«Переписные страхи»

90 лет назад при первой Всесоюзной переписи населения в Сибири обнаруживались удивительные явления.

В завершение 1926 года руководство Советского Союза решило пересчитать свое население. Последний раз это делали еще при царе – в 1897 году. С тех пор много воды утекло. Уже и при советской власти почти десять лет прожили... Правда, в 1920 году во время Всероссийской демографической переписи пытались установить точную численность населения, его половой и возрастной состав, но в это время шла Гражданская война как тут всех посчитаешь…

Для чего нужна перепись?

Переписи 1926 года придавали очень большое политическое и народно-хозяйственное значение. Незадолго до нее во всех газетах появилось «Обращение Правительства Союза ССР к населению», чтобы разъяснить гражданам, с какой целью проводится это мероприятие.

«Имея ответы на вопросы переписи, мы в состоянии будем правильно по районам распределять промышленные товары и продовольственные продукты, намечать железнодорожные линии, гужевые дороги, правильно размещать школы, больницы, амбулатории, библиотеки, читальни, пункты неграмотности. Мы точно учтем национальный состав населения Союза. Мы будем лучше знать, сколько в нашей стране имеется нетрудоспособных, требующих общественной помощи граждан, точнее учтем размер безработицы и будем вести борьбу с ней», – говорилось в «Обращении». В заключение было замечено, что на это дело отпущены «весьма значительные средства», и не хотелось бы, чтобы они «были израсходованы напрасно».

Начало переписи назначили на 17 декабря. В городах планировали управиться за одну неделю, а в сельской местности за две. По плану, к Новому году все население СССР должно было быть обязательно переписано. Правда, были местности, особенно в Сибири, куда ни конному, ни пешему зимой не попасть. Их решили оставить до лучших времен. На разъезды в отдаленные хутора и деревни выделялись специальные средства из расчета пять копеек за версту. Однако, на деле все оказалось совсем по-другому. Везти переписчиков, или, как их называли тогда – счетчиков, в тьмутаракань крестьяне соглашались только по десять копеек с версты. Так что «значительных» средств не хватало.

Пока не онемеет рука

Новосибирск был распределен на 15 переписных участков по 15-20 «счетчиков». Всего по городу – 280 человек. А счетных участков числилось 277, хотя фактически работало 273.

То ли добровольно, то ли принудительно за работу взялись в основном учителя. Расчет с ними должен был производиться по окончании переписи, когда все инструкторы сдадут материалы в общий переписной центр. И только за те бланки, которые оказывались годными, оплата была сдельная – четыре копейки с карточки.

С работой «счетчиков» не каждый мог справиться. Даже газеты сочувствовали: «С семи часов утра во все концы расползаются сотни переписчиков. Целый день до позднего вечера, пока уже в дом перестают пускать, боясь воров, ходит переписчик и пишет до того, что онемеет рука. Перед глазами его, как громадная кинофильма, тянется жизнь обитателей сибирской столицы…». Много всего им пришлось повидать, начиная со дна жизни и заканчивая обитателями богатых квартир. Некоторые отнеслись к этой работе «спустя рукава». Одна учительница из Коченево вообще отказалась участвовать в переписи. Другая, не сдав материалы, уехала в гости. Третья послала производить перепись свою 12-летнюю дочь.

Многие регистраторы решили облегчить себе жизнь, заполняя лишь самые необходимые графы бланка, забыв об адресе, размере жилплощади. А некоторые переписчики ходили по домам, оставляли пустые листы, требуя, чтобы жильцы сами их заполнили. Потом собирали готовые. Как правило, все бланки были оформлены неверно. Часто путаница выходила с младенцами. Так как многие умирали в детском возрасте, то их за живых людей, можно сказать, и не считали. Например, в Каргате несколько регистраторов всех младенцев до шести месяцев отнесли к «временно проживающим». Хотя в «Обращении» к народу правительство предупреждало, что нужно отмечать «всех детей, не исключая грудных, только что родившихся младенцев».

Многих «счетчиков» за профнепригодность пришлось снимать с работы и заменять другими. Но большинство с обязанностями своими справлялись очень хорошо. По окончании переписи они даже не хотели расставаться с удостоверениями переписчиков, мотивируя тем, что у них ничего не останется на память об этом важном событии в их жизни. Власти решили выдать им специальные справки, что они участвовали во Всесоюзной переписи.

Считать начали ночью

В ночь с 16 на 17 декабря, как только часы пробили 12 раз, переписчики приступили к своим обязанностям. Мирно спящие граждане и не подозревали, что их будут переписывать даже ночью. Подсчет начали с ночлежек и постоялых дворов. Крепко спят подводчики – крестьяне, прибывшие в Томск из дальних деревень. Появление переписчиков в столь неурочный час вызвало настоящий переполох, ведь многие о переписи вообще не слыхали. Началась паника. В первую очередь мужчины кинулись к своим возам – спасать добро. Срочно что-то вынимали, выдергивали и прятали в снег. Как потом выяснилось, это были баклаги с самогоном и пушнина.

Перепись велась всю ночь. Во всех городах Сибири в первую очередь старались переписать преступный элемент. В Новосибирске 30 «счетчиков» отправились по притонам, воровским квартирам и ночлежкам города. Преступники, уже отсидевшие в тюрьме, охотно рассказывали о своем бывшем «ремесле» и о том, чем хотят заниматься в будущем. Больше всего было переписано преступников в Вокзальном районе города, особенно по заброшенным вагонам».

Труднее всего было с беспризорниками. Среди них прошел слух, что их всех заберут в «кичу» на длительную изоляцию. Вот и разбежались кто куда: кто на заимку, кто на «промысел», благо вечер выдался теплым. «Уловить» удалось в Новосибирске лишь 100 человек, в Томске в первую ночь – только 12. Даже внезапность не помогла. Но храбрейшие остались. Бойко отвечали они на все вопросы, так и сыпя блатными словечками:

– Где родился?

– У мамки на кровати…

– Чем занимаешься?

– Стрельбой.

– А на какие средства существуешь?

– На обчественные.

Были среди них «ширачи», «смекачи», «никудышники».

Много прошло через руки «счетчиков» воров, проституток, конокрадов, самогонщиков.

— Ваша фамилия? 

— Закройдыра. 

Оказывается, настоящей фамилии нет, она давно забылась, осталась лишь кличка. Один человек заявил, что он промышляет по части «скамеек» и «рогаток», т. е. ворует лошадей и коров.

С девяти часов утра регистраторы приступили к переписи гостиниц. Три дня работали в тюрьмах. Отмечалось, что тюремное население сведения дает охотно и правильно.

«Раб божий №1»

В одной деревне евангелисты категорически не захотели давать сведения «счетчикам».

— Если хотите – расстреливайте нас, – заявили они. – Мы пострадали за Христа, а печати антихристовой принимать не будем.

Пришлось переписчикам только их сосчитать. Смертельно опасались попасть «на гумагу» кержаки, именующие себя «рабами божьими». Свою фамилию у них называть было ни в коем случае нельзя. Даже в списках по сельхозналогу они писали: раб божий № 1, раб божий № 2.

Один новосибирец заявил, что он сведений не даст, «потому что он не контрреволюционер». Отказался и один коммунист, считая, что с него довольно будет и партийной переписи.

«Переписные страхи»

А в общем, вся страна была в панике: зачем и для чего переписывают? У каждого на этот счет имелась своя версия. Но почти все были уверены, что это какой-то подвох. Лишь некоторые видели в переписи позитивную сторону, особенно на рабочих окраинах. Малоимущие думали, что власть таким образом хочет узнать, кому оказывать материальную поддержку и предоставлять всевозможные льготы. Вдовы, сироты надеялись, что про них наконец-то вспомнят и «определят к месту». Старики и старухи были уверены, что неспроста это все затеяно – быть войне. Торговцы припутывали к переписи финотдел, а домовладельцы боялись за свою «кубатуру». Перед приходом «счетчика» они бегали по квартирам и упрашивали квартирантов показывать квартплату в уменьшенном размере.

Больше всех, наверное, переписи боялись крестьяне: не в налоге ли тут дело? В одном поселке прошел слух, что перепись производится для обложения налогом с головы (т. е. с одного человека) до известного возраста. Что тут началось! 30-летние, вдруг враз превратились в 60-летних стариков. А старики, в свою очередь, в надежде попасть в число нетрудоспособных вместо 55 лет, например, сообщали 67 и т. д. Чтобы выяснить истинный возраст, пришлось прибегать к помощи соседей и групповому опросу.

Но особенно тряслись «зайцы» – кто незаконно построил себе жилье, а в Новосибирске их было полгорода. На окраинах города вырастали целые «гнезда» построек. Порой переписчикам приходилось идти по крышам землянок, чтобы попасть к кому-нибудь в дом. Был описан даже такой случай, когда на правом берегу Каменки жители за одну ночь успели перенести и поставить бывшую парикмахерскую будку и вселиться в нее.

С датой немного просчитались

Много пришлось преодолеть трудностей, пока переписывали население. То морозы в 40 градусов ударят в Красноярском округе, то бураны все дороги заметут, то попробуй по болотам проехать... Но главного все же: не учли – перепись совпала с церковным престольным праздником – Николиным днем (19 декабря). Варианты были разные.

Некоторые сельсоветы просили в этот день крестьян не переписывать – все равно все будут «гулять». В Мочище работу пришлось остановить на четыре дня, так как «все население было поголовно пьяно». Подобная картина наблюдалась по всей Сибири. Иногда и «счетчики» и переписываемые пили самогон вместе. Однажды пришлось заполнять бланки прямо на самогонном аппарате, так как все столы и лавки были заняты столпившимся народом, который дегустировал свеженький самогон.

Итоги переписи были таковы: самым большим по численности населения городом (161.397 человек) оказался Омск. На втором месте стояла сибстолица, то есть мы (120.128 человек). Мужчин в Новосибирске насчитали 59.516, а женщин – 60.612. Женщин везде было больше, и «жалуются они на материальную нужду меньше, чем мужчины», отмечалось в материалах. В Новосибирском округе всего оказалось 2.176 населенных пунктов, в которых проживало 827.217 человек. За год население в селах увеличилось почти на 33 тысячи. Особенно выделялись в этом плане Черепановский район и сам районный город Черепаново.

Интересны были сведения о национальном составе. В Новосибирске проживало 109.720 русских, 2.134 татарина, 1.315 украинцев, 1.234 поляка, 443 белоруса, болгар и шведов – по три человека, румын, марийцев, бурятов, алтайцев, черкесов – по два, латгальцев, итальянцев, калмыков, якутов – по одному человеку. Узнали, кто где работает, сколько кому лет… В общем, «человеческий баланс Новосибирского округа», равно как и всей Сибири и всей страны, учли полностью.

Людмила Кузменкина