НГС почитал их — по этим бумагам можно изучать жизнь Новосибирска в послевоенные годы.
Михаил Василенко хранит фронтовые письма своего отца и дневники, который тот вёл почти 40 лет
Обрывки старых писем, крохотные фотографии и побледневшие от времени театральные программки — такие вещи часто становятся ценными экспонатами исторических музеев. Когда-то обычные записки аккуратно раскладывают под стеклом, а рядом кладут информационные таблички для посетителей. В семейном архиве новосибирца Михаила Василенко тысячи таких экспонатов. Это около 500 писем с фронта и несколько чемоданов дневников, в которых его отец писал о своей жизни почти 40 лет. Здесь истории о том, как хоронили друзей после боя, объяснения в любви, радость от июльского ливня. Корреспондент НГС побывала в квартире, где хранятся семейные реликвии, и окунулась в историю жизни одного человека.
В обычной трёхкомнатной квартире на Белинского живут несколько человек. В одной комнате стоит детская кроватка, кругом лежат детские игрушки. «Моему правнуку исполнилось 7 месяцев», — гордо сообщает 69-летний Михаил Василенко. На стене висят два огромных портрета его родителей — полковника Юрия Фёдоровича и его жены Галины. «Это нарисовал военный художник наш Александр Фокин, мы вместе жили в одной 5-комнатной квартире в районе завода Чкалова. Там такой большой холл был, мы детьми на велосипедах катались, на черепахах, — вспоминает Михаил Ефимович. — А черепахи такие огромные, отец из Казахстана привозил. Потом мы их в наш зоопарк сдали».
Михаил Василенко по профессии акушер-гинеколог, он потомственный медик
Историю своей семьи он знает чуть ли не по дням. В квартире хранятся чемоданы дневников, которые его отец вёл почти 40 лет. Первое, что показывает корреспонденту НГС Михаил Ефимович, — письма с фронта, которые его отец писал своей возлюбленной, его матери Галине. В каждой строчке нежность, признания и немного слов про войну.
Семья Василенко хранит около 500 писем, которые полковник Юрий Василенко писал своей жене с фронта
«Нежно любимая Галочка! Нынче ровно две недели как мы виделись и простились с тобой, моя дорогая. А мне кажется, что прошло уже много месяцев. Милая, я пишу тебе восьмое письмо, не знаю, всё ли получаешь… Галинка, как я желал бы иметь от тебя письмо вот сейчас же…» (одно из первых писем).
Все письма пронумерованы
«Скажи, милая, ты скучаешь, думаешь обо мне? Милая, напиши мне всё-всё-всё подробно. Как дела с учёбой, сколько вам сдавать предметов зимой, какие перемены в мединституте?
Приготовились ли к зиме, как дела с картошкой, капустой, дровами. Какие цены на продукты (мясо). У нас в Боготоле цена такая — 11–12–13 рублей килограмм хорошего мяса».
Родители Михаила Василенко
Юрий (Ефим) Василенко был военным врачом — сначала хирургом, а после тяжёлого ранения стал санитарным врачом. Дошёл до Чехословакии. «Он писал всю войну письма, и все они целы. Письма на Журинскую, 15, моей маме», — достаёт вторую пачку писем Михаил Ефимович.
«Здравствуй дорогая милая Галочка! Получил от тебя письмо, пишу ответ… ведь ты понимаешь, что я на фронте и далеко, далеко от тебя. Поэтому эффективно помочь тебе не могу, то есть достать чего и т. д…. И брось ты, Галочка, там разнообразные мысли. Мой путь давно в жизни определён, как и твой. Вместе, так же? О Танюше надо забыть… горю этим не поможешь… Ты сейчас старайся, занимайся лучше. Дорогая моя Галюся, мы встретимся. Успехи на нашем направлении неплохие, но работы много…».
Юрий Василенко в письмах мало писал о войне
«Здравствуй моя милая крошка Галюся. Спешу сообщить, что я пока жив-здоров. Сейчас у нас по-настоящему чувствуется осень, дует сильный ветер и холодно… Милая, пусть эта карточка напоминает тебе настоящего твоего большого любимого». (10 сентября 1942 года, письмо № 125.)
Об ужасах войны он писал в своих дневниках. Здесь уже нет нежности и объяснений. Лишь констатация фактов и отметка о каждом прожитом дне.
Февраль, 44-го. «Идёт сильный бой, я лично сам взял двоих в плен. Сегодня похоронили погибшего в боях Домбровского. Вечером крепко выпили и хорошо закусили. Заняли город Новоржев».
Будни фронта он описывал в своём дневнике
2 марта 1944 года: «В одном из сёл крепко противник обстрелял. Писем ни от кого нет. Составляю месячный отчёт, спал недолго. Получил письмо от Галочки».
«В школе учительница звала отца Юша. И поэтому по жизни он пошёл как Юрий Федорович, — объясняет двойное имя своего отца Михаил Ефимович. — По паспорту он Ефим. Но меня даже до 16 лет звали Михаил Юрьевич».
Семья хранит несколько чемоданов дневников, в которых описывается жизнь семьи за 40 лет
В последующих дневниках Ефима Василенко можно проследить историю десятилетий после войны. Он пишет свой учебник истории — прикрепляет туда газетные вырезки, рассказывает о своей работе, семейной жизни, детях и просто о погоде.
6 марта 1953 года: «В 16:00 тело дорогого Сталина было установлено в Колонном зале Дома Союзов. Объявлен траур по всей стране на 6–7–8 марта».
15 января 1971 года: «Большое событие. Сыну (Михаилу Ефимовичу. — Прим. ред.) исполнился 21 год. Да, уже вырос, моё дело выполнено. Осталось ещё 2–3 года, и будет врачом».
Кроме писем и дневников в семейном архиве много фотоальбомов
В дневниках отца, говорит Михаил Василенко, вся история наших домов, улиц, соседей.
«На месте нынешнего "Универсама" у отца работа была, — рассказывает он. — Каменное старинное здание, в подвале сидел оружейных дел мастер, мы там точили коньки. У отца там был санэпидемотряд, потом его перенесли в сторону военного городка. А я по проспекту Сталина — улице Ленина теперь — кораблики пускал. Тогда в час проходили одна-две машины».
Юрий Василенко вёл своего рода летопись — подклеивал вырезки из газет о значимых событиях в городе, стране, мире
15 ноября 1970 года: «Хороший день. Шёл снег. Купил торт за 11 рублей 3 коп. Для Димы, ему исполняется 2 года… Хорошо посидели в квартире… Были только родственники. Приехали на трамвае № 7. Миша пришёл в 10 вечера».
Также сохранились театральные программки, билеты и даже талоны
Часть дневников своего отца Михаил Ефимович отдал старшей сестре. А дочери передал записи, которые полковник вёл уже после её рождения. Тетрадки лежат в нескольких чемоданах, а пачки пожелтевших писем — в нескольких коробках. «За неделю до смерти он перестал писать. Это был 79-й год, в сентябре месяце, — подытожил Михаил Ефимович. — Отец писал столько много.
72 открытки писал на каждый праздник и получал столько же. Вот, например, у него список, кого поздравить в первую очередь, например, с 53-й годовщиной Октября. Он очень интересный человек».
Кроме писем, дневников и фотографий, вспоминает Михаил Ефимович, было много памятных вещей, в том числе трофейных, но их украли. История семьи есть ещё и на непроявленных фотоплёнках, которые лежат в таких же коробках многие годы. Правда, однажды Михаил Ефимович распечатал одно фото для конкурса, которое проводил Музей Новосибирска. А если покопаться, найдётся, например, половина книги, изданной в 1927 году. «Это сборник Есенина. Отец попросил у товарища почитать. И тот ему на ночь дал половину книги. А утром часть по тревоге ушли. Так и осталась половинка этой книжки Есенина», — рассказал он. Эту половинку книжки Михаил Ефимович назвал вещью, которая, возможно, подойдёт для музея, но всё остальное — «это просто наша личная история».
Анна Богданова
Фото Анны Золотовой
https://news.ngs.ru/articles/65854021/?utm_source=fb&utm_medium=social&u...
Добавить комментарий