Изучение участия сибиряков в масштабных военных конфликтах первой половины ХХ в. (Русско-японская война 1904-1905 гг., Первая мировая война 1914-1918 гг., Великая Отечественная война 1941-1945 гг.) осложняется отсутствием в местных архивах фондообразований, дающих представление об участии местных жителей и сибирских формирований (бригад, дивизий, корпусов) в них, поскольку подобные сведения сосредотачивались в центральных военных архивах, зачастую недоступных исследователям из Сибири, Но в отдельных случаях такая возможность имеется. Например, определенное представление о призванных в армию во время Первой мировой войны дают призывные списки по отдельным волостям Томской губернии, расположенным на территории современной Новосибирской области.
О том, кого вносили в них можно судить на примере Тулинской волости Барнаульского уезда. В ее состав входили села Тулинское (волостной центр), Завьяловское, деревни Атаманова, Бороздина, Бурнистова, Гуселетова, Стольникова и переселенческий поселок Куличье. Всего к 1911 г. в этих населенных пунктах насчитывалось 1 279 дворов, в которых проживало 3 273 души мужского и 2 340 женского пола [1, с. 254-255]. Ныне эти поселения вошли в состав г. Новосибирска или находятся на территории пригородного Новосибирского сельского района. В Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО) в фонде Тулинского волостного правления (Ф. Д-78. Оп. 1. Д. 212) сохранились призывные списки волости за конец 1913-1915 гг. Списки явно неполные, с многочисленными изъятиями (вырванными листами), но они дают некоторые представления о контингенте призывников.
Призывные списки заполнялись по следующей схеме: «Жиряков М. И. (полностью имя и отчество), 1893 года рождения, отец 56 лет, мать 61 год, братья: 22 года (призван в 1912 г.), 10 лет. Православный, русский, женат (указываются дети), малограмотный, хлебопашец. Вес 3 пуда 29 фунтов, рост 2 аршина 5,4 вершка. Годен к строевой службе» (Л.49 об.— 50). Анализ трех призывных кампаний (ноябрь 1913, сентябрь 1914, январь-июль 1915 гг.) в Тулинской волости позволяет установить следующую тенденцию. Призыв конца 1913 г. дал на 75 чел., привлеченных к освидетельствованию, 21 (28 %) годного к строевой службе, 15 ратников ополчения 1-го разряда (20 %), которых начали призывать с начала войны, и 10 чел. (13,3 %), отправленных на жеребьевку, всего 53 чел. (61,3 %), которые могли оказаться в действующей армии. Из 54 чел., освидетельствованных 16 сентября 1914 г., 33 (60 %) признали годными к строевой службе и 11 (20,5 %) определили в ратники ополчения 2-ro разряда, всего годных для пополнения армии 55 чел. (80,5 %). При освидетельствовании в январе-июле 1915 г. признали годными к строевой службе 53 чел. (48,2 %), а с учетом ратников ополчения 2-го разряда 87 чел. (81,2 %). Как видим, от призыва к призыву возрастала доля годных к строевой службе и тех, кого можно было отправить на фронт.
Что касается некоторых общих параметров, присущих призванным из Тулинской волости, то среди них преобладали неграмотные и малограмотные русские крестьяне, в подавляющем большинстве православные, наполовину женатые и наполовину холостые. Вес призывников колебался в пределах 50,8-77,8 кг, рост — 157 — 180 см («наименьшая мера роста для приема на военную службу» распоряжением правительства от 17 января 1916 г. определялась в 2 аршина и 1,5 вершка (148,6см)). В изучаемой совокупности не было ни одного сироты, у 68 % имелись живые отец и мать, причем у 13 чел. мать была старше отца. У шестерых респондентов на момент призыва были отец и мачеха, т. е. родитель после рождения сына вступил в новый брак. У восьмерых была только мать-вдова, у шестерых — отец-вдовец, у двоих — отчим и мать, у одного — мачеха, еще у одного — мать-девица (родившая вне брака). Большая часть военнообязанных имела братьев, у Т.Н. Мартынова их насчитывалось шесть: 39, 32, 28, 26, 18, 15 лет, а у И.А. Кунгурцева — семь: 33, 25, 18, 15, 12, 5 лет, 1 года.
Призывали в армию и сибирских татар. Так, в призывных списках д. Юрты-Акбалыкские Мало-Корюковской волости Томского уезда (ныне дер. Юрт-Акбалык Колыванского района НСО) значатся: за 1914 г. — Мавлютов Шайхулла Гайфуллович, татарин, 20 лет (по наружному виду), отец 49 лет, братья 15, 12, 10, 8, 5, 2 лет, магометанин, холост, неграмотен, хлебопашец, годен, призван в строй 8 октября 1914 г.
1915 г.— Ахметдинов Н., 1894 г.рождения, отец — 68,мать-60 лет, братья — 36, 31, 13 лет, магометанин, татарин, неграмотный, женат, хлебопашец. Принят в строй 15 февраля 1915 г.» и т. д.(Д. 168. Л. 74—75, 82 об. — 83).
Поскольку подавляющая часть призванных во время войны в армии никогда не служила, встала проблема специальной подготовки пополнения для действующей армии. Этим занимались запасные батальоны (полки). Как осуществлялась эта работа можно судить по фонду 38-го Сибирского стрелкового запасного батальона, в начале 1916 г. преобразованного в 38-й Сибирский стрелковый запасной полк (Ф. Д-132. Оп. 1). Часть была образована осенью 1914 г. в Новониколаевске, а примерно через год переведена в Томск. Фондообразование в ГАНО состоит из нескольких единиц хранения, отображающих повседневную жизнь запасного формирования Омского военного округа посредством приказов по личному составу, спискам прибывших для прохождения службы и убывших на фронт в составе маршевых рот, арматурных ведомостей, расписаний занятий, рапортов, предписаний свыше, материалов дознаний по поводу правонарушений военнослужащих, отчетов о состоянии очередных рот пополнений по прибытии их в действующую армию и т.д.
Стрелковый запасной полк состоял из 10-12 рот численностью каждая от 250 до 1 тыс. чел. при общем количестве военнослужащих до 10 тыс. чел. Его командный состав состоял из командира, подполковника Доброхотова, 31 прапорщика, командовавших взводами и ротами, двух зауряд прапорщиков, старшего врача, младшего врача, двух зауряд военных чиновников, унтер-офицеров и фельдфебелей постоянного состава. Прибывшие для прохождения службы получали комплект обмундирования и пару сапог, которые быстро изнашивались. Поэтому, при приемке на фронте 72-й маршевой роты 38-го полка 8 декабря 1916 г. комиссия констатировала: «Теплые и годовые вещи выданы всем и хорошие, а сапог, негодных к носке, 146 пар» и это на 250 военнослужащих (Д. 35. Л. 86). Подготовка пополнения осуществлялась в ротах и учебной команде, по окончанию которой личный состав распределялся в маршевые роты по 250 чел. для отправки на фронт. Срок подготовки колебался от 4 до 20 недель.
Подготовка пополнения осуществлялась в рамках жесткого и напряженного распорядка. Подъем в 5.00. С 5.30 утренний осмотр, уборка, чай. С 7.00 до 10.30 утренние занятия. С 10.30 до 12.00 купание. В 12.00 обед, до 15.30 отдых и чай. С 15.30 до 19.00 вечерние занятия. В 19.45 ужин и чай. В 20.45 поверка, в 21.00 отбой. Занятия заканчивались поверкой выправки и отдания чести. Расписанием занятий предусматривалось изучение подготовительных упражнений к стрельбе и уколы чучела, боевая подготовка взвода, организация сторожевого охранения, караульной службы, гарнизонная служба, обязанности часового и подчаска, дозоров и секретов, чинопочитание и правила воинской вежливости, самоокапывание, составление донесений и т.д. Проводились практические стрельбы, отрабатывались на практике ружейные приемы,. штыковые упражнения на чучеле, несение дозорной и разведывательной службы. Отдельно изучалось назначение солдата, знамя, присяга и сдача в плен (наказания и последствия), награды за боевые подвиги, примеры доблестного исполнения долга в прежние и настоящую войну. Задачи подготовки пополнения командующий войсками Омского ВО генерал-лейтенант Н.А. Сухомлинов в приказе от 28 августа 1915 г. определил следующим образом: «Вновь напоминаю, что для действующей армии необходимы одиночные бойцы, умеющие хорошо стрелять, колоть штыками, применяться к местности, преодолевать препятствия, вести разведку и нести сторожевую службу» (Д. 2. Л. 202).
Подготовка новобранцев в запасных частях осуществлялась фельдфебелями и унтер-офицерами постоянного состава под руководством офицеров, в основном из числа прапорщиков, выпускников иркутских школ прапорщиков. Минимальные сроки подготовки людей, которые в принципе не собирались и не должны были служить в армии, пестрота их социального состава, сложный процесс адаптации к военной повседневности формировали нелицеприятный имидж офицеров военного времени. В приказах по 38-му запасному полку данное обстоятельство находит свое подтверждение. Так, 3 октября 1915 г. подполковник Доброхотов, «посетив около 9 часов утра 9-ю роту я не нашел на занятиях ни командира прапорщика Микулина, ни младшего офицера прапорщика Лебедева, которые пришли уже в 10 часу. Занятия в 9-й роте велись вяло... Принимая во внимание, что прапорщик Микулин уже неоднократно замечался в опаздывании и последний раз даже был арестован домашним арестом на одни сутки, за последнее опоздание, а также беспорядки в роте, арестовываю его на одни сутки на гауптвахте и предупреждаю, что если его деятельность и в будущем будет также плодотворна как теперь, принужден буду принять против него меры, указываемые законом. Прапорщику Лебедеву объявляю в первый раз выговор» (Л. 17). С другой стороны, на этих офицеров военного времени из числа студентов, инженеров, отличившихся в боях нижних чинов, лежала тяжелая задача подготовки солдат из неграмотных и малограмотных сибирских крестьян, руководство ими на фронте, подвергаясь в первую очередь опасности быть убитыми или ранеными.
Подготовленное в запасном полку пополнение в составе маршевых рот отправлялось в действующую армию. По прибытии их в прифронтовую полосу в запасной полк или в боевую часть командованием назначалась специальная комиссия из числа офицеров для осмотра прибывшего пополнения, по результатам которой составлялся отчет. Сокращенный вариант подобного отчета об осмотре 72-й маршевой роты 38-го Сибирского стрелкового запасного полка, прибывшей на укомплектование 244-го Красноставского пехотного полка от 8 декабря 1916 г., фиксирует, что в ней «нижних чинов действительной службы 166 чел., ратников 1 разряда 23, ратников 2 разряда 28 и запасных 3. Сроков службы 1916, 1917 и 1918 гг. и ратники 1903, 1904 и 1905 гг. Уроженцы Томской губ. Срок обучения 9 недель. Стрельб произведено: одиночный подготовительный 3 упражнения и одиночный боевой 2 упражнения. Боевая подготовка: обязанности стрелка в рассыпном строю знают удовлетворительно, наводка со станка и установка прицела правильная. Штыковому бою обучены удовлетворительно, рассыпание в цепь, перебежки и применение к местности удовлетворительны. Сторожевая и дозорная служба удовлетворительны. С действием лопаты в бою ознакомлены. Строевая подготовка: стойка, ружейные приемы и повороты усвоены удовлетворительно. Шаг вялый, колка чучела удовлетворительная. Обмундирование: шинели суконные хорошего ткачества. Шаровары исправны. Снаряжение хорошего качества. Теплые и годовые вещи выданы всем и хорошие, а сапог негодных к носке 146 пар. Жалоб заявлено не было. Общее заключение: строевая и боевая подготовка роты комиссией найдена удовлетворительной» (Д. 35. Л. 86). Как видим, пополнение, подготовленное в сибирских запасных частях за б — 9 недель обучения, относилось, по непритязательным оценкам фронтовиков к категории «твердых троечников», но их последующая военная судьба во многом зависела от тех первоначальных азов солдатского ремесла, которые они получили в Сибири.
Факты, которыми я располагаю, в том числе извлеченными из фонда 38-ro Сибирского стрелкового запасного полка, опровергают сложившийся в советской историографии стереотип о негативном отношении к войне призванных в армию сибиряков и массовых их протестных акциях во время пребывания в запасных частях и по пути на фронт. Подобные случаи вплоть до весны 1917 г. носили единичный характер и являются типичными для любой армии, формируемой на основе всеобщей воинской повинности. При следовании на фронт солдаты часто отставали от своих эшелонов. Ситуацию с отставшими в какой-то степени проясняют материалы дознания, произведенного прапорщиком Смирновым по приказу коменданта г. Вязьма 5 января 1917 г. в отношении «доставленного без документов, который назвал себя рядовым 11-й роты 38-ro Сибирского запасного полка Федором Тимофеевым Бокутиным срочной службы досрочного призыва 1918 года, происходящего из крестьян Каинского уезда Булатовской волости, деревни Оселок-Васильевский, православного, грамотного», который на станции Вязьма «самовольно от своего эшелона и от своей роты отлучился в гор. Вязьму к своей сестре на Духовщинской улице, где пробыл два дня. 5 января я выехал от своей сестры и направился на станцию, [где] меня задержали военно-полицейские патрули» (Д. 5. Л. 69).
По всей видимости, подобного рода случаи имели распространение, особенно среди солдат из числа переселенцев, когда они проезжали мимо своей «малой родины» и возникал соблазн побывать у родственников и односельчан. Более того им в этом способствовали сопровождающие офицеры. Так, командир прифронтового 52-го запасного пехотного полка сообщал в штаб 38-ro запасного полка о том, что «командиры 73, 74, 75„76-й очередных рот пополнения прапорщики Сафонов, Грудачев, Расторгуев и Донской во время пути следования эшелона проводили нижних чинов через оцепление и отпускали их домой, отчего было в пути 22 самовольно отлучившихся нижних чина, из которых нагнали эшелон 14 человек» (Д. 35. Л, 44.). Массовое дезертирство, а не самовольные отлучки, начались с весны 1917 г. Как конкретное подтверждения указанного утверждения можно сослаться на телеграмму в штаб 38-го Сибирского стрелкового запасного полка от сопровождающего маршевую роту офицера от 3 мая 1917 г. из Барабинска следующего содержания: «Бежало 32» (Д. 35. Л. 185).
Таким образом, хранящиеся в Государственном архиве Новосибирской области источники содержат ценную информацию о призванных в армию на территории современной Новосибирской области в 1914 — 1917 гг. и о подготовке пополнения в запасных батальонах (полках) новониколаевского гарнизона.
Литература
1. Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. Томск,1911.
Шиловский М.В.
Опубликовано: Сибирские архивы в научном и информационном пространстве современного общества: Материалы межрегиональной научно-практической конференции (Новосибирск, 11 марта 2015 г). - Новосибирск, 2015. - 325с.
Комментарии
ценная и очень интересная
Добавить комментарий