Новогодние и рождественские праздники в нашей культуре всегда были временем сакральным и магическим. Что русские сибиряки делали в святые и страшны̒е вечера Святок, какие были самые популярные гадания и чем колядки отличались от ряженья, рассказала старший научный сотрудник отдела этнографии Института археологии и этнографии СО РАН кандидат исторических наук Галина Владиславовна Любимова.
Ф. В. Сычков. С гор. 1910 г. Ф. В. Сычков. С гор. 1910 г.
Не просто праздник
Большие праздники, которые, в отличие от гулянок обычных, отмечались несколько дней, назывались в народе «чрезвычайными гулянками». Они сопровождались постоянным столованием, хождением в гости, приемом гостей, распитием хмельных напитков, пением песен.
«Приехав из любопытства в деревню, увидишь, как старый и малый, не исключая даже и женский пол, ходят во время чрезвычайных гулянок из одного дома в другой. Начав с утра и до полуночи, поют при этом по улицам песни, бренча на балалайке, угощают сосед соседа и приятель приятеля пивом, чаем, хлебным вином, а стол устанавливают разными яствами, которых насчитывается до 12-ти и более блюд. Гуляют, кто посостоятельнее, около 7 дней, менее же 3-х дней гулянье ни у кого не прекращается», — так описывает атмосферу праздничных гуляний в Енисейской губернии корреспондент Русского географического общества в 1857 году. Скорее всего, речь идет о святочном периоде.
Между тем, святочные праздники (весь период с Рождества до Крещения) в традиционной культуре были исключительно ответственными мероприятиями — ведь они имели самое непосредственное отношение к сфере сакрального. Слово «святки» буквально означает «святые дни».
Во многих индоевропейских языках понятие «святые дни» заложено в самом слове «праздник».
«В традициях русских сибиряков было принято делить святочный период на два приблизительно равных по продолжительности отрезка. В народе их называли «святые» и «страшны̒е» вечера. Сибиряки-старожилы полагали, что с Рождества (25 декабря по старому стилю) и до Нового Года идут святые вечера. А сразу после Нового года, начиная с Васильева вечера — 1-го января по старому стилю — начинаются страшные вечера, которые продолжаются вплоть до самого Крещения (6 января)», — рассказывает Галина Любимова.
Страшные вечера
«Нечистая сила, как верят сибиряки, стремится вволю натешиться над крещеным людом. С нею заодно еретики́ и ерети́цы творят свои пагубные волхи́тства над людьми и домашним скотом… Новогодние ужасти длятся до Крещения», — описывает страшные вечера фольклорист Алексей Алексеевич Макаренко, который стоял у истоков русской сибирской этнографии.
Пограничное состояние мира, на которое приходились Святки, традиционно воспринималось как некое безвременье. Считалось, что прежний мир состарился, износился и обветшал. Поэтому он нуждается в возрождении, обновлении и очищении. Всё это происходит не само по себе, а достигается с помощью специальных коллективных усилий, особых ритуальных мер, направленных на творение и созидание нового мира.
«В безвременье происходит размывание границ между сферами своего и чужого, миром людей и иным миром. По народным представлениям, в это время особенно активизируется нечисть. Кроме того, период безвременья считался наиболее подходящим для контактов с представителями иного мира, которые давали возможность заглянуть в будущее, узнать свою судьбу. Официальная церковь такие контакты рассматривала как явление однозначно греховное», — отмечает исследовательница.
К. Е. Маковский. Святочные гадания. 1905 г.
Святочные гадания
В святочных гаданиях участвовали, в основном, молодые незамужние девушки, а сама ворожба приходилась на самое темное время года и самое темное время суток. Распространенными местами гаданий у русских сибиряков были нежилые помещения — баня, хлев, подпол, границы дома, двора, а также дороги, перекрестки, кладбища и места набора воды (колодцы или проруби). Эти локусы считались традиционными местами обитания нечистой силы: баня — банника, вода — водяного, у амбара и хлева тоже были свои хозяева из иного мира.
Приступая к гаданию, девушки снимали крест и пояс — знаки принадлежности к христианскому миру. Это состояние считалось очень опасным, ведь можно было ненароком навлечь на себя какие-нибудь негативные действия со стороны нечистой силы, но уж очень сильно хотелось узнать про будущее замужество.
Судя по полевым материалам, одно из самых популярных гаданий в Сибири называлось «полоть снег». Оно было широко распространено у и русских старожилов, и у российских переселенцев в Сибири. Девушки поздно вечером выходили на перекресток и там, стоя на «расстеленном» поясе (его снимали с себя, клали на землю и становились сверху), набирали полные подолы снега, тряся которым, произносили приговорные формулы. Вот некоторые из них: «Полю, полю белый снег, надоел мне батькин хлеб, залай, залай собачка на свекровом дворе», «Быть в чужой стороне — колокольцы загреми, али конь заржи, аль собачка залай, а быть мне умереть — заруби, затеши (от слова тесать)». Затем падали спиной на снег и внимательно вслушивались в окружающие звуки.
«И звук колокольцев, и собачий лай, и ржание коня – все это вызывало ассоциации с дорогой, с тем, что девушку, совершающую гадание, ожидает в предстоящем году отъезд из родного дома, перемена места жительства, то есть она выйдет замуж. Звук топора расценивался, как неблагоприятный сигнал, сулящий смерть», — говорит Галина Любимова.
Другие гадания были основаны на элементах жребия с использованием символики чета и нечета. Девушки выходили во двор и вслепую хватали охапку дров или подходили к забору и во всю ширину рук пытались захватить, сколько могут, кольев, а потом пересчитывали. Если выходило четное число — девушка выйдет замуж, нечетное — останется одна. Иногда вместо счета использовали другие словесные формы, например: «мешок — сусек — мешок — сусек». «Мешок» означало, что гадающая уйдет замуж в бедную семью, а «сусек» — что семья будет богатой. Определяли подобным образом и возраст суженого. Так, байкальские старообрядцы, гадая, приговаривали: «вдовец — молодец — вдовец — молодец».
Также повсеместно в Сибири были распространены святочные гадания на гумне или в бане. Девушка, находясь в бане, высовывала на улицу голую часть тела. Гуменный или банной должен был ее погладить. Если погладит мохнатой рукой, замужество обещает быть богатым, гладкой — бедным. Роль гуменного или банного нередко брали на себя решившие подшутить парни. «В экспедициях мне неоднократно приходилось слышать о том, как ребята стремились подкараулить девок, когда те шли ворожить. Описывали много комических и трагикомических случаев», — рассказывает исследовательница.
К. А. Сомов. Ряженые. 1929 г. К. А. Сомов. Ряженые. 1929 г.
Ряженые
Другая неотъемлемая часть страшных вечеров у русских в Сибири — хождение ряжеными. Это делали, в основном, молодые парни. Будучи олицетворением нечистой силы, ряженые назвались специфичными терминами: «шуликуны» (святочная нечисть, сезонные духи, которые, как считалось, накануне Рождества выходят из воды на землю, а после Крещения уходят обратно в реки и проруби), «нарядчики», «маскированные», «страшны̒е». Они посещали молодежные вечорки, разыгрывая перед участниками сценки фривольного содержания. Хождение ряжеными с надеванием на лицо «чертовой рожи» считалось одним из самых страшных святочных грехов. Впрочем, у него было довольно простое искупление — чтобы смыть такой грех, достаточно было искупаться в крещенской проруби.
«Ряженые облачались в вывороченные наружу шубы, маски из бересты, приделывали бороды, бычьи рога, конские и коровьи хвосты. Иногда, как мне рассказывали в экспедициях, из разных овощей (редька, репа, картошка) вырезали кривые зубы, которые вставляли себе в рот. Они старались сделать себя неузнаваемыми и как можно более страшными», — рассказывает Галина Любимова.
Посещая разные вечорки, ряженые на разные лады обыгрывали идею старения мира прежнего и сотворения нового мира. Отдельную группу среди них составляли ряженые животными — сюжетом их сценок была внезапная смерть и последующее почти мгновенное воскресение. Чаще всего в этом контексте использовали козу, коня, быка и медведя. Эти сценки тоже на свой лад дублировали идею окончания старого и начало нового календарного цикла.
Важным атрибутом обычаев и обрядов, приуроченных к святкам, у русских сибиряков был снег. Он использовался и в гаданиях, и в других формах обрядово-игрового поведения, часто фигурировал в колядках, быличках, подблюдных песнях. Действия со снегом назывались: «пахать снег», «сеять снег» «полоть снег», «блины печь», «масло мешать», «мукой торговать».
«По сути, это имитация разных этапов творения хлеба: от пахоты и сева до изготовления мучных изделий. Подобного рода представления о глубокой связи между наличием снега и наличием хлеба можно видеть в многочисленных приметах, наблюдениях о погоде и природе. Например, “много снега — много хлеба”. Такие представления были характерны для русского населения не только Сибири, но и России в целом», — отмечает исследовательница.
Святые вечера
Святые вечера приходились на первую половину Святок — от Рождества до Нового года. Их содержание составляли разные формы колядования. В традициях русских сибиряков существовали два основных вида колядования, которые приходились на Рождество и на Новый год. К Рождеству были приурочены рождественские прославления Христа. Группы ребятишек бегали по домам односельчан, не пропуская ни одного дома, ни одну семью, пели поздравления и христославили — поздравляли хозяев с рождением Христа.
В Новый год действия были очень похожие, но называлось это новогодними посеваниями. Поздравляли уже песенками не на религиозную тему, а более архаичного, дохристианского содержания. Именно они называются колядками. Пение дети сопровождали разбрасыванием в избе зерен овса, ржи, проса, гречихи или пшеницы. В отличие от ворожбы и ряженья, которые совершались в темное время суток, рождественские и новогодние обходы начинались с самого раннего утра. И если участие в ритуальных действиях, приуроченных к страшным вечерам, считалось греховным, то колядование, наоборот, расценивалось как исключительно угодное богу дело.
Типичный текст колядок:
Сею, вею, посеваю,
С новым годом поздравляю,
Со скотом, с животом,
Со пшеничкой, с овсецом,
С малыми детушками…
«Несмотря на то, что в более поздней традиции колядовали дети, в научных исследованиях показано, что изначально состав обходчиков был иным: он включал в себя прежде всего взрослых мужчин и холостых парней. Связано это было с тем, что символика сева традиционно относилась исключительно к мужским обрядовым функциям — пахотой и севом занимались исключительно мужчины», — рассказывает исследовательница.
Еще одной важной чертой взрослого колядования было то, что его участники не просили хозяев одарить их за то, что они приходят к ним с благими пожеланиями, а выдвигали требования награждения. И даже угрожали навлечь бедствия на хозяев, которые оказывают негостеприимный прием. Реликты этих представлений и практик можно увидеть в рефренах, которыми сопровождаются колядки, например: «Кто не даст пирога, берем корову за рога».
Ф. В. Сычков. Христославы. 1910 г.
«Какое-то время в науке считали, что эти угрозы — всего лишь шуточная концовка, однако позже было доказано, что некогда колядовщики осознавали себя вершителями судеб, которые вольны наслать урожай, обилие, довольство или, напротив, скудость, разорение и даже смерть. Одни исследователи наделяют их полномочиями предков-опекунов и умерших родственников. Другие считают, что в этих обычаях мы можем увидеть реликты обрядов посвящения или возрастных инициаций, во время которых колядовщиики приобщаются к тайным сакральным знаниям. Но все сходятся на том, что колядовщики — это не скромные просители и нищие, а коллектив людей, наделенных магическими знаниями и полномочиями», — говорит Галина Любимова.
Нередко в колядных текстах крестьянский труд освящается участием в нем высших божественных сил. Например, есть сюжет о том, как Бог со своим «семейством» — загадочными «боженятками» или «ангеляточками»— оказывается под Новый год в гостях у хозяина. Этот сюжет включает в себя образ Мирового древа, которое превращает двор рядового крестьянина в центр мироздания (записано от потомков черниговских переселенцев в Маслянинском районе Новосибирской области).
Во второй день Рождества (26 декабря по старому стилю) отмечался праздник рожениц и повивальных бабок. В народе он назывался «бабьи каши». В этот день чествовали женщин, которые родили детей в течение ушедшего календарного года, а также тех, кто им помогал. «Благодаря этому празднику рядовое событие в жизни каждой отдельной семьи (детей тогда рожали много, и это считалось рядовым событием) соотносилось с другими родами в селе, и в силу этого их общая значимость повышалась. При этом сами роженицы соотносились с Богородицей», — отмечает Галина Любимова
Все обрядовые действия, проводившиеся во время Святок, были призваны обеспечить счастье и благополучие на будущий год. Со временем они утрачивали свое магическое содержание и превращались в обычные народные забавы, которые продолжали исполнять в силу традиции.
Например, у жителей Сургутского края зафиксирован такой интересный обычай (его записал местный краевед, Иван Якимович Неклепаев). Крестьяне полагали, что в день Спиридона-Солнцеворота (день зимнего солнцестояния, 12 декабря по старому стилю) «солнце наряжается в праздничный сарафан, медведь в берлоге поворачивается на другой бок, а световой день начинает прибывать “на куриный шаг” или “на воробьиный скок”... Крестьяне в этот день секли кур, чтобы они убегали на больших ногах». Так как солнце прибывает на куриный шаг, нужно было, чтобы он стал пошире— и тогда день начнет прибывать побыстрее.
Статья написана по лекции «Зимние праздники русских сибиряков (от Рождества до Крещения)» старшего научного сотрудника отдела этнографии Института археологии и этнографии СО РАН кандидата исторических наук Галины Владиславовны Любимовой. Лекция прошла 10 декабря 2022 года в ИАЭТ СО РАН.
Подготовила Диана Хомякова
Иллюстрации из открытых источников
Добавить комментарий