Югский язык. Мертвый, относится к енисейским языкам (кетско-югская група). В досов. период Ю. я. считался диалектом енисейско-остяцкого яз., затем вплоть до сер. 1960-х гг. – сымским диалектом кетского яз., включавшего еще и имбатский диалект. Позднее были выявлены опред. различия между этими диалектами, позволившие считать язык сымских кетов самостоят., названным югским (от кет. jugEn «юги», отмечено также юг. d’u?k/d’ugn «юг»). Однако эти различия касаются в осн. фонетики и лексики.
Ю. я. – агглютинативный, с использованием префиксации в системе глагола и суффиксации в системе имени, присутствуют элементы инфиксации и инкорпорации. В отличие от языков Сиб. региона, характеризуется отсутствием сингармонизма, наличием слоговой акцентуации односложных слов, категории граммат. класса (рода) имени существительного (муж., жен., вещный), большого числа продуктивных и непродуктивных способов образования форм мн. ч. имени, полиперсонального (субъектно-объектного) спряжения глагола. Субъект.-объект. показатели согласуются с субъект. и объект. именными группами по категориям лица, числа и класса. Лицо и число субъекта выражаются отд. глагол. показателями: показатели лица, в 3-м л. и класса занимают левую крайнюю позицию в словоформе, а числа – правую. Т. о., как и в кетском яз., но в отличие от коттского, субъект. показатели префигируются. Спряжение характеризуется значит. сложностью, обусловленной наличием неск. парадигматич. рядов (серий) субъект.-объект. показателей, функцион. противопоставление к-рых до сих пор не получило убедительного объяснения. Отсутствует формальное противопоставление позиционных падежей – именит. и винит. Синтаксис характеризуется преим. номинативным строем, хотя отмечаются остаточные явления эргативного и активного. В противоположность кет. яз., в Ю. я. практически не встречаются случаи использования в кач-ве скреп в составе сложного предложения служеб. слов, формально совпадающих с падежными показателями и послелогами. Связь частей сложного предложения осуществляется либо асиндетически (посредством интонации), либо с помощью союзных слов, восходящих к наречиям, а также союзов, заимствованных из рус. яз. В Ю. я. имеются заимствования из селькупского яз., немного из тюркских и в значит. кол-ве из рус. яз. Наддиалект. формы не отмечены. Письменность отсутствует.
Ю. я. ранее был распространен по течению Енисея от Енисейска на юге до с. Ворогова на севере. Имеются сведения, что в прошлом юги проживали также в верховье Кети и контактировали с пумпоколами. В кон. 1960-х гг. оставалось 5–6 чел., владевших в полной мере Ю.я. К кон. XX в. насчитывалось 15–20 югов, к-рые проживали в селах Ярцево и Ворогово, однако родным яз. не пользовались. По данным переписи 2002, числ. лиц, относящих себя к югам, возросла до 119 чел.; никто из них не владеет Ю. я.
Лит.: Castrén M.A. Versuch einer Jenissei-Ostjakischen und kottischen Sprachlehre nebst Wörterverzeichnissen aus den genannten Sprachen. St. Petersburg, 1858; Крейнович Е.А. Об изучении языка сымских кетов // Вопр. языкознания. 1969. № 2; Он же. Кетский язык // Языки Азии и Африки. М., 1979. Т. 3; Werner H. Zur Typologie der Jenissej-Sprachen. Wiesbaden, 1995; Палеоазиатские языки. М., 1997 (Языки мира); Аксянова Г.А., Алексеенко Е.А. Кеты: Общие сведения // Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М., 2005.
С.С. Буторин