Неизвестный «сибирский Корнилов» и его поход

Изучая историю Гражданской войны в России, нельзя не вспомнить генерала Лавра Георгиевича Корнилова, вышедшего с небольшим воинством в Ледяной поход, погибшего на Кубани и тем самым начавшего Белое движение. Между тем немногие знают, что в Сибири был человек схожей судьбы, но так и оставшийся почти безымянным...

Крестьянский мятеж

...Год 1920-й для Енисейской губернии оказался неурожайным. Между тем новая власть в лице Сибревкома, выполняя постановление Совнаркома «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», 20 июля приняла декрет, которым обязала крестьян приступить к обмолоту и сдаче имеющегося хлеба. Через месяц началась кампания по разверстке хлеба, мяса и других продуктов. Следом, в сентябре того же года, была объявлена мобилизация в армию призывников 1899—1900 гг. рождения и бывших унтер-офицеров Русской императорской и Белой армий, лишавшая крестьянские хозяйства основной рабочей силы.

Селения, расположенные по тракту севернее губернского города, на енисейском левобережье Красноярского уезда, и разоренные проходившими частями Красной армии, ответили скрытым волнением и недовольством, переросшим в середине октября в восстание. Ночью 11—13 октября бывшие унтер-офицеры и призывники села Минино, милиционеры и служащие Шерчульского волостного исполкома скрылись в тайге, а за ними от мобилизации отказались крестьяне Зеледеевской, Сухобузимской, Погорельской и Шилинской волостей. 11 октября, недовольные агитацией, проведенной представителем Красноярского гарнизонного политотдела, мобилизованные скрылись из села Зеледеево. 12 октября к восставшим примкнули мобилизованные жители деревни Ивановка, находившиеся под руководством бывшего колчаковского милиционера Плахонина. Силы повстанцев, сосредоточенные в районе Зеледеево и Минино, насчитывали 500 человек при семи пулеметах. Одновременно крестьяне решили не выполнять подводную повинность по доставке дров на Знаменский стекольный завод и почти по всему уезду прекратили ссыпку хлеба и вывоз в город фуража.

Иные мотивы возникновения восстания были представлены советским краеведом, который объявил его «родоначальницей» офицерскую «банду», пришедшую в район сел Зеледеево и Минино из Ачинского уезда. Скрываясь в тайге, ее члены будто бы осуществляли агитационную работу среди крестьян, подлежавших призыву в Красную армию. В результате около 150 человек, которым был обещан «переворот», ушли в «банду».¹

Согласно постановлению экстренного заседания президиума Енисейского губкома РКП(б) от 14 октября 1920 г., в наиболее сопротивлявшуюся мобилизации Зеледеевскую волость был послан усиленный отряд, который повстанцы во главе с неким Белоноговым встретили стрельбой. Однако они не смогли захватить село Зеледеево и, увлекая за собой мобилизованных других волостей, отошли в деревни Глядень и Никольская, а затем скрылись в тайге. Повстанцы, сбежавшиеся из Сухобузимской, Погорельской, Михайловской, Шилинской, Зеледеевской, Мининской, Шерчульской волостей и Красноярского военного городка, выдвигали лозунги: «Советы без коммунистов», «Созыв Учредительного собрания» и «Восстановление монархии». Нападая на селения, они устраивали погромы в советских учреждениях и преследовали их служащих. Так, ими был совершен налет с захватом деревень Покровская, Тыжновская, сел Погорельское и Шерчуль. Вскоре повстанцы присоединились к образовавшейся под влиянием дискриминационных мер советской власти «белой банде» некоего «полковника», якобы существовавшей с мая 1920 г. в составе около 20 бывших офицеров.

Для наведения порядка в Мининской, Погорельской и Шерчульской волостях власти приступили к описи и конфискации имущества у дезертиров, из Красноярска были посланы отряды милиционеров и красноармейцев под командованием комбрига К. В. Гайдуля, которые сразу же вступили в бой с беглецами-дезертирами. Но отряд, высланный для ликвидации 300 «бандитов», появившихся 16 октября в деревне Никольская Погорельской волости, потерпел поражение. Утром 22 октября в бою у села Михайловское повстанцы потеряли 20 человек убитыми, но красноармейцы из-за своей малочисленности были вынуждены отступить.

Между тем местные власти не допустили захвата мятежниками Знаменского завода, что позволило бы им перекрыть железнодорожную ветку Красноярск — Ачинск. Не пробившись к железной дороге, противник после короткого боя отступил в тайгу и сосредоточился в районе селений Петропавловское и Михайловское. 23 октября он выделил отряд для окружения правительственных войск с востока, что заставило их отойти на исходные позиции. 25 октября зеледеевские повстанцы были окружены частями милиции и 68-й бригады ВНУС (внутренней службы). Однако «ликвидация белобанд в районе Знаменского», по мнению начальника оперативного управления войск ВНУС Восточно-Сибирского округа Таланкина, «проходила весьма неуспешно».

Потеряв убитым своего вожака, в прошлом корнета и мининского милиционера Жукова, повстанцы объединились под командованием бывшего подполковника или полковника Олиферова, сумевшего организовать их в сильный отряд. Конные и пешие повстанцы были вооружены винтовками, наганами и шашками, одеты не по форме, но соответственно времени года, имели обоз, канцелярию с пишущей машинкой, швальную мастерскую, врача и двух медицинских сестер, а командовали ими бывшие офицеры. Оценивая ситуацию, тот же Таланкин в приказе на имя комбрига 68-й бригады ВНУС предвидел, что «противник, если не займет завод, соединится с бандами в Ачинском уезде».

Кто вы, подполковник Олиферов?

Известие о новом вожаке повстанцев поступило к противнику лишь в начале декабря 1920 г., а сведений о нем и его прошлом и по сей день очень немного. В информационно-разведывательной сводке штаба войск ВНУС Сибири за декабрь 1920 г., опубликованной новосибирским историком, сообщалось, что повстанцами командует подполковник [А. Р.] Олифер[ов].² Другой сибирский исследователь, обнаружив Олиферова в списке офицеров Мариинского гарнизона, опубликовал, что его звали Игнатием Николаевичем, родился он приблизительно в 1894 г., окончил в 1916-м Александровское военное училище и затем был произведен в поручики. После антибольшевистского переворота 1918 г. и в дальнейшем он служил штабс-капитаном, командиром роты, батальона, помощником командира и временно командующим 6-м Мариинским стрелковым полком. Приказом А. В. Колчака от 10 сентября 1919 г. награжден орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом.³

Наконец, красноярские краеведы, ознакомившись со списком офицеров Русской императорской армии, обнаружили в нем Александра Доримедонтовича Олиферова, уроженца Малороссии, происходившего из офицерской семьи и в 1909—1916 гг. служившего поручиком и ротмистром в 17-м уланском Новомиргородском полку. С августа 1918-го он уже был капитаном 6-го Мариинского полка 2-й Сибирской стрелковой дивизии 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса Сибирской армии. В апреле 1919 г. Олиферов в звании подполковника принял на себя командование этим же полком, который прекратил существование в декабре того же года в боях с красными при переходе от Мариинска к Ачинску.⁴

Под командованием этого опытного в боевом отношении офицера зеледеевские повстанцы разделились на два отряда и вырвались из окружения. Один из них, насчитывая 200 человек, во главе с Олиферовым пошел из Михайловской волости на деревню Гоголь Ачинского уезда, расположенную вблизи переселенческого тракта, и железнодорожную станцию Козулька, а другой, примерно такой же численности, — на село Межево Красноярского уезда. 29 октября повстанцы, столкнувшись с советскими войсками и потеряв 27 человек пленными, несколькими отрядами устремились в соседний уезд, где полыхало такое же крестьянское восстание. Осуществляя разведку, 14 работников уездного военкомата в ночь на 1 ноября в районе деревни Мостовая, что в 50 верстах от Знаменского завода, попали в засаду. К 5 ноября повстанцы сконцентрировались в районе деревень Михайловский Погост и Соснова, в 100 верстах от города Ачинска, где на митингах призывали население постоять «за народ и партизан, поддерживавших крестьянские интересы». Следом за ними шли советские войска. Отбиваясь от них, отряд Олиферова двинулся на север, в Енисейский уезд, и тем самым начал свой знаменитый рейд.

Летопись олиферовской эпопеи

Описанию этого похода посвящено уже немалое количество публикаций. В советское время публиковались воспоминания участников Гражданской войны, которые традиционно рассказывали о силе и жестокости «белых бандитов» и, напротив, о героизме и жертвенности их победителей, которые, разгромив олиферовцев, отыскали самого их вожака, спрятавшегося на квартире местного кулака, и доставили в Минусинск.⁵ В том же духе были написаны тогда книги⁶ и газетные статьи⁷западносибирских авторов, в очередной раз объявлявших о полной ликвидации «банды» Олиферова, теперь уже на территории Кузбасса.

Содержательным фактическим материалом отличались публикации, созданные в 1990-х гг. Но они, ограничиваясь территориями Енисейской и Томской губерний, не были в состоянии показать данное явление в целом и по-прежнему представляли олиферовцев остатками Белого движения.⁸Сообщения же автора настоящей статьи были столь небольшими, что не исчерпали данной темы.⁹Серьезную основу для исследования истории Зеледеевского восстания дала вышеуказанная документальная публикация В. И. Шишкина, а наиболее полное на сегодняшний день освещение олиферовского похода было осуществлено А. В. Мармышевым и А. Г. Елисеенко в уже упомянутом исследовании. Правда, труд последних авторов сложно признать научным, ибо он вовсе не содержит указаний на степень изученности темы предшественниками, а некоторые опубликованные факты, якобы обнаруженные авторами в архивах, давно известны историкам.

Вместе с тем находки новых архивных материалов, а также идеализация повстанцев, представление их сплошь монархистами и даже хранителями колчаковского золота, героями всяческих выдумок, а самого вожака — «самым крупным белым атаманом» на Енисее¹⁰ — заставляют еще раз и более пристально обратиться к этой теме.

Рейд первый. Енисейский уезд

Порядок событий в изложении А. Елисеенко и А. Мармышева выглядит следующим образом. Теснимый советскими войсками, авангард повстанцев показался в районе деревни Малая Кеть и села Алтатское Енисейского уезда и, арестовав Совет, направился в волостное село Бельское. 5 ноября, разбив красную разведку, повстанцы заняли это селение, но при подходе отряда енисейских милиционеров под командованием Рожина ушли в село Пировское, где от них откололся отряд белоярских казаков, но присоединились другие отряды мятежников. 11 ноября с появлением отряда Гайдуля повстанцы, активно маневрируя на лыжах, ушли на деревню Воряково (так в тексте, правильно — деревня Вараковская на реке Кемь). Догнавшие их красноармейцы и милиционеры были окружены и разбиты. За ночь они потеряли 45 человек убитыми, сам Гайдуль получил 12 ранений. Красных спас отряд М. Попова численностью в 200 человек, подошедший утром. Олиферов отошел, оставив, по воспоминаниям очевидца, несколько трупов с «колчаковскими погонами», 13 повешенных партийных работников и раненых красноармейцев.

Появление повстанцев в Енисейском уезде, и в частности в деревне Тихонова, расположенной на Старо-Ачинском тракте, создавало угрозу уездному городу, власти которого спешно стали готовиться к обороне. Отсюда они могли прорваться и в Канский уезд на помощь голопуповским мятежникам. Последнее считалось настолько реальным, что командующий войсками ВНУС Восточно-Сибирского военного округа М. Ф. Барандохин 14 ноября 1920 г. издал приказ, которым сосредотачивал основные свои силы на канском направлении. Для руководства действиями отрядов по разгрому «банды» Олиферова и организации обороны Енисейска из Канска в село Казачинское выехал комбриг А. С. Бойцов, назначенный начальником Енисейского боевого участка. Предпринимаемые им меры прежде всего были ориентированы на то, чтобы не пропустить мятежников в восточном направлении. От границы с Томской губернией в район нахождения «банды» выходил лишь отряд Ф. Н. Машковцева.

С северо-востока на олиферовцев наступали отряды бывших партизанских командиров Ф. Я. Бабкина и С. И. Накладова. Отряд Машковцева прибыл в Пировское и оттуда продвинулся на реку Большая Кеть, тесня олиферовцев в северном направлении. Пытаясь преградить им путь на север, Бойцов выдвинул отряд в деревню Бушуй. 13 ноября повстанцы, стараясь уйти от преследования, вышли на деревню Вагина Казачинской волости, где ускользнули из-под удара красных и скрылись в Тарховской тайге. 13 или 14 ноября они оказались в деревне Тархова на реке Большая Кемь, находившейся в 72 верстах западнее Енисейска.

В действительности, как справедливо указывал В. И. Шишкин, к тому времени определился прямо противоположный вектор движения мятежников — на северо-запад, в Нарымский край Томской губернии, где они намеревались передохнуть, пополнившись по пути местным восставшим крестьянством. Ошибка советского командования спасла на некоторое время повстанцев от преследования и способствовала неожиданному для местного руководства вторжению их в соседний регион.

Воспользовавшись тем, что болотистая местность не позволяла красным отрядам вести активный поиск, повстанцы, мобилизовав у крестьян д. Тархова 90 подвод и реквизировав топоры и пилы, прошли 15 ноября находившееся на реке Кеть село Маковское Яланской волости, где расстреляли захваченных сторонников советской власти. Здесь они забрали лошадей, хлеб и одежду. 16 ноября они направились на запад, в деревню Ворожейка. Здесь Олиферов оставил в местной церкви письмо, призывавшее красноармейцев «бросить воевать против своих же русских и пожалеть истерзанную Родину».

К этому времени советское командование уже осознало свою ошибку и поняло намерение Олиферова. Перегруппировав имеющиеся войска, красные вновь пустились в погоню за повстанческим отрядом. После ухода мятежников из села Маковское они расстреляли местных священнослужителей, чьи тела жители тайно похоронили на погосте. 17 ноября повстанцы покинули Ворожейку и, согласно одной из версий, по льду реки Кеть двинулись в сторону Томской губернии. В деревне Лосиноборская они столкнулись с небольшим отрядом местных красных. Разгромив его, Олиферов узнал от пленных, что по дороге на Томск сосредоточены крупные силы противника.

На Обь-Енисейском канале

По данным же, которые приводит советский историк И. А. Абраменко в уже упоминавшейся книге «Коммунистические формирования — части особого назначения (ЧОН) Западной Сибири», отряд Олиферова дошел до села Максимоярское Томской губернии, открывавшего путь в Нарым. Оттуда он, захватив лошадей и около 800 пудов продуктов, вернулся на территорию Енисейской губернии. Его командир якобы сделал маневр, еще раз обманувший красных, — увел свои силы через тайгу еще дальше на север. Скрывая следы своего передвижения, повстанцы вышли на реку Кас в созданный когда-то старообрядцами поселок, названный Александровским Шлюзом и стоявший на Обь-Енисейском канале, к тому времени заброшенном. Обнаруженные здесь советские служащие были повстанцами расстреляны.

Объявив, что «банда» Олиферова пришла в Енисейскую губернию из Монголии и имеет связь со штабом в Харбине, томские власти с разведывательными целями выделили отряд из 353-го отдельного батальона губернской чека и 63-го кавалерийского эскадрона 31-й бригады под командованием Муржина. Прибыв в село Максимоярское, тот установил, что 3 декабря «банда» Олиферова, изъяв 300 пудов хлеба и мобилизовав возчиков, вновь ушла на Новый Стан. Из Томска сюда же был послан отряд коммунистического полка и 54 члена местных комячеек. Предпринятое 8 декабря новое наступление повстанцев на село Максимоярское оказалось неудачным, они были вынуждены отступить. 1 января 1921 г. отряд Муржина, состоявший из 240 бойцов при трех пулеметах, пошел на Новый Стан, но «банду» здесь уже не обнаружил.

Еще находясь в деревне Тихонова, отряд Олиферова, по данным советских разведчиков, опросивших нанятых ими подводчиков, состоял из 250—300 бойцов, в том числе 50 кавалеристов, организованных в две роты четырехвзводного состава и вооруженных трехлинейными винтовками с 30—100 патронами на каждую, а также двумя ручными и станковыми пулеметами. Следом за ними двигался обоз в 150—180 подвод, из которых 10 были загружены мясом и 12 — медом. У повстанцев имелся запас лыж и теплых вещей.

Нахождение в глухих местах на Обь-Енисейском канале было использовано Олиферовым для реорганизации своих сил. К январю 1921 г. 600—700 штыков и сабель были сведены в две «офицерские» роты и два «казачьих» эскадрона, комендантскую и хозяйственную команды. Объединенные в воинскую часть, названную «Партизанский отряд имени великого князя Михаила Александровича», они находились под командованием штаба и 30 бывших офицеров. Начальником штаба стал в прошлом поручик Кротов, дезертировавший из коммунистического полка, его ближайшими помощниками являлись штабс-капитан Покровский и поручик Бутузов, некоторое время служившие на железной дороге и в советской милиции. Особой заботой их было пополнение обоза и налаживание работы санитарной части, в составе которой находились лекарь, священник и три-четыре медсестры. Больные, раненые или упавшие духом члены отряда были пристроены на поселение в соседние деревни. Согласно некоторым сведениям, в отряде имелось знамя с надписью «С нами Бог и Михаил II», было распространено ношение погон и чинопочитание, а папахи повстанцев украшали черно-белые ленты.

Можно согласиться с современными авторами, которые, апеллируя к факту наличия в отряде признаков поддержки российского самодержавия, называли Олиферова убежденным монархистом (А. Елисеенко, А. Мармышев). Вероятно, так оно и было: унтер-офицеры и рядовые крестьяне, бывшие под его командованием, охотно следовали своему авторитетному и опытному командиру, насыщавшему их повседневность симпатичной им атрибутикой, напоминавшей о существовавших когда-то порядке и стабильности.

Однако сведений, прямо указывавших бы на политический облик Олиферова, пока не обнаружено. Присущая же белому офицерству, игравшему в крестьянском повстанчестве роль военспецов, разная политическая ориентация, отсутствие доминирования монархических настроений в деревенском мировоззрении и присутствие монархической идеи в других повстанческих отрядах заставляют усомниться в духовном перевоплощении повстанцев, зачастую отстаивающих вольную и безвластную жизнь. Скорее всего, их новый облик был рассчитан на повышение авторитета среди населения, привлечение сторонников и, следовательно, усиление боеспособности.

В январе 1921 г. действовавшая в Енисейском районе разведка 26-й стрелковой дивизии выяснила, что олиферовцы якобы двинулись на север, в село Дубченское (Вороговское) и далее — на Туруханск. Но дезинформировавший ее проводник-«тунгус» вскоре сбежал в «банду», а побывавшие на Новом Стане и вернувшиеся разведчики сообщили командованию о том, что отдохнувшие повстанцы давно уже выступили в сторону Томской губернии. Находясь на Обь-Енисейском канале, они разжились продовольствием, которое обнаружили на одной из барж, и, уходя, сожгли баркас, забрали у рабочих продукты, в администрации — пароходные печати и увели с собой пятерых человек.¹¹

Рейд второй. Мариинский уезд

Внезапно совершив рейд в южном направлении, повстанческие силы прорвались на территорию Мариинского уезда и 16 января перешли железную дорогу в 17—18 верстах от станции Берикульская и в 50—80 верстах западнее города Мариинска. Попав в густонаселенную местность, они быстро двигались по ней, уничтожая сторонников советской власти. В селениях Тюменевской волости повстанцы разгромили коммуну «Надежда» и небольшой продотряд, а в селе Тундинское Летяжской волости вырезали весь большевистский актив и продовольственных заготовителей. Находясь в селе Колеул одноименной волости, один из отрядов арестовал 8—10 членов коммуны «Новый мир». Доставленные в село Малая Песчанка Мало-Песчанской волости, они вместе со своим председателем Н. М. Авсиевичем были убиты. Всего в Мариинском уезде было ликвидировано 104 члена коммунистических ячеек, советских служащих, милиционеров и бойцов продотрядов, в Щегловском позднее — около 60.

С прорывом отряда Олиферова в Мариинске началось, согласно воспоминаниям советского функционера, «страшное смятение». В отсутствие войск регулярной Красной армии под ружье ставили всех — чоновцев, коммунистов, милицию и даже тюремную охрану. Против повстанцев были брошены отряды ЧОН Анжеро-Судженских копей, Щегловского уезда. Следом за «бандой» в сторону Мариинска был перекинут отряд Муржина, сюда же из восточной части уезда направлялись заставы Тюхтетской и Тутальско-Чулымской волостей, из города Новониколаевска — отряд 46-го стрелкового полка численностью в 320 красноармейцев. Сосредоточенные на подступах к селу Малая Песчанка, они находились под общим командованием командира 383-го отдельного стрелкового батальона Китвитенко.

Ситуация осложнялась переформированием 81-й бригады, оживлением антибольшевистского подполья и недовольного продразверсткой местного крестьянства. В некоторых селениях жители предоставляли повстанцам подводы и продовольствие. Поэтому приказом командующего вооруженными силами Томской губернии комбрига И. Г. Макаренко от 22 января 1921 г. указывалось, в соответствии с постановлением губернского исполкома, выкачать разверстку до 1 февраля, взыскивая ее в селениях, где прошла «банда», в двойном размере.

Попытка советских войск окружить повстанцев в районе сел Колыон — Малая Песчанка Мариинского уезда оказалась неудачной. 17 января олиферовцы имели столкновение с продовольственным отрядом из 81-й бригады в селе Малая Песчанка. В боях, длившихся до 25 января, красные были отброшены. К этому времени отряды ЧОН и охранные войска ВЧК пополнились подразделением лыжников и сводным коммунистическим отрядом под командованием бывшего партизанского вожака В. П. Шевелева-Лубкова и составили 900—1000 бойцов при 10 пулеметах. Вырвавшись из очередной ловушки, организованной подошедшими силами красных в селах Банново и Крапивинское Щегловского уезда, повстанцы откатились в районе деревни Змеинка Крапивинской волости к реке Томь. Но переправиться через нее они не смогли и после боя ушли в юго-западном направлении.

Рассчитывая на поддержку населения, Олиферов 27 января распространил воззвание: «Граждане, разве вас не мучает совесть воевать с нами, восставшими крестьянами, разве вы не видите, что сделалось с Сибирью. Я с радостью встретил бы вас и принял в свой отряд. Я иду против жидов и коммунистов. Есть у меня в отряде и бывшие партизане, больше писать не буду, ибо не знаю у вас настроение. Я не трогаю тех, кто даже сочувственно относится к нам»¹².

Перейдя вновь линию Транссиба, олиферовцы вышли к деревне Комиссаровка в 30 верстах южнее Мариинска. Осуществляя разведку, в которой использовались удостоверения волисполкомов и бланки одного из томских учреждений, а для передвижения даже олени, повстанцы продвинулись на запад до пристанционного поселка Ижморский Почитанской волости, где 27 января, согласно советской разведывательной сводке, разделились: часть их пошла на Кузнецк и Шадринск, а около полутора тысяч человек, преследуемые частями 83-й бригады, повернули в юго-восточном направлении.¹³

В свою очередь, командующий вооруженными силами Томской губернии в приказе от 29 января, объясняя неэффективность действий своих войск, признавался, что повстанческие силы представляли «спаянную, дисциплинированную боевую единицу». В то же время он обязал военкоматы, милицию, продовольственные отряды и воинские подразделения принимать решительные меры, вплоть до расстрела, по отношению к одиночным «бандитам», которые рассеялись по деревням и призывали крестьян к антисоветским выступлениям.

Потеряв до 20 человек убитыми и ранеными и пробившись в Мариинскую тайгу, повстанцы по заснеженной и заросшей дороге, которую расчищали мобилизованные лесорубы и добровольцы из местных крестьян, затем коротким путем по заброшенной тропе, указанной лесничим, прошли к руднику Центральный, что находился в 25 верстах от села Тисуль. В ночь на 28 января они внезапно атаковали окопавшихся там милиционеров под командованием Константиновича. Находившийся здесь же батальон ЧОН Сапожникова в уличных схватках понес большие потери, сам Сапожников получил ранение в ногу. После пятичасового боя красные были вынуждены оставить поселок. Общие потери их составили от 100 до 200 человек убитыми и ранеными, у повстанцев — 150, раненым оказался и Олиферов. На следующий день около 70 пленных, в том числе и Константинович, были расстреляны.

Начало конца. Первый «разгром» олиферовцев

После неудачных действий командование вооруженными силами Томской губернии укрепило руководящий состав отрядов, пополнило их свежими силами и провело реорганизацию частей. Для ликвидации повстанцев (численностью теперь около 400 бойцов) были созданы две группы войск. Из коммунистических частей, в частности пополненного отряда Сапожникова, сформировалась Южная группа войск в составе 450 штыков при трех пулеметах во главе с Шевелевым-Лубковым. Северную группу составляли 400 бойцов при двух пулеметах, находившихся под командованием латыша А. Дусье. Общее командование было возложено на командира 257-го полка 86-й бригады А. А. Неборака.

31 января войска Южной группы начали наступление на рудничный поселок, по ходу которого к ним подтянулись заставы селений Козеюль и Чумай с задачей отрезать пути отхода повстанцев на северо-запад. Бои за рудник Центральный длились двое суток. Наступление отряда Сапожникова на главном направлении привело к окружению «банды». Избегая полного уничтожения, олиферовцы стали отступать по тайге в верховья реки Кия.

Судя по одному из документов, к этому времени «банда» была еще «крепкой, дисциплинированной боевой единицей» и, насчитывая до 400 человек, двигалась в направлении поселка Дмитриевский. Южная группа войск в погоне за нею свернула южнее рудника Центральный и заняла позиции в поселках Натальевский и Таловка. Коммунистический батальон, созданный из бывших партизан сел Шарыпово, Парная и Чебаки Ачинского уезда во главе с Д. П. Мешковым, А. Е. Ковригиным и под общим руководством М. Х. Перевалова, подчиненный мариинскому командованию, выступил с востока, от села Тамбарское.

2 февраля повстанцы были настигнуты чоновцами. В завязавшемся коротком бою «банда» потеряла 30 человек убитыми и 50 ранеными. Бросив обоз в 90 лошадей и 48 винтовок, она отступила к Татьянинскому прииску, где столкнулась с войсками Северной группы. Схватки с «бандой», окруженной с юга, востока и севера, продолжались трое суток. В бою 5 февраля 1921 г., по одним данным (Абраменко И. А.), «банда» перестала существовать, а по другим — красные были опрокинуты и повстанцам вновь удалось вырваться из окружения (Бугаев Д. А.; Елисеенко А., Мармышев А.).

Согласно И. А. Абраменко, остатки «банды» численностью в 150 человек «разбежались» на лыжах по Мариинской тайге и вышли к деревне Яковлева Тисульской волости, где 7 февраля еще раз были настигнуты отрядами Китвитенко и Теплова. Здесь они в двадцатичасовом бою были «окончательно добиты» и оставили 98 трупов. Под покровом ночи спаслось лишь чуть более ста израненных «бандитов», которых мариинские чоновцы из-за глубокого снега не смогли преследовать.

Между тем, судя по фактам, изложенным и документально подтвержденным Д. А. Бугаевым в цитированной выше работе, передвигавшиеся пешком, но преодолевшие глубокий снег повстанцы в 4—5 верстах юго-западнее деревни Яковлева были остановлены перестрелкой и свернули на бездорожье, направляясь к селам Сорокино, Едет и Линёво Ачинского уезда. Еще когда повстанцы находились в Мариинском уезде, против них в срочном порядке были собраны две роты милиционеров, рота коммунистического батальона, кавалерийско-пулеметный взвод и эскадрон в 100 сабель, вероятно, одной из частей ВНУС под общим командованием начальника Ачинской уездной милиции П. Е. Пруцкого. 11 февраля в районе селений Кидат и Береш состоялся бой с отрядом из 90 повстанцев, которые потеряли 30, а красные — 10 человек убитыми и ранеными. Утром 12 февраля «банда», разжившись лошадьми в деревне Талкина, двинулась к селу Линёво, где, встреченная огнем противника, снова потеряла до 30 человек убитыми. В районе заимки Пичугина повстанцы еще раз столкнулись с красными. На этот раз потери их составили 50 человек убитыми и 60 — пленными.¹⁴

Однако утром 13 февраля около 200 повстанцев заняли село Сорокино Шарыповской волости. Окруженные наступавшими советскими войсками, они в ночь на 14 февраля, оставив до 20 человек убитыми, вырвались из села с помощью местного крестьянина по одному из логов.

Сражаясь с олиферовцами, коммунисты, милиционеры и красноармейцы на 13 февраля 1921 г. потеряли, вероятно по заниженной оценке, 59 человек убитыми, 80 — ранеными, 8 — обмороженными и более 30 — пропавшими без вести. Потери повстанцев составляли 250—300 человек убитыми, 73 — ранеными и 350—400 — пленными. Красными были взяты пять пулеметов и 289 винтовок.

Рейд третий. В Минусинский уезд

На лошадях, захваченных в пути и покрытых вместо седел овечьими шкурами, повстанцы численностью от 110 до 200 человек при пулемете Шоша и под командованием вторично раненого Олиферова группами уходили от преследования в сторону Минусинского уезда, намереваясь скрыться в Урянхайском крае и Монголии. 18 февраля «банду» обнаружили в семи верстах от деревни Парная и на реке Черный Июс, где она, находясь на Некрасовском зимовье, изрубила 10 крестьян и захватила лошадей и седла. 19 февраля беглецы прошли мимо села Шарыпово, где для устрашения населения бывшими партизанами было устроено массовое удавление жителей, и направились к селу Божье Озеро, улусам Янгулов и Топанов и далее — к селу Покровское, или Чебаки. В Агаскыре на реке Печище они встретили разведку другой «банды», которая насчитывала 75 человек, но не соединились с нею. При прохождении олиферовцев через Саралу, или Нижне-Саралинский улус, погиб старший милиционер Токарев. По воспоминаниям же очевидца, в селении были захвачены 9—10 чебаковских коммунистов и местных активистов, которых уходившая в спешке «банда» изрубила на околице. В тот же день повстанцы появились на курорте «Озеро Шира». Объяснив населению, что они являются «крестьянами из отряда им. великого князя Михаила Александровича», и арестовав обслуживающий персонал, они изъяли деньги, медикаменты, разграбили товарно-продуктовую лавку, цейхгауз военного госпиталя, забрали лошадей и в качестве подводчиков привлекли местных крестьян и инородцев.¹⁵

«Банду» преследовала рота коммунистического батальона А. Е. Ковригина в 80 штыков, занявшая села Чебаки и Форпост. С юга подходили части базировавшейся в Минусинске 64-й бригады ВОХР, коммунистические, милицейские и особого назначения отряды. 22 февраля на соединение с ними из села Абаканское выступила 6-я рота 192-го полка и с заданием объединить имеющиеся силы выехал помощник командира полка Лебедев.

Гибель Олиферова

Двигаясь далее в южном направлении, повстанцы 21 февраля в районе села Сон попали под огонь милиционеров, находившихся под командованием начальника 10-го района Минусинской уездной милиции П. Г. Конопелько, и членов коммунистической ячейки села Абаканское. В начавшейся перестрелке Олиферов был убит. Вот как об этом вспоминал сам Конопелько в записи советского автора: «В Усть-Абакане, где мы располагались, была поднята тревога... Я как начальник милиции командовал отрядом, в котором набралось около пятидесяти человек. Мы выехали в район нахождения банды... На рассвете банда подошла к Сону, рассыпалась в цепь и стала окружать село... Началась перестрелка, с каждой минутой усиливавшаяся. Мой малочисленный отряд стеной стоял на пути врага. Командование противника, видимо, было обеспокоено. Два всадника выскочили на сопку, очевидно, чтобы осмотреться. Я приказал открыть по ним огонь. Один из них свалился с лошади. Как мы потом узнали, это был Олиферов. Наша пуля сразила его насмерть... Бандиты бросились к своему атаману. Взяв его, они быстро удалились в западном направлении. Я со своим небольшим отрядом не мог организовать преследования... Узнав, что в селе Сон нас нет, бандиты пришли туда и похоронили Олиферова в церковной ограде, после чего двинулись к Уйбату и далее на Аскиз» (Бугаев Д. А., цит. соч.). Затем труп Олиферова якобы для опознания был красными выкопан и доставлен в село Абаканское.¹⁶

Агония. Последние бои

Преследуемые красноармейцами, повстанцы под командованием поручика Ерофеева прошли улусы Сайгачи, Черновский и Чарков и 26 февраля оказались на территории Аскизского общества. Здесь они захватили 11 красноармейцев из продотряда уполномоченного и питерского рабочего Алексеева. Сам он с семью бойцами прорвался в Аскиз, но оставшиеся двое красноармейцев были зарублены и столько же — уведены «бандой». Пополнившись через день в районе Аскиза и Синявино повстанцами-инородцами, «банда» двинулась в юго-восточном направлении, рассчитывая через селения Уты, Бея, Сабинка и Означенное уйти за границу.¹⁷

К этому времени повстанцы уже испытывали недостаток в патронах и начали дробиться. Группа из 40 человек ушла в район Зеледеево, где оставались припрятанные боеприпасы. По пути некоторые замерзли, а дошедшие до места были пленены красноярской милицией. Однако оставшиеся повстанцы представляли еще серьезную силу. Они состояли из 250—300 офицеров, унтер-офицеров, русских крестьян и инородцев, объединенных в два эскадрона, две роты, две пулеметные команды с двумя пулеметами «кольт» и четырьмя — Шоша. Продвигаясь в юго-восточном направлении, отряд занял улус Усть-Кандырла и 27 февраля выступил на деревню Уты, где был захвачен продовольственный агент Глебов и зарублены двое милиционеров.¹⁸

Преследование повстанцев от Аскиза осуществляли ранее находившиеся в Абазе части 192-го полка под командой Алемасова и Петрова, а также прибывшая из Таштыпа рота 190-го полка из 95 красноармейцев, командиром которой был П. Л. Лыткин. Отправив отряды в разведку, сам Лыткин с 35 красноармейцами прибыл в село Бея. Местная милиция к этому времени уже получила сообщение от инородцев о появлении в их селении всадников в офицерских погонах, требовавших указать дорогу. Но посланные ею разведчики попали в руки «бандитов».

Утром 28 февраля объединенные силы красных повели наступление на деревню Уты, где находился противник, уже готовый следовать далее. Установив на сопках, окружавших деревню, четыре пулемета, Лыткин со своими людьми открыл боевые действия. Отвечая на этот огонь, повстанцы несколько раз пытались обойти красноармейцев с флангов, но каждый раз отступали. Подоспевший через три с половиной часа разведывательный отряд Гусева в составе 60 бойцов открыл огонь по «банде» с тыла. Атака общими силами в метель заставила противника, согласно сообщению Лыткина, оставить на поле боя до 60 человек убитыми и бежать (Бугаев Д. А., цит. соч.). По другим же данным, повстанцы потеряли в четырехчасовом бою только в самом селении 15 человек погибшими, а 120 верховых бежали в сторону Табата. При этом потери красных составили пять человек убитыми и 12—15 — ранеными. В частности, погибли разведчик Ф. И. Семыгин, зарубленный повстанцами, красноармейцы И. Рязанов, П. Ильичев и милиционер Грудинин. Среди «бандитов» оказались убитыми 30 человек и 50 — ранеными.

Путь в Урянхай для повстанцев оказался перекрыт. Но, вероятно, они не оставили попыток уйти за границу. Служивший тогда очевидец вспоминал, что отступавших к Матуру «бандитов» преследовали и окружили красноармейцы батальона, несшего охрану района Абазы (Абаканского железоделательного завода). В другом случае двигавшуюся с верховий реки Абакан «банду» численностью в 100—120 человек под командованием бывшего колчаковского офицера якобы встретили на реке Оя красноармейцы пограничного поста «Большие Арбаты». Уничтожив из засады до 30 повстанцев, они сорвали их замысел пробиться за границу для соединения с белыми, действовавшими в Урянхайском крае. Как признавались авторы, в этих схватках «банда» оказалась полностью ликвидированной.¹⁹

Судя же по документам, повстанцы после утинского боя ушли в Усть-Есинскую волость, а 1 марта в улусе Картоев соединились с группой повстанцев-инородцев во главе с Майнагашевыми. В Верхне-Аскизском обществе объединенная «банда» пополнилась еще шестью добровольцами с 18 лошадьми. На следующий день она вблизи улуса Усть-Чуль встретилась с преследователями — 60 красноармейцами. Согласно одному из источников, в состоявшейся перестрелке погибли с обеих сторон по человеку, еще двое получили ранения.²⁰ Другие же документы свидетельствуют, что в этом бою были убиты и ранены 50 «бандитов», а еще 60 преследовались в направлении Мальцевских приисков.²¹

К середине марта остатки этого отряда после боя в 15 верстах севернее Таштыпа отошли в верховья реки Малая Сея. 2 апреля была замечена утратившая лошадей и уходившая на север по реке Тея группа во главе со старшим унтер-офицером Елистратовым.²² Окончательно олиферовцы были разгромлены на территории Усть-Есинской волости уже в июле 1921 г.: 15 повстанцев, в том числе поручик Ерофеев, погибли, четверо были захвачены, а 60 — добровольно сдались. Среди красноармейских трофеев оказалась и печать «1-го отряда им. Михаила Александровича». Оставшиеся в живых 18—20 повстанцев перешли в отряд И. Н. Соловьёва.

Следовательно, в случае с Олиферовым мы имеем дело с бывшим белым офицером, ставшим военным руководителем крестьянского мятежа и талантливым командиром хорошо организованного повстанческого отряда, состоявшего из лиц, в прошлом имевших прямое отношение к воинской службе, а также простых крестьян и — на последнем этапе — ачинско-минусинских инородцев. Осуществляя партизанскую борьбу со сторонниками коммунистического режима путем четырехмесячного рейдирования по территории Енисейской и Томской губерний, они вписали в летопись Гражданской войны одну из уникальных, но жестоких и трагических страниц.

1Бугаев Д. А. На службе милицейской. Кн. 1. Ч. 1. — Красноярск, 1993.