Как красные Новониколаевск брали

95 лет назад (в ночь с 13 на 14 декабря 1919 года) Красная армия освободила Новониколаевск от колчаковцев.

После сдачи Омска 14 ноября 1919 года колчаковская армия отступила к Новониколаевску. Здесь они хотели создать оборонительный рубеж, чтобы остановить наступление красных и не пустить их в Восточную Сибирь. Река Обь должна была служить естественной преградой. В Новониколаевске теперь располагались ставка Колчака, большое число войск, находился весь золотой запас России, огромное количество оружия и продовольствия.

Колчаку было что терять

С 20 ноября 1919 года 5-я Красная армия начала наступление вдоль железной дороги, следуя чуть ли не по пятам колчаковцев. Случалось, что белые раздавали населению муку для выпечки хлеба, а красные забирали печёный хлеб; белые заказывали обед, а красные его ели. По этому поводу красноармейцы даже шутили, что «Колчак стал нашим интендантом, и, кажется, неплохим: обеспечивает нас продовольствием бесперебойно».

От станции Каргат и до Новониколаевска на протяжении 140 км обе железнодорожные линии были забиты замороженными, занесенными снегом вагонами с колчаковским имуществом. Командир 5-й армии Генрих Эйхе вспоминал, что в Чулыме пришлось высадиться из вагонов и добираться до Новониколаевска в розвальнях на лошадях. «Двадцать с лишним тысяч вагонов и платформ и свыше 300 паровозов вытянулись в одну беспрерывную двойную (по обеим колеям) ленту…»

Колчак хотел увезти от Красной армии все самое ценное: оборудование с заводов и фабрик, военное имущество и даже тыловые учреждения, начиная от министерств и кончая типографиями. Но пропускная способность магистрали была недостаточной, а встречный поток был не меньшим. Делали свое дело и подпольные большевистские организации. Рабочие депо выпускали паровозы с дефектами, обрекая их на поломку в пути. Повсюду царил хаос: железнодорожные станции разбиты, поезда подвергаются разграблению. Но самую страшную картину представляли теплушки — мертвецкие: в них штабелями, один на другом, лежали трупы людей. Горы трупов. Тиф не щадил никого. Особо жуткую картину застали в Барабинске, где вокзал представлял собой склад мертвецов. «На полу трупы, между ними еще живые. Повсюду стоны, крики, вопли».

Не красные мы, а белые…

Вначале Эйхе издал приказ взять Новониколаевск 16 декабря. Однако начальник штаба 27-й дивизии Шарангович предложил это сделать раньше — 13 декабря.

— Ничего! Возьмем на три дня раньше город, и все обойдется благополучно. А что мы его 13 возьмем — не может быть никаких сомнений.

С рассветом 13 декабря все полки дивизии развернули мощное наступление.

Из Новониколаевска были получены сведения, что колчаковцы (если вдруг случится отступать) собираются взорвать стоящие на станции эшелоны, депо и железнодорожный мост, расстрелять в тюрьмах политзаключенных. Белые расположили свои войска по берегу Оби, имея хорошие укрытия. Красным приходилось наступать по открытому месту. В то время левый берег еще не был заселён, если не считать станцию Кривощеково, где стояло несколько домов, в которых жили железнодорожники. Красноармейцы решили пойти на хитрость. Командиру батальона 242-го Волжского полка 27-й дивизии Антону Матусевичу, чтобы не допустить взрывов в городе и поднять в тылу врага панику, дали задание войти в Новониколаевск под видом отступающей части белых. Так и сделали. Матусевич выбрал из своего батальона 60 человек, переодел их в форму белой армии, взял два пулемета, 50 лент к ним и на санях двинулся с отрядом в сторону Новониколаевска. Через реку шли пешком. Пост белогвардейцев безоговорочно пропустил их, приняв за своих, даже поинтересовались: «Ну как, разве красные наступают и недалеко от города?» Командир отряда хорошо вошел в роль: «Наступают, но их задержали, скоро обратно погонят, только пятки будут сверкать».

В городе на отряд никто не обратил внимания. Все куда-то спешили, кругом были подводы, обозы, прогуливались и катались с барышнями офицеры. Один только рабочий понял подвох и спросил: «Когда вы будете?» Матусевич принялся отнекиваться — что, мол, белые мы. Однако рабочий стоял на своем: «Вы — красные, рабочие вас ждут, а то белые вовсю удирают и взорвут депо». Пришлось сознаться.

К железнодорожной станции красноармейцы подошли к 11 часам вечера. Вдали слышен был артиллерийский огонь — красные наступали. Командир отряда вместе с бойцами начали задерживать и обезоруживать офицеров на улице возле станции, сняли часового и захватили около ста орудий. На станции заметили, что творится что-то неладное. Тогда наши бойцы решили захватить железнодорожный вокзал, направив на него два пулемета. Матусевич с тремя бойцами ворвался через окна в помещение и схватил растерявшегося полковника, предложив всем сдаться и бросить оружие. Наступила мертвая тишина. Два красноармейца с двумя гранатами стояли рядом, направив винтовки в зал. Никто не двигался. Тогда пулеметчики открыли огонь, взяв прицел вначале по крыше. Только тогда белые начали выбегать и бросать оружие. Вокзал был взят.

Следующий шаг — захват начальника станции. Под страхом расстрела он приказал не выпускать ни одного поезда с вокзала, принимая только прибывающие. В это время на путях стояло 18 эшелонов с разным военным грузом, броневик — штаб 3-й армии, два эшелона казаков, солдат и беглой буржуазии. Нужно было сделать все, чтобы белые не догадались, что красноармейцев мало. На помощь стали прибывать рабочие депо. Собралось около 700 человек, которым выдали захваченное оружие. Они охраняли подступы к железной дороге. А Матусевич с частью бойцов направился в штаб 3-й армии. Ворвавшись в вагон, велел, чтобы генерал приказал офицерам сдаваться. 60 офицерам пришлось повиноваться. Генерал, опустив голову, сказал: «Да, Красная армия сильна, с ней народ, с нами — никто», — и очень удивился, что так быстро и незаметно вошли красные в город. Раньше чем через четыре дня их не ждали. Бои в это время шли около пригорода. Добровольно сдался и перешел на сторону красных начальник пулеметной команды с офицерами, 120 солдатами и 12 пулеметами. Они помогли обезоружить казачий эшелон.

«13 — чёртова дюжина, но нам везёт»

На Новониколаевск части Красной армии наступали с разных сторон. Отдельному кавалерийскому эскадрону 51-й стрелковой дивизии (командир Барг) дано было задание обойти город через Кудряшовский бор, занять деревню Мочище и наступать оттуда на центр Новониколаевска. Разведка донесла, что обозы и колонны белых войск непрерывно движутся из города по направлению на Мошково. 14 декабря к трем часам дня эскадрон подошел к городу, не встретив большого сопротивления. Видимо, белые не ожидали наступления с этой стороны. Кавалеристы беспрепятственно дошли до базара (нынешняя площадь Ленина). Их появление вызвало панику среди колчаковцев.

Военный комиссар 27-й дивизии Кучкин вспоминал, что вечером 13 декабря Новониколаевск был взят 27-й дивизией.

— Вот видишь, я говорил, что 13-го возьмем! — торжествовал начальник штаба дивизии Шеренгович.

Спиртовая река

И все же колчаковцы сумели напакостить в городе. Чтобы спровоцировать красноармейцев в момент отступления из Новониколаевска, они сознательно выпустили со спиртоводочного завода огромные запасы спирта, «который бежал в Обь в неограниченном количестве, и наши отдельные бойцы этим, конечно, воспользовались, но массовой пьянки, какую они хотели иметь среди наших войск, они не добились», — вспоминал позже комиссар полка Макаров. В сводке военкома 459-го полка 51-й дивизии говорилось, что в воду был спущен не только спирт, но и водка, и «на реке черно народу со всякой посудой, вплоть до самоваров». Местное население тоже времени зря не теряло: какая пальба-стрельба, если на дармовщинку можно хлебнуть один-другой самоварчик, не беда, что немного разбавлено обской водицей.

Белые успели взорвать и береговые устои железнодорожного моста. Восстанавливать его пришлось на сильном морозе, почти вручную. Несмотря ни на что, работы велись круглосуточно, даже ночью, при свете костров, и 26 декабря он был восстановлен.

Ледяной ад

В городе наблюдалась страшная картина. Все магазины закрыты на учет. Ужасная дороговизна: четверть молока стоила 225 рублей, воз дров — тысячу рублей. В госпиталях тысячи тифозных больных. В казармах военнопленных та же картина. На нарах вперемежку лежали больные, и среди них уже умершие от тифа.

— Почему не уберёте мертвецов? — спросил первый военный комендант Новониколаевска Кучкин у здоровых белоармейцев.

— Не успеваем, — ответили они. — То и дело выносим и складываем в штабеля во дворе.

Мертвыми были забиты склады и конюшни. Всего в городе валялось 18 тысяч непохороненных трупов. Новой власти пришлось срочно заняться рытьем могил в 40-градусный мороз (организовали взрыв корки земли) и сжиганием в крематории до 120 трупов в день.

Но это было только начало. Тиф свил себе прочное гнездо и в Красной армии. Отступающая армия Колчака оставила около 60 тысяч человек из дезорганизованных армейских частей. Они разбредались по деревням, разнося заразу. Для борьбы с инфекцией уже 25 декабря начала работу Чрезвычайная комиссия (Чека — тиф). За зиму число умерших жителей Новониколаевска и красноармейцев превысило 60 тысяч человек!

В городе и его окрестностях было обнаружено огромное количество расстрелянных и растерзанных колчаковцами мирных жителей и пленных красноармейцев. Белогвардейцы зверски порубили шашками политических заключенных. Тела были настолько обезображены, что из 104 удалось опознать только 37.

Члены ревкома, командиры Красной армии решили показать эти зверства английской миссии, находящейся при Колчаке и захваченной в плен. Зрелище было не для слабонервных. «Не выдержали нервы одного из представителей английской миссии, и он снопом повалился на землю. Другой его коллега бросился в снег, горстями стал хватать его и прикладывать к голове. Остальные убежали в ближайшую избу и попросили воды».

Вечером 15 декабря после небольшого отдыха 5-я армия отправилась дальше — преследовать колчаковцев по направлению Мошково — Болотное. Самый ожесточенный решающий бой произошел возле станции Тайга. Это привело к окончательному развалу антибольшевистского фронта на востоке страны.

Подготовила Людмила Кузменкина