Ее предтечей можно считать очерки и статьи в первых сиб. периодич. изд. XVIII в. («Иртыш, превращающийся в Ипокрену», «Исторический журнал», «Библиотека ученая...»), пропагандировавшие эстетич. и литературовед. знания.
С развитием сиб. краеведения в 1810 - 1830-х как своеобразной формы регионального самосознания начали вырабатываться и приемы критич. мышления. От пропаганды мест. материала, поиска способов его подачи в «Сиб. вестнике» Г.И. Спасского через формирование принципов критич. мышления в трудах П.А. Словцова, А.П. Степанова, Н.С. Щукина и др. процесс шел к теоретич.-критич. обоснованию явления в рец. Н.А. Полевого на стр. «Московского телеграф». В критике сиб. краеведения наблюдается новое отношение к историч. материалу. Ярким примером тому может служить полемика Г.И. Спасского и П.А. Словцова по поводу историч. достоверности «Сиб. летописи». В основе критики сиб. краеведения лежало историч. мышление, которое было частью и продолжением обще-рус. лит. процесса. Не случайно П.А. Словцов, задаваясь вопросом о соотношении сиб. и общерус., приходит к заключению, что «история сибирская есть добавка к русской» («Историч. обозрение Сибири», 2, IV).
Создателями и виднейшими представителями лит. критики в Сибири были Н.М. Ядринцев и Г.Н. Потанин. Ход ее развития во многом определяли их воззрения на лит-ру Сибири, которая являлась главным объектом внимания и забот областнич. критики. Они очертили весь круг ее проблем, выработали основные критерии худ. оценок. А в 1870-е Ядринцев и Потанин попытались даже создать своеобразную теорию сиб. лит-ры. В 1876 Потанин пишет статью «Роман и рассказ в Сибири», ставшую своего рода программой областнич. критики Сибири. Во главу угла автор ставит обществ. роль лит-ры, в которой областники виде-ли орудие борьбы, и мысль о необходимости служения мест. нуждам и интересам, «местному обществу» и поднимать «местные вопросы». При этом гл. внимание писателя должно было уделяться нар. жизни, а целью его деятельности могло стать лишь нар. благо. Лидеры областничества, и прежде всего Потанин, видели сиб. лит-ру в рамках «культурного сепаратизма», настаивали на ее саморазвитии, считали, что нужно быть готовым к скромной роли провинциального писателя, к тому, что произведения сиб. лит-ры будут иметь значение только в Сибири и не пользоваться успехом за ее пределами. Что касается путей худ. развития, то областнич. критика видела сиб. лит-ру на реалистич. пути, но гл. требованием при этом являлась необходимость пристального изучения жизни Сибири. Принципиальное значение в эстетической программе областников имело их стремление к целостному представлению о лит. процессе в Сибири. Лит.-критич. трибуной для Потанина и Ядринцева в 1870-х была иркутская газ. «Сибирь».
В 1880-е начинается новый пери-од лит.-критич. деятельности Ядринцева и Потанина, связанный с выходом газ. «Вост. обозрение». Их теории проходят серьезную проверку практикой. В 1885 в «Литературном сборнике» (прилож. к «Вост. обозрению») Ядринцев публ. статьи «Начало печати в Сибири», «Судьба сибирской поэзии и старинные поэты Сибири», а также ряд др. своих критич. произведений, продолжающих линию историко-лит. изысканий, начатую в кн. «Сибирь как колония» и развивающих концепцию взаимоотношений «местных черт характера» и сиб. лит-ры. Обращаясь к текущей лит. жизни Сибири, Ядринцев в историко-лит. статьях сформулировал и некоторые принципы ее стр-ва. Сиб. лит., по его мнению, находилась в 1880-е на пути становления. Реалистич. по своей сути, она должна не только удовлетворять дух. запросы мест. населения - ее миссия гораздо ответственнее, а содержание глубже. Она, по мысли Ядринцева, в первую очередь - залог самосознания сибиряков и призвана на деле осуществлять идею «культурного сепаратизма», воздействовать «на умы». Но обособление сиб. лит-ры должно проходить не только по линии «сибирских мотивов». Для ее создания необходимо особое «чувство Сибири», которым, по убеждению Ядринцева, не могут обладать «пришлые литераторы». Поэтому авторы-сибиряки призваны отражать не только культурно-историч. своеобразие Сибири и этнографич. тип мест. населения, но и саму «идею» края. Развитие сиб. лит-ры мыслилось Ядринцевым в тесной связи с совершенствованием мест. периодич. печати и изд. дела.
Большую роль в развитии лит.-критич. мысли Сибири сыграло «Во-сточное обозрение». Примечательно, что областнич. направление, за-данное газ. ее основателем и наложившее свой отпечаток на все публ. здесь материалы, менее всего отразилось на критич. отделе, что связано с авторским составом (преимущ. ссыльные с их «ценралистским» дух. складом). И все-таки на-лета областничества критики газ. не избежали, особенно в обозрениях совр. лит-ры. Не обходили авторы «Восточного обозрения» вниманием рус. классику. В актуальности классич. героев для совр. рос. окраин видели они какое-то особое «областное значение». Ближе всех из рус. классиков сибирякам был Н.А. Некрасов. Отношение к нему - яркий показатель того, что для «Восточного обозрения» гражданское содержание творчества писателя является главным в его оценке. Материалы об общерус. лит-ре делились здесь на юбилейные, приуроченные к какой-нибудь дате, и текущие, посвящ. произведениям, опубл. в столич. ж. Все 23 года существования этой газ. её лит. обозреватели - разных поколений и волн полит. ссылки - руководствовались в лит. взглядах идеалами рев.-демократич. критики, и в целом критика на стр. газ. также носила демократич. характер. Генеральная линия критики «Восточного обозрения» была выражена словами одного из ведущих критич. раздела газ. П.Ф. Якубовича, призывавшего «держаться лучших заветов», оставленных Белинским, Добролюбовым, Чернышевским.
В кон. XIX - нач. XX вв. широко развернулась лит.-критич. деятельность В.Г. Короленко, ставшего в 1900 во главе ж. «Русское богатство». Благодаря Короленко и ряду его сотрудников, прошедших через сиб. ссылку, ж. был тесно связан с Сибирью, способствовал ознакомлению широкого круга читателей с сиб. лит-рой и ее популяризации. Короленко внимательно и даже ревностно относился ко всему, что писалось о Сибири, и сам активно участвовал в ее лит. жизни, оказывая плодотворное влияние на развитие лит. процесса края. Сохранились его высказывания о писателях, так или иначе связанных с Сибирью: Н. Гарине-Михайловском, М. Загоскине, В. Михееве, И. Федорове-Омулевском, Г. Успенском. Н. Чернышевском и др. Внимание и любовь к Сибири не исключали принципиального и строгого подхода Короленко к оценке творчества писателей-сибиряков с т. зр. мастерства, идейной и худ. значимости произведения. Критич. отзывы Короленко благотворно влияли на идейно-худ. формирование С. Елпатьевского, В. Богораза-Тана, Ф. Кона, В. Серошевского, П. Якубовича-Мельшина, Вяч. Шишкова и др. более молодых авторов. Под его воздействием развивались сиб. писатели А. Новоселов, Г. Гребенщиков, И. Гольдберг. Для всех них важнейшим ориентиром в лит. работе стала подкрепленная собств. творч. практикой (циклы «Сиб. рассказов») убежденность Короленко в том, что ни сиб. экзо-тика, ни драматичность ситуации, ни густой этнографизм не могут подменить худ. мастерства, профессионального умения в построении сюжета и композиции произведения.
Развитие лит. критики в Сибири предсов. периода (до 1917) было связано в первую очередь с возникшим на волне обществ. подъема, вызванного Первой рус. революцией, нового лит. движения «Молодая литература Сибири» (см. - «Молодая литература Сибири»). Организующим нач. в нем был Г. Гребенщиков, но, по свидетельству современников, рядом с ним безусловно можно было поставить П. Казанского (см. Казанский Порфирий Алексеевич), лит.-критич. деятельность которого «имела руководящее направление». Еще до того, как феномен «Молодой литературы Сибири» был оценен в столич. прессе, критич. статьи в сиб. периодике Казанского способствовали пониманию сиб. реалистами своей обществ. значимости. Как лит. критик он од-ним из первых взялся за определение специфики сиб. лит-ры и оценку текущего лит. процесса. Его эстетич. идеал восходил к рев.-демократич. традиции активного взаимодействия искусства и действительности. Казанский творчество писателя соотносил с обществ. потребностями, в числе которых для Сибири, по его мнению, была и сама лит-ра как выражение дух. сил пробуждающейся окраины России. Зарождающаяся же вместе с лит-рой сиб. критика стремилась помочь в «осознании сибирского через художество» (Н. Насимович-Чужак). Для этого надо было определить само содержание «сибирского мотива» как своеобразной лит. традиции общенац. культуры. И в программной статье «От Омулевского до наших дней», прослеживая за-рождение и эволюцию сиб. лит. традиции в поэзии вместе со становлением самого лит. процесса в Сибири, Казанский это делает. В его обо-сновании сиб. лит. традиция - прежде всего тематическая общность поэтов своего края, берущих от Сибири «мотивы и краски».
В истории лит. движения в Сибири предсов. периода значительна роль Н. Насимовича-Чужака (см. Насимович-Чужак Николай Федорович), сосланного в 1906 в Иркутскую губ. В годы ссылки писал он о творчестве Н. Некрасова, А. Чехова, М. Горького, Л. Андреева и др., пристально следил за совр. сиб. лит-рой, наступательно и бескомпромиссно выступал против областничества, создал ряд теоретич. работ, в которых обнаруживал диалектич. подход к иск-ву и приверженность позициям марксистской эсте-тики, что подтверждается, в частности, одной из лучших его теоретич. работ «К эстетике марксизма». Лит.-критич. работу Н.-Чужак вел и в послерев. годы. В 1920 вместе с группой поэтов он создает во Владивостоке лит.-худ. группу «Творчество» (см. «Творчество»), занимающуюся поисками новых форм иск-ва, и пишет ряд статей - «Какое искусство ближе пролетариату?», «Пролетарская культура», «Осознание через искусство» и др., в которых стремится обосновать необходимость создания иск-ва победившего пролетариата. Но поиски эти в итоге привели Н.-Чужака к футуризму. С 1923 Н.-Чужак жил в Москве, где примкнул к Лефу, а становление лит. критики Сибири сов. связано уже с другими именами и творч. объединениями.
Заметную роль в становлении лит. критики Сибири в нач. 1920-х сыграл ж. «Красные зори». В его критико-библиогр. отделе, который вел А. Вечерний, публ. статьи и рец. о новинках лит-ры и иск-ва. Но подлинным центром лит. и культ. жизни Сибири становился др. ж. - «Сиб. огни». Именно с его деятельностью будет связано на долгие годы и дальнейшее развитие лит. критики региона. В полемич., исследовательских, теоретич. статьях сиб. критиков ставились проблемы новой лит-ры, которые соотносились с потребностями социалистич. эпохи, обсуждались чрезвычайно важные концепции иск-ва и еще не сформировавшиеся худ.-эстетич. взгляды нового общ-ва. Перед критикой встала нелегкая задача при анализе текущей лит-ры ответить на остро поставленные культ. революцией вопросы: что считать нормой в иск-ве, что называть традиц., а что новаторским, ка-кие произведения выделить из лит. потока и как оценить их эстетич. И социальную ценность. Трудность усугублялась политизацией иск-ва в поревол. гг., что вело к резкому росту идеологич. и социального фактора лит.-худ. критики, и на пер-вый план часто выступала не эстетич., а социологич. сторона.
Критике ж. «Сиб. огни» в целом удалось избежать этого перекоса. И в первую очередь благодаря В. Правдухину (см. Правдухин Валериан Павлович) - активному деятелю лит. процесса Сибири нач. 1920-х, ведущему критику и теоретику, во многом определившему направленность лит. критики Сибири. В своих статьях он требовал от писателей глубо-кого проникновения в сущность обществ. явлений, освещения особенностей жизни послерев. времени, умел поставить важнейшие вопросы лит. движения тех лет. «Сиб. огни» стали для Правдухина творч. трибуной, с которой он в статьях «В борьбе за новое искусство», «Литература о революции и революционная литература», «Литературные течения современности», «Сибирские поэты современности» и др. отстаивал идейность и социальную значимость иск-ва, видел в лит-ре «сильное революционное оружие» и «агитационную мощь». Вместе с тем высоко оценивал Правдухин реалистич. и гуманистич. традиции рус. классики как фундамента нового иск-ва и горячо их отстаивал. Хотя выступал резко против натуралистич. тенденций. Говоря о социальности лит-ры, ее неразрывной связи с совр. действительностью, Правду-хин искал в творчестве писателей-современников «живых капель будущего», умения «сочетать временное с вечным». Правдухин был в 1920-х одним из немногих критиков, у кого знание эстетич. законов сочеталось с пониманием историч. закономерностей и тенденций обществ. развития. При отражении самых важных и злободневных социальных проблем лит-ра, по его мнению, должна оставаться в рамках необходимой художественности. Отсюда закономерно, что, развивая традиции рев.-демократич. критики, Правду-хин настаивал на необходимости критики синтетической. Размышляя о задачах и принципах новой критики, неотъемлемой части молодой сов. лит-ры, Правдухин приходил к выводу, что ее «в наших журналах нет» («.писателю надо умереть, чтобы на свет появилась беспристрастная и небоязливая оценка его творчества»). Однако его собств. лит.-критич. практика и работа критич. отдела ж. «Сиб. огни» это утверждение опровергает. Критич. статьи и рец., публ. на стр. ж. в 1920-х, проникнуты духом заинтересованности в судьбе лит-ры и прежде всего лит-ры Сибири. И далеко не каждое произведение о Сибири или созданное сиб. авторами вызывало одобрение у критиков «Сиб. огней».
Критику ж. отличало жанровое многообразие: обзоры лит-ры, проблемные статьи, лит. портреты, рец., отзывы, аннотации и объявления о новых кн. и т. д. и даже критика на критику. Регулярно обозревали «Сиб. огни» текущую лит. периодику (ж. и альманахи), знакомя читателей с новинками. Ж. очень быстро реагировал на многочисленную. лит. продукцию, выходившую в центр. и периферийных изд-вах, демонстрируя сочетание почти газ. оперативности и основательной журнальной содержательности. Оперативность отклика не снижала его концептуальности, живой соотнесенности с текущим лит. процессом. Важно и то, что «Сиб. огни» с первых своих шагов не замыкались в узкорегиональных рамках. Необходимость сочетания сиб., специфического с общезначимым стала основным принципом работы ж. Поэтому не случайно появление в лит.-критич. разделе «Сиб. огней» статей и исследований о В. Белинском, А. Островском, В. Короленко, Ф. Достоевском, Р. Ролане и др., что станет прочной традицией ж. Серьезнейшее внимание критикой «Сиб. огней» уделялось выявлению рост-ков новой рев. лит-ры, «молодой и зеленой поросли, которая поднимается вокруг журнала» (В. Зазубрин). Частью критич. раздела ж. была постоянная рубрика «Трибуна читателя». Живой голос читателя был не-обходимым компонентом лит. процесса. Об этом же свидетельство-вали и «Топоровские чтения» новинок худ. лит-ры, их обсуждение сиб. крестьянами (см. Топоров Адриан Митрофанович).
В 1920-х отряд критиков в Сибири был немногочислен. Кроме В. Прав-духина, - М. Азадовский, Г. Круссер, Я. Браун, Б. Жеребцов, П. Комаров, В. Вегман. - вот немногие его профессиональные представители. Большую роль сыграл тот факт, что на критич. поприще зачастую выступали ведущие писатели Сибири тех лет: В. Зазубрин, Л. Сейфуллина, К. Урманов, Г. Павлов. Особенно часто и последовательно в роли критиков выступали Г. Вяткин, В. Итин. Это обеспечило своевременность отзывов, более тесную связь с текущим лит. процессом и наложило особый отпечаток на стиль и манеру работы критиков, на развитие профессиональной критики региона.
В кон. 1920-х - нач. 1930-х сов. лит-ру раздирала групповая борьба, которая нашла свое отражение и в лит. критике. Главное же место в лит. жизни страны занимала в те годы рапповская критика с ее вульгарно-социологич. подходом к явлениям лит-ры и иск-ва и пренебрежением к их внутренним законам. Вспышки «групповщины» не обошли и Сибирь, особенно ярко проявившись в противостоянии СибАПП, группы «Настоящее», с одной стороны, и ССП, «Сиб. огней» - с другой. (См. ст. Сибирская ассоциация пролетарских писателей, «Настоящее»). На примере этого противоборства хорошо видно, что вульгализаторские методы утверждения «нового», «революционного», «пролетарского» иск-ва доходили подчас до лит. экстремизма. Ниспровергая лит. традиции, абсолютизируя лит-ру факта и журналистские жанры, «сиб. рапповцы» и их союзники «настоященцы» объявили худ. лит-ру вообще не нужной и чуждой пролетариату, «реакционной по своей природе». В результате лит. борьбы ряд видных деятелей лит-ры (В. Зазубрин, М. Басов и др.) вынуждены были покинуть Новосибирск, а ж. «Сиб. огни» в конце 1920-х стал органом СибАПП и возглавил его «правоверный» «рапповец» А. Высоцкий (см. Высоцкий Анатолий Васильевич).
Он сыграл немалую роль в лит. движении Сибири. И далеко не всегда позитивную. С его именем связано немало вульгаризаторских перегибов. Так, своими лит.-критич. суждениями он поддерживал и укреплял лефовский лозунг о «раз-рушении эстетики» и утилитарно-прагматич. рапповскую установку «служения» лит-ры народу с требованием непосредственного решения производственных задач в самой лит-ре. В статьях и выступлениях Высоцкого призывы к такому «служению» иск-ва общ-ву возведены в степень лит.-худ. концепции. Был апологетом «ударничества» в лит-ре, которое преподносил как спасительную силу и беспроигрышный способ создания «большого искусства». Это привело к тому, что стр. руководимого им ж. заполнили серые, беспомощные лит. поделки. Но Высоцкий при этом продолжал утверждать, что «с появлением в журнале произведений рабочих-призывников «Сибирские огни» делают поворот в сторону отображения основных моментов социалистического строительства».
Несмотря на крайние формы про-явления, групповая борьба и в цент-ре, и на местах была пронизана об-щей мыслью о выработке единого для всей сов. лит-ры, организующего и мобилизующего, реального худ. творч. метода. Другое дело, что не было единства в самом его понимании. Подтверждают это и лит.-критич. и литературовед. дискуссии того времени. Так, проблема творч. метода стала предметом бурной полемики, завязавшейся на стр. «Сиб. огней» в 1930 - 1931. Открылась она статьей В. Вихлянцева «Заметки о творческом методе», оппонентами которого стали П. Запорожский, Н. Кудрявцев, Г. Павлов. Завершал диспут также Вихлянцев. Его статьи захватывают полемич. страстностью, но и обнаруживают в авторе серьезного эрудированного критика, пытающегося честно разобраться в сложной расстановке лит. сил и выработать взгляд, не зависящий от случайного воздействия или конъюнктуры. Вихлянцеву удалось воспроизвести сложный спектр разнообразных и противореч. мнений о принципах изображения в совр. лит-ре. На при-мере этой дискуссии видно, как, продираясь сквозь заторы полемич. перехлестов, приходило осознание того, что в определении нового творч. метода необходимо руководствоваться реальным лит. опытом и живой худ. практикой.
Известное постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 «О перестройке литературно-художественных организаций» положило конец лит. распрям. Состоявшийся в 1934 I Съезд СП СССР официально утвердил новый метод, дав ему название «социалистический реализм», который на многие десятилетия будет становым хребтом сов. лит-ры. Писатели объединились для решения общих задач. «Сиб. огни» стали органом Зап.-сиб. оргкомитета ССП, возглавил его В. Итин. Изменились тональность и х-р критики. Это хорошо видно по двум редакционным статьям, опубл. с интервалом в год. Если в январе 1932 Высоцкий, подводя итоги 10-летней работы ж., ратовал за доведение лит. борьбы до победного конца, то Итин настаивал уже на прекращении борьбы и сплочении писателей. Объединение разрозненных творч. сил, создание единой методологич. основы для их деятельности и лит.-критич. оценки сделало лит. процесс достаточно предсказуемым и управляемым и значит. упростило работу лит. критики. Вооруженная четко прописанными идейно-худ. параметрами, главное внимание она теперь сосредоточила на соответствии им лит. продукции и на том, как отражают писатели происходящие в стране масштабные соцально-эконом. пре-образования. Эстетич. функции критики отодвинулись на задний план. Все это отчетливо просматривается и в публикациях лит.-критич. раздела ж. «Сиб. огни», по-прежнему остававшемся лит. зеркалом Сибири.
Весьма интересен был критико-библиогр. отдел ж. «Красные зори».
Литературоведение и лит. критика 1920 - 1930-х тесно связаны с именем выдающегося ученого М.К. Азадовского (см. Азадовский Марк Константинович), который внес большой вклад в разработку истории рус. лит-ры Сибири. Он первый создал цельный очерк о ней, первый сформулировал само понятие «литература сибирская», определил этапы ее развития и впервые широко в методологич. и теоретич. плане поставил вопрос об изучении лит-ры Сибири, включившись сам в практич. разработку ее проблем. После Н.М. Ядринцева в Сибири не было литературоведа значительнее, чем М.К. Азадовский.
В первое десятилетие после ВОВ перед сов. писателями остро встали сложные проблемы матер. и дух. жизни. Лит-ра Сибири не осталась от них в стороне. Работа сиб. писателей этого времени была отмечена стремлением к овладению новым жизненным материалом и активостью жанровых поисков. Военная тема в их творчестве переплеталась с современной, историческая, связанная гл. образом с событиями Гражданской войны, - с темой нац. окраин. Среди лит. жанров выдвинулся роман, хотя весьма интенсивно развивались и поэтич., и драматургич. формы. Но характерно послевоенное десятилетие для сиб. писателей и значит. подчас худ. издержками. Все это давало богатую пищу для критич. осмысления. И лит. процесс Сибири послевоенного десятилетия, и творчество отдельных писателей-сибиряков свое отражение в литературоведении и критике действительно находили. Хотя не всегда оно было достаточно точным, глубоким и объективным, не всегда адекватным. Чрезмерное внимание уделялось социально-полит. кругозору писателя в ущерб его худ. мастерству, а критич. замечания зачастую сводилось к репликам типа «автор не отразил», «не охватил», «упустил», «не разъяснил» и т. д. Впрочем, такой подход к оценке лит. явлений был вполне в русле общей тенденции сов. критики того периода. Встречалось в работах сиб. критиков и немало верных, точных, глубоких наблюдений.
В лит. критике Сибири послевоенного десятилетия началась смена поколений. Еще работали такие критики старшего поколения, как А. Высоцкий или С. Кожевников, но уже все уверенней заявляли о себе А. Абрамович, Б. Рясенцев, В. Трушкин, Н. Яновский. Делали первые шаги на критич. поприще Е. Беленький, А. Никульков, Л. Баландин. Продолжилась возникшая в 1920-х традиция широкого привлечения к лит.-критич. деятельности работни-ков вузов и др. науч. учреждений. Науч. среда стала гл. поставщиком лит.-критич. кадров. По-прежнему активно выступали в роли критиков писатели (А. Коптелов, Г. Марков, Г. Кунгуров, М. Сергеев и др.). Послевоенное десятилетие для лит. критики Сибири было характерно так-же заметным усилением ее «децентрализации». Оставаясь главным средоточием лит.-критич. сил, «Сиб. огни» были теперь далеко не единственным местом их приложения, чему способствовало появление (или возрождение) в 1950-х целого ряда обл. и региональных лит.-худ. ж. и альманахов, активно печатавших мест. авторов. Так, прочное ядро литературоведов и критиков сплотилось вокруг иркутского альманаха «Новая Сибирь». При этом мест. изд. не ограничивались публикацией материалов, посвященных лишь региональным авторам, а поощряли деятельность литературоведов и критиков широкого диапазона, с охватом теоретич. проблем, с оценкой общих явлений иск-ва.
Дальнейшее развитие лит. критики Сибири связано с большим лит. подъемом, вызванным начавшейся в 1950 - 1960-х демократизацией общества, потеплением идеологич. климата, которые совпали с новой фазой экономич. преобразований в стране, затронувших прежде всего Сибирь. Сибирь выдвигает и целый ряд интересных писателей, чьи произведения имеют самый широкий резонанс. О многом, особенно о грандиозных социально-экономич. преобразованиях на востоке страны, сиб. лит-ре удается сказать свое первопроходческое слово. Заметные достижения сиб. лит-ры этой поры органично вписываются в сложные и многообразные искания общесоюз. лит. процесса. «Первичность творчества» и высокие горизонты «местной» лит-ры открывали широкий простор сиб. критикам и литературоведам для критич. мысли и актуального исследования. Активно начинают работать критики Ю. Мостков, В. Коржев (Новосибирск), Э. Шик (Омск), Е. Раппопорт (Барнаул), А. Срывцев (Барнаул). Серьезным стимулятором стало вышедшее в январе 1972 Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике», которое резко повысило требования к выступлениям критиков и способствовало росту критич. кадров, наблюдавшемуся повсеместно. Едва ли не в каждом крупном сиб. городе появляются новые критич. имена: Э. Бальбуров (Улан-Удэ), Б. Чмыхало (Красноярск), В. Шапошников, В. Перцовский, А. Горшенин (Новосибирск), В. Горн (Барнаул), Р. Палкина (Горно-Алтайск), Е. Цейтлин (Кемерово), А. Лейфер (Омск), И. Литвиненко (Владивосток) и др. Во второй половине 1970-х к критике обращают-ся и многие сиб. литературоведы: Н. Тендитник и Н. Антипьев (Иркутск), А. Казаркин (Томск). Н. Торубоков (Якутск), А. Малютина (Лесосибирск), Г. Шленская (Красноярск), Г. Кондаков (Горно-Алтайск), Л. Якимова, Б. Юдалевич (Новосибирск), С. Крившенко (Владивосток) и др. По своему характеру критика этого периода преимущественно социологическая и проблемная, в числе гл. задач которой - выяснение того, насколько худ. отображение соответствует жизненным реалиям. Но не остается без внимания и эстетич. сторона.
Особенно плодотворными 1970 -1980-е оказались для Н. Яновского и В. Трушкина (см. ст. Яновский Николай Николаевич и Трушкин Василий Прокопьевич), перу которых принадлежат десятки сб. и монографий о сиб. писателях раз-ных поколений, множество статей по проблемам совр. лит. процесса. В работах этих критиков немало общего. И в первую очередь то, что оба они в единое органическое целое связывали историю и современность лит. Сибири, своими исследованиями и критич. выступлениями стремились раскрыть ее идейно-эстетич. богатство, объемно и системно воссоздать лит. процесс огромного зауральского региона. Яновский и Трушкин с 1970-х являлись безусловными лидерами в лит. критике Сибири и во многом ориентирами для своих сиб. коллег. Благо-даря им сиб. «критическая школа» стала заметным явлением во всесоюз. критике 1970 - 1980-х.
Работа сиб. критиков этого пери-ода не ограничивается собств. творчеством, исследованием лит. процесса. Они активно вторгаются в изд. деятельность: пишут предисловия к кн. и сб., редактируют и комментируют их, участвуют в осуществлении ряда крупных изд. проектов (ЛНС, «Библиотека сибирского романа», «Литературные памятники Сибири» и др.). Ярким примером такого рода может служить фундаментальный труд «Очерки русской литературы Сибири» (см. одноименную ст.), в вып. которого принимали участие как представители академич. и вузовской науки, так и лит. критики различных регионов Сибири.
С нач. 1990-х лит. критика Сибири переживает общий для всего рос. лит. процесса кризис, связанный с полит. и социально-экономич. изменениями в стране, с разрушением книгоизд. системы, разорванностью единого культ. пространства, с идей-ной и духовной переориентацией. Критика в результате становится все больше рецензионно-аннотационной, подчас просто рекламной, и все дальше отступает от постановки и решения больших идейно-худ. и эстетич. задач, что подтверждают критич. разделы практически всех сиб. ж. и альманахов 1990-х, включая «Сиб. огни». Остро встала к исходу XX в. и проблема обновления критич. кадров. Значительная (и лучшая) их часть уже ушла из жизни, некоторые отошли от живой критич. практики. Так, в Новосибирске, где в середине 1980-х насчитывалось более десятка активных критич. перьев, на пороге XXI в. продолжали активно работать лишь двое - В. Шапошников и А. Горшенин. В др. сиб. регионах положение было еще хуже. Вместе с тем не наблюдалось притока свежих лит.-критич. сил. Развитие лит. критики в Сибири явно застопорилось. Начало XXI в. обнадеживающих перспектив также не показало.
Лит.: Трушкин В. Восхождение. - Иркутск, 1978; Очерки русской литературы Сибири в 2 т. - Новосибирск, 1982. Т. 1-2; Развитие литературно-критической мысли в Сибири. - Новосибирск, 1986; Очерки литературной критики Сибири. - Новосибирск, 1987; Янушкевич А. Проблема историзма в сибирской краеведческой критике. // Сибирь. Литература. Критика. Журналистика. - Новосибирск, 2002.