Бернадский Юрий Иванович - II

Герой не нашего времени

Бернадский Юрий Иванович (родился в 1960 году)

генеральный директор Межрегиональная Ассоциация руководителей предприятий (МАРП), кандидат экономических наук.

Печатается по книге:

«Созидатели»: очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска.

Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.

Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.

Интересные бывают повороты в жизненных судьбах! Ещё недавно, 10 лет назад, имя этого человека было на слуху у всех новосибирцев, журналисты взахлёб писали о нём как о молодом и весьма перспективном политике. А сегодня спроси у прохожего: «Кто такой Юрий Бернадский?» – не каждый  сразу, пожалуй,  ответит. Лишь поворошив память, кто-то вспомнит: « Это был председатель нашего горсовета, в начале девяностых, на заре демократии». А кто-то заглянет ещё глубже: «Это тот, кто начал в Новосибирске строительство МЖК – молодёжных жилищных комплексов». А знатоки и летописцы спорта могут добавить: «Был такой у нас борец-«классик».

А между тем Юрий Иванович Бернадский, которому всего 42 года, хотя и сошёл с подмостков видимой обывателю политической жизни города, по-прежнему занят большими его проблемами, по-прежнему варится в гуще делового народа, который составляет элиту и Новосибирска, и области, а многие – России. Ему, собственно, и дела нет, что не столь часто сегодня пишет лично о нём пресса. Она занята уже иными персонами, теми, кто постоянно на публике, хотя для многих  эти персоны абсолютно неинтересны своей завершённой заурядностью. Но именно заурядности и стали героями нашего времени, подтверждая давнишнее: «Подёрнулась тиной революционная мешанина».

Сегодня он не политик. Он клерк, чиновник, менеджер – хотя  и эти определения лишь в малой степени отражают характер его и его нынешней работы. Многое из того, что он делает для города и области, делает он теперь в тихой рабочей обстановке, в кабинете Межрегиональной ассоциации руководителей предприятий (МАРП), не появляясь на высоких трибунах – под сверкание фотовспышек и жужжание камер. Это ему и не нужно. Ему милее и дороже вечерние огни родного города, когда он, возвращаясь с работы или из очередной командировки, смотрит в стекло авто, радуясь каждому новому строительному крану на его улицах и площадях, или, огорчаясь при виде того, что он считает недостойным столицы Сибири — любимого его Новосибирска…

 Он всегда говорит: «Это мой родной город!». Хотя в паспорте местом его рождения обозначен заграничный ныне город Таллинн. С непривычными двумя «н» на конце. В этом, тогда ещё советском эстонском городе, служил моряк Иван Иванович Бернадский. Надо сразу сказать, что в их роду все мужчины отдали Родине воинский долг. Дед Пётр в Великую Отечественную партизанил и ушёл из жизни рано. О его боевой биографии бабушка много не рассказывала – не в характере их рода было всуе говорить о таких делах. Тем более что  семья второго деда – Ивана – побывала под оккупантами, о чём в сталинские годы упоминать было опасно. Отец лишь перед смертью рассказал Юрию, что самого деда в период коллективизации в1933 году на Украине закопали живьём в землю и даже не дали бабушке  похоронить его по-людски.

Четыре года прослужил морячок Бернадский на Балтике, затем остался на сверхсрочную службу корабельным старшиной – матросским дядькой. И тут судьба свела его с красивой сибирячкой из Новосибирска, приехавшей  в гости к военным родственникам. Там, в Таллине, они и поженились. Вот так украинские Бернадские и Журбицкие породнились с вятскими Феофиловыми, Шадриными, чтобы их внук, родившийся в Эстонии, стал сибиряком: в 1959 году началась вторая волна массовой демобилизации, и Бернадские поехали в Новосибирск.

Может быть, поэтому родиной своего детства, той, откуда душевные корни, Юрий Иванович и считает не Таллин, а маленькую деревушку Плотниковку Кемеровского «уезда», где жила бабушка Глафира Яковлевна, к которой их, троих братьев – Юру, Бориса и Вячеслава часто отправляли на лето. Бабушка, в отличие от строгой мамы – Нины Петровны, – снисходительно относилась к мальчишечьим вольностям. Днями они пропадали на речке, в которой играли весёлые пескари и стремительные щурята. Стреляли по кустам в куриц из лука. Стрелы, разумеется, были из камыша, а наконечники мальчишки делали из консервной банки. Курицам такое оружие вреда не наносило.

Пристрастие Юрия Ивановича к охоте (о ней он может говорить столько же, сколько о работе) – из тех времён, когда они, босоногие сорванцы, уходили в поля, отливали сусликов из нор и жарили их на костре. Ловили голубей, ходили по грибы (а не «за»!) и по ягоды. Любили лазать на элеватор, барахтаться в зерне — это  было  весело, хотя и опасно. Но что поделать с природой – пацаны во все времена были сорванцами, по-нынешнему – экстремалами!

 – Смотрю порой на своих детей, – смеётся Бернадский, – и сам себе завидую. Потому что жизнь не просто приучала нас к самостоятельности. Это же всё – и характер, и душевный настрой. Мы сейчас мечтаем выехать за город, это для нас событие. А там, в бабушкиной деревне – может это показаться громкой фразой, но это так – был свежий воздух родины. Я считаю, что моя Родина – это и малая родина Плотниковка, и мой Новосибирск, и моя семья. Эта та Родина, которую мне надо беречь, ради которой надо работать, может быть, горбатиться всю жизнь.

В Новосибирске молодая семья Бернадских жила в  Кировском «орденоносном, пролетарском», как в шутку называет его Юрий Иванович, районе, как раз в той его части, которая вскоре стала называться Ленинским – как раз на границе их раздела. Поэтому Бернадский всегда считал себя «кировским» и  видит в этом имени знамение судьбы.  Но об этом – позже.

Мальчишке, выросшем на деревенской волюшке, конечно же, не хватало дела, в которое он мог бы выплеснуть бурную энергию.  Дела реального, а не безделицы, которой иным хватало в только что начавшем  обстраиваться Левобережье. Дело в большой семье с небольшим достатком для мальчишек находилось всегда. Так что самостоятельность и умение рук им было где проявить. Юрий Иванович и сейчас может похвастать, что многое в квартире делал он сам – то откидной стол для сына, то стеклянный кухонный шкаф для жены. Она находит  его и непревзойдённым мастером обметать петли. И всё же для него и  братьев не было более ценных вещей, чем различные железяки, гайки, болты, ключи. Однажды на свалках они набрали рухляди и собрали велосипед – свой, первый в жизни. Правда, вместо камер в покрышках были использованы куски поливочного шланга. На этом самодельном велосипеде братья учили друг друга кататься. Один крутил педали, двоё бежали рядом и радовались взахлёб, если первый, упав,  не расшибался до крови. Юрий Иванович до сих пор помнит, как катил под гору, а на повороте, сердцем чувствуя, что надо уходить влево, поехал-таки прямо… в канаву. А потом с разбитыми коленками, размазывая грязь по лицу, снова и снова крутил педали.

Вскоре смыслом его жизни стал спорт – в спортклубе «Динамо» он начал заниматься классической (теперь — греко-римской) борьбой. Как любой бывший спортсмен, он рассказывает о том времени и с воодушевлением, и с лёгкой грустью.

– А как был определён выбор борьбы?

– Да никак. Дрался пацаном, чувствовал, что не хватает техники.

Злость есть, «физики» хватает, а техники нет! Начинал я в 14 лет с «мухачей» – в весовой категории весом 39-42 килограмма, а заканчивал спортивную карьеру в самой массовой – 68-74 килограммов. На первенстве России в этой категории меньше ста борцов не бывало. Один раз даже было 148 участников, так что приходилось бороться по 9, по 12 кругов.

За годы спортивной карьеры мастер спорта СССС Бернадский дважды становился  бронзовым призёром чемпионатов России, был четвёртым на Союзном первенстве. На улице его мастерство, к счастью, не потребовалось. Поэтому наш разговор, естественно, перешёл на тему что даёт человеку спорт.

– К сожалению, спорт не только формирует характер, но и калечит людей. Во мне почти ни одной кости нет целой (время от времени он просит прощения, чтобы осторожно встать из кресла и немного размяться, двигаясь после недавней операции замедленно и осторожно – А.В.) У меня очень много друзей, знакомых, которые не нашли себя в жизни после спорта. Но спорт заставляет сопротивляться  трудностям, закаляет человека – и это, бесспорно, главное.

По окончании спортивной карьеры перед Бернадским встал выбор пути. Можно было перейти на тренерскую работу, благо самому ему с тренерами повезло. Он и сейчас с теплотой и уважением отзывается о них – о Владимире Игонине, Иване Богданове... Собственно, из-за увлечения спортом  он  и принял после школы приглашение  друга пойти учиться в НЭТИ, где спорт был в почёте и на высоте. И хотя, выступая за институтскую команду на различных соревнованиях студенческого общества «Буревестник», Юрий часто находился в разъездах, ни преподаватели, ни сам себе скидок и поблажек за победы не делали. Сдавал экстерном экзамены и снова улетал на сборы куда-нибудь в Хабаровск, Пермь, Кутаиси, Гомель…

К будущей профессии машиностроителя он относился с уважением. «Технарей» почитал за самых благородных людей. Но после защиты диплома молодой инженер и свежеиспечённый лейтенант окончательно расстаётся со спортом и пишет рапорт с просьбой о призыве в Вооруженные силы.

– Я решил не просто отдать долг Родине, а отдать сразу, чтобы потом она не вмешалась в мои жизненные планы, – смеётся Бернадский. – А вышло так, что армия как раз их и определила.

Молодой офицер был направлен служить в Кировскую область. С этим именем вновь и проявился знак судьбы. Но об этом – лучше стихами самого Юрия Ивановича:

В русском селе Двоеглазово

В самом конце февраля,

Милостью Божьей помазана,

Криком родню веселя,

Не наживая приданого,

В ночь, когда вьюга мела,

Дочку Раиса Романова

Прямо в избе родила.

Плотник Калина Сергеевич

На небо не уповал

И заводную, как веничек,

Дочку Танюшкой назвал.

«Итак, она звалась Татьяна», – сказал другой поэт и навеки придал этому имени особый смысл и очарование, которое их обладательницы вполне оправдывают. Его Татьяна Калиновна не стала исключением. Вот как описывает вмешательство госпожи Фортуны Юрий Иванович:

– Я служил в 40 километрах от Кирова, Татьяна работала от него за 20 километров. Но в один день мы оказались в одном месте. В Кирове проводилось  первенство России по классической борьбе, на которое я ушёл из части в самоволку «по-тихому»  — а как бы я майору, командиру нашего ракетного дивизиона объяснил, что есть важная причина срочно попасть в Киров? После соревнований мы собрались в компании, вот там я и встретил Татьяну. Это не была любовь с первого взгляда, но на небесах, оказывается, всё уже было определено.

Вспоминает Татьяна Калиновна:

– После окончания Кировского политеха я работала в деревообработке и мастером, и механиком, и инженером. Как-то попала на вечеринку к друзьям, там мы с Юрой и познакомились. Он показался  мне интересным собеседником. К тому же поэтом. Провожая меня, читал стихи. А я сама себя считала «технарём», хотя и была человеком общительным. И в моём окружении не было таких романтических людей. Поэтому я его запомнила.

– Я считаю, что это была судьба. Потому что вскоре последовала ещё одна, совершенно неожиданная встреча. Мы совпали на встречных курсах на одной из улиц города Кирова, тоже совершенно случайно оказавшись на ней в один день, час и минуту в одной точке, направляясь из разных концов области, – уверен Бернадский.

О достоинствах мужчины можно судить уже по тому, как он относится к женщине. К сожалению, в наше время умерло само понятие рыцарства. Хотя рыцари-одиночки ещё встречаются. Юрий Иванович из их числа. Об этом можно судить не только по стихам, написанным жене, но и потому, как – с каким лицом и каким голосом – он говорит о ней:

Заводная, «как веничек», Татьяна всегда старалась успеть сделать всё. В школе она была заводилой и в учёбе, и в спорте, и в художественной самодеятельности. За то и дали ей от района путёвку во Всесоюзный пионерский лагерь «Орлёнок». В лидерах была и в институте. Как и супруг, мастерица – сына Романа и дочь Яночку обшивала с ног до головы – от шапки до шубки. И также обожает книги. Поэтому  они не могли не сойтись, не встретиться в толпе – эти две родственные души.

Юрий Иванович в семейной жизни продолжает ухаживание, как тогда,  когда бегал на свидание к ней за десятки вёрст по вятским просёлкам. В один из трудных жизненных моментов Татьяна Калиновна рассказала газетчикам, как после рождения первенца муж целый год в эту дату – 19 числа каждого месяца – приносил ей букеты роз. Как на Татьянин день прислал ей посылку с удивительным подарком — крошечным зелёным кустиком живого, с корнями в земле, можжевельника. Или как однажды вернулись отец и маленький Рома с посадки картошки – чумазые, усталые, но с охапкой лесных весенних цветов для мамы.

Они любят жизнь и стремятся сделать её достойной любви. Не только любви их личной, но и всех, кто живёт рядом с ними. Их глубокое и неувядающее чувство – это их нравственная точка отсчёта, мерило отношения к остальным людям. Это, пожалуй, очень важно для понимания мотивов их жизненных поступков, их характеров. Люди глубоко интеллигентные, они ради людей могут пойти на решительные меры.

В офицерской биографии Бернадского был характерный случай. Их ракетный дивизион раз в два месяца вставал на боевое дежурство. И по боевой тревоге его взвод, в котором из 28-ми бойцов лишь четверо более-менее сносно говорили по-русски, загонял учебные ракеты в окоп на пусковую установку. На дальней таёжной точке дедовщина цвела таким же ядовитым цветом, как в какой-нибудь строевой части. Дело дошло до того, что молодому лейтенанту пришлось на глазах взвода досыта накормить песком и травой самого «авторитетного» сержанта-«деда» – грузина. Поступок по тем временам был рискованный, но с тех пор «язык межнационального общения» все стали понимать как свой родной, солдаты стали именно солдатами, а не забитыми куклами.

Уметь постоять за другого человека, порой совершенно чужого, неравнодушие к другим, верность в дружбе и любви  – по нынешним временам качества редкие, проходящие с детством. А в Бернадском, увлеченном интересной беседой, порой и впрямь, проглядывается мальчишка из далёкой Плотниковки. Он готов показать вам все свои сокровища, азартно рассказывать о том, что ему самому дорого и интересно.

Он из тех увлечённых жизнью людей, кто не может провести границу между любовью к женщине, к семье и любовной привязанностью к работе —  между чувством сугубо личным, интимным, и чувством общественным. Он нашел свою формулу радостного бытия: с удовольствием утром идти на работу и с нетерпением вечером возвращаться домой. Конечно, эта формула не идеальна, и порой Татьяна Калиновна обижается, что муж то в командировке, то с друзьями на охоте. Не без этого, не без этого! Женщины не любят соперниц, даже если это работа. И, тем не менее, Татьяна Калиновна чувствует себя в семье необходимой и незаменимой.

— Мне не нужно «обороняться» и что-то отвоёвывать, – говорит она. – Приспосабливаю свои желания к обстоятельствам. Я поняла, что надо быть более терпимой к близким и прощать обиды. Слава Богу, редкие обиды.

К Богу явлюсь я без ужаса,

Ибо не крал и не лгал.

Я только цепи супружества

Тане нести помогал –

так напишет он в стихах, посвященных жене и единомышленнику. И  всё в этих строчках – правда. Правда, которую открывает для себя каждый,  кому приходилось работать и общаться с Бернадским. Дорогая по нынешним временам правда, тем более ценная.

Когда он привёз молодую жену в столицу Сибири, главным вопросом было, конечно же, жильё. И потому он пошёл работать не по специальности – на стройку. На заводе крупнопанельного домостроения №6 формировался комсомольско-молодёжный отряд для развития стройиндустрии. Для этого отряда был построен малосемейный дом. По этой причине  Бернадский с ходу, что называется, с корабля на бал, из доблестных гвардейских войск ПВО и попал за завод. И тут в Советском Союзе началась волна строительства молодежно-жилищных комплексов. В Новосибирске в числе первых его организаторов был Бернадский. Началось с хождения по кабинетам, пробивания идеи.

– Помню, пришли к директору завода ЖБИ-1 первый раз, вышли через 30 секунд. Точнее, нас «вышли». Через неделю ещё раз пришли. Снова «не достучались». Но, в конце концов, нашли подход, в том числе и к самому Г. А. Пугачёву – который и был тем  директором.  Вот так мы пробили постановление горисполкома по МЖК, потом в течение двух с половиной лет пробивали все согласования по проекту. Самая большая трудность была – коллектор, там, где дамба на МЖК от Гусинобродского шоссе. Только когда  мы её решили, тогда смогли приступить к строительству первого дома на Восточном, – сегодня Юрий Иванович вспоминает эту эпопею с улыбкой. Но тогда вся эта бюрократия отнюдь не веселила.

В ожидании начала работ на МЖК, молодые энтузиасты строили другие жилмассивы – Кропоткинский, Северо-Чемской, на Паласа. Они честно отработали на благо Новосибирска, не получая ни наград, ни заработной платы — исключительно ради реализации своей мечты. У них была налажена чёткая система молодёжного соревнования: тот, кто ударно поработал на город и на себя, и получил право первым въехать в новый молодёжный комплекс.

– Я не знаю, какие тогда нашёл аргументы, как самому хватило убежденности в том, что идея состоится. Первая реакция у людей была такая: «Этого ничего не будет, вас обманут. Как это вам на стройке за два года могут дать квартиру? – это нереально!» Причём говорили все – начиная от стропаля, заканчивая директором: «Хотите – работайте, но жилья вам не дадут!» А мы-то пришли не за тем, чтобы нам кто-то что-то дал, а заработать это жильё. Вкалывали, конечно, от зари до зари. Матёрые работяги над нами смеялись. Они если шли во вторую смену, то знали за чем шли. Если у них через год после вторых смен в доме появлялся холодильник, то у нас только мозоли на руках и проблемы в семье – надо было ещё жену убедить, что не зря строим, что квартира будет.

– Почему нам тогда поверили будущие жильцы? – просто мы родились в одно время в одной стране, были одного склада и … у нас не было других вариантов получить жильё. Можно было доблестно отработать всю жизнь на заводе в надежде на то, что руководство при распределении квартир когда-нибудь вспомнит и о тебе. И государство в 1984 году пообещало за 20 лет решить жилищную проблему. Сегодня любому ясно, что мало  кто из тех энтузиастов  до 2004 года мог на это рассчитывать. Тем более, вон как государственная история  повернула! Уже более 10 лет никто квартиры даром не раздаёт. Даже если предприятие строит ведомственное жильё, оно должно по закону работникам его продавать, а те – заплатить за это налог государству. Система изменилась в корне!

Да, система изменилась так, что простому работнику, тем более молодому, о собственном жилье остаётся только мечтать. Строят его в нашем городе много.  Строят красивое и комфортное – тут не то что «хрущёвки», но и эмжэковские квартиры не стоит сравнивать. Но всё это — жильё коммерческое. Стоимость одного его квадратного метра порой не сопоставима с годовой зарплатой того же заводчанина. Поначалу остроту жилищной проблемы снимал рынок вторичного жилья. Но и на нём стараниями риэлтеров (не обошлось, думаю, и без соответствующих чиновников) цены уже зашкаливают. Поэтому коренные новосибирцы и вынуждены менять квартиры на жильё меньшей площадью, сдавать их в аренду. В ситуации, когда гордость Новосибирска – оборонные заводы – находятся в коллапсе, когда сотни тысяч квалифицированных рабочих и служащих оказались безработными и перебиваются случайными заработками, кто становится владельцем этого жилья?

Бернадский с болью говорит о том, во что ныне превратился их МЖК «Восточный». Там нашли приют и кавказцы, и среднеазиаты, и китайцы. Такая же картина по всему Новосибирску, который становится  гостиницей для залётных торговцев барахлом. Только по официальной статистике сегодня каждый девятый житель в городе – это выходец из ближайшего зарубежья. А сколько их на самом деле? Между тем ни экономическую ситуацию, ни, тем более, социальную эти «новосёлы» не улучшают. Про  криминогенную вообще нет речи. Вот почему МАРП вышла в администрацию города с предложением о том, что настало время перейти от строительства коммерческого жилья к строительству жилья социального. Или хотя бы уравнять их в объёмах и темпах.

Социальное жильё не подлежит приватизации — оно для работников предприятий, для квалифицированных специалистов и рабочих кадров. Вряд ли мы вернёмся к тем временам, когда молодые специалисты, пришедшие на предприятие по распределению, получали от него квартиру. Хотя очень хорошие, наверное, смогут. Муниципалитет должен определить состав претендентов на социальное жильё, прежде всего – работников бюджетной сферы, которое будет сдаваться им в аренду, разумеется, не по тем ценам и не на тех условиях, которые сегодня диктуют риэлтеры. Идея, по мнению Бернадского, реальная:

– Здесь решается масса проблем. Для людей, не имеющих возможности купить новую квартиру и не в состоянии жильё арендовать – в первую очередь для молодых семей, – это выход из безнадёги. А вторая разрешаемая проблема – приток собственных квалифицированных кадров предприятий. Прежде всего, конечно, кадров рабочих профессий. Потенциал рынка вторичного жилья не бесконечен, поэтому город обязательно должен начать строить маневренное жильё в больших объемах. Потому что и постройки 50-60 годов прошлого века встанут лет через 10 в очередь на реконструкцию. Это – уже сегодняшняя проблема города, муниципалитета.

Поначалу дело, вроде бы, пошло: были выбраны две площадки для строительства социального жилья, они определены постановлением мэрии. И МАРП приготовил в развитие идеи предложения по строительству таких домов в каждом районе.

– Конечно, 300-320 тысяч квадратных метров, которые город ежегодно сдаёт, это очень мало в сравнении с тем объёмом, который был в 80-х годах при А. Х. Алиджанове, и вдвое меньше реальных возможностей нашей строительной индустрии. А ведь Новосибирск выгодно отличается от других городов России в своих возможностях: достаточно выглянуть из окна  в любом районе города и непременно увидишь несколько башенных кранов. Значит, инвестиционные ресурсы идут, надо только ими распорядиться с пользой для всех – и для города, и для новосибирцев, – убежден Бернадский в правоте идеи, вызревшей в недрах ассоциации руководителей предприятий, вызревшей в его душе. Поэтому понимаешь его возмущение последовавшими за оптимистическим началом действиями чиновников мэрии:

– Нам было заявлено: «Мы не будем брать с заводов плату за градостроительные ресурсы, но это будет доля муниципалитета. Мы не берем с вас за право аренды и аренду земли, но это тоже будет наша доля. Мы не берём и обязательные 5% отчислений в жилищный ресурс мэрии, направляемый на расселение жильцов ветхого и аварийного жилья, но это тоже будет нашим паем. Мы не берём и 10% общей площади по себестоимости для бюджетников. Всё это  будет скромным вкладом мэрии в ваше доброе дело, господа директора!»  А в итоге получается, что почти 50% жилья, построенного за счёт средств предприятий,  надо будет отдать муниципалитету. Кому придёт охота строить такое «дешёвое» жильё!?

На конференции МАРП, состоявшейся в апреле 2002 года, отмечалось, что существующая сегодня система определения коэффициента платы за землю в зависимости от экономического зонирования города порочна. Ставка земельного налога, определённая федеральными актами, усилиями новосибирскими чиновниками возрастает от 8,4 раз в Советском районе почти до 530 в Центральном! Директора заявили, что нельзя ставить в один ряд коммерческие ларьки и промышленные предприятия, построенные в годы лихолетья на окраинах, ставших затем  центрами районов, нельзя наказывать их за это историческое обстоятельство.  МАРП предлагает мэрии конкретные меры по совершенствованию земельных отношений. Мэрия продолжаем гнуть своё.

– Как в вату всё уходит, – говорит Бернадский, который прекрасно разбирается в вопросах землепользования. – Однажды на президиуме мэрии, когда мы рассматривали вопросы инвестиционной политики, один из заместителей В. Ф. Городецкого договорился до того, что развитие промышленности, экономики – это, мол, не задача мэрии, её задача собирать налоги. Это не позиция мэра, но и такие мнения бытуют.

Обо всех городских проблемах – старых и новых – он знает не только по своей работе в строительстве. С их разнообразием и тонкостями он столкнулся вскоре после эпопеи с МЖК  на посту главы городского Совета, куда вознесла его людская признательность.

 Началось это на пике перестройки, в 1989 году. Тогда он уже был прошедшим хорошую жизненную школу, повзрослевшим, возмужавшим и окрылённым успехами своего дела. На МЖК  стояли два первых дома. Собственно, из-за проблем, связанными со строительством, Юрий Иванович и принял предложение, от которого в начале работы на заводе удалось откреститься – стать секретарём комитета комсомола. А там и пошло: через восемь месяцев его приглашают в Кировский райком ВЛКСМ  на должность второго секретаря. Вскоре  избирают первым секретарём. К тому времени Юрию уже было 29 лет – на год больше максимального возраста в комсомоле. Если учесть, что в аппаратной среде он появился весьма неожиданно и для кого-то некстати, то можно понять, какое это был неординарный случай.

Что привлекало в Бернадском в ту пору? Даже его недоброжелатели (а как без них?) отмечали, что «человек из МЖК» по-офицерски выдержан, хладнокровен даже в критические моменты, легко впитывает новое. И были у него просто здоровые амбиции, основанные на желании этот успех закрепить и продолжить. Ему казалось, что может свернуть горы. И у него, как он сейчас говорит, «хватило наглости»  пойти на выборы одновременно в депутаты Кировского районного совета и Новосибирского городского. А прошёл в условиях жестокой конкуренции и в тот, и в другой!

Депутаты Кировки избирают его своим председателем. И Бернадский, не жалующийся на отсутствие идей, предлагает новую по тем временам систему местного самоуправления, какой ещё не было в городе. Тогда эту систему называли советами микрорайонов.

– Ходили по району, собирали людей в актив. Может быть, это были комитеты бедноты, если говорить про Кировский пролетарский, но это была система, которая помимо депутатского корпуса реально представляла интересы населения, а потому многое смогла сделать во благо кировчан. В том числе и в развитии молодёжного движения, спорта, предпринимательства – как раз это было его начало – 1989-93 годы. У меня были очень хорошие учителя – Е. К. Башков, которого я сменил на посту председателя райсовета, председатель Кировского исполнительного комитета В. А. Воронов, с которым мы вместе работали, И. И. Индинок, который в ту пору был председателем горисполкома. С ним мы не раз вместе ездили в Москву, выбивали все, что можно для города – лимиты, трансферты на финансирование целевых программ, в первую очередь – метрополитена. Своим крёстным отцом по горсовету я считаю Олега Ивановича Семченко, который вёл сессию городского Совета, избравшую меня председателем. Это он убедил депутатов, что Бернадский – лучшая кандидатура.

Юрий Иванович умолкает, погрузившись в прошлое. Ах, как славно всё начиналось! Первые действительно демократические выборы органов народной власти. В городской Совет прошли 150 человек. Люди самые разные, разных политических течений, но энергичные, эмоциональные.

В городском Совете Бернадский входит в «Депутатский клуб», в котором собрались представители демократически настроенной «Новой волны» и независимые кандидаты, вроде него самого. Депутаты из «Клуба» любили пошуметь, подискутировать, поинтриговать, отчего потом в нём и начались «разборки, разброд и шатание». Бернадский оставался над схваткой, хотя всегда имел собственное мнение, которое умел отстаивать. И тут Иван Иванович Индинок покидает кресло председателя Совета, чтобы возглавить новую городскую администрацию – мэрию. Охотников до освободившегося председательского поста было много. Но, как писала в те дни городская пресса, «одни хотели, но уже не могли, другие – ещё не могли, а третьи – могли, но не хотели». Бернадский тем временем занимал по итогам выборов в малый Совет – оперативный орган горсовета – третью строчку, получив при голосовании на сессии из 106 голосов коллег-депутатов 71 голос.

Страсти вокруг главного портфеля кипели нешуточные, попыток избрать председателя было несколько. За кандидатуру молодого председателя Кировского Совета были фракции «Движение демократических реформ» и «Новосибирск». «Демократическая Россия» выдвинула Юрия Кувшинова. И началось: голосование, переговоры, переголосование. В конце концов Бернадскому надоела вся это канитель, и он снимает свою кандидатуру. Его уговаривают вновь баллотироваться, для победы не хватает одного голоса. Но в итоге именно его избирают председателем Совета, что сразу претендует на сенсацию: он самый молодой – ему всего 31 год – из руководителей Советов в России.

«Демросы» с поражением не смирились. Они выступают с заявлением, что Бернадский – человек Индинка, и, по мнению Аркадия Янковского,  не будет делать резких движений, а без этого в совместной работе (или борьбе?) с мэрией никак нельзя. «Он хороший исполнитель, но не борец» – и тут же прямо противоположное  – «Он многое берет на себя». В общем, можно представить атмосферу, которая царила в стенах горсовета, когда молодой его председатель с мягкой улыбкой взялся его преобразовывать, заявив: «Состояние, в котором сейчас Совет находится, – полная неразбериха. Но потенциал у него огромный».

 Он должен был наладить работу аппаратчиков, но прежде всего, объединить  разномастную депутатскую толпу для решения городских проблем. А решать эти проблемы можно было только не в конфронтации с мэрией, а совместно с ней – для Бернадского это было очевидно, для темпераментных «демросов» – нет.

Работа председателем первого в истории Новосибирска поистине демократически избранного депутатского корпуса стала для Бернадского хорошей дипломатической  школой. Горожане отмечали, что  этот разномастный, разношёрстный орган всё-таки больше занимается не политиканством, а решает их проблемы. Безусловно, помогло и  техническое образование Бернадского, которое приучает мыслить и действовать системно. Но в публичной деятельности есть моменты, к которым «технари» не готовы: они не умеют говорить перед аудиторией, не учили их в высшей школе и подать себя. Более того, никто не учил их управлять коллективом — это тоже особое искусство, которое имеет под собой не одну науку, начиная от психологии, кончая эстетикой. Всему этому молодой политик учился на ходу, на практике. И так же осваивал самую трудную для молодого руководителя науку взаимоотношений, дипломатии поведения. К счастью, природные данные были хорошие: открытый, внушающий симпатию и доверие облик, спокойный, вдумчивый характер, отличная реакция и чувство собственного достоинства, отточенные на борцовском ковре и армейской службой.

Молодой глава Совета научился учитывать различие депутатских интересов, подходов, оценок на жизнь, на город и на своё место в нём, учитывать наличие порядочности и её отсутствие, хотя в то время беспринципность не была так распространена в политической среде, как ныне. Кто-то уже тогда преследовал свои меркантильные интересы, кто-то искренне «задрав штаны,  бежал за комсомолом». Кто-то в наивном упоении думал, что в горсовете действительно можно очень многое сделать во благо народа. На самом же деле возможности его, да и Советов вообще, конечно, были ограничены. От силы треть депутатского корпуса проявляла интерес к работе – мандаты оказались им нужны для иных целей. Даже в малом Совете, куда отбирали ну уж самых добросовестных и усидчивых, часто был не в состоянии вынести решение.

Проблема сбора кворума – это была только  часть проблемы — видимая часть айсберга.  Болезнь представительных органов власти была глубже, и зародилась она давно, когда органы народовластия – Советы, рожденные творчеством народа ещё в годы первой русской революции, – подмяли под себя большевики. В условиях, когда фактическим хозяином страны и дел в ней была КПСС, всё решения принимались не в Советах, а в райкомах. И вот КПСС уже  не монополист на власть, но люди и их сознание – это всё осталось, от этого нельзя было избавиться разом, по распоряжению или декрету сверху.

Что могла противопоставить представительная власть, тем более политически неоднородная, сплоченному, закалённому временем аппарату власти исполнительной, которая имела не только бланки и печати, как Совет, но главное – деньги! В лучшем случае – устроить заварушку на сессии, пошуметь по поводу действий администрации, привлечь внимание публики.

И всё же, работая в таких условиях, молодой председатель горсовета не стал тенью Индинка, а постепенно начал вести свою «мелодию». Проблемы жилищного строительства – ну, это вообще любимый «конёк» Бернадского. О своих идеях здесь он может говорить бесконечно, настолько он «в теме», настолько вошло оно в его кровь. Социальные программы, такие, как реабилитация инвалидов в условиях только что начавшегося перехода на страховую медицину. Программа «Город – детям». Уже это одно говорит о социальной направленности работы городского Совета при  Бернадском. Он – уже на городском уровне – начинает с помощью депутатских групп создавать органы самоуправления  в микрорайонах. С их активным участием определили самое больное место – объекты здравоохранения и образования. Вопросы их содержания и спасения от развала специально рассмотрела городская сессия, выработала ряд экстренных мер.

Отец двоих детей, Бернадский видел, в каком положении оказались подростки. И городской Совет принимает  целый ряд программ, направленных на укрепление  духовного и физического воспитания детей. В этих программах  были предусмотрены и специальный режим, и специальные условия финансирования детских команд и клубов. Горсовету пришлось проявить незаурядную настойчивость, чтобы сохранить их материально-техническую базу.

Или взять идею проведения в Новосибирске детской спортивной «Сибириады» – здесь горсовет работал совместно с мэрией. И это были первые всесибирские игры детей, и жаль, что запала хватило на 3-4 года, и после Бернадского их перестали проводить. Или спортивный десант в Китай, когда наши пловцы участвовали в традиционном заплыве поперёк Янцзы (китайцы проводят их в память нашумевшего на весь мир «подвига» престарелого председателя Мао) и заняли в нём призовые места, что хозяева смогли оценить достойно.

При Бернадском городской Совет принял и первый Устав Новосибирска, и герб, знакомый ныне любому новосибирцу. Был принят и земельный кадастр. В общем, молодой председатель развил и впрямь бурную деятельность. Не отсюда ли пошли разговоры, что Бернадский стал много брать на себя, что он использует недемократические методы в работе? И в то же время кое-какие депутаты полагали, что они и только они одни должны определять жизнь многомиллионного города.

– Это были времена, когда Ельцин, размахивая саблей, кричал: «Берите власть в свои руки, сколько можете взять!» Это было упоение, мы и впрямь хотели взять столько, сколько  сможем, не зависимо от того, сколько унесём. Но жизнь всё расставила на свои места. Не считая откровенных преступлений, вроде расстрела Белого дома. Октябрь 1993-го я считаю преступлением перед народом России. Стрелять из танков по парламенту!.. А сегодня попробуйте найти тех, кто стрелял. Из них сформировали ударные боевые отряды и отправили в Чечню. Тех ребят уже нет в живых – нет свидетелей. Для меня фигура Ельцина – фигура не демократа и даже не главы государства, а совершенно беспринципной марионетки.

Молодым читателям этой книги, пожалуй, трудно представить горечь разочарования нашего поколения не только в характере реформ, но и в  нами же созданных кумирах, прежде всего в первом президенте новой России. Без этого им не понять, почему из политики ушли многие по-настоящему  одарённые личности, подлинные реформаторы и демократы, среди которых и герой этого очерка. А без понимания этого  молодые будут повторять ошибки предшественников и их тоже постигнет разочарование. Вот тогда уж Россию и впрямь придётся списывать в архив истории.

Мы вспоминаем июнь 1991 года. Только что прошли первые общенародные выборы президента России. Окончательные итоги еще не подведены, но все знают, что победил на них опальный коммунист Борис Ельцин. Он триумфатором приезжает в Новосибирск. В поездке по столице Сибири его сопровождают мэр И.И. Индинок и председатель городского Совета Ю. И. Бернадский. Массы народа восторженно встречают победителя, и лучи их любви и восторга отражаются на сопровождающих. Всем тогда казалось, что этот опальный  строптивец, деловито разъезжающий по городу в простом «рафике» без охраны, без помпезной свиты, искренне интересующийся жизнью сибиряков,  наведёт наконец-то, порядок в стране – и с социальной справедливостью, и с экономикой.

И вот теперь мы с Бернадским  раздумываем над метаморфозой  человека, с которым миллионы людей связывали надежды на улучшение жизни, и которых он, говоря нынешним языком, «кинул».  И Юрий Иванович после всех жизненных потрясений приходит к простому, но грустному выводу:

– Ельцин просто человек системы. Эта система имела двойную мораль, двойной стандарт: говорим одно, а делаем другое. Для народа – лапти и пулемёты, для вождей – радости жизни. Я про пулемёты не для красного словца сказал. Это и Венгрия 1956, затем – последовательно – Чехословакия, Афганистан – это всё для народа. А для себя – банкеты, заграничные командировки, охотничьи забавы. Ельцин оттуда. Но это, тем не менее, яркая личность, человек достаточно талантливый. Это надо было, во-первых, самому поверить в то, что ты говоришь, заразить этим аудиторию, чтобы и она всколыхнулась и поверила!  Я считаю, что такого же уровня лидером был  И. И. Индинок – он тоже мог завести любую аудиторию и он всегда искренне верил в то, что в тот момент говорил. Хотя на следующий день он мог думать по-другому. На мой взгляд – об этом только компетентные органы могут сказать точно – последние лет 5, а, может, больше, Ельцина специально держали на психотропных средствах в невменяемом состоянии. Невозможно поверить, что просто так из яркого, агрессивного, может быть, несправедливого политика он вдруг превратился в куклу,  которая по-русски двух слов связать не может.

Любопытное наблюдение! Но ни нам с вами, ни Бернадскому в том числе, от этого сегодня не легче. Отдавал или не отдавал себе отчёт в поступках президент и с какого момента он потерял самостоятельность – это вопрос к самому Ельцину. Попытка думских депутатов осудить его за предательство, отстранить его от должности провалилась, несмотря даже на откровенный антигосударственный переворот в октябре 1993 года. Преступность этого переворота признают самые ярые ельцинские апологеты, хотя и пытаются оправдать государственной необходимостью.

Летом того года противостояние Ельцина и Верховного Совета России подошло к опасной черте. Бернадский, высказывая городским журналистам своё мнение о кризисе власти, предупреждал:

«Что же касается судьбы Советов народных депутатов, если представить, что Советов нет… Тогда я поздравляю монархистов с окончательной победой единой монархической власти в России, но уже не в федерации, а в Российской империи. Кто им сочувствует, кто считает себя монархистом, тому, как говорится, флаг в руки».

В те дни не многие разделяли такие опасения молодого политика. Но вышло всё так, как и предсказывал Бернадский. С той лишь разницей, что царём Ельцина называли неофициально, что разгромленные им представительные органы в ином виде, но всё-таки остались – правда, по большому счёту, власть у них стала больше формальная. Советы ли, Собрания, или  Думы были урезаны в полномочиях, название «народный»  снято в их названии. Так что вскоре даже ярые сторонники Ельцина поняли: случился не просто разгон законно избранного парламента президентом, как в своё время большевики разогнали Учредительное собрание, а произошёл именно государственный переворот, в результате которого изменился сам государственный строй в России.

Вскоре после прямой трансляции американской телестанцией CNN на весь мир репортажей о расстреле танками здания Верховного Совета, Ельцин издаёт указ о  прекращения полномочия всех представительных органов, то есть Советов депутатов. Их помещения закрывают, опечатывают. До новых, назначенных этим же Указом выборов страна живёт без депутатов. А молодой, перспективный политик – председатель городского Совета Юрий Иванович Бернадский, выбранный на должность  конституционным путём,  становится безработным (правда, «ельцинские отступные» ему за два месяца «вынужденного прогула» всё же выдали).

В команду И. И. Индинка, назначенного Ельциным главой областной администрации вместо В. П. Мухи, имевшего мужество назвать происшедшие в Москве события преступлением против народа, Бернадского не позвали. Так сами собой отпали обвинения в том, что он человек Ивана Ивановича. И мне лично кажется, что Индинок, человек партийной закваски, не хотел иметь его  рядом как раз в силу самостоятельности и растущей популярности Юрия Ивановича. В коммунистическом аппарате первый секретарь всегда был первым и единственным, никто не имел права его хоть как-то затмевать, тем более проявлять независимость. А Бернадский, хотя и поработал в комсомоле и в Советах, аппаратчиком так и не стал. Он, избиранный в горсовет независимым кандидатом от народа,  остался таковым и на своём высоком посту. В условиях, когда переродившаяся партноменклатура всё прочнее окапывалась в демократических институтах власти, самим демократом там не могло быть места. Одни ушли сами, других «ушли». Можно лишь предполагать, каким бы сегодня был Новосибирск, если бы в руководстве были такие яркие и деятельные личности, как Бернадский. Мне верится, что многих нынешних проблем в городской власти не было. Уж нынешнего чиновничьего беспредела – точно: будучи председателем горсовета, Юрий основательно Иванович почистил аппарат.

На выборах в новый орган – Государственную думу – Юрий Иванович попытался вернуться в политику, выставил свою кандидатуру. Как и многие, он поначалу  не понял, что по своему характеру это будут другие уже выборы, где всё определяют не симпатии избирателей, а воля властей и сила денег. А когда понял, что вложенные в него деньги ему придётся отрабатывать, биться за думское кресло не стал.

Был ли он огорчён поражением? Говорит, что нет, поскольку  на тот момент уже был генеральным директором МАРПа. Однажды (не только в сказке всё начинается с «однажды») к безработному главе бывшего горсовета Бернадскому обратился с предложением стать генеральным директором Сибирского отделения Межрегиональной ассоциации руководителей предприятий директор завода «Станкосиб» А. Х. Бец. Предложение от директорского корпуса было неожиданным, но  легко объяснимым: им был нужен опытный и энергичный человек  – хозяйственник, с обширными деловыми контактами, выходящими далеко за рамки Новосибирска. Нужен был  толковый организатор, исполнитель, но и генератор новых идей. Нужен был деятельный единомышленник и просто – надёжный товарищ. Искать топор под лавкой они не стали – бывший председатель горсовета, с которым многим из марповцев доводилось сотрудничать, всем этим критериям соответствовал вполне.

И самого приглашённого  это предложение вполне устраивало, поскольку он не воспринимал своё кратковременное пребывание в политике, как средство для жизни. Он так и остался человеком конкретного дела  – «технарём»:

– Меня никто не учил и не готовил быть политиком. И в моей подкорке не отпечаталось, что этот кусок хлеба с маслом и красной икрой слаще всех остальных. Сейчас, когда я захожу в цех, то запах горелого машинного масла для меня … – как песня! Я в этом цехе, как лис в своей норе, или в своём курятнике – вот это моё, родное – терпкий, горячий, въевшийся в кожу заводской дух!

История МАРПа начала писаться одновременно с появлением Бернадского в большой политике (пусть даже в городском масштабе). В 1989 году, на пике горбачёвской перестройки, была создана Ассоциация молодых руководителей предприятий СССР. С распадом СССР и появлением на его остатках Содружества независимых государств,  ассоциация превратилась в международную. Но вскоре московские лидеры МАРПа перессорились, и международная организация распалась. Но  новосибирская осталась.

Из Сибирского отделения МАРП она стала межрегиональной, объединив не только четырёхсот директоров крупных государственных или акционерных предприятий, но и руководителей новых форм собственности из более чем 60-ти городов Сибири – тех, кто озабочен действительными экономическими реформами и процветанием родного края.

– Особо хочу подчеркнуть, – говорит Бернадский, – что МАРП уникальна не только тем, что объединяет столь мощные производственные предприятия и ресурсы, а уникальные личности! За последние 15 лет только в нашей области было создано более 3 тысяч различных общественных объединений, но лишь МАРП имеет такую яркую историю. Её не финансируют ни государство, ни заграница, ни мафия, но она оказывает важное влияние на всю социальную и экономическую жизнь Сибирского региона. 

МАРП не окостеневший, а живой организм. В ней постоянно появляются новые люди и новые идеи, но суть и главная цель остаётся неименной: оказание всесторонней помощи руководителям предприятий в новых экономических условиях, защита законных прав и обеспечение экономической безопасности участников рынка, предупреждение кризисных явлений в экономике.  Так что собравшиеся в МАРПе руководители  – это не члены некоего элитарного клуба, а представители интересов работодателей 28-ми отраслевых и региональных союзов и объединений.

Ещё с первого дня работы в новой  должности Бернадский сделал для себя главный вывод: МАРП – это отряд быстрого реагирования. Хотя на совете ассоциации разрабатываются и принимаются и долговременные перспективные программы в рамках региона, но большей ценностью он считает ежедневную оперативную работу с людьми. Потому двери его кабинета на улице Урицкого, 12 всегда распахнуты. В любую минуту  – будь это раннее утро, обед, или поздний вечер – сюда может прийти любой директор, или предприниматель – с проблемой, идеей, даже с чем-то очень личным. Он знает, что здесь его всегда ждут, и на любую его просьбу по любой проблеме будет незамедлительная реакция. И сколько есть у ассоциации возможностей – организационных, административных, материальных – всё будет брошено на то, чтобы помочь ему решить проблему и развивать свой бизнес. Поэтому ипостаси генерального директора МАРПа порой непредсказуемы: он может быть и динамо-машиной этого локомотива, и тараном, и… психотерапевтом.

 Опыт законотворческой работы в городском Совете помогает Бернадскому определить не только темы необходимых нормативных документов для создания правовой базы для развития экономики, но и подготовить их в русле проблем, которые решают власти области и города. Достаточно сказать, что все решения и постановления областного и городского Советов, администрации области и мэрии, и, прежде всего бюджетные, рассматриваются членами ассоциации, по ним готовятся предложения,  направленные на создание благоприятного предпринимательского климата в регионе. В первую очередь МАРП старается воздействовать на власть в базисных вопросах производства – в налоговой политике, инвестиционной, в выходе новосибирских товаров на активно осваиваемый европейский и азиатский рынок и их защите от контрабанды.

  Но не забываются и перспективные проблемы – например, кадровые.  МАРП   готовит областной заказ для профтехучилищ на подготовку специалистов для предприятий, что позволило переломить негативную тенденцию вымывания молодёжи из производства. Число учащихся в ПТУ увеличилось вдвое, будущим специалистам на промышленных предприятиях области было создано 8000 рабочих мест, что составляет почти половину общего дефицита рабочих в области! На эти цели из федерального и областного бюджетов только в 2001 году было выделено 90 миллионов рублей.

Для того чтобы повысить в глазах молодых престиж рабочих профессий,  ассоциация с высокой трибуны обращается к журналистам: давайте будем поднимать значимость промышленности в экономике и истории России, давайте  поднимать на щит человека труда! Перемены к лучшему есть и здесь: в рамках совместного проекта МАРПа и издательского дома «Сибирская горница» в свет выходят книги серии «Деловая жизнь Сибири. История. Люди. Судьбы», в которых лучшие писательские и журналистские силы города повествуют о знаменитых людях родного края, о коллективах, которые составляли, составляют и будут составлять соль и славу России, Сибири, Новосибирска. Эти издания – не столько для дня настоящего, сколько для будущего. По ним наши потомки будут знать в нашем времени и о настоящих его героях.

О силе и влиянии МАРПа (и о характере её генерального директора) говорит и тот факт, что в Новосибирске удалось остановить реформу энергосистемы по Чубайсу. Может быть, борьба с этим человеком, ставшим олицетворением сил, губящих Россию, и толкнула Бернадского со товарищи на написание книги с характерным названием «Заблудились в эпохе». Сам Юрий Иванович говорит о ней как революционной, и я, познакомившись с ней пока ещё в рукописи, не считаю это преувеличением: применяя  марксистское учение о капитале к новым реалиям, книга даёт научный (хотя написана доступным языком) анализ развития экономики США. И тут же рассматриваются методы, которые западники (в том числе из нынешних российских оракулов рынка) проводят у нас, превращая Россию не только в свою сырьевую базу, но и заставляя россиян  расплачиваться своим богатством за проблемы западной экономики.

Я хочу привести вам цитату из заключительной главы, которая будет горьким, но полезным предостережением для наших любомудров, тех, кои относят себя к интеллигенции и мозгу нации. И не лишним будет напомнить, что именно интеллигенция, а вовсе не рабочий класс были в России потрясателями устоев:  в начале века ХХ-го она сходила с ума от социализма, а в его середине свой идеал общества вдруг увидела в капитализме, наивно полагая, что его основу составляет средний класс:

«Средний класс – это то, что у нас называется интеллигенцией. Не зря наша интеллигенция, большая любительница поболтать, на всех углах и во всех подворотнях рассказывала нам, какой потребительский рай и какая свобода слова в «цивилизованном» мире.

Наша интеллигенция, умеющая только говорить, не приученная слушать и думать, не способная на поступок, твердо захотела попасть в средний класс, стыдливо прикрывая это свое хотение чрезмерно раздутой любовью к свободе слова и демократии… Наша интеллигенция не понимала и до сих пор не хочет понять, что демократия – это специфическое политическое устройство общества, в котором реальная политическая власть принадлежит владельцам крупного капитала… Прямые выборы – это всего лишь спектакль юридического оформления принятых за кулисами решений.

Свобода слова – это не только хорошо отлаженная пропагандистская машина, но и механизм контроля  нанятых выборных политиков. Свобода слова – это еще и механизм отстаивания конкретных интересов конкретного крупного капитала в межотраслевой конкуренции. При современном уровне концентрации капитала порог вхождения в отрасль столь высок, что межотраслевая конкуренция сегодня приняла форму политической борьбы…

Нашей бестолковой интеллигенции, захотевшей вдруг политической власти, власти контроля, позволяли болтать всякий вздор про демократию лишь до тех пор, пока в этом была необходимость. Как только американскому правительству с помощью полутора десятков человек, которых у нас называют сырьевыми олигархами (другие просто Западу не нужны), удалось установить контроль не только над центральными СМИ, но и над сырьем, бюджетом и тремя естественными монополиями, необходимость в болтливой российской интеллигенции отпала сама собой.

Наша интеллигенция захотела попасть в средний класс, а оказалась в американском сырьевом рабстве. А почему, и как это произошло, до сих пор понять не может. Сейчас, струсив, как это всегда с ней бывает, она ждет, что появится кто-нибудь сильный и решительный и начнет исправлять все то, что она наворотила за эти 10 лет.

Не появится. Поколение не то. Это поколение способно только потерять завоеванное дедом, да промотать, нажитое отцом, а сына отдать в рабство. Никчемное поколение.

Многократно был прав Ленин, утверждая, что в переломную эпоху в самый ответственный момент интеллигент всегда напутает и продаст».

Бернадский, как и все в молодости  увлекавшийся идеями демократии (но не западного, а советского толка), лично познакомившись с тем, как эти идеи на деле применяются в Европе и США, сегодня жёсток в прогнозе:

– На международном рынке волчьи законы, там уважают только сильного. Поэтому  сильная Россия никому там не нужна. Как сырьевой их придаток – да. За наш внутренний потребительский рынок на Западе бьются нешуточно. И всеми путями лезут сюда – подкупают чиновников, ставят на колени с помощью оружия, поощряют войну в Чечне, сепаратизм Татарстана, Башкортостана и т.д. – расшатывая изнутри и угрожая снаружи. Пытаются разными квотами ввести ограничения на наш экспорт, антидемпинговые законы принимают, в частности, для наших сталелитейщиков. Любыми путями ослабляют нас как большого претендента на участие в международном рынке.

У меня на языке вертится наивный вопрос:

– Юрий Иванович, но ведь во всём мире власть избирается капиталом. Почему же наш с вами капитал, капитал тех, кто входит в МАРП, вложенный в политиков, нам не служит?

– Да, это наш капитал. А власть изымает его в виде всяких налогов и поборов. Затем он целенаправленно собирается, скажем, у олигархов, для того, чтобы потом этим капиталом лупить нас, как дубинкой, заставлять делать то, что им нужно. И ничего другого здесь предложить невозможно, потому что той же Америкой правит не Буш, или Клинтон, а несколько сот семей, у которых главный рычаг  не Государственный совет, не Конгресс, а Совет директоров резервной системы. Они управляют всеми Соединёнными штатами, они решают, кто будет президентом. По такому же сценарию развиваемся мы, хотя нам, в отличие рядовых американцев, отведена другая  роль – мыть стаканы господам.

– Вы нарисовали совершенно безвыходную перспективу!

– Нет, мы законченные оптимисты, мы будем делать своё дело – отстаивать интересы сибирского бизнеса, будем отстаивать интересы людей, которые работают на предприятиях – выбора у нас нет.

– Остаётся одно – «лечь» под них?

– Ну что же, для кого-то  тоже «достойная» профессия. У нас много «достойных» профессий: продавать краденое и контрабанду, наезжать бульдозером на конкурента, наконец, выпускать акции МММ. По нынешним временам это весьма доходный бизнес. Но мы в МАРПе не этим занимаемся, у нас несколько другой профиль: мы выпускаем промышленную продукцию и продукты питания, мы строим дома, мы готовим новые кадры для производства…

Я смотрю на него – спокойно уверенного в правоте своего выбора, и думаю, сколь много мы потеряли, что такие люди ушли из реальной политики, были «выдавлены» из структур власти номенклатурщиками, которым всё едино кому служить, лишь бы соблюсти свои личные интересы. Наверное, тогда бы и в Новосибирске, да и в России была бы другая ситуация – и политическая, и нравственная.

Хотя – а был ли Бернадский политиком в нынешнем  понимании, когда последние не отвечают  ни за слова, ни за поступки? Да ни одного дня! Даже в бытность депутатом он оставался трудягой. И людей деятельных, людей высокой гражданской ответственности именно это и привлекает в нём. Привлекает не только активная жизненная  позиция, но и неуёмная жажда нового, стремление сделать больше, чем в его силах. Он постоянно участвует в десятках международных и региональных научно-практических конференций, семинаров, круглых столов. Его привлекают в качестве эксперта и постоянного члена к работе полутора десятков консультативных, координационных и экономических советов, конкурсных комиссий и программных комитетов руководство города, области и Сибирского Федерального округа. Он занят научной работой – готовит к защите кандидатскую диссертацию на тему «Межрегиональная финансово-промышленная интеграция как фактор экономического роста». Создаётся впечатление, будто в его сутках не 24 часа, а гораздо больше.

И всё-таки, не только за  деловую активность ценят и уважают Юрия Ивановича  коллеги, соратники и друзья. Главный его капитал – умение ценить людей, готовность за них идти в огонь и воду. Поэтому самой дорогой наградой для себя он считает не спортивные трофеи и не Почётные грамоты мэра и губернатора, а медаль, которой наградили его товарищи в 1999 году – Почётный знак МАРП «За особый вклад в формирование рыночных отношений в Сибири».

…Когда определялись кандидатуры для очерков серии «Созидатели», Юрий Иванович трижды вычёркивал свою фамилию из списка, мол, не герой. И всё же редакция решила рассказать о нём – о герое не нашего времени. Потому что за такими людьми – будущее России, в которую мы все верим. Потому что нашим детям нужны человеческие маяки, чтобы выйти из сумрачного нашего времени на светлую и широкую дорогу. А иначе о ком писать и для чего вообще жить!