Город стал распределительным пунктом военнопленных и беженцев.
По официальным данным, в 1915 году болели сыпным тифом (данные до июля) 4083 человека. Из них 1249 умерли. Холерой, брюшным тифом, дизентерией — около 2000 человек, умерли 400 чел.
С началом первой мировой войны роль Новониколаевска, являющегося узлом пересечения великого Сибирского пути и реки Оби, значительно повысилась. Отсюда вывозилось продовольствие для фронта, шли эшелоны с воинскими частями на запад. Город стал распределительным пунктом военнопленных (15 тыс.) и беженцев (4 тыс.). Все это способствовало ухудшению санитарного состояния Новониколаевска и распространению различных инфекционных заболеваний. Развитие эпидемий обычно начиналось с вокзала, всегда забитого людьми. Вспышке тифа способствовало антисанитарное состояние города: отсутствие водопровода и канализации, сильное загрязнение зданий, занятых военнопленными и мобилизованными, прилегающих к ним дворов, площадей, улиц, пристаней и берегов Каменки. Член управы Кузнецов доложил на совещании врачей, что «у него осталось безотрадное впечатление от осмотра означенных помещений. Помещения содержатся грязно, в них наблюдаются теснота и отсутствие чистого воздуха. Кроме того, военнопленные, по-видимому, не пользуются устроенными клозетами, сор и отбросы из помещений не сваливаются в определенные места и кучи, а разбрасываются вокруг зданий на большом пространстве…»
«Сад при коммерческом клубе, – заметил врач Абдорин, – превратился в сплошной клозет»
В январе-апреле 1915 года в Новониколаевске разразилась эпидемия сыпного тифа. Начиная с девяти случаев чуть ли не за весь 1914 год, заболевание приобретает эпидемический характер. Развитие сыпного тифа началось с первой городской больницы, куда по распоряжению коменданта была доставлена партия военнопленных курдов.
«Курды эти были до того грязны, что много потребовалось времени чтобы их отмыть. Среди них были обнаружены несколько человек с подозрительными по сыпному тифу заболеваниями, которые были отправлены в заразную больницу. Большая часть их была оставлена в больнице, как не внушающая подозрений. Вскоре и среди остальной части курдов появились сыпно-тифозные заболевания и одновременно начались заболевания среди больничной прислуги и служащих. Это случилось уже в начале января», — докладывал врач Иволин.
В январе заболели 40 человек, в феврале 73 человека, в марте число тифозных достигло уже 1170 человек, в апреле — 1699 человек. Это были преимущественно пленные и военнослужащие. Эпидемия, к счастью, не получила распространения среди городского населения благодаря установленному городом строгому надзору, своевременному выяснению очагов заразы, что сделать было очень трудно. Так как в большинстве случаев в документах, которые представляли военные ведомства при обращении военно-пленных в больницу, не указывалось, в каком здании помещался заболевший, многие не знали русского языка, а если знали, то не знали города и не могли объяснить, откуда они. Сложность заключалась еще и в том, что врачи сомневались, что являлось распространителем инфекции. «Относительно сыпного тифа мы можем только сказать, что мы знаем только то, что ничего не знаем», — заявил врач Розин.
Больные переполнили городские больницы. Заразная была перегружена в два раза против нормы. В первой городской больнице 78% составляли военнопленные. Количество мест вместо 78 было увеличено до 238, то есть в три с лишним раза. «В палатах был занят буквально весь пол, все коридоры, углы и проходы. Поступление приходилось от двух-трех до 20 человек ежедневно». Больные располагались по трое на двух поставленных вместе койках, лежали на полу. Городские больницы принимали исключительно военнопленных и военнообязанных, в результате городскому населению в приеме совершенно отказывалось.
Нередко нарушались меры безопасности по распространению эпидемии. Первое время больные доставлялись в лазарет на извозчиках, которые были якобы в халатах и дезинфицировались сулемой. В чем усомнились на совещании полицмейстер и городской голова. «Для ломового извозчика, может быть, и можно сделать дезинфекцию, но как она может быть применена к легковому? Мягкое сиденье сулемой, а тем более карболкой не обольете, а если извозчик узнает, что будет дезинфекция, то не повезет, а если повезет, то не подчинится дезинфекции, так как губить свое имущество он не захочет».
Другим примером небрежного проведения противоэпидемических мер является случай помещения больных тифом в частном доме, где на первом этаже была пекарня. А вот на Пелагею Веденяпину и Марию Быкову даже составили протокол. Несознательные мещанки полоскали белье, взятое из тифозной больницы, в проруби, из которой население брало воду для питья. Несмотря на разбирательство, белье продолжало полоскаться в реке Оби.
Обеспокоенная размахом эпидемии городская Дума 4 апреля утвердила смету расходов на борьбу с ней – 101 тысяча 130 рублей, в том числе на строительство заразного барака и расширение санитарного обоза. С начала войны город израсходовал на нужды, связанные с эпидемией, 234 тыс. руб., в том числе более 21 тыс. руб. на лечение военнопленных, под военно-лечебные заведения предоставлено семь школьных зданий, четыре частных дома для амбулаторий, оборудован специальный барак.
Боясь передачи заразы в войска и в действующую армию, ввиду распределительного положения Новониколаевска. связывающего Сибирь с Россией и Дальним Востоком, Дума постановила принять срочные меры:
1. Уменьшить контингент военнопленных в городе или вывести их из города. Даже по мнению губернатора, Новониколаевск "несправедливо обременен войсками и военнопленными по сравнению с другими сибирскими городами. Ничего подобного не знал ни Томск, ни даже Омск.
2. Отменить этап военнопленных в Новониколаевск.
3. Устроить обсервационный пункт на подъездной ветке к станции Кривощеково и бараков для сыпно-тифозных, чтобы больные не попадали в город.
4. Ходатайствовать о выдаче городу пособия в размере 400 тыс. рублей на постройку городской заразной больницы.
5. Выразить пожелание о постройке военным ведомством специальной бани для военнопленных с камерой для дезинфекции.
6. Просить военное ведомство отпускать на частные работы военнопленных только после медицинского освидетельствования состояния их здоровья.
Но претворение в жизнь этих мероприятий было далеко не во власти городской Думы. В связи с военным временем дефицит городского бюджета увеличился почти в десять раз. Общая задолженность Новониколаевска по займам превысила 1,5 миллиона рублей и приблизилась к сумме его годового бюджета. Ходатайство не было удовлетворено. Потребовалось проводить чрезвычайные меры: переводить всех больных в казармы военного ведомства, разделенные от города речкой, часть войск из военного городка размещать в городе в учебных заведениях и частных домах.
Не успели справиться с сыпным тифом, как в августе вспыхнула эпидемия холеры. Очаги ее распространения, как и других инфекционных заболеваний, – реки Обь и Каменка, загрязненные сточными водами. Имевшиеся три артезианских колодца не могли обеспечить город водой. На окраине воду брали прямо из рек. Город оказался беззащитен перед эпидемией: непрекращающийся поток беженцев, являющихся распространителями инфекции, слабая обеспеченность медицинской помощью, нехватка средств для расширения санитарного обоза, антисанитарное состояние многих районов. Большую опасность представляли Вокзальная часть города и поселок Порт- Артур. Именно туда относилось главное количество заболеваний. В вокзальной части было зарегистрировано 50 случаев холеры (умерли 20 человек), в центральной части — 19 (умерли 5), в Закаменской — восемь (умерли два человека). Всего до 25 августа среди местного населения 42 заболевания и с 25 августа по второе сентября (в течение девяти дней) — 43 случая.
Красочное описание вокзальной части города содержит протокол санитарной комиссии от 15 марта 1915 года. «Весь двор засыпан навозом, помойная яма переполнена, и содержимое льется на улицу. Отхожее место со второго этажа свешивается во двор около ворот, причем экскременты спускаются по ка-кой-то сколоченной дощатой наружной трубе, в которой содержимое замерзло и по большим щелям в трубе, оттаивая, капает на головы прохожих и сочится грязной вонючей жидкостью по канавкам на станционную территорию. А в двух- трех саженях продаются съестные припасы». Не менее живописную картину представляет описание Порт-Артура:
«Вся площадь, улочки, дворы, соседняя территория, овраг, впадающий в реку Обь, буквально утопают в навозе, мусоре, нечистотах и дохлых животных. В громадных кучах, испускающих страшное зловоние, роются десятки свиней и собак». «Против Порт-Артура надо бороться», — считает городской голова. Но вся проблема в том, что эта земля принадлежит Кабинету Его Величества. Если бы не это обстоятельство, то командующий Омским округом готов был поставить пушки и расстрелять Порт-Артур.
На заседании городского врачебно-санитарного совета 2-3 сентября 1915 года решали, как всегда, что делать? И кто виноват? Полицмейстер считает, что «из года в год, как появляется эпидемия, собирается комиссия, говорит об овраге, Порт- Артуре, и протоколы замирают в канцелярии. Эпидемия прекращается. Мы успокаиваемся. И это не отличительная черта Новониколаевска, а почти большинства русских городов. Здесь виноваты все, а вернее сказать – виноватых нет. До тех пор, пока не будет канализации, все будет в пределах разговоров».
Много было заслушано конкретных предложений от членов Совета:
Врач Виккер: «Только с устройством дешевых и хороших квартир можно уничтожить источник эпидемии».
Врачебный инспектор: «Может быть, разрешить городу пользоваться бесплатно колодезной водой и кипятком?»
На что врач Станкеев замечает: «Видел, как на железнодорожной станции при поставленной кипяченой воде пили из крана сырую воду».
«Правильно, — говорит врач Абдрин, – теперь краны убрали. Везде у меня поставлены полицейские. Но вот беда, в клозете-то не догадались поставить полицейских, и там пьют воду из умывальников».
Быстро решить проблему предлагает полковник Фон-дер-Фляс: «Всю зелень считаю нужным уничтожить».
С ним не согласен врачебный инспектор: «Без огурцов, капусты, как же быть...»
После многочисленных прений постановили:
1. Просить управление Омской железной дороги привести в порядок железнодорожный водопровод на Оби.
2. Не загрязнять прилегающий к полосе отчуждения овраг, через который происходит заражение Оби у водоприемника.
3. Открыть бараки на станции Новониколаевск для заболевших холерой.
4. Устроить колодец в вокзальной части.
5. Просить о сносе построек с местности Порт-Артур.
6. Осматривать беженцев.
7. Ходатайствовать о запрещении продажи во всем городе дынь, арбузов, мороженого, фруктовых вод и квасов.
Эпидемия закончилась... Все успокоились. И опять полицмейстеру поступает заявление: «На городском свалочном месте, в версте от конюшен, свалено и не закопано много трупов ободранных лошадей (до 100). Обилие питательного материала привлекает массу бродячих собак, которые целыми стаями бродят около военного городка. Между этими собаками замечены случаи бешенства».
Опять все сначала?..
Людмила КУЗМЕНКИНА
Добавить комментарий