Воспоминания М.Ф.Махнева как источник по истории ГУЛАГа

История ГУЛАГа привлекает внимание многих отечественных и зарубежных историков. Исследователи привлекают массу разнообразного материала для того, чтобы раскрыть сущность процессов, происходивших тогда в Советском Союзе. Помимо архивных материалов большой интерес вызывают также непосредственные свидетельства очевидцев – наших сограждан, переживших период репрессий и рассказавших затем о том, что они видели собственными глазами.

Как отмечает автор работы «Воспоминания поволжских узников ГУЛАГа как исторический источник» Н.А.Мухинова: «Большую значимость в этой связи представляют воспоминания бывших узников советских исправительно-трудовых лагерей. Этот ценнейшей источник, раскрывающий многие стороны жизни советского общества и советского человека, позволяет выявить новые возможности исследования феномена сталинизма»(1).

В настоящее время воспоминания репрессированных хранятся, в основном, в  двух больших архивах. Так, в архиве НИПЦ «Мемориал» существует  архивный фонд «Коллекция мемуаров и литературных произведений». Большое собрание находится также в Сахаровском центре (прежнее название -- Музей и общественный центр «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова), учредителем которого  является «Общественная комиссия по сохранению наследия академика Сахарова», международная неправительственная организация, созданная в 1990 году.

По вполне очевидным причинам в последние годы появляется все меньше воспоминаний репрессированных. И, разумеется, каждая новая находка представляет большой интерес.

Мне хотелось бы рассказать о воспоминаниях Михаила Федоровича Махнева, переданных им лично автору  данной статьи.

Михаил Федорович Махнев родился  в небольшой деревеньке в Свердловской области, учился в школе красной молодежи. Планировал поступить в железнодорожный техникум, но его отца за то, что раздал в голодный год излишки зерна крестьянам, отправили в бессрочную ссылку в Сибирь. В итоге в  1933 году семья Махневых оказалась в поселке Маслянино в Новосибирской области. Дед и бабка М.Ф.Махнева умерли от голода, а отцу с большим трудом  удалось устроиться пастухом. Самого же Михаила, как «грамотного», взяли бухгалтером в одну из районных организаций. Затем он заочно  поступил на учебу  в Московский институт народного образования.

В 1937 году был арестован по неизвестной причине. Протокол допроса  подписать отказался, за что был избит следователем  рукояткой нагана. Чтобы сознался в преступлениях, которых не совершал, был отправлен в «холодную». Опасаясь замерзнуть насмерть, был вынужден плясать три часа без перерыва…В результате следователь в протоколе расписался за М.Ф.Махнева и констатировал: «Десятка по пятьдесят восьмой тебе обеспечена!»

В лагерях на Колыме М.Ф. Махнев провел десять лет: забойщик, бурильщик, бригадир забоя, горный мастер… Был освобожден 12 февраля 1947 года, а справку о своей реабилитации получил только через одиннадцать лет.  В дальнейшем жил в городе Куйбышев Новосибирской области. Работал на пищекомбинате. Спустя много лет начал писать воспоминания о пережитом.

Воспоминания Михаила Федоровича Махнева трудно классифицировать определенным образом. Сам он называл их «Дневником», хотя по форме это скорее заметки. Разумеется, их автор читал и «Архипелаг ГУЛАГ, и «Крутой маршрут», «Колымские рассказы» и «Непридуманное», но он тоже постарался придать своим воспоминаниям литературную форму. И объяснил, почему он взялся за эту работу: «Я не считаю себя литератором. Я просто писал правду для себя. На Колыме выживал один из тысячи — я выжил и, значит, должен рассказать обо всем, что видел».

Свои воспоминания  Михаил Федорович Махнев писал на тетрадных листах крупным ровным почерком. Они разделяются на две  части: собственно «Дневник» и сборник небольших мини-новелл.

В «Дневнике» речь идет  о жизни в империи ГУЛАГа, начиная с того момента, как молодой человек оказался на борту печально известного судна «Джурма», которое использовали для перевозки осужденных по морю, и до окончания Великой Отечественной войны. Автор подробно рассказывает о жизни в лагере при золотоносном прииске Верхний Ат-Урях, описывает и жизнь заключенных, и распорядок дня. Он подробно характеризует и начальников лагеря, которых довелось видеть. Вот как М.Ф.Махнев характеризует полковника С.Ф.Гаранина: «Начальник лагеря — полковник Гаранин был палач из палачей. В конце 1938 года его вдруг объявили японским шпионом и расстреляли, чтобы скрыть следы всех его преступлений».

Действительно, полковник Гаранин – одиозная личность, о которой писали и Александр Солженицын, и Варлам Шаламов. Старший научный сотрудник лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН Александр Козлов написал о  нем статью под характерным названием: «Гаранин и «гаранщина»(2).

Рассказал М.Ф.Махнев и о другом человеке, сохранившем достоинство в труднейших условиях: «Василий Иванович Лебедев из донских казаков был следующим начальником лагеря. Он  оставил о себе хорошее впечатление: заботился о чистоте территории, построил баню. К нему можно было обратиться с любым вопросом. Заключенные любили его, между собой называли «дядей Васей». Позже его перевели начальником другого лагеря, о чем мы все сильно сожалели».

Автор воспоминаний  написал десять заявлений с просьбой отправить его на фронт. Ответа не получил. Почему? Это было очевидно: «Стране как никогда нужно было золото. Им расплачивались с союзниками за оружие, оборудование, продукты питания. А золота в это время на Колыме было огромное количество — и в россыпях, и в шурфах, и в шахтах. Добывалось же оно неимоверно тяжело. Поэтому обидно, что каторжный труд заключенных, в большинстве своем безвинно осужденных, так и не оценен пока потомками. А ведь эти люди сделали для победы очень много».

Дальше события развивались следующим образом: «С каждым днем нас оставалось все меньше. Пополнения не было, потому что всех отправляли на фронт. План добычи золота всякий раз увеличивался. Для начальства лагеря выход был один: беречь людей, хорошо кормить, одевать, иначе некому будет работать. Когда немцы подошли к Москве, администрация лагеря побоялась, что среди заключенных вспыхнет восстание, поэтому на сопках были расставлены пулеметы. Но люди вопреки всем прогнозам стали работать еще лучше, искренне веря в победу над врагом. Убедившись в полной надежности «контры», начальство приказало снять пулеметы. За хорошую работу многим моим товарищам, в том числе и мне, «скостили» по одному году пребывания в лагере. Наиболее опытные заключенные стали выдвигаться на ответственные должности — бригадирами, горными мастерами».

Десять мини-новелл, написанных М.Ф.Махневым, рассказывают о событиях и людях, которые навсегда врезались в память. Они совсем невелики по объему, но бесценны по содержанию, так как приводят новые факты, свидетельствующие о той эпохе.  Названия мини- новелл, как правило, короткие, но они передают суть рассказа: «День освобождения», «Если успеешь», «Свидание», «Трояк», «У костра». «В шурфе», «Замороженный этап». Есть среди них и рассказы о людях: «Христосик», «Виктор Викторов», «Иуда Скариотский».

Стиль автора наиболее ярко характеризуют мини-новеллы, тексты которых приводится ниже.

Если успеешь…

Июль 1938 года. Прииск. В бараках тесно, душно. Заключенный Иван Уварич, в прошлом инженер-сантехник, грязный, оборванный, с бессмысленным взором на худом желтом лице, сегодня освобожден от работы в забое по причине расстройства желудка. И вот он ведет разговор с таким же бедолагой, чуть-чуть не попавшим на тот свет:

— Вы, Эдуард Павлович, возьмите сегодня и съешьте мою пайку, а я завтра вашу съем.

— Если успеешь, — бормочет тот в ответ.

Свидание

Колымская темная зимняя пора. Сквозь просветы в облаках изредка выглядывает ночное бледное небо. Метет поземка. Стройная женщина легкой походкой идет за мужчиной. Надежда Ивановна Малютина — жена главного механика прииска «Ветреный», имеющая двухлетнего сына, и заключенный Виктор Григорьевич Зорин, отбывающий здесь срок, оставивший на воле жену и дочь, искали в эту пору место для тайной встречи. Вскоре они совсем исчезли из вида…

Пьяные от любви два совершенно противоположных по занимаемому положению человека решились на свидание… в морге. Морг стоял в ста шагах от прииска и никогда не закрывался.

…Надежда с ужасом отпрянула от Виктора, когда светом от зажженной спички из темноты выхватило груды голых скрюченных трупов. Это были тела бывших заключенных, не выдержавших пятидесятиградусного мороза и тех жутких лагерных условий жизни и работы, в каких они находились в сороковых годах.

Встречи и ласки среди трупов… Тот, кто не прошел этот путь, не поверит, что эти люди были безмерно счастливы в ту морозную ночь. Живые среди мертвых… Наслаждаясь ворованным, кратковременным счастьем, они не думали о неизбежной расплате…

Трояк

Вечером перед разводом зачитали приказ начальника лагеря о расстреле за саботаж. В числе тех, кого должны были завтра расстрелять, был черный, как грек, мужчина средних лет. А фамилия у него была русская — Ларионов. Знаком я с ним был давно — работали в одной бригаде. После вечерней проверки Ларионов подошел ко мне и протянул замусоленный трояк — долг, который он возвращал перед смертью…

Иуда Скариотский

Его, чуть живого от истощения, взял в контору нормировщиком начальник шестого приискового участка Блинов, молодой статный москвич, попавший на прииск имени Ворошилова Ат-Уряхского горного управления после ранения в ногу в первые дни Отечественной войны.

Через месяц-два Букбулатов, добравшись до жирных харчей, поправился, и его чисто азиатского типа лицо заблестело здоровым цветом жизни и силы.

Блинов по своему русскому простодушию часто рассказывал о непорядках на участке, о том, что много золота идет в отвалы, о поломках импортных дорогих машин. Слушал откровения своего начальника Бикбулатов и сквозь зубы сплевывал слюну — такая у него была привычка. А вечером, по-собачьи заглядывая Блинову в глаза, все повторял: «Спасибо вам за мое спасение, человеком стал. Век не забуду. Из тюрьмы выйду — детям о вас рассказывать буду. Ведь погиб бы я в забое».

— Ну ладно, ладно, знай работай честно, — говорил добродушно Блинов.

…Раз в неделю охрана и нарядчики делали в бараках сплошной обыск — «шмон», как звали этот процесс заключенные. Вот в такой день нарядчик Алеха и извлек из кармана пиджака Бикбулатова лист бумаги, исписанный красивым почерком: «Уполномоченному НКВД Федорову… Начальник участка Блинов И. А. вредительски, с целью уничтожения запасов золота сбрасывает его в отвалы, а 12 июня 1943 года умышленно вывел из строя бутару. Вообще это вредный для государства человек, скрытый враг народа. Бикбулатов».

Блинов читал донесение подлого человека и всё пожимал плечами да качал головой и удивленно бормотал: «Вот иуда Скариотский, вот мерзавец!» А Алеха добавил: «Сучейший из сучек, стукач из стукачей!»

Справка: Бикбулатов, бывший ответственный работник Татарии, осужденный тройкой НКВД на 10 лет по статье 58.

Воспоминания М.Ф.Махнева и биографические материалы о нем переданы автором статьи в Сахаровский центр.

                                          БИБЛИОГРАФИЯ.

1. Мухинова Наталья Александровна. Воспоминания поволжских узников ГУЛАГа как исторический источник : дис. ... канд. ист. наук : 07.00.09 Казань, 2006 188 с. РГБ ОД, 61:07-7/35

2. http://www.kolyma.ru/magadan/index.php?newsid=392

© В.И. Кузменкин, 2013