Гость в студии «Городской волны» — директор музея Новосибирска Елена Щукина.
Евгений Ларин: 130 лет исполнилось городу Новосибирску в этом году. Город отпраздновал свой день рождения, — это я говорю сейчас только о наших официальных датах, дальше, конечно, начинаются нюансы, но сегодня это не наша тема. И вообще, сегодня наша тема — другой юбилей.
130 лет насчитывает официальная история нашего города, 30 из которых — это ещё и история музея города Новосибирска. 30 лет исполнилось в этом году музею Новосибирска, и его история, конечно, уже стала частью истории города на Оби.
И так, сегодня мы поговорим об истории музея Новосибирска. И, как историки, должны начать рассказ с самого начала, от основания, конечно. И у нас есть даже подходящая дата, чтобы начать вообще с предыстории.
Наш исторической календарь говорит о том, что 3 августа 1983 года облисполком принял постановление об открытии постоянной выставки об истории развития космонавтики в доме №24 по улице Советской и установке на этом доме мемориальной доски в память о Юрие Васильевиче Кондратюке. Тогда же именем Кондратюка была названа площадь на пересечении улиц Фрунзе и Советской.
И вот эта дата, 3 августа 1983 года, — это ещё не начало музея Новосибирска, верно?
Елена Щукина: Да. Всё дело в том, что выставка-то тогда открыта и не была. Площадь, действительно, получила наименование, на здании 1924 года постройки в том же 1983 году появиласьдоска мемориальная со стороны на улицы Потанинской. А вот вопрос о размещении выставки, об открытии некоего подобия музея так и остался открытым. И к решению этого вопроса всёпостепенно двигалось в течение десяти лет.
Евгений Ларин: В начальной истории музея Новосибирска есть две даты: 7 июля 1993 года и 1 марта 2010 года. Какую из них всё-таки считать основополагающей датой?
Елена Щукина: Я предлагаю начать чуть пораньше, с официального документа, который появился ещё в 1943 году, когда в Новосибирске предполагалось праздновать 50-летие города. Шла Великая Отечественная война, но, тем не менее, городские власти решили, что эту дату всё-таки отметить нужно. И среди перечня тех событий, которые были запланированы, был конкурс песен и стихов про город и тому подобное, был и пункт об открытии музея, посвящённого истории города.
Из этого перечня, конечно, что-то получилось, а что-то — нет. Вот музей не получился. Ну, не до музея было тогда.
А дальше тема появления городского музея как-то ушла на дальний план. Но спасибо общественникам, которые выступили с инициативой принять постановление, о котором вы сейчас сказали. Среди этих людей был прежде всего Сергей Александрович Козлов, который очень многое делал для восстановления имени Юрия Васильевича Кондратюка.
Поэтому, если мы говорим о дате основания музея Новосибирска, то, безусловно, этой датой мы считаем 1993 год, когда появилось учреждение, — музей Кондратюка. В 2010 году учреждение было просто переименовано. Таким образом, по документам, — как историки, мы должны опираться на документы, — учреждение было, но потом его переименовали. Это так же, как с нашим городом: сначала он был безымянным посёлком, потом Ново-Николаевским посёлком, потом городом Ново-Николаевском, а потом уже стал Новосибирском. Но отсчёт его истории всё равно идёт с 1893 года, с начала строительства железнодорожного моста через Обь.
Евгений Ларин: То есть музей Кондратюка — это уже музей города?
Елена Щукина: Да. Это музей, который появился из маленького росточка и растёт. Но здесь нужно сказать, что музей Кондратюка никуда не делся! И Кондратюк никуда не делся. У нас просто расширились задачи, мы стали больше, а дом Кондратюка так и остался родиной.
Евгений Ларин: Вот смотрите, какая здесь интересная ситуация. За все города России я, конечно, не скажу, но могу сказать о некоторых городах, по крайней мере, Сибири, опираясь на собственный опыт. Приезжая в какой-то новый для себя незнакомый город, чтобы получить о нём какую-то информацию, узнать что-то интересное, заказать обзорную экскурсию и осмотреть достопримечательности, мы идём, конечно, в краеведческий музей этого города и всё это получаем. Вот так это работает, по крайней мере, в тех городах, в которых я был.
В Новосибирске, конечно, тоже есть краеведческий музей, и существует он, как полагается краеведческому музею, уже очень давно — больше 100 лет. И, в общем, с ним всё понятно. Он есть и как будто был всегда.
Но вот в Новосибирске вдруг появляется музей города. Казалось бы, такой музей уже есть. Зачем второй? На коммерческую конкуренцию это вроде бы не похоже. Совсем не та сфера. Так вот и с какой целью, для чего создавался музей Новосибирска? Что он должен был дать горожанам, чего не мог дать краеведческий музей?
Елена Щукина. Фото: nsknews.info
Елена Щукина: Действительно, определённый скептицизм присутствовал в 2010 году, когда стал обсуждаться вопрос о том, стоит ли нас переименовать, стоит ли вообще появляться учреждению с таким форматом деятельности. Действительно, многие ссылались на краеведческий музей, который, дескать, уже всю историю собрал, все предметы, какие можно было, уже у себя в хранилище имеет. Мол, что вы здесь можете найти нового?
Но мне кажется, что это, наверное, взгляд поверхностный. Когда мы сами обсуждали, из чего мы будем делать выставки, какие предметы у нас появятся, то опасения, безусловно, были. Но всё-таки решение было принято. И чем больше мы углублялись в тему, тем больше мы понимали, как много мы ещё не знаем. Даже 30 лет спустя мы не можем сказать, что мы всё знаем про историю города. Чем больше мы узнаём, тем больше открывается фактов, событий, судеб людей, которые были забыты, людей малоизвестных. И мне кажется, что сосуществование краеведческого музея и музея города абсолютно оправдано. Краеведческий музей ведает краем. Там очень большой масштаб и объём фондов. Они должны со всем этим работать. Та территория, которой они посвящают свою деятельность, очень обширна. Это не только Новосибирская область, но это и Сибирь.
Какие бы мы ни взяли музеи — в Екатеринбурге, во Владивостоке, всегда рядом есть краеведческий музей, который занимается больше областью, хотя, безусловно, касается и столицы края или области. А у городского музея более ограниченный формат деятельности. Краеведческий музей и музей города (это вообще не обсуждается) — никакие не конкуренты. Мы идём параллельно. Работы хватит всем.
Евгений Ларин: Цели и задачи музея со временем как-то изменились, скорректировались? То, с чего начинал музей, и то, чем он сейчас занимается, — это те же самые вещи или разные?
Елена Щукина: Я думаю, что они не скорректировались, они стали более понятны. Миссия нашего учреждения — это изучение, исследование, собирание и публикация истории города. Наша задача — собрать максимальное количество предметов материальной культуры, устных историй, фактов, документов, которые имеют отношение к истории города. Но наша задача — не просто собрать, прихомячить, спрятать, по папочкам всё разложить, никому ничего не показывать. Как раз вторая составляющая нашей задачи сегодня выходит на первый план. Уже собран определённый массив информации, предметов и материалов. И наша задача — это трансляция того, что мы имеем. Мы хотим делиться со всеми тем, что знаем сами.
Евгений Ларин: Вот ещё какая любопытная ситуация сложилась в Новосибирске: на вопрос о том, где находится музей Новосибирска, однозначного ответа не может дать даже сотрудник музея. Но это, конечно, не потому, что он этого не знает! Такая ситуация, если не уникальная, то, пожалуй, достаточно редкая.
Елена Щукина: Да. Безусловно, мы, наверное, пошли не по самому простому пути. Понятно, что рост и разрастание музея связаны и с нашими амбициями, и с нашими интересами, и с потребностью, которую мы ощущаем, мы чувствуем её от городского сообщества. Конечно, мы могли бы остаться в рамках Советской, 24, оставить немного про Кондратюка, а потом добирать предметы и материалы про город.
Но мне кажется, что формат нашей деятельности определён и форматом нашего города. Город абсолютно нестандартный. Город, который рос не по правилам, не как другие города. Музею истории города не оставалось ничего другого, кроме того, как идти в этом русле.
У нас нет одного большого современного, специально построенного здания, в котором бы было собрано всё, — это не случилось. Вообще, в нашем городе это большая редкость, чтобы для музеев специально строили здания, обычно здания приспосабливают. А поскольку мы росли, к нам присоединялись по ходу нашей истории малые музеи, музеи истории районов, а потом мы стали открывать музеи в тех исторических зданиях, которые нам передавали, то так и получилось, что музей есть, а одного конкретного адреса у него нет. Это, действительно, сложно.
С одной стороны, для нас это хлопотно, потому что, если бы все находились в одном здании, было бы проще и руководить, и вопросы решать. Но с другой стороны, мы понимаем, что город очень разбросан, территория очень большая. И, наверное, при этом очень важно, что музей как раз находится в разных помещениях, — в небольших, но разбросанных по территории восьми районов города.
Как часто жители Первомайки или Дзержинского района будут ездить в город, чтобы посетить музей истории Новосибирска? Наверное, это будет не очень часто. Но рядом с ними есть музей, в котором больше аккумулируется локальная история, хотя, безусловно, представлены и другие темы. Стратегия масштабирования музея на территории города — это то, с чем нам пришлось просто свыкнуться, но мы в этом нашли и плюсы.
Евгений Ларин: И ещё нужно сказать о том, что среди зданий, которые занимают отделы музея, есть одно подлинное историческое здание, памятник истории, — это музей на набережной, а также одно восстановленное историческое здание — контора инженера Будагова.
Елена Щукина: Да. Мы гордимся этими исключительными зданиями. Дом Кондратюка, из которого мы выросли, и который сейчас проходит реконструкцию, имеет статус памятника истории.
Потом у нас появилась контора Будагова. Мы считаем, что это здание было построено не позднее 1895 года. Наверное, это было самое несчастное здание в нашем городе, потому что оно было брошено, оно трижды горело, — в совершенно жутком состоянии находилось. Но, тем не менее, на 70% это здание является подлинным, сохранённым, мы его восстановили до первоначального облика.
И ещё третье здание — здание по адресу Обская, 4, где находится музей на набережной. Это здание 1900 года постройки — у нас есть все документы, мы нашли проект. Это удивительное здание, потому что больше нигде в городе вы не найдёте такого красивого кирпичного особняка с белым деревянным резным декором.
Музей на набережной. Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info
Евгений Ларин: Собственно, это здание само по себе — музейный предмет!
Елена Щукна: Конечно!
Евгений Ларин: В фондах музея Новосибирска сегодня — эта цифра есть на сайте музея — более 60 000 предметов. Понятно, что предметы приходят в музей разными путями, но всё же, какой путь наиболее характерен, — самая протоптанная дорожка, по которой предметы попадают в музей?
Елена Щукина: Чаще всего, конечно, это дарение. В основном, предметы дарят люди старшего возраста, которые хотят поделиться тем, что есть у них в доме. Это чаще всего. Людям вообще свойственно собирательство. Собирают какие-то интересные предметы, редкие предметы, возможно, предметы декора, быта. Если они хорошего качества, люди их берегут, очень долго пользуются, но потом наступает время, когда эти предметы становятся ненужными. Кто-то их хранит на антресоли, бережёт и передаёт из поколения в поколение. Мы сталкивались с такими случаями, когда предметы в семье проходили через пять поколений, а познакомившись с нами, люди будет передавать эти вещи и дальше, потому что они осознали их истинную ценность.
Да, люди старшего поколения готовы с нами делиться, они пишут завещания о том, что передают эти предметы, потому что они понимают их ценность.
Второй распространённый путь — через наследников, которым достался этот предмет, а они не понимают, что с ним делать. Предмет может быть большой, например, старинное пианино XIX века или трюмо. И они говорят, дескать, квартира маленькая, девать его некуда.
Ну, и третий путь — это закупки, когда мы покупаем предметы, и, таким образом, они у нас появляются.
Евгений Ларин: А есть ли в фондах музея какие-то супернеобычные, крайне редкие и ценные вещи? Такие, из которых можно делать выставку одного предмета?
Елена Щукина: Музейные предметы, как и история города, — разные. У нас есть действительно уникальные предметы, — о них я чуть позже скажу, — а есть просто документы. Обычный скромный документ или фотография. Поэтому для нас важнее, конечно, не ценность красоты или богатства этого предмета, а его большая историческая значимость, при том, что сам предмет может быть маленьким.
У нас есть, например, очень маленький предмет — золотая зажигалка, которая была подарена президентом Франции Шарлем де Голлем по возвращении из Новосибирска на родину. Так он оценил работу командира эскорта, который его здесь встречал. Очень долго зажигалка находилась у самого командира, а потом он принял решение расстаться с ней и передать её в музей. Он сделал это совершенно осознанно, потому что понял, что так будет лучше.
Есть ещё один предмет, он действительно большой, он эффектный, он уникальный и исторически значимый. Это спускаемый аппарат класса «Восток», который мы получили два года назад. И этот аппарат нам передали именно под новую экспозицию в обновлённом доме Кондратюка.
Это абсолютно уникальный экспонат, который побывал не только в космосе. Когда он вернулся, он выполнял функцию военного фоторазведчика. И у него была ещё вторая жизнь, — земная, — когда он стал объектом для проведения огневых стрельб. То есть, попросту говоря, проверяли качество его обшивки, на полигоне в Чике проводились такие испытания. Вот такая сложная у него была жизнь, — он сохранил и следы пребывания в космосе, и следы его расстрела.
Когда мы его увидели в первый раз, решили было его восстановить до новичка, а потом поняли, что этого категорически нельзя делать, решили сохранить следы всей жизни, которую он прожил.
Наша задача сейчас состоит в том, чтобы вместе с дизайнерами и проектировщиками найти для него какой-то особый формат подачи, чтобы он впечатлял не только своими размерами, — два метра в диаметре, — но чтобы он рассказывал свою историю. Ведь он же молчит. Но он должен как-то этой историей поделиться. Сейчас мы размышляем над тем, будут ли это просто тексты или это будет что-то другое.
Евгений Ларин: А в здание музея, я полагаю, его нужно будет положить ещё до того, как будет закрыта крыша?
Елена Щукина: Это история колыванской вазы в Эрмитаже! Размеры оконных и дверных проёмов не позволяют его внести в уже готовое здание. Сейчас в здании готов подвал, скоро начнутся работы по возведению стен первого этажа. После того, как будут построены стены первого этажа, в здание в защитном коробе внесут спускаемый аппарат, и все работы продолжатся дальше. А у аппарата начнётся следующая жизнь.
Ещё хочу несколько слов сказать о том, как у нас появляются экспонаты. Приведу два примера. Молодой человек купил квартиру в центре города, она была абсолютно пустая, но в ней был только один предмет мебели, — это было старое трюмо. Человек въехал в квартиру, увидел это трюмо и понял, что у него два пути: выбросить трюмо на мусорку, потому что оно ему было не нужно, либо позвонить в музей. Он выбрал второй вариант. Мы приехали, это трюмо забрали. Это действительно очень красивое трюмо 1930-х годов, из дуба, в великолепный сохранности, и мы очень рады, что оно у нас появилось.
А ещё была такая история. Одна бабушка, выходя из дома на улице Советской недалеко от дома Кондратюка, увидела, что на лавочке стоит портфель. Старенький школьный или студенческий портфель. Она заглянула в него, увидела, что в нём лежат тетрадки, мало что поняла — поняла только, что вещь эта очень старая. И она принесла этот портфель в музей. Как он появился на лавочке, объяснить она не смогла. Может быть, кто-то нёс его на мусорку и не донёс.
Когда мы стали открывать этот портфель, то были очень приятно удивлены. Там очень аккуратно лежали тетрадки ученица 4-го класса 22-й школы. В 1942 году. В портфеле в числе прочих была тетрадка по Конституции, всё было аккуратно подписано. Там также была тетрадка, в которую девочка записывала стихи, которые ей нравились. Там же лежал карандашик, которым она это всё писала.
Елена Щукина и Евгений Ларин. Фото: nsknews.info
Евгений Ларин: У меня появилась прямо-таки фантастическая версия того, как этот портфель оказался на лавочке! В кино показывают, что иногда появляются некие временные сдвиги, провалы во времени. И вот возник такой портал из 1942 года в наше время, в него попала эта девочка из 1942 года, посидела на лавочке, забыла портфель и убежала, а время обратно вернулось на своё место. А портфель остался в нашем времени!
Елена Щукина: Какой бы ни была история появления этого предмета, мы очень признательны этой бабушке, которая не прошла мимо, а решили принести портфель в музей.
Евгений Ларин: Я сейчас скажу одну вещь, хотя говорить об этом мне довольно трудно в силу того, что у меня имеется уже, вероятно, какая-то стадия профдеформации. А это вот что. Мне кажется, что интерес новосибирцев к краеведению, к истории города в последние несколько лет прямо заметно подрос. Как, по-вашему, этот интерес растёт — если это мне не кажется — каким-то естественным путём и музей Новосибирска плывёт на гребне этой волны? Или музей каким-то образом подогревает интерес к истории и это работает? Все эти городские пешеходные экскурсии, уличные выставки, выставки в переходах и вагонах метро, — всё это действительно востребовано большим количеством горожан, и музей получает отклик от городского сообщества, что всё это бьёт туда, куда должно бить?
Елена Щукина: Я поддержу ваши ощущения. Но я не могу сказать, что только музей на это работает. Возможно, это время пришло. Возможно, пришло осознание, и люди захотели какой-то другой, — живой, — истории. Ночные клубы когда-то были очень-очень востребованы и популярны, а потом они как-то сошли. Сложно сказать, что это мода. Но приходит какая-то востребованность. И если музей Новосибирска каким-то образом причастен к этому, мы можем только гордиться. Приведу просто несколько примеров, которые нам позволят оценить.
Давайте вернёмся на 11 лет назад, в 2012 год. Музей предложил идею открыть памятник Александру Третьему ночью, ровно в полночь. Это была безумная идея для всех — и для руководства города и области, и для руководства железной дороги, которая была к этому причастна. Тем не менее в ходе обсуждения идея была одобрена.
Памятник Александру III. Фото: nsknews.info
Эту странную, на первый взгляд, идею мы привезли из музея-заповедника «Гатчина». Там каждый год уже в течение нескольких лет на тот момент ночью устраивали концерты симфонической музыки. Он начинался в десять часов вечера, и в течение четырёх часов просто звучала музыка. В один год звучал Чайковский, в другой — Мусоргский. И количество посетителей с каждым годом росло. Несколько тысяч человек постоянно приходили на эти концерты.
Мы подумали о том, что, во-первых, у нас есть великолепный симфонический оркестр, созданный маэстро Арнольдом Кацем, а с другой стороны, повод открыть памятник уникальному российскому императору нам показался уместным. На открытие памятника пришло почти 7000 человек, и люди два часа не только слушали великолепную музыку в блестящем исполнении, но и смотрели на огромных панорамных экранах историю покорения Сибири, историю появления города, историю Александра Третьего. И вот это был наш первый масштабный проект, когда мы вышли в город с историей.
Дальше стали появляться и другие проекты. Мы стали делать маппинги — видеопроекции на зданиях с учётом их фактуры: на доме Кондратюка, на здании театра «Красный факел», делали видеоинсталляции на пилонах Монумента Славы. Но, что бы мы ни делали, какие бы масштабные события ни проводили, они всегда имели историческую основу. Это было красиво, зрелищно, эффектно, всегда была музыка, но мы хотели, чтобы люди узнавали что-то новое таким вот образом. История через дополнительные эмоции.
Евгений Ларин: То есть мы можем предположить, что люди, которые пришли на открытие памятника в полночь, действительно пришли не просто потусоваться, а они сочувствовал Александру Третьему?
Елена Щукина: Им было интересно! Они пришли сами, их не привезли на автобусе. Одно дело, когда люди приходят на фейерверк, но здесь другое.
Очень важным показателем было то, что, когда все эти 7000 человек разошлись, на территории, где они стояли, дворники убрали всего два грязных стаканчика от кофе. И всё. Там была чистота. Это был культурный шок для городских и областных властей.
Там стояла целая бригада дворников, которые готовы были убирать, а убирать было нечего. Понятно, что люди туда пришли осознанно. И люди интеллигентные, люди, которые хотели туда прийти. Это первый значимый показатель.
Вторым показателем я бы назвала постоянный рост количества экскурсантов, которые к нам приходят. Самих экскурсий тоже становится больше. Когда в 2010 году проходили наши первые экскурсии, — это было три экскурсии, — то на них пришло чуть больше 3000 человек. За прошлый год к нам на экскурсии пришло более 20 000 горожан и гостей города. Сегодня мы предлагаем 37 разных авторских экскурсий. И мы говорим о людях, которые приходят осознанно. То есть это не классы, которые привозят, может быть, вопреки их желанию и воле на автобусе. Это те люди, которые сами записываются, приходят, и у которых действительно вызывает интерес то, что они слышат.
Евгений Ларин: Мы сейчас говорим о том, что музей Новосибирска занимается тем, что создаёт музей из городского пространства.
Елена Щукина: По сути, мы пытаемся превратить город в музей!
Евгений Ларин: Если представить город одной большой выставкой, большим выставочным пространством, то там будут, например, такие экспонаты, как, например, ферма железнодорожного моста, здания...
Елена Щукина: Да, и люди идут по улицам, как по выставочным залам.
Мы для себя ещё сделали акцент на том, что есть официальная история города, о которой можно прочитать в книгах или в интернете, а есть история повседневная, которая мало представлена, мало изучена, но очень интересна. Обычно людям интересно то, что им близко и понятно. Вот, скажем, прошёл там какой-то съезд, приехал великий человек, — это важно, это, возможно, даже интересно. Но это где-то далеко, оно тебя не касается тебя. И вот, когда наступил период пандемии, когда не то, что нельзя было проводить экскурсии, — из дома нельзя было выйти, мы думали о том, что люди сидят дома и им что-то нужно. И тогда у нас появилась идея делать «невозможные экскурсии», когда наши гиды проводили экскурсии во дворах своих домов в обычных микрорайонах.
Самой популярной экскурсией тогда стала прогулка Евгения Антропова по его родной Нахаловке в районе улицы Владимировской. Мы делали её в прямом эфире, и с удивлением наблюдали огромное количество пользователей, которые смотрели прямой эфир и которые потом просматривали запись. Отзывы были удивительны тем, что люди благодарили нас за то, что мы им рассказали про такое место, которое им было интересно, но они не решались туда пойти. Они думали, что Нахаловка — это что-то страшное, грязное и опасное. Послушав Евгения Антропова, они сделали для себя открытие, захотели сами туда пойти и посмотреть. Для них произошло полезное узнавание нового места, они на него по-другому посмотрели. Это важно, — то, что мы помогли понять эти задворки, интересные заброшенные места.
Елена Щукина. Фото: nsknews.info
Евгений Ларин: Если говорить о новых форматах, то на них всё ещё существует запрос, или всё уже придумано?
Елена Щукина: Нет, придумано ещё не всё. С одной стороны, мы начали проводить экскурсии, и мы хотели, чтобы на них приходило как можно больше горожан. Но у нас есть закрытые учреждение, в которые, тем не менее, хочется попасть. Например, ночное метро. Интересно узнать, как устроено метро, как оно работает. Или цех бортового питания. Все едят, но никто не знает, откуда оно берется и как его делают. Или виварий Института цитологии генетики. И мы стали делать видеопрогулки, которые позволяют попасть в те места, в которые ты вряд ли попадёшь, прогулки по скрытым местам, по местам, которые по каким-то причинам не получается посетить. Например, у нас была экскурсия по реке Ельцовка, была экскурсия по Расточке. Нам хотелось показать те места, которые интересны с точки зрения истории, но не очень примечательны с точки зрения внешнего вида. Этот формат у нас будет продолжаться.
Потом у нас появилась идея аудиогидов, — мы сделали уже несколько аудиогидов, которые дают возможность человеку ходить самому, либо просто слушать их дома, если человек по каким-то причинам из дома выйти не может.
И в этом году у нас появился ещё один формат. Мы делаем так называемую тихую экскурсию. Это видеопрогулка для людей, которые не слышат. Когда возникла эта идея, мы стали изучать тему и были удивлены, что видеопрогулки для таких людей, конечно, есть у крупных музеев, как так Третьяковка и Эрмитаж, а что касается прогулок по городским пространствам, то подобные экскурсии есть только по московским монастырям, по городам таких экскурсий нет. Мы решили попробовать сделать, и осенью у нас появится такая тихая видеопрогулка. Это особый формат, а таких людей, которые не слышат, в нашем городе около 5000.
Евгений Ларин: Если говорить о будущих проектах, о том, что музею ещё предстоит сделать, то, я думаю, что мы обязательно посвятим этому специальный выпуск. А пока мне хочется узнать, есть ли у музея планы на левый берег?
Елена Щукина: Мы на левом берегу уже присутствуем, потому что в посёлке ОбьГЭС на улице Новоморской есть музей «Чёмы». Это музей Советского района, который находится на левом берегу.
Это музей очень небольшой, но необыкновенно интересный. Вот если мы говорим про экспонаты, то это как раз музей одного экспоната. Это тот случай. Там, конечно, есть другие экспонаты, но там имеется абсолютно уникальный водолазный костюм в великолепный сохранности и с историей, с легендой. Это костюм, который был использован во время строительства Новосибирской ГЭС, и марка этого водолазного костюма абсолютно уникальна. По словам специалистов, которые видели даже только шлем, это действительно эксклюзивный экспонат, им можно гордиться. И коллеги, которые работают в музее, водолаза выпускают погулять. Речь идёт о том, что они в свою работу очень активно вовлекают пространство набережной, прилегающие территории. Это та перспектива, которая сейчас очень активно у нас развивается при поддержке, в том числе, Новосибирской ГЭС.
Что касается Кировского района, то это единственный район, которому не повезло, потому что у него нет музея. Точнее, есть музей, но это музей школьный. Спасибо коллегам, которые там работают. Но официального музея Кировского района нет. Его предстоит создавать, вопрос обсуждается уже несколько лет. Надеемся, что когда-нибудь он будет решён, потому что история у Кировского района — богатейшая.
Евгений Ларин: А Ленинский район?
Елена Щукина: Там есть центр истории развития Ленинского района, который является структурным подразделением поста №1. Они тоже касаются истории, но там своя специфика. Так сложилось исторически. Поэтому пока не имеем там того формата, который есть в других музеях. Поживём — увидим.
Евгений Ларин: Про миссию в музее вы сказали несколько слов в самом начале, ну, а в завершение, наверное, будет уместно какое-то ваше обращение или послание к горожанам.
Елена Щукина: Знаете, с одной стороны, есть работа музея, цели, миссия — можно по-разному называть. Это когда мы стараемся делиться информацией. Но так сложилось, что все 30 лет нашей истории мы никогда не были только одной стороной, которая бы выдавала только монологи, дескать, мы вот это знаем и вам расскажем. Мы выстраиваем диалог. Мне кажется, что это очень важно, это будет продолжаться и дальше. Мы очень признательны людям, которые приносят предметы, которые делятся своими историями, которые рассказывают какие-то необычные факты из своей жизни и жизни своих родственников.
В последнее время мы видим интерес к этому не только новосибирцев, но и со стороны людей, которые уехали за пределы города. В этом году мы получили абсолютно уникальный экспонат — фотоальбом, который нам передал житель Пензы. Это достаточно дорогая эксклюзивная вещь в великолепной сохранности. Это альбом фотографий нашего города конца XIX — начала XX века. Человек купил этот фотоальбом у гражданина Израиля, — уж как-то этот альбом оказался в Израиле, это целая история! А вообще альбом был изготовлен в Ново-Николаевске и был подарен одному из чиновников Санкт-Петербурга. Сейчас этот альбом мы выставили в музее на набережной, его можно посмотреть.
Я подвожу к тому, что мы собираем историю города, но история города происходит здесь и сейчас, мы делаем её сами. История Новосибирска — это наша общая история.
Люди готовы делиться тем, что было когда-то, а мы сейчас думаем о том, что мы должны сохранить историю сегодняшнего дня — для будущих поколений, для тех, кто будет работать в музее или будет ходить в музей через 50-100 лет. Они должны будут узнать, каким был 2023 год, какие были новости, события, какими мы пользовались предметами. Мне кажется, это очень важно.
Я приглашаю всех новосибирцев стать участниками создания, собирания, фиксации нашей истории. Мы будем очень признательны всем, кто ею с нами поделится.
https://nsknews.info/materials/odnazhdy-v-novosibirske-gorod-muzey-i-nev...
Добавить комментарий