В новосибирском городском Доме учителя состоялся творческий вечер и презентация нового романа М.Н.Щукина «Осиновый крест урядника Жигина».
Романы известного сибирского писателя Михаила Николаевича Щукина уже давно полюбились читателям. В серии «Сибириада» московского издательства «Вече» вышли: «Ямщина», «Конокрад и гимназистка», «Черный буран», «Лихие гости», «Несравненная», «Покров заступницы».
Герой нового романа Михаила Щукина – урядник Илья Григорьевич Жигин, если перевести на нашу современность, участковый милиционер. Он и не мечтал ни о каких подвигах, он честно служил. Но вот выпала черная полоса, и Жигин оказался в смертельно опасной ситуации. И выходит он из нее, не помышляя ни о каком героизме, с честью и достоинством…
Кадры офицерской хроники и русские народные песни в исполнении артистов Дома учителя придали вечеру особую душевную атмосферу, которая органично соединилась со строками нового романа.
Вдохновленные гости задали Михаилу Николаевичу вопросы о современной русской литературе, о предназначении писателя, о героях нового романа и, конечно, выразили слова благодарности и признательности за его творчество.
– Михаил Николаевич, о чем Ваш новый роман?
– Роман о Сибири, о любви, о жизни. Наверное, так вкратце можно сказать об этой работе, которую я делал с большим интересом, прежде всего, для самого себя, потому что мне было интересно заглянуть в этот пласт сибирской истории.
Наверное, началось все, как у меня обычно бывает, со случайной вещи. Мне в руки попал большой лист архивной бумаги, на котором было написано «Указание и сведение к служебной деятельности сельского урядника». Это была обычная сухая инструкция: с какой стороны носить шашку, какое должно быть обмундирование и т.д. Вот с этого документа и начались приключения урядника Жигина.
Роман приключенческий, я этого не стыжусь, потому что глубоко уверен, что читателю важно, чтобы он был интересен, чтобы действо завлекало, и, прочитав пять-шесть страниц, читатель хотел читать дальше и дальше. Действие разворачивается в Ярской губернии. Я как бы спроецировал нашу славную Томскую губернию, в которую входил и город Новониколаевск, на город Ярск и дальний-дальний Парфеновский прииск. Сосредоточие интриг, разбойного дела, честности и порядочности, мужества – все это я постарался уложить в этом сюжете.
– Совсем недавно на российские экраны вышел фильм «Золото» по одноименному историческому роману писателя Мамина-Сибиряка. Схожи ли Ваши герои с героями фильма? Присутствует ли общая сюжетная линия?
– Фильм я, к сожалению, я не видел, но судя по кадрам, наверное, это работа достойная и актеры хорошие. Конечно, роман «Золото» Мамина-Сибиряка я читал, но у меня все немножко по-иному: это приключенческий роман, где интрига зиждется на действии. В рамках сюжетного хода мне хотелось показать людей самых разных, которых эти обстоятельства проверяют «на вшивость». Урядник Жигин не мечтал о подвигах, он просто нес свою службу. И вдруг, поймав каторжного, и, возвращаясь домой, он узнает, что его любимый сынишка Алешка умер. И в это время у него пропадает жена Василиса. Кому-то понадобился сам урядник Жигин, чтобы он сделал нехорошее дело. С этого начинается роман. В смертельно-опасной схватке, с крестьянской неторопливостью, обстоятельностью и своими понятиями о чести и совести, Жигин совершает свой подвиг. А концовка романа такова: раненого полицмейстера навещает генерал-губернатор и говорит: «Надо бы Жигина пооощрить как-нибудь». На что ему полицмейстер отвечает: «Награды нельзя выдать, потому что он два раза беглого каторжника отпустил».
«Ну ладно, мне в это дело ввязываться не по чину», – говорит генерал-губернатор. Он прекрасно понимает: « Если давать награду, если объявлять Жигинагероем, значит, надо рассказать всю историю, в которой исподнее белье – верхушки города Ярска – дурно пахнет». Поэтому генерал-губернатор выглядывая в окно, начинает кричать: « Вот сволочи, помои льют и золу валят. Весной же вонища будет». А потом, подумав, говорит: « Я ему пятьдесят рублей вышлю из своих средств, а рассказывать никому ничего не надо.
В это время Жигин отыскал свою жену, сидит у себя во дворе, топит баню и ждет, когда Василиса позовет его обедать. И ни о чем уже не думает, не вспоминает, что было, а думает, что завтра надо успеть наколоть дров.
Этот образ служивого русского человека меня больше всего и увлек. В перипетии коллизий я хотел как раз показать русского служивого человека. В тяжкие времена, когда казалось, что уже все потеряно, Россия каждый раз смогла выстоять благодаря тому, что из ее глубин вдруг неожиданно появлялись люди, которые не мечтали о подвигах, которые не мнили себя героями, а просто честно делали свою работу. Мы с моим другом Сергеем Трофимовичем Алексеевым назвали это «засадный полк». В России все время существует невидимый «засадный полк» – несформированный, не имеющий своего знамени, но он всегда есть.
– Был ли прототип у урядника Жигина?
– Конкретного человека нет. Но в моем архиве есть довольно много похожих судеб, правда, люди занимали не такую должность. Для меня лично, это не имеет никакого значения. Такие люди были всегда, которые брали на себя ответственность и несли ее с честью и достоинством до конца. Конкретного прототипа нет – это собирательный образ.
– В какое время происходят события в романе?
– Это начало XX века.
– Есть ли идея продлить действие романа?
– Всякий раз, когда я выпускаю роман, у меня появляется соблазн написать продолжение. Один опыт был. Когда вышел роман «Конокрад и гимназистка», появилось продолжение – роман «Черный буран». Я бы еще продлил роман «Покров заступницы». Есть большое желание протянуть это во времени. Что касается новогоромана, то здесь продолжения не будет. Точка поставлена, лист перевернут. Так он и будет жить без продолжения.
– Насколько точно вы пытались передать историческую реальность?
– Этому вопросу я всегда уделяю большое внимание, чтобы была точность в деталях, в описании быта. У меня несколько дней ушло на то, чтобы узнать форму полицмейстера: какого она цвета и т.д. Эта точность всегда должна быть.
Читая какие-то материалы, я все интересное складываю, даже не зная пригодится это или нет. А потом вдруг раз – и именно это нужно. Как-то наткнулся в старых газетах на «Брачную газету», где помещены только брачные объявления. Я все это выписал, настолько все это смешно. И вдруг в новом романе мой герой – любитель читать брачные объявления. И даже говорит: «Будь моя воля, я бы поставил огромный памятник и назвал бы его очень коротко «Дурь».
– Понятно, что как настоящий сибиряк Вы пишите о Сибири, но почему в основном пишите о Сибири дореволюционной, а не о советском периоде, не о настоящем времени?
– Почему-то на всех встречах меня спрашивают: «Когда напишите про современность?» Дело в том, что вначале я писал о современности. Уход в историю получился сам собой. Года два назад я издал двух-томник «Живая душа». Туда практически вошло все, что было написано раньше, как говорит мой знакомый, «весь доперестроечный Щукин».
В 90-годы у меня было начато порядка пяти-шести романов, которые я начинал и бросал, просто не мог продлить и долго не мог понять причины, почему эти вещи не состоялись. По прошествие времени до меня дошло, что я так ненавидел ту действительность, что когда писал, то злоба меня захлестывала. Именно поэтому вещи и не состоялись. Я недавно их пересматривал в надежде вернуться к ним в более спокойном состоянии, но понял: со злостью и ненавистью ничего создать невозможно, даже если эта ненависть справедлива и благородна. Надо произведения создавать с любовью.
А что касается современности, то слова о современной жизни я жду от молодых авторов. Они должны принести запах, цвет, историю, любовь уже нынешнего времени.
– Какие темы сегодня актуальны для писательства? О чем должен писать писатель? В чем предназначение, по Вашему мнению, современного писателя?
– Вопрос сложный. На него можно ответить несколькими расхожими фразами, но мне этого делать не хочется. Если говорить честно, на какие-то вещи я не знаю ответа. Я же не пророк. Я глубоко уверен, что писатель никому ничего не обязан, кроме как самому себе и Богу. Коли Бог ему дал талант, то этим талантом надо распорядиться по-божески, не употреблять его во зло, а для строительства, для любви. У нас сегодня в массе встречаются авторы небезталанные, я бы даже сказал талантливые авторы, но читаешь их и видишь, что они не проникнуты чувством сострадания к своим героям, они их препарируют, как Базаров лягушек, холодно, расчетливо, любят поиздеваться над своими героями, поиронизировать. И вот эта отстраненность от живых людей мне кажется большим недостатком современной литературы. Я жду рукописей от молодых авторов, где бы кровь живая бурлила, где бы было страдание, борьба, любовь, слезы. Не такое наблюдение с прищуренным глазом за окружающей жизнью – какая она плохая, отвратительная, какие люди мелкие, низкие и поганые. Когда все пронизано ощущением безнадежности. Причем, сам лирический герой или автор мнит себя высоко над всеми этими мелкокопошащимися людишками, которые болтаются возле его ног. Это ощущение от части современной литературы мне кажется, и отвращает то, что мы называем интересом к чтению. Люди не хотят читать такую литературу, потому что она не отвечает на их вопросы, она их не облагораживает.
– Есть ли в Вашем романе отражение новониколаевских или томских городских страниц или место действия только сельская местность, прииск?
– Город присутствует – это город Ярск, губернский центр, со всеми атрибутами, и даже сибирским торговым банком, который грабят среди белого дня. Но с конкретикой Новониколаевска или Томска нет. Такую задачу я решал, когда писал роман «Конокрад и гимназистка» и «Черный буран». У меня вся география Новониколаевска там соблюдена: улицы, переулки, здания. С одной стороны, это всегда интересно для читателя, с другой – для художественной вещи это проблема, потому что герою нужно куда-то ехать, а он не может через Обь переправиться. Здесь я себе рамки расширил и волен был делать что хочу.
– Во всех Ваших романах присутствует любовная лирика. Она является, практически всегда, главной. Мы понимаем, что для Вас любовь – это показ человека на человечность, способности его к высоким чувствам. Есть ли в новом романе любовная линия?
– Конечно, здесь есть и любовная линия, и безнадежная любовь, и высокие страсти, когда человек готов жизни лишиться из-за любви. По моему понятию, жизнь человека состоялась тогда, когда он любил. Если он прожил жизнь без любви, то можно считать, что он что-то потерял в своей жизни и не исполнил того назначения, с которым он пришел на нашу землю. Любовь мужчины к женщине – это всегда проверка человека на характер, на его порядочность, т.е. человек это с большой буквы или просто человечек.
– Московский писатель, историк и критик Дмитрий Володихин в одной из своих статей, посвященных «Сибириаде», написал следующее: «В романах Михаила Щукина вообще главный смысл всего повествования развернуть панораму исторической Сибири во всей сложности и разнообразии, познакомить наших современников с тем, чем являлась Сибирь столетия с лишним назад, сюжеты выстроены как экскурсия по планете Сибирь. И сила его не в лихих приключениях, хотя и это есть, а в полнокровном описании старины. Живые лица, живой язык. Я уже называл роман Михаила Щукина «мечтой социолога», теперь назову и «мечтой этнографа», изучающего русский народ». Михаил Николаевич, а что Вы думаете по этому поводу?
– О своих вещах в таком ключе говорить как-то не очень ловко. Но я думаю, что изучение собственной истории, знание ее, делает нацию нацией, а не народонаселением, электоратом. Как только стоит забыть историю, я глубоко уверен, происходит то, что произошло на Украине. Это то, что сделала перевернутая история. Больше ничего не надо говорить о важности изучения истории, всмотритесь в кровавые кадры с Украины и вы все поймете. Все началось с того, что нацию пошатнули, из под нее выбили почву, на которой она стояла. Есть расхожая фраза, что «история ничему не учит». Мое глубокое убеждение – да, может история не учит, но я считаю, что история просто наказывает тех, кто не желает учиться. Если мы этого не осознаем, то не надо будет ни ракет, ни танков – все развалится само собой, как развалился Советский Союз. Я глубоко уверен, не только по экономическим причинам, как нам пытаются доказать, не по вражеским замыслам, хотя и то, и другое присутствовало, развалился СССР потому, что рухнула идеология, рухнул стержень, на котором держалось государство.
– По роду своей деятельности вы много встречаетесь с творческой интеллигенцией и часто бываете в творческих командировках. Совсем недавно Вы вернулись из поездки в Екатеринбург. Расскажите немного об этом.
– Это уже другая страница. Сейчас я являюсь главным редактором журнала «Сибирские огни». Поездка в Екатеринбург – это совещание главных редакторов толстых журналов: «Новый мир», «Дружба народов», «Нева», «Звезда», «Знамя», «Урал», «Сибирские огни». Все собрались, чтобы обсудить сегодняшнюю обстановку и пути выживания. К сожалению, вопросов больше, чем ответов. Толстые журналы сегодня находятся в очень непростом положении. Раньше новое произведение появлялось сначала в журнале и только через год выходило отдельной книгой. Сегодня издательства при современной технике могут выпустить книгу за одну неделю, а журнал выйдет через месяц. В этой ситуации нужно найти свою нишу. Потеря читательского интереса сложилась и потому, что современной литературе не хватает живой крови. Идет вал рукописей, а я все жду, когда же на стол ляжет рукопись, от которой бы я пришел в ярость, или заплакал, или от злости стукнул кулаком. Недавно такая радость меня посетила. Молодой автор из Абакана прислал два романа. Один из них называется «Дежурные по стране», мы его будем печатать в «Сибирских огнях» в №8. Это взгляд на 90-е годы глазами молодого человека, который в эти годы формировался. Это и учеба в коммерческом вузе, располагавшимся в здании бывшего ПТУ, и события в Чечне. Роман в какой-то степени рваный, но это живая, реальная жизнь. Я очень рад, когда такие рукописи попадаются. Надеюсь, что со временем все рукописи в журнале «Сибирские огни» будут только такими. Хочется добавить, что редакция журнала совместно с областной библиотекой осуществила проект по оцифровке журнала «Сибирские огни». Сейчас оцифрованы и выложены в свободном доступе на сайте журналы, начиная с №1(1922 год) и до 40-х годов. Можно зайти на сайт и прочитать любой номер. Чтение, особенно 20-х годов – это преудивительное путешествие в историю нашей страны.
– Читаю название « Осиновый крест урядника Жигина». Возникают ассоциации: осиновый кол, а вбить осиновый кол, значит, поставить крест на всем и нет выхода. Нести свой крест – это судьба, но осиновый крест – это значит, судьба ведет в никуда?
– Дело в том, что награду – никакого креста уряднику Жигину не дали. Почему осиновый крест? Когда уже все дело сделано, убитых складывают в яму и зарывают мерзлой землей. Нигде никакого деревца нет, и тогда урядник Жигин связывает крест из осины и ставит его на могилу. Это не награда и не кол осиновый, а осиновый крест, потому что больше ничего нет под рукой. С названием я долго мучился и в конце отлил его в такую форму. А прочитав роман, Вы поймете, почему это именно так.
– Фамилия у Вашего героя о чем-то говорит? У меня подобрались слова: прожигать, жигало. Но он же у Вас положительный герой?
– Жигин – можно продолжить ряд словами зажечь, обогреть. Причем костер, который разжигает урядник, играет не последнюю роль на первых страницах романа.
– Вы говорите, что не хватает новых интересных романов. Но когда мы задаем вопрос книготорговцам, какие книги покупают охотнее всего, они говорят, что детективы и т.д. Почему Вы не пишите то, что востребовано, почему считаете, что должна быть другая литература и почему, что, если она будет другой, ее будут читать?
– Вопрос этот меня очень волнует. Как журналу найти свою нишу: либо печатать насколько похудела примадонна, либо нечто «высоколобое», что простому читателю неинтересно. Я считаю, что все жанры хороши, кроме одного – скучного. Дело в том, что не жанр определяет ценность произведения, определяет содержание. Что такое «Преступление и наказание» Достоевского? Если упростить ситуацию, то это уголовщина. Можно отнести к жанру детектива. Но это великое произведение. Иногда ругают авторов, которые издаются массовыми тиражами. Я всегда говорю: «Надо делать свое дело. Если территория занята, учитесь воевать на занятой территории». Только одна задача. Больше ничего нельзя придумать. Однажды президент сказал очень хорошую вещь: « Мы можем вам помочь издавать книги, но мы не можем читателя заставить читать ваши книги». Это очень точное замечание.
Итог творческому вечеру подвел Алексеев Владимир Николаевич, кандидат филологических наук, доцент, заслуженный работник культуры РФ, зав. отделом редких книг и рукописей ГПНТБ СО РАН.
– Читатели спрашивают по поводу историчности тех вещей, которые описывает Михаил Николаевич. Почему писатели обращаются к историческому жанру? Ответ очень сложный. Например, Пушкин себя считал историческим сочинителем. В поле зрения Пушкина попадают те предметы, суть которых не меняется с течением времени, которые не могут восприниматься как исторические предметы. Это предметы нашей сегодняшней жизни. Мне кажется, Михаил Николаевич идет по тому же пути, по которому ведет его совесть. Вспоминается первая его крупная публикация «Имя для сына. Что руководит писателем? Только его собственное осмысление жизни с его нравственных позиций. Почему Щукинские романы так актуальны сегодня? Наверное, так происходит потому, что действительно Михаил Николаевич выбирает историческую форму с той целью, чтобы говорить о том, что всех нас волнует в сегодняшнем нашем бытии, потому что читаем это мы сегодня, проецируем все вещи на сегодняшний день. Понятие чести, отваги, доброты разве изменились по сравнению с прошлым? Они остались прежними. Михаил Николаевич необычайно точно это улавливает и дает в своих романах.
Записала Людмила Кузменкина
Добавить комментарий