Торговые сети населения Омской стоянки в середине II тысячелетия до н. э.
Вторая статья из цикла статей о жизни людей, оставивших культурные слои на памятнике "Омская стоянка". В первой речь шла о самых древних неолитических обитателях третьего тысячелетия до н.э. и их восприятии времени, в этой речь пойдет о населении эпохи бронзы (втором тысячелетии до н. э.) и особенностях его товарооборота.
Памятник «Омская стоянка», расположенный на Левом берегу Иртыша рядом с устьем реки Камышловка, можно назвать самым крупным и содержательным археологическим памятником в черте города. Это место хранит свидетельства жизни людей на протяжении нескольких тысячелетий – одни этно-культурные общности здесь сменяли другие. Подробности этих процессов изучают археологи под руководством советника генерального директора Омского радиозавода им. А. С. Попова, кин., профессора Бориса Коникова. В 2008 завод взял на себя обязательства по охране памятника, и с этого времени возобновлены полевые работы на «Омской стоянке».
В течение дня, недели, месяца через наши руки проходит бесчисленное число всевозможных материальных объектов, начиная от продуктов питания и заканчивая произведениями искусства. Практически все из этого гигантского списка мы с легкостью приобретаем в магазинах едва ли не в любое время дня и ночи, как только осознали для себя потребность в той или иной вещице.
Как выглядела система торговли в предшествующие 100, 200 лет мы тоже более-менее представляем. А вот каким образом обеспечивали свои скромные материальные потребности сибиряки за тысячи лет до супермаркетов, и что представляла собой торговля в те далекие времена? Материалы многих археологических памятников Сибири позволяют эти процессы восстановить в той или иной степени. В частности, о межтерриториальных обменных операциях андроновского населения, проживавшего на территории современного Омска примерно в середине II тысячелетия до н. э., свидетельствуют материалы многослойного памятника «Омская стоянка», расположенного практически в центре города на левом берегу Иртыша. Памятник был открыт 95 лет назад.
Население, оставившее культурный слой середины II тысячелетия до н. э. исследователи единодушно относят к андроновской культурной общности. Те объединения, которые составляли ядро андроновской культуры – это классические индоевропейцы, скотоводы, владевшие производством бронзы, знавшие колесо и исповедовавшие культ солнца. Но в середине второго тысячелетия они в определенном смысле «задавали тон» на евразийских просторах, вовлекая в свою орбиту самые разнообразные этносы. Поэтому вопрос этнической идентификации населения в андроновском ареале – достаточно щекотливый. Наш вариант (обитатели Омской стоянки и других омских памятников середины II тысячелетия до н. э.) вероятно, смесь индоевропейцев с предками самодийских народов. Но все типично андроновские приметы, фиксируемые археологически, у них присутствуют: солярный рисунок на керамике (меандры), характерные бронзовые изделия, формы для отливки, изображение колеса, обильные кости лошадей, каменные зернотерки, серпы.
Итак, как и где они получали те предметы обихода, в которых осознавали нужду?
Начнем с того, в чем поселенцы были сильны и сами производили (добывали) для себя эти товары по мере физических возможностей. В первую очередь – это скотоводство. Наши предки-земляки, так же как и их родственники практически по всей Евразии, разводили в большом количестве лошадей, коров, реже барашков и свиней. У каждого клана родственников были свои стада, которые в теплый сезон с появлением свежей травы и до осени отправляли на травяной «курорт» попастись. А на зиму все вместе – лошади, коровы, овцы и люди – сытые и довольные возвращались в поселение. Не все, конечно, некоторая часть животных после этого «курорта» продолжала свое дальнейшее существование в инкарнации кровяной колбаски или копченого окорока.
Вторая хрестоматийная для андроновцев сфера успешной деятельности – изготовление бронзовых предметов: ножей, кинжалов, наконечников копий и стрел, проколок, игл, посуды, доспехов, конской утвари, деталей одежды и пр. как для хозяйственных, так и для вполне себе милитаристских целей. Так что этого добра им, в общем-то, хватало. Но, конечно, не всем в равной степени. Общество ведь уже было вполне неоднородным, и не каждый мужчина-поселенец был мастером-бронзоделом, уже появилась специализация. Тем не менее, бронзовые полезности делали настолько ударными темпами, что значительная их часть шла на экспорт, т.е. обменивалась на другие полезности, которых у самих андроновцев по каким-то причинам не водилось или водилось ограниченно. Но об этом позже еще будет сказано.
Конечно, живя на берегу такой крупной реки как Иртыш, поселенцы активно пожинали и плоды рыболовства. Но это было скорее приятным дополнением, а не основой хозяйства.
Все более основательным становилось у обитателей Омской стоянки средины II тысячелетия до н. э. земледелие. Они выращивали злаки и небольшой набор овощей. Соответственно, в урожайные годы этого хватало и для обмена с соседями.
Собственными силами, так же как и во всех традиционных обществах, поселенцы обеспечивали себя посудой, шили одежду и обустраивали дома. Конечно, домами в современном понимании их жилища назвать нельзя, но полуземлянки андроновцев были уже попросторнее и покомфортнее, чем у неолитического населения Омской стоянки.
Теперь о том, чего у поселенцев не было или было мало и каким образом они это получали. В нашем регионе никогда не было камня, медных и бронзовых руд и толстеньких северных пушистых зверьков. Тем не мене археологические данные свидетельствуют, что использовали все это в своем хозяйстве наши андроновцы на ура. Каким же образом эти ценности сюда попадали?
Если добавить щепотку лирики, то глазами детей-поселенцев это могло выглядеть так.
«Ого, утро обещает интересный день! Они вернулись! На шести больших лодках. И привезли новых рабов, много меха и рыбу, которую только дикие таежники умеют так вкусно солить».
Речь идет о своеобразной экономической миссии, с которой группа мужчин-поселенцев отправилась вниз по течению Иртыша к таежным племенам. В общем-то, это классический торговый караван, только по воде. Реки - как естественные сети коммуникаций - очень высоко ценили люди, понятия не имевшие, что такое автобан)). Наверняка, такие экспедиции для населения Омской стоянки были редкостью, всего может быть пару раз в год, поэтому загрузиться старались основательно. Кедровый орех, северная соленая рыба (муксун, омуль, нерка), множество пушистых шкурок (песец, бобр, куница и пр.), туша лося, три раба – все это мужчины общины выменяли на собственное зерно и отличные бронзовые ножи, топоры, шила, иглы, наконечники стрел и др. инструмент, сыр и копченую конину.
Поход оказался очень успешным – никто не утонул, выменяли много добра, и таежники остались не в обиде, ведь никто в здешних широтах не делает лучшего бронзового инструмента. Да и зерно, таежные соседи выращивать не умеют, но очень ценят этот деликатес, и щедрой рукой отсыпают за него блестящие шкурки.
Разгрузив лодки, мужчины каждого клана забирают свою часть. С едой все понятно, из шкурок женщины сошьют новую и подлатают старую зимнюю одежду, раб станет выполнять наиболее трудоемкую и не интересную работу в домашнем хозяйстве, а несколько деревянных бревен пойдут на обновление зимника для скота, ремонт жилищ, нехитрую мебель, изготовление повозок и колесниц.
Колесо – самое яркое изобретение, приписываемое андроновцам. Точнее колесо близкое к тому, что нам знакомо - обод со спицами, более легкое и быстроходное, чем цельный деревянный диск, использовавшийся уже шумерами. Оно позволило использовать лошадь в упряжи и развивать хорошую скорость на колеснице. В рассматриваемый период вовсю использовались как легкие колесницы, запрягаемые лошадьми, так и тяжелые повозки, запрягаемые волами. Символически колесо связано с культом солнца, широко распространенным у андроноидов, в том числе и тех, что жили на месте памятника в середине II тысячелетия до н. э. Солнце олицетворяло главную созидающую силу, творящую благо и побеждающую мрак. Из этого дуального восприятие мира позже вырос зороастризм. Часть религиозных представлений андроновцев нашла отражение в Ригведе. Андроновцы верили в реинкарнацию, поэтому хоронили сородичей в позе эмбриона, как бы готовя к новому рождению.
Впрочем, вернемся к вопросам сугубо материальным, обозначенным в начале темы.
Значительная часть северных товаров сберегалась для дальнейшего обмена с другими соседями, преимущественно южными. Спустя некоторое время, несколько мужчин-поселенцев отправятся в очередной торговый поход. На этот раз, на юг. Где-то в окрестностях современного Павлодара в то время располагалась одна из торговых факторий. Сюда стекались с обменными целями представители разных сообществ для совершения своих «оптовых» операций.
Наши герои погрузят в повозки меха, орехи, травы, соленую и копченую рыбу, провизию и воду для себя; запрягут своих самых крепких волов и отправятся через степь в пределы своих этнокультурных родственников, проживавших на территории современного Северного и Центрального Казахстана.
Главное, что интересовало караванщиков с омского поселения – медная руда, которую добывали племена территории современного Центрального Казахстана, ведь на территории будущей Омской области ее не было совсем, а бронзу делали ударно, отливали почти по-стахановски. А у местных племен руды было в избытке, а вот с дарами леса дела обстояли очень напряженно, поэтому медь они выгребали из недр своей родины мешками, в том числе для дальнейшего торгового обмена. Кстати, мешками, это не фигурально, это вполне достоверный факт: спускаясь в шахту, они набивали породу в большие кожаные мешки и поднимали наверх, где и очищали уже зерна от плевел. Сырую руду обрабатывали, плавили так называемые медные чушки или болванки, которые и обменивали желающим для последующего литья бронзы.
Кроме руды и лома металла, который брали на переплавку, изредка поселенцы могли выменивать на песцовые шкурки у торговых представителей очень отдаленных восточных территорий (намек на Древний Китай) чудесные нефритовые бирюльки (кольца, серьги), а также другие украшения с полудрагоценными камнями (пояса, бусы). Ювелирные диковинки, вероятно, доставались потом самой любимой жене караванщика, за исключением пояса и перстня, которые поселенец, скорее всего оставлял себе. Но возможно, что-то из маленьких зеленоватых сокровищ в дальнейшем выменивалось на нечто не менее ценное у соплеменников. Ведь внутри самой общины андроновцев также существовал товарный обмен: вернувшись домой, караванщики пускали свои оптовые партии в розничный оборот среди других семейств поселенцев.
Пока передовой отряд экономической дружбы народов завершал свою экспедицию, соплеменникам хватало пастушеской работы с табунами лошадей и стадами коров. Так что, розничный круговорот руды, камня, мяса и молочной продукции намечался и на самом поселении. Надо понимать, что это все имело место лишь в определенный сезон, может быть раз – два в год, а основную часть времени все поселенцы посвящали, конечно же, обычным хозяйственным делам.
География обменных связей охватывала не только условную линию «Север-Юг» по Иртышу. Исследователи полагают, что к средине II тысячелетия до н. э. возник Великий нефритовый путь эпохи бронзы, по которому распространялись шлифованные изделия из саянского и байкальского нефрита и бронзовые изделия. Он шел условно по линии «восток-запад» через Прииртртышье в том числе. Активные связи у поселенцев были и с населением Урала, там тоже приобретали руду.
Конечно, те предметы обихода и прочие ценности, которые не изготавливались своими силами, приобретались на определенную перспективу. Чтобы не пролететь с чем-то необходимым для жизни, нужно было подумать обо всем заранее, поэтому небольшой склад «на случай атомный войны» имелся в любой семье андроновских обитателей Омской стоянки. Мастер-бронзодел хранил соответствующие запасы руды на несколько лет, обычный пастух старался сделать «складские» запасы провианта для себя и любимых копытных, по возможности иметь на всякий случай дерево, ткань, мех. Ну, тут уж у кого как получалось, ведь социальное неравенство у них уже вовсю наблюдалось: захоронения андроновкой знати содержат в разы больше богатого сопроводительного инвентаря, чем могилы рядовых общинников.
Большинство предметов повседневного обихода поселенцы создавали сами, как всегда и было при натуральном хозяйстве. Но импорт настолько прочно вошел в их жизнь, что, если чисто теоретически «вырезать» весь объем обменных процессов с сопредельными территориями из реальности обитателей Омской стоянки середины 2 тыс. до н. э., то экономический уклад их жизни обнаружит кардинальные изменения, можно даже сказать, что мы увидим в нем зияющий провал – в первую очередь, исчезнет бронзолитейное производство – основа основ жизни андроновской общности. Да и не только экономическая жизнь изменится, ведь такие системные контакты с соседями создавали и каналы культурного влияния в обоих направлениях.
Ксения Бородач
Добавить комментарий