Первый год работы губернской прокуратуры

Сибирские органы прокуратуры начали работу ещё в 30-е годы XVIII века, но местные, собственно нашего города, появились с образованием Новониколаевской губернии. Немногим более чем через год после её учреждения, 7 сентября 1922 года была организована и губернская прокуратура.

И одним из первых больших направлений работы нового органа новой власти была, старая как мир, проблема мздоимства и взяточничества.

 История стяжательства, взяточничества, казнокрадства имеет в России очень глубокие корни. Хорошо известны поговорки: «Всяк подьячий любит калач горячий», «Пчела и та взятку берёт». И недаром указом императора Петра I несколько месяцев провисел на площадях Петербурга первый Сибирский губернатор Матвей Гагарин.

Илл. 1. Петр I принимает объяснения чиновника (https://russsr.ru)

Уже в нашей, новониколаевской истории первой стала легенда о взятке Гарину-Михайловскому, которому купцы якобы сулили мешок золота за прохождение Транссибирской магистрали через Колывань. Конечно же, это сказка, тем более что от этого инженера очень немного зависело в выборе места мостового перехода через Обь, о чём он отрыто говорил в местной печати. Самый известный коррупционный скандал в Ново-Николаевске произошёл в 1909 году и связан он с начальником полицейского управления Бернхардом Висманом.

Прокуратура была образована на основании постановления III сессии Всероссийского Центрального Комитета IX Созыва от 28 мая 1922 года. Первым губернским прокурором был назначен заведующий ГубЮста Петр Григорьевич Алимов. Он же возглавил Новониколаевское губернское совещание по борьбе с преступностью.

 Сам Алимов имел лишь начальное образование, но приняв в качестве помощника юриста Пановского, получившего высшее профессиональное образование в Париже, он сумел собрать неплохой штат (24 человека, из них 6 оперативные работники) и «весьма энергично» взяться за работу. А ведь уже в первый год работы в губернской прокуратуре находилось 2549 уголовных дел.

Илл. 2. ул.  Щетинкина, 62. (https://vsedomarossii.ru)

Территориально прокуратура разместилась в здании ещё царской полиции, рядом с Центральным отделением милиции и женским отделением исправтруддома № 1 на ул. Барнаульской (ныне Щетинкина, 62). После окончания гражданской войны помещение занимали органы юстиции. Оно «представляло из себя грязное, запущенное здание с разбитыми окнами, закопченными стенами и потолками. Пришлось немедленно ремонтировать помещение, приобретать и поправлять мебель, покупать канцелярские принадлежности».[i] Кроме того, учреждению были выделены «изнуренная больная лошадь и сломанный ходок».

 Среди массы дел особо выступала борьба с взяточничеством. Наряду с его привычными, «хрестоматийными» формами: дача и получение взятки, посредничество, вымогательство, в новых условиях возникло и новое явление - так называемое «скрытое взяточничество». Оно не было предусмотрено законодательством и не являлось уголовно наказуемым. В протоколах конца 1922 года описаны следующие коррупционные виды преступления в органах юстиции: традиционные взятки, незаконная скупка хлеба, самогоноварение, кумовство, неправильное распределение конфискованного имущества, нарушения в ходе проведения ревизий или следственных мероприятий, продажа чужих документов.

Илл. 3. Плакаты СССР 1920-х годов (https://gallerix.ru)

Рост коррупции вырос так резко, что в Уголовный кодекс РСФСР даже были внесены ужесточающие карательные дополнения, включающие посредничество и даже неприятие мер противодействия взяточничеству. Наиболее крупными были дела Правления Южно-Алтайской Мукомольной компании и конторы «Сибкладь».

Илл. 4. Плакаты СССР 1920-х годов (https://gallerix.ru)

 В октябре 1922-го прокурорская комиссия взяла под негласный контроль народных судей и следователей, органы запрошены на наличие сведений о взятках работников юстиции. По сообщению губрозыска, за взятку был освобождён из под стражи гр. N. По действиям причастных нарсудьи, следователя и агента угрозыска начато расследование. Также была получена информация о 5 судьях, 1 следователе и 1 заседателе. Четверо из них отстранены от работы и преданы суду, в отношении троих следствие продолжилось. Создана Особая комиссия губсуда.

Коррупционный скандал вылился и на страницы прессы. В октябре председатель Колыванского райисполкома Апенько через газету «Советская Сибирь» сообщает: «следователь по фамилии Волков-Зотов ухитрился так, что не получая „ничего" (по его выражению) купил в гор. Новониколаевке дом за полтора миллиарда рублей. Есть у нас еще такой же тип: нарсудья 5 уч. Жданов, который тоже немало натворил по своей специальности. <…> Губ'юсту надлежит принять меры борьбы с такими "хранителями" революции, законности и тем самым очистит народные суды от примазавшихся спецов».[ii]

Через неделю, так же через газету, ответит нарсудья 2 участка Фомин. Опровергнув обвинения, он добавил: «Тов. Апенько причислил меня к числу примазавшихся спецов юристов, с каковыми я ничего общего не имею. Я работаю в качестве нарсудьи с марта 1920 года, куда был выдвинут рабочей организацией и сам рабочий, пришедший в нарсудьи от станка».[iii]

 По этому вопросу губернской прокуратурой было назначено выездное заседание комиссии с проведением ревизии.

Илл. 5. Плакаты СССР 1920-х годов (https://gallerix.ru)

Ну и, конечно же, традиционные конокрадство и самогоничество. При участии прокуроры были введены паспорта на лошадей, раскрыта банда конокрадов Мавлютова, 2900 человек уличено в самогоноварении. Значительное место в работе прокурора занимала борьба с практикой самосудов, которая в начале 1920-х получила широкое распространение в деревнях. По всей губернии проводились разъяснительные мероприятия о противозаконности самосудов, профилактическая работа.

Конечно же, органы прокуратуры работали в русле общей политической ситуации в стране. Алимов докладывал прокурору РСФСР Д.И. Курскому: «В отчетном году обращает на себя внимание следующие антисоветские организации: на переднем плане стоит Незнамовско-Базаровская организация, захватившая Каменский и Барабинский уезды Новониколаевской губернии и губернии Тюменскую, Алтайскую, Семипалатинскую, Омскую и другие. <…> Органами ГПУ открыты нелегальный комитет эсеров, подпольный комитет сионистов и меньшевиков Красного Креста. В г. Камне раскрыта эсеровская белогвардейская организация бывших офицеров Клюева-Вележева, Заболоцкого, Ковшарова, Зайцева, объединявшая бывших участников Колыванского восстания». [iv]

Постановлением ВЦИК от 16 октября 1922 года органам ОГПУ в борьбе с вооруженными выступлениями было предоставлено право внесудебной расправы, вплоть до расстрела. Им же были ограничены «функции прокурорского надзора по наблюдению за следствием и дознанием по делам политическим и по обвинению в шпионаже». Тем не менее, прокуратура пытается осуществлять надзор за деятельностью органов ГПУ.

Илл. 6. На страже революционного порядка (музей школы № 19. г. Новосибирск)

 В очередном отчете Алимов сетует: «Всегда подчеркивая необходимость прокурорского надзора, несомненную пользу от этого, все-таки ясно видно недоброжелательное отношение к Прокуратуре в особенности при указаниях со стороны последней на неправильные или незаконные действия органов ГПУ. Мелкие сами по себе случаи выявляют в известной мере желание ГПУ по-прежнему распространять свои действия во всех областях». [v]

Только за первый год работы губернской прокуратуры, по ее представлениям из органов милиции было уволено «40% негодного элемента».

Из доклада Алимова: «В период с сентября 1922 по октябрь 1923 года в Новониколаевской губернии обстановка спокойная. <…> Отношение населения к прокуратуре, насколько наблюдается это в Управлении Прокурора и выявляется из докладов помощников прокурора, доброжелательное и доверчивое. Граждане идут к прокурору со всеми своими нуждами и болезнями, подчас обращаясь за содействием по вопросам, даже не имеющим к Прокуратуре никакого касательства».[vi]

Первые результаты были достигнуты.

09.2021

Сотрудник Музея Новосибирска

Константин Голодяев