губерний страны с общей численностью населения до 35 млн. человек. Жертвой неурожая стал каждый пятый гражданин республики. (Поляков Ю.А. 1921-й: победа над голодом. – М.-1975.-С.19).
18 июля 1921 г. ВЦИК создал структуру, призванную решать задачу борьбы с голодом на государственном уровне, - Центральную комиссию помощи голодающим при ВЦИК (ЦК Помгол) под председательством М.И.Калинина. Она просуществовала до сентября 1922 г. Комиссия сосредоточила в своих руках все властные государственные механизмы в борьбе с голодом в стране. (Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства. М.,1921. №55. Ст.342. С.445). В состав ее входили представители различных ведомств и учреждений. Ответственным руководителем по оказанию помощи голодающим от Наркомнаца был назначен член коллегии Ибрагимов, а на время его отсутствия М.Султан-Галиев (ГАРФ. Ф.1064. оп.4. д.22. л.2).
С осени 1921 г. по 22 января 1922 г. в десяти кантонах Татарстана от голода умерло 40 тысяч человек. Писатель М.А. Осоргин в своих воспоминаниях отмечал это так: « Еще видел детей черемисов и татарчат, подобранных по дорогам и доставленных на розвальнях в город распорядительностью Американского комитета (АРА). Привезенных сортировали на «мягких» и «твердых». Мягких уводили или уносили в барак, твердых укладывали ряд на ряд, как дрова в поленнице, чтобы предать земле». (Осоргин М.А. Времена. М., 1989. С.131). Свыше 15 тысяч татарских детей, потерявших своих родителей, были вывезены за пределы республики и размещены в детдомах в других регионах страны» (Рашитов Ф.А. История татарского народа: с древнейших времен до наших дней. – Саратов. – 2001. – С.229)..
Сохранились сведения о рационе голодавших: «Лучшим хлебом считался зеленый, целиком из лебеды; хуже – с примесью навоза, еще хуже – навозный целиком. Еще ели глину и именно тогда было сделано великое открытие «питательной глины», серой и жирной..."
В этой связи важное место в борьбе с голодом в европейской России отводилось Сибири, где, по мнению В.И.Ленина, «было излишков гораздо больше» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.43, С.13-14.). Для регионов страны, не охваченных засухой, были установлены более высокие ставки продналога. Так, если по РСФСР в целом ставка налога в среднем не превышала 12 % валового сбора, то по Сибири она составляла 20% , а для Алтайской губернии – 37%. Все партийные силы были брошены для сбора продналога, национальные секции выделили для этого 90% своих сотрудников. (Демидов В.А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917- 1923 . – Новосибирск. – 1978.- С.249-250.)
16 сентября 1921 г. Центральная комиссия Помгол прислала в адрес Сибревкома телеграмму, согласно которой по ее разнарядке за Сибирью были закреплены Уфимская, Самарская, Челябинская губернии и Татарская республика. (ГАРФ, Ф.1064, Оп.1, Д.961. Л.33).
16 июля 1921 г. Сибревком принял решение о создании Сибирского комитета помощи голодающим (Сибпомгола) и его отделений во всех губерниях. В их состав вошли партийные, советские, хозяйственные работники, представители общественных организаций, в том числе и национальных секций. Специальные комиссии были образованы среди национальных меньшинств. Уже 8 сентября 1921 г. по решению коллегии Сиббюро ЦК возник татаро-киргизский комитет помощи голодающим. (ГАНО. Ф.П-1, оп.3, д.19, л.86). В ряде губерний образовывались также уездные и волостные комиссии для работы в местностях, компактно населенных национальными меньшинствами. Эти органы приняли на себя основную тяжесть работы по приему переселенцев и беженцев из Европейской части страны. Причем Сибирь в этом смысле показывала пример другим регионам. В телеграмме Сибревкома, посланной 25 ноября 1921 г., в адрес Совета труда и обороны (СТО) страны говорилось о том, что «Сибирь выразила желание принять сверх намеченного планового расселения беженцев Поволжья, которые скопились на станциях Петухово, Лебяжье, Петропавловск и которые должны быть направлены в Семипалатинскую губернию». Заместитель председателя Сибревкома Чуцкаев одновременно сообщал о приеме 10 тысяч детей из голодающих мест. (ГАРФ. Ф.1064, оп.1, д.115. лл.59,65). Власти Алтайской губернии явились в этом смысле застрельщиком многих «инициатив». В частности, отправили в пострадавшие районы весь свой фонд семенных ссуд в размере 1 млн. пудов, обратились с призывом к крестьянам губернии отчислить один фунт с каждого пуда урожая и организовали для детей Поволжья 75 детских домов. Об этом они телеграммой известили М.И.Калинина. (ГАРФ. Ф.1064. оп.1.д.115. лл.59, 65). Значительная часть мигрантов переселялась в Сибирь стихийно, бросив все имущество. В информационном докладе татаро-киргизской секции Алтайского губкома РКП(б), подготовленному к Сибирскому совещанию по работе среди мусульманского населения (ноябрь 1921 г.), отмечалось: «Нет точных сведений о прибывающих с Поволжья татарах, так как учрабсила, распределяя их, не ведет разделение на национальности, прибывающие неорганизованно не регистрируются в губэваке». (ГАНО.Ф.П-1.Оп.1.Д.1523. Л.32.) По данным Сибпомгола, в Сибирь в плановом порядке прибыло из голодающих губерний к концу 1921 г. 102 470 человек, которые были размещены в следующих местах: в Новониколаевской губернии – 4221, в Омской – 5799, в Алтайской – 33626, в Томской – 19736, в Енисейской – 26598, в Иркутской- 12490. (Известия Сиббюро ЦК РКП(б), 1922, №46-47), С.51; Жизнь Сибири. 1922, №3, С.66). Волна переселенцев и беженцев постепенно нарастала. Общее количество голодающих, прибывших в Сибирь в 1921-1922 гг., составило более 500 тыс. человек. (Хенкин Е.М. Трудящиеся Сибири в борьбе с голодом 1921-1922 гг. – Дисс. ..канд. истор. наук. –Томск,.-1965.-С.184.)
Весной 1922 г. на заседании Новониколаевского губкома РКП(б) рассматривался вопрос о «комиссии помощи голодающим», созданной в губернии из представителей исламского духовенства, которые, по мнению властей, вели активную пропаганду религиозных взглядов среди татарского и казахского населения. Не зная, как на это реагировать, губком решил не брать ответственность на себя и передать материалы для окончательного рассмотрения вышестоящей организации – Сиббюро ЦК РКП(б), а до принятия им окончательного решения «вести борьбу против духовенства, используя для этого всякую возможность» (М.Н.Колоткин Национальные секции партийных комитетов Сибири в борьбе с голодом (1921-1922 гг.) // Известия Сибирского отделения Академии наук СССР. Сер.общ. наук.-Вып.3.- 1982.- № 11. – С.26.)
В Новониколаевске татарская комиссия помгола состояла из представителей соответствующих секций РКП(б), РКСМ, отделов народного образования, женотдела, однако ведущую роль играл национальный отдел исполкома. Работники этого отдела несли на себе основную тяжесть работы по устройству прибывающих детей из голодающих губерний, содействуя Чекадету (чрезвычайной комиссии помощи детям- М.К.), изыскивали возможности в оборудовании детских домов, распределяли детей по отдельным семьям, устраивали престарелых, собирали пожертвования и т.п. (ГАНО. Ф.П-1, Оп.1.Д.1297.Л.80).
Активную роль в организации населения на борьбу с голодом сыграла национальная печать. Газета «Жизнь национальностей» - орган Наркомнаца, вышла 17 октября 1921 г. под заголовком «Борьба с голодом есть борьба за свободу национальностей». Много статей по этой теме опубликовала татарско-казахская газета «Азат Себер». Подотдел нацменьшинств Новониколаевского губкома РКП(б) в апреле 1922 г. издал брошюру «На борьбу с голодом» тиражом 20 тыс. экземпляров на татарском и казахском языках. В воззвании татаро-казахской секции Каргатского укома РКП(б) Новониколаевской губернии «Помоги Поволжью – облегчишь свою тяготу» прямо говорилось, что нужно общими усилиями выполнить призыв партии «Десять обеспеченных должны взять на свое попечение одного голодающего». Сибирская комиссия Помгола выпустила листовку-обращение к населению региона тиражом 30 тыс. экземпляров, в которой говорилось: «Там, в степях Поволжья решается участь не только крестьян Поволжья, там решается судьба всей трудовой России… Если ты не поможешь этим летом стать поволжскому крестьянину на ноги, то и в твоей беде ждать тебе помощи будет неоткуда» (ГАРФ, Ф.1064, оп.4, д.56, лл.100,107).
Развернулась широкая кампания по сбору пожертвований среди населения, которому предлагалось добровольно отчислять не менее 1% с урожая в фонд голодающим, полностью выплатив при этом продналог и семенную ссуду. Кампания наглядно продемонстрировала подлинное проявление братской взаимопомощи и солидарности. Татарская секция Иркутского губкома партии в феврале 1922 г. собрала 8 млн. 500 тыс. рублей и значительное количество продовольствия.
Распространенной формой помощи голодающим стали платные концерты и спектакли. Татаро-казахская секция Каинского укома партии Новониколаевской губернии провела в сентябре-октябре 1921 г. ряд спектаклей, интернациональный концерт-митинг, чистый сбор с которых составил 195 тыс. рублей и был перечислен.на закупку продовольствия (ГАНО. Ф.П-13, оп.1, д.953, лл.30-32.) Особенно успешно работали в этом направлении в Енисейской губернии, где спектаклями и концертами было охвачено большинство национальных деревень и аулов. Широко использовалась наглядная агитация. Во всех уездах Новониколавской губернии к апрелю 1922 г. были организованы передвижные выставки и витрины с материалами о голоде в стране, которые посмотрели тысячи людей. ( ГАНО, Ф.П-10, оп.1, д.955, л.2).
Посланные на места инструкторы национальных секций сумели развернуть широкую агитацию в помощь голодающим. Этот вопрос стал главным в повестке дня проходивших повсюду сходов, беспартийных конференций и собраний. Многонациональное население Сибири постоянно информировалось о происходящей ситуации в районах бедствия. Алтайский губком РКП(б) выпустил ряд обращений с просьбой помочь: «Сытые, слышите ли вы следы отчаяния и слезы скорби матерей и детей. Отзовитесь. Нужна немедленная помощь. Крестьянин и рабочий Алтая, что Вы сделали для спасения Поволжья. 22-х миллионное население Поволжья голодает. Люди едят глину, перемалывают кости павших животных и из этого пекут хлеб. Помощь должна быть удесятерена. Она должна стать постоянной и обязательной. Иначе неизбежно вымирание миллионов и превращение Поволжья из житницы России в мертвую пустыню». (ГАРФ, Ф.1064. оп.5. д.51 лл.36,37).
Движение в помощь голодающим стало, по существу, общенародным делом. На всем пути следования эвакуированных и беженских масс, в основном в крупных городах и железнодорожных узлах, создавались пункты питания и медико-санитарного обслуживания, изыскивались необходимые дополнительные помещения для постоя. Татарская комиссия «помгола» в Томске открыла специальный дом для приема голодающих. который ежедневно обслуживал до 70 человек. (Известия Томского губкома РКП(б). 1922. №15, С.24.) В Омской губернии было открыто два дома, в которые было устроено 70 детей, В Новониколаевске устроено 8 спектаклей, сбор с которых составил 5.5 млн. в денежных знаках 1922 г. В Иркутской губернии успешно работал татарский детдом на 50 человек детей (ГАНО. Ф.П-1.Оп.1 Д.1311. Л.6).
Особое внимание уделялось спасению детей. Наиболее распространенной формой помощи детям являлась их централизованная эвакуация из охваченных голодом районов в местности, благополучные в смысле урожая. 10 августа 1921 г. Пленум ЦК Помгола принял решение начать эвакуацию детей в Сибирь в первую очередь из Саратовской, Симбирской, Самарской губерний и Татарской республики. (ГАРФ, Ф.1318, оп.1, д. 185, л.100)) В общей сложности в Сибирь было вывезено более 30 тыс. детей (Жизнь Сибири, 1922, № 3, С.66.)
С осени 1921 г. в Сибирь стали прибывать первые эшелоны и санитарные поезда с детьми, среди которых было много представителей национальных меньшинств. Их надо было принять, разместить, одеть и накормить. Первая партия эвакуированных была отправлена в Бийск. В сопроводительном послании говорилось: «Готовьтесь к встрече еще 550 детей. Спешите с дальнейшей посылкой детей до наступления распутицы». В другой телеграмме, отправленной на имя Томского губернского отдела народного образования, сообщалось: «15 октября 1921 г. санпоезд номер 1044 отправлен Семипалатинск. На днях будет направлен номер 213. Количество детей 450. Выходе будет сообщено особо. Дети раздеты». ( ГАНО, Ф. 1053, оп.1, д.367, л.21, 53.)
В ноябре 1921 г. татаро-киргизская секция Сиббюро ЦК на своем заседании рассматривала вопрос о помощи детям и приняла решение «выявить максимум энергии по устройству голодающих детей». В Новониколаевской губернии было размещено свыше 3 тыс. детей, в Томской – 730, в Омской – свыше 2 тыс. (ЦДНИТО, Ф.1, оп.1, д. 730, л.17; Чижов И.Г. Учащихся трудящихся Томской губернии в борьбе с голодом в 1921- 1922 гг. // Деятельность партийных организаций Западной Сибири в период восстановления народного хозяйства. 1920- 1925 гг. – Новосибирск.- 1965. –С.25). Татарская секция Иркутского губкома партии, приняв положенное ей по плану эвакуации количество детей и обеспечив их самым необходимым, в октябре 1921 г. ходатайствовала перед татаро-киргизской секцией Сиббюро ЦК о присылке им дополнительного контингента детей. Вскоре в Иркутск был отправлен санитарный поезд, в котором находилось более 300 детей из Башкирии (ЦХДНИИО, Ф.1, оп.1, д.923, л.35).
На средства трудящихся открывались детские дома для эвакуированных детей, где велось обучение грамоте и различным видам ручного труда. Только в Иркутской губернии было организовано 7 детских домов для детей татар и башкир, прибывших из Поволжья. (ЦХДНИИО, Ф.1, оп.1, д. 1344, л.22).
В конечном счете голод был побежден. За период с июня 1921 г. по 1 февраля 1922 г. было собрано средств на сумму до 4 млрд. рублей в денежных знаках 1922 г., отправлено 225 вагонов продовольственных грузов. Уже к марту 1921 г. из Сибири в губернии, подвергшиеся страшному бедствию, было отгружено 4 млн. 136 тыс. пудов семенного зерна (Сибирский революционный комитет . Авг. 1919 – дек. 1925 гг. – Сб. документов. – Новосибирск.- 1959.- С.338.). Только в Татарскую АССР, судя по отчету Сибревкома за 1922 год, было отправлено 17 тысяч пудов хлеба, 5 тыс. овощей, перечислено 116 млн. 500 тыс. рублей (ГАРФ, Ф.1064. оп.2, д.195. лл.3-6.). В общей сложности с начала компании по борьбе с голодом по 3 ноября 1922 г. из Сибири было отправлено в Татарскую республику 22 вагона продовольственных грузов (ГАРФ, Ф.1064. оп.2 д. 195. Л.10). Татарская АССР получила на льготных условиях 140 тысяч рублей ссуды на закупку лошадей из Сибири. Удалось завести 31 тыс. лошадей. Постепенно стало восстанавливаться поголовье мелкого и крупного рогатого скота. (Рашитов Ф.А. Указ соч.- С.229). К 15 марта 1922 г. Сибирь обеспечила досрочный сбор продовольственного налога. ВЦИК страны выразил за это благодарность сибирякам. Третья сессия ЦИК Татарской АССР обратилась ко всем тем, кто помогал им с такими словами: «В дни тяжелых, неописуемо страшных бедствий ваша братская помощь укрепляет наши слабеющие силы и ободряет нас. Ничто не способно дать столько доброты, энергии, как эта помощь. Мы в нее верили, и она пришла». (Жизнь национальностей, 1922, 15 июня).
Экономическое положение татарского населения Сибири в течение 1920- 1925 г. было достаточно тяжелым. Практически полное прекращение производства сельскохозяйственных орудий и инвентаря, продразверстка и неурожаи 1921-1922 гг. углубляли разруху. По- прежнему, преобладающей формой сельскохозяйственного производства среди татар являлись единоличные хозяйства.
В первые годы НЭПа в национальных деревнях, впрочем, как и в русских, шел процесс социальной дифференциации крестьянства. В 1920-1921 гг. крестьянство начало активно выражать свое недовольство экономической политикой Советской власти, свертыванием товарно-денежных отношений, рынка, кооперации, попытками навязывания коллективных форм хозяйствования. Социальная практика, порожденная экстремальными условиями гражданской войны, затрудняла решение сложнейшей проблемы о формах и способах сочетания частно-хозяйственного интереса крестьянства с интересами государства. Военно-коммунистическая идеология и практика дня рассматривали кооперацию, унаследованную от прошлого, как «капиталистическое зло», которое подлежит искоренению, ибо «кооперация живет и умирает вместе с капиталистическим прошлым» (Борьба течений в новой кооперации.-М.-1921.-С.24). В рамках этой догмы многие коммунисты –радикалы рассматривали кооперацию как промежуточную, переходную форму организации всего населения в производственно-потребительские коммуны, в рамках которых предполагалось осуществить бестоварный обмен. На практике это обернулось массовым огосударствлением кооперативов, превращение их в придаток органов Наркомпрода.
Переход от продразверстки к продналогу уже спустя короткое время дал первые положительные результаты. Одновременно крестьянину становилось ясно, что в одиночку ему развивать хозяйство трудно. Ибо по мере роста производительных сил деревни, углубленного общественного и внутриотраслевого разделения труда объективно вызревала необходимость его кооперирования. В первую очередь возникла потребность в таких формах объединения, которые бы обеспечивали крестьянам сбыт их продукции, кредитование, закупку продовольственных товаров. Вместе с тем сбытоснабженческая и кредитная кооперация создали основу для развития простейших форм производственных кооперативов: различного рода товариществ, сельхозартелей, коммун.
Сибревком еще в конце 1919 г. обратился к крестьянству Сибири с призывом «объединяться в товарищества, артели, трудовые коммуны для ведения хозяйства сообща» и обещал оказывать повсеместную помощь в этом почине (Советская Сибирь, 1919, 28 ноября). Идеи кооперации заняли значительное место в повестке дня многочисленных собраний и беспартийных конференций. В свою очередь, актив, работающий среди мусульманских народов, стремился полнее разобраться в сложной проблематике кооперативного вопроса, прежде чем выносить его на обсуждение населения. В отличии от «западных» национальностей, здесь дело обстояло значительно сложнее. Однако и здесь были сделаны первые шаги. В татарские деревни и казахские аулы Омской губернии уже к лету 1920 г. были посланы передвижные лавки местного кооператива «Бирлик», распределявшего среди населения необходимые товары. (Советская Сибирь. 1920, 14 мая). В 1922 году в Мариинском уезде Томской губернии инструкторами татарской секции губкома РКП(б) были созданы 14 кустарных сбытовых артелей среди мусульман. ( Известия Томского губкома РКП(б) ,1922, № 15, С.24)
Перестройство сельского хозяйства по социалистическому образцу настоятельно требовало приступить к созданию коллективных хозяйств – «высшей формы» производственного кооперирования крестьянства. Резолюция 8-го съезда РКП(б) «Об отношению к среднему крестьянству», написанная В.И.Лениным, определяла формы объединения крестьян: различного рода товарищества, сельхозартели, коммуны с вовлечением в них средних крестьян. (КПСС в резолюциях и решениях….Т.2, -С.78).
Среди различных форм объединения индивидуальных хозяйств на первый план вышла коммуна, насаждаемая сверху. Преобладала утопическая идея максимального обобществления средств производства, Высланные на места для агитации и пропаганды партийные работники часто становились организаторами первых коммун. Большинство из них просуществовали недолго, а причины их распада были типичными для рассматриваемого времени. С одной стороны, лозунги «военного коммунизма» в условиях НЭПа вошли в противоречие с законами экономического развития. С другой, развалу коммуны способствовало грубое администрирование советских чиновников.
Организация коллективных хозяйств среди мусульманского населения Сибири в первой половине 1920-х гг. не получила широкого распространения, что во многом объяснялось их ментальностью. Однако и здесь появлялись первые ростки нового. Татаро-казахская секция Енисейского губкома РКП(б) в течение 1921 г. создала три сельхозартели в селах Грязная Кирза, Отрадное и в Каменно-Горновском участке Красноярского уезда, а также артель по разработке леса в Балайской волости. (ГАНО, Ф.П-1, оп.1, д.1347, л.40).
Добавить комментарий