Влияние переселений на социально-экономическое развитие Сибири в эпоху капитализма (историография и источники изучения проблемы)

Опубликовано: Соловьёва Е. И. Влияние переселений на социально-экономическое развитие Сибири в эпоху капитализма (историография и источники изучения проблемы) / Е. И. Соловьёва // Влияние переселений на социально-экономическое развитие Сибири в эпоху капитализма. – Новосибирск: НГПИ, 1991. С. 3–26.

Важнейшей страницей социально-экономической истории Сибири эпохи капитализма является аграрная колонизация. Крестьянские переселения были тесно связаны с теми процессами, которые происходили во всех сферах народного хозяйства Сибири. Пришедшие в Сибирь крестьяне оказались вовлеченными в закономерный процесс формирования капитализма в новых районах со всеми вытекающими отсюда социально-экономическими и политическими последствиями. В сельскохозяйственную и промысловую деятельность втягивались новые трудовые ресурсы, обладавшие многовековыми навыками земледельческого и промыслового труда. В Сибири переселенцы приспосабливали принесенный опыт хозяйственной культуры к новым сложным природным условиям, оказывая влияние на местное население и усваивая, в свою очередь, тонкости хозяйственной деятельности последнего. Разложение сибирского крестьянства, ускоряемое переселениями, этот же процесс в самой переселенческой деревне выступали одним из социальных истоков формирования сибирского отряда рабочего класса, определяли глубину и широту развития капитализма в Сибири.

Изучение влияния переселений на социально-экономическое развитие Сибири в эпоху капитализма в современных условиях, когда ставится проблема возрождения запустевших сельскохозяйственных районов, приобретает и большое практическое значение в деле выявления и сохранения народных трудовых навыков и традиций, использования их в современной культуре хозяйственной деятельности на земле.

Несмотря на актуальность, историография и источники исследования проблемы до сих пор изучены недостаточно.

Досоветская литература о крестьянских переселениях в Сибирь была идейно неоднородной. Она представлена официально-консервативным, буржуазно-либеральным, революционно-демократическим, мелкобуржуазным и марксистским направлениями. Работы представителей консервативного направления (А. А. Исаева, Г. Ф. Чиркина, И. Введенского, В. В. Алексеева и др.), официальные издания (периодический сборник «Вопросы колонизации», многотомный труд «Азиатская Россия» и «Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом») идеализирует роль государства в организации крестьянских переселений, земледельческой, торговой деятельности населения. Но эти работы сохраняют свое значение потому, что в них собран большой фактический материал о влиянии переселений на развитие производительных сил в колонизуемых районах Сибири[1].

Буржуазно-либеральное направление исторической мысли (А. А. Кауфман, П. М. Головачев, В. Ю. Григорьев, Н. Н. Козьмин) все вопросы социально-экономического развития рассматривало с позиций общности социальных интересов всего сибирского населения, а прогнозы на будущее подчиняло кадетской партийной программе или областнической доктрине.

Наиболее крупным представителем этого направления был автор капитальных трудов по экономике Сибири и колонизации А. А. Кауфман. По определению В. И. Ленина, это истый «либерал, непомерно почтительный к бюрократии крепостников[2]. А. А. Кауфман принимал непосредственное участие в изучении экономического положения государственных крестьян и «инородцев» Западной Сибири, обследовании положения переселенцев, выработке законов о переселениях. Он оставил труды по землеустройству и землепользованию сибирского крестьянства, состоянию полеводства и скотоводства, статистике и общему аграрному вопросу. Его вклад в изучение переселенческого вопроса и проблемы сибирской общины исследован И. А. Полтораниным[3], поэтому мы остановимся только на наиболее значимых вопросах, поставленных Кауфманом по рассматриваемой проблеме.

Из многочисленных работ Кауфмана особое значение имеет докторская диссертация[4], в которой сформулирована его аграрно-переселенческая концепция и в ее свете дано систематическое освещение колонизации Сибири от отмены крепостного права до первой русской революции. Оценка крестьянских переселений, их влияния на социально-экономическое развитие Сибири дается автором как проявление агрокультурного кризиса в центре страны, а не результат закономерных противоречий, проявившихся в различной форме и степени на территории России. Кауфман не признавал аграрного вопроса в России, отрицал его наличие в Сибири, с неверных методологических позиций сформулировал свою теорию «относительного» малоземелья. Его причину он усматривал в «культурном бессилии» русского мужика, в его стремлении к экстенсивным формам земледелия в ущерб интенсификации производства. «Низкий уровень культурности, — писал Кауфман, — мешает русскому крестьянину повысить уровень своей сельскохозяйственной культуры»[5]. Агротехнический, а не социальный кризис крестьянского хозяйства в России, по мысли автора, вынуждал крестьян «пускаться на переселения»[6].

Ошибочный вывод о причинах крестьянских переселений привел исследователя к отрицанию их влияния на экономическое и культурное развитие колонизуемой Сибири. Кауфман считал переселенцев только пахарями с низкой агрикультурой, слабым, пассивным элементом, выталкиваемым на переселения в силу этих причин. По его мнению, уход переселенцев из земледельческих районов России мог частично улучшить сельскохозяйственную культуру земледелия, но ничего не давал в этом отношении вновь осваиваемым районам. Переселенцы целиком перенимали «порядки и приемы земледельческого хозяйства, выработанные старожилами»[7]. Кауфман не видел связи переселений с капиталистическим развитием деревни, с наличием феодально-крепостнических пережитков в аграрном строе России. Классовые противоречия между различными слоями переселенцев в местах вселения у него скрыты за средними данными о доходности на хозяйство новосела в зависимости от сроков водворения.

Слабость буржуазной методологии не умаляет ценности огромного фактического материала, введенного Кауфманом в научный оборот. Он лишь требует осмысления, статистической обработки на основе новой методологии, и в сопоставлении с другими материалами на полноту и достоверность может быть использован при оценке влияния переселений на социально-экономическое развитие Сибири эпохи капитализма.

С народно-демократических позиций оценивались крестьянские переселения в Сибирь представителями раннего областничества Н. М. Ядринцевым и И. П. Белоконским[8]. Их взгляды на переселения вытекали из центральной идеи областников — Сибирь является колонией России. Концепция Н. М. Ядринцева о положении Сибири не оставалась неизменной, а в соответствии с ней изменялось и отношение автора к переселениям. В 70-е гг. XIX в. он был сторонником развития капитализма, всячески пропагандировал «мануфактуру», но капитализм считал лишь переходной фазой сибирской жизни, на базе которой установится новый социальный строй. Буржуазия «уступит место общинной, артельной организации»[9].

Ядринцев допускал возможность осознания буржуазией общественных интересов, возможность сотрудничества с ней во имя общих целей. Лучшее будущее Сибири он видел не в отделении от России, а в промышленном развитии ее в составе единого государства. В связи с этим Ядринцев сочувственно относился к переселениям, признавал их значение в промысловом и земледельческом освоении Сибири. Он первым из исследователей с демократических позиций дал характеристику положения переселенцев в Сибири, искренне призывал общественность к оказанию им помощи.

В 80-х гг. Ядринцев отказался от признания прогрессивности и неизбежности развития капитализма, стал проповедовать возможность предотвращения развития капитализма в Сибири, сделал ставку на крестьянскую общину, развитие промышленности не в форме крупного капиталистического производства, а в форме кустарных промыслов. Он оптимистически смотрел на их развитие, отводя в этом процессе особую роль переселенцам. «Через переселенцев, – писал исследователь, — промысел сам прокладывает себе в Сибирь дорогу»[10].

Представители позднего областничества П. М. Головачев, Н. Н. Коpзьмин, И. И. Серебренников, Г. Н. Потанин конкретный материал по истории переселений и их оценку вложили в общую областническую схему: сепаратизм, «борьба с центром», «стремление к местному самоуправлению»[11].

Г. А. Потанин считал, что зарождение идеи областничества произошло в умах сибирского крестьянства, «оно первое стало выделять себя из остального крестьянского мира, а уже за ним следом и сибирская интеллигенция стала выделяться из общерусской интеллигенции»[12]. Поздние областники противопоставляли общественный уклад Сибири укладу Европейской России, «этнографический тип сибиряка» — русскому крестьянину, идеализировали старину, патриархальный уклад жизни. Эта концепция привела их к противопоставлению интересов старожилов и переселенцев, к затушевыванию классового разложения среди тех и других. Естественно, что в этой концепции не было места оценке влияния переселений на социальные процессы в сибирской деревне. Вся аграрная политика в Сибири оценивалась неверно и рассматривалась как ущемление интересов богатого сибирского крестьянства, наделение за его счет землею «безземельного российского населения»[13]. Проповедуя теорию самобытности Сибири, доказывая преимущества аграрного развития, поздние областники с чисто либеральных позиций защищали кустарные промыслы и признавали влияние переселенцев на их развитие[14].

Переселение крестьян в Сибирь и их воздействие на жизнь сибирского крестьянства интересовали мелкобуржуазных историков и публицистов. Их воззрения находились в сильной зависимости от буржуазно-либеральной концепции истории Сибири. В работах В. В. Берви-Флеровского и Н. В. Шелгунова нашли отражение вопросы социально-экономического развития Сибири в начале пореформенного периода, влияние на эти процессы, особенно на становление кустарных промыслов, крестьянских переселений[15].

Противоречивость народничества как формы мелкобуржуазной идеологии, переплетение в ней демократических черт с реакционными сказались на оценке переселений народнической литературой. Представители левого народничества — Д. А. Клеменц, Д. М. Илимский (Голенищев-Кутузов), А. А. Макаренко и др. — дали демократическую трактовку многих вопросов истории Сибири, изучение народной жизни осуществляли через непосредственное общение с народом. Это придавало особую значимость их статистико-экономическим, этнографическим и другим научным работам[16]. Для них характерна горячая защита трудового народа, обличение насилия и эксплуатации. Д. А. Клеменц дал социологическую характеристику крестьянина-старожила, выступил против преувеличения особого исторического уклада его жизни. Эта мысль прошла как главная идея в связи с полемикой вокруг очерков Н. М. Астырева[17]. Астырев к своеобразным чертам сибиряка-старожила относил эгоизм, жестокость, индивидуализм, поклонение силе, безжалостность к слабому, отсутствие эстетических запросов. Формирование этих черт рассматривалось как результат оторванности от общерусской народной общинной жизни, «сытости», суровой природы и ряда других исторических условий[18].

Д. А. Клеменц отверг возможность образования особого русско-сибирского типа народности. Он исходил из единства проявлений исторической жизни крестьянства Европейской России и Сибири. Некоторые особенности сибиряка-крестьянина он объяснял условиями колонизации этого региона, причем считал, что исторические закономерности колонизации Сибири и всех стран с суровой природой аналогичны[19]. Колонизация дала Сибири основной контингент русского народонаселения, отсюда ее значение, ее влияние на формирование социально-психологического типа сибиряка. В нем социально-психологические черты российского крестьянина в неблагоприятных, затруднительных условиях освоения новых земель дополнились такими чертами, как «дух предприимчивости», «привычка полагаться на себя», «известный отпечаток суровости», свобода инициативы, человечность по отношению к туземному населению[20]. Слабой стороной характеристики сибиряка у Клеменца является недостаточный социально-экономический анализ его жизни, преувеличение влияния на облик крестьянина суровой природы. Но большую ценность представляют выводы ученого о единстве исторического пути развития Европейской России и Сибири.

Д. А. Клеменц и А. А. Макаренко считали, что нельзя «отмежеваться от русской культуры и пытаться сделать невозможное — создать особую культуру, особую нацию». «Сибирь, — утверждали они, — разовьет в себе культуру, но это будет ... культура общеевропейская; она будет разрабатывать местную жизнь, изучать местную природу … но это будет культура не сибирская, а европейская и нераздельная с общерусской»[21].

Либеральные народники С. Л. Чудновский, С. П. Швецов, П. А. Голубев, К. Р. Качоровский много внимания уделяли общине и обоснованию некапиталистического пути развития. Их работы насыщены статистико-экономическими данными о народной колонизации Сибири, о ее роли в становлении передельной земельной общины, заимочно-захватного владения землей и социального уклада сибирской деревни. В представлении некоторых народников переселения могли помочь приостановить разорение крестьянства Европейской России и укрепить общину в Сибири[22]. Сам факт крестьянской колонизации рассматривался как утверждение общинных начал на новых землях, а сельский мир – как сила, способствующая земледельческому освоению Сибири. «Можно даже сказать, что он один, крестьянский мир, более всего помог колонизационному развитию и дал возможность быстрого роста и развития русских поселений», – писал Н. Е. Петропавловский[23].

Народники противопоставляли общинное землевладение частному, боялись утверждения частной собственности на землю в Сибири, с горечью констатировали слабость «общинного духа» в районах заселения.

Большой любовью к Сибири, ее новым засольщикам проникнуты работы С. Л. Чудновского. Публицист, статистик, историк Чудновский оставил большое наследие по истории крестьянских переселений в Сибирь. Либерально-народнические воззрения не мешали ему быть защитником крестьянских интересов. Он объективно отстаивал демократический путь земледельческой колонизации Сибири, с негодованием писал о бездушно бюрократических формах организации переселений и устройства новоселов в Сибири.

Вольнонародное переселение за Урал С. Л. Чудновокий считал историческим фактором земледельческого освоения Сибири[24]. Заслугой автора является то, что он увидел социальную неоднородность как старожильческого, так и переселенческого крестьянства, но данные эти он не связывал с капиталистическим развитием, а сводил лишь к имущественному неравенству[25]. К. Р. Качоровский приветствовал переселения, считал их средством увеличения землепользования крестьян. Большинство новоселов «победило в борьбе за хозяйственную самостоятельность», а поэтому, исходя из теории трудового начала, он призывал поддерживать «народное производство»[26].

Большое место в оценке крестьянских переселений имеют статистико-экономическое, этнографические и исторические работы С. П. Швецова. Он провел статистико-экономическое обследование 130 переселенческих поселков Алтайского округа и получил объективные данные о социальном разложении крестьянства. Автор тонко подметил, что непричисленные переселенцы попадают в зависимое положение как от старожилов, так и от переселенцев, причисленных к обществам[27]. Швецов в своих исследованиях уделял много места влиянию переселения на все стороны жизни сибирского крестьянства. В этом отношении и заслуживают внимания его наблюдения за формами крестьянского землепользования. Переход к земельным переделам в общинах он не связывал с общинными взглядами на мирскую землю, принесенными переселенцами в Сибирь. Переселенцы лишь ускоряли наступление земельных переделов, создавая земельное «утеснение»[28]. Швецов отстаивал свободное переселение, считал его прогрессивным в освоении Сибири, резко критиковал столыпинскую политику переселения в Сибирь. Попытки решить аграрный вопрос в России «по рецепту Столыпина», как писал исследователь, приведут к созданию «мучительного и больного аграрного вопроса в Сибири»[29].

Народническими догмами о торжестве народного производства над капитализмом пронизаны труды эсеровского экономиста Н. П. Огановского[30]. В рассуждениях о расслоении крестьянства роль главной причины этого явления придавалась естественным природным ресурсам, «захвату наиболее приспособленными хозяйствами впусте лежащих средств для существования — даровых благ природы»[31]. Дифференциацию крестьянства Н. П. Огановский считал временным и преходящим явлением, проповедовал устойчивость среднего крестьянского хозяйства, отрицал развитие сельского хозяйства Сибири по капиталистическому пути.

Переселения крестьян в Сибирь объясняются Огановским с позиций агрикультурных и демографических процессов, происходящих в русской деревне. В этом отношении он близко подходил к теории кризиса как основной причины переселения А. А. Кауфмана. Переселенческое движение «во все периоды и во всех местностях, — писал Огановский, — порождается одной общей глубокой причиной — несоответствием плотности земледельческого населения господствующей в данном районе системе хозяйства»[32]. Ближайшую непосредственную причину переселений автор видел в «экономической нужде». Он отвергал возможность решения аграрного вопроса в России посредством переселений, но при значительном выходе не исключал их влияния на аграрную политику.

Подводя итог домарксистской историографии по проблеме влияния переселений, следует сказать, что на ее основе был накоплен значительный фактический материал о динамике переселенческого движения, географии расселения переселенцев, о местах их выхода, землеустройстве переселенцев, организации и развитии переселенческого хозяйства. Значительную ценность представляют данные о разложении старожильческих и переселенческих хозяйств, использовании труда переселенцев старожилами, освоении переселенцами новых земель и организации новых промыслов. Исключительную ценность представляют сведения о непричисленных переселенцах.

Однако вопросы колонизации ставились и решались или с официальной, или с либерально-буржуазной точек зрения. А поэтому проблемы связи переселений с развитием производительных сил Сибири, их влияния на развитие капитализма и классовой борьбы в районах освоения не были даже поставлены.

Но жизнь выдвигала перед исторической наукой вопросы о месте Сибири в общеисторическом процессе и путях ее развития, о соотношении аграрного и переселенческих вопросов, о роли земледельческой колонизации в развитии производительных сил Сибири. Научное решение этих проблем было дано в трудах В. И. Ленина положивших начало новой концепции колонизации окраин.

Одна из первых марксистских работ по истории переселений появилась в конце 80-х гг. XIX в.[33] И. А. Гурвич первым в исторической литературе показал влияние переселений па разложение крестьянства, рост рынка наемного труда, развитие ростовщического капитала. Он установил, что центральной фигурой переселенческого движения в Сибирь был крестьянин-середняк, а отсюда сделал вывод об усилении переселениями разложения крестьянства на местах выхода и вселения. В. И. Ленин одобрил этот вывод, а само произведение И. А. Гурвича назвал «превосходным» сочинением[34].

С 90-х гг. XIX в. начинается новый этап марксистской историографии в изучении влияния переселений. В. И. Ленин на основании новой методологии и методики обработки огромного статистического материала по социально-экономической истории определил сущность аграрного вопроса в России и научно поставил проблему развития капитализма вглубь и вширь; рассмотрел экономику окраин как неразрывную составную часть всего хозяйственного организма России; ввел новое теоретическое понятие «аграрный вопрос колонизации», связав его с ростом переселений и их влиянием па распространение аграрного кризиса на окраины; раскрыл причины развития капитализма вширь и исследовал колонизацию окраин как основу этого процесса; раскрыл крепостнический характер переселенческой политики самодержавия и объективно прогрессивное значение переселений[35].

Ленинская концепция о единстве судеб социально-экономического развития России и Сибири, о развитии капитализма вглубь и вширь, о влиянии на этот процесс переселений утверждалась в идейной борьбе с либерально-народническим направлением. В этом плане большую роль сыграл Л. Б. Красин, вступивший в острую полемику с ссыльным народником И. И. Поповым, утверждавшим, что в Сибири открыта дорога «народным формам жизни», которые «при дружной работе правительства и общества» спасут Сибирь «от стремительного потока развития капиталистических форм»[36]. Л. Б. Красин проследил внедрение капитализма во все формы экономической жизни Сибири (сельское хозяйство, промышленность, торговлю) и пришел к выводу, что «капитализм торжествует в Сибири по всей линии, и в ближайшем будущем нет никаких реальных сил, которые могли бы задержать это торжество»[37]. Развитие капитализма в крестьянских промыслах, в земледелии, классовое расслоение крестьянства Красин связывал с ростом крестьянских переселений. На базе марксизма был поставлен вопрос о развитии капитализма и влиянии на этот процесс переселенческого движения.

Советская историческая наука вплотную подошла к изучению влияния переселений в связи с разработкой кардинальных проблем развития капитализма: путей аграрной эволюции, стадий развития аграрного капитализма, классового разложения крестьянства и социальной структуры деревни, типов колоний и окраин.

С. М. Дубровский на общеевропейском фоне развития капитализма рассматривал аграрный капитализм в Сибири. В связи с этим он исследовал переселения в Сибирь, их влияния на экономические отношения в деревне, рост посевных площадей, улучшение сельскохозяйственной техники[38].

Ф. Сластухин и Г. Чешихин обработали карточки обследования 341 хозяйства переселенцев и старожилов степной зоны Славгородского уезда Алтая, проведенного в 1911—1912 гг. Это был район, усиленно заселяемый в период осуществления столыпинской аграрной реформы. Авторы дали группировку крестьянских хозяйств, к сожалению, не объяснив ее, на основе которой показали, что среди переселенцев на новых землях возобновляется процесс классового разложения, прерванный на время переселения. Переселенцы воспроизводят в районах вселения общественные отношения, в которые они были втянуты на родине. Со времени вселения их хозяйство начинает развиваться по-капиталистически. Авторы показывают высокий уровень применения наемного труда в хозяйствах старожилов и переселенцев, связывают это явление с притоком переселенцев, с их социальной неоднородностью в момент обзаведения хозяйством. Интересные материалы приведены в работе о влиянии переселения на рост посевных площадей в районе заселения[39].

О влиянии переселений крестьян на социально-экономическое развитие Сибири эпохи капитализма ставил вопрос П. И. Лященко[40], но в силу того, что его работа создавалась как учебное пособие, проблема отражена в самых общих чертах, в обобщающих выводах об экономике Сибири.

Большой интерес представляют исследования В. В. Покшишевского и А. П. Потапова[41]. В. В. Покшишевский определяет размеры переселенческого движения в Сибирь за 1861—1914 гг. Большое внимание он уделяет условиям массовых переселений в Сибирь в эпоху капитализма, характеристике областей вселения и их порайонным особенностям, социальному составу переселенцев, изучению вопроса взаимосвязи районов выхода и вселения, формам расселения переселенцев и социальным отношениям на новых местах. В работе показано прогрессивное значение переселений для экономического развития Сибири, особенно полно представлена деятельность переселенцев по освоению новых земель, условия развития переселенческого хозяйства. Большую значимость имеет вывод о тормозящем воздействии остатков крепостничества на становление переселенческих хозяйств в осваиваемых ими районах[42]. В работе А. П. Потапова переселенческое движение на Алтай в пореформенный период рассматривается в связи с историей алтайцев. Автор раскрывает грабительскую земельную политику царизма в отношении нерусского населения Алтая, ее тяжелые последствия для алтайцев, взаимовлияние культур переселенческого населения и аборигенов. Для исследования вопроса о влиянии переселений на хозяйственное освоение края большое значение имеет книга В. И. Дулова[43], в которой дана развернутая характеристика развития капитализма в восточносибирской деревне и показано влияние переселений на этот процесс. Однако, изучая процесс классового разложения, автор не выделяет переселенцев из основной массы крестьян, что не дает возможность увидеть эти процессы среди новоселов.

С середины пятидесятых годов резко возрос интерес историков к крестьянским переселениям в Сибирь. В 1956 г. была защищена кандидатская диссертация Е. И. Соловьевой, а в 1958 г. — В. Г. Тюкавкина[44]. В этих диссертациях впервые на обширном фактическом материале показан процесс становления переселенческих хозяйств, складывания новых капиталистических отношений на осваиваемых переселенцами землях, рассмотрен вопрос о влиянии переселений на развитие классовой борьбы в сибирской деревне. В опубликованных позднее статьях этих авторов показаны классовое разложение в переселенческой деревне, значение найма переселенческой бедноты как истока формирования сельскохозяйственного пролетариата Сибири, осложнение этого процесса наличием феодально-крепостнических пережитков[45].

Дискуссия о мелкотоварном производстве, развернувшаяся в 1961—1962 гг., поставила вопрос об изучении уровня развития капитализма и характера аграрной эволюции в комплексе с учетом колонизации края, всех форм хозяйства и экономических отношений в деревне. Появляются специальные работы, комплексно исследующие вопросы переселения и землеустройства, влияния переселений на уровень развития аграрного капитализма в Сибири[46]. В монографии Л. Ф. Склярова на большом фактическом и статистическом материале показано значительное развитие капитализма в сибирской деревне. Этот процесс исследован в тесной взаимосвязи с ростом переселенческого движения. Автор раскрыл сущность переселенческой и землеустроительной политики самодержавия, отрицательное влияние феодально-крепостнических пережитков на хозяйственное освоение края. Но автор считает, что вплоть до 1917 г. в Сибири сохранялась система государственного феодализма, кабинетское и государственное землевладение не отличались от помещичьего. Тем самым Л. Ф. Скляров преувеличивает роль феодальных пережитков в процессе хозяйственного освоения края переселенцами.

В монографии В. А. Степынина и его последующих работах разносторонне рассматривается колонизация и переселения, развитие капитализма вширь на примере Енисейской губернии. Особое внимание автор обращает на организацию и развитие переселенческого хозяйства. Этот процесс изучается в двух хронологических периодах: от отмены крепостного права до первой русской революции (первый); проведение столыпинской аграрной реформы (второй). На огромном фактическом материале В. А. Степынин показывает зависимость развития переселенческого хозяйства от принесенных переселенцами средств на место водворения, от почвенно-климатических условий и от продолжительности проживания на новом месте. В монографии с применением группировки переселенческих хозяйств по размерам посева и рабочего скота показан процесс разложения переселенческих хозяйств, развития капитализма вширь и вглубь. Тщательно исследовано влияние переселений на состояние рынка рабочей силы, развитие производительных сил деревни Енисейской губернии. Степынин не преувеличивает влияние феодально-крепостнических пережитков на становление переселенческих хозяйств. Они лишь осложнили аграрную эволюцию фермерского типа в Сибири, но не привели к утверждению эволюции прусского образца.

В. Г. Тюкавкин в центр исследования ставит земельные отношения Сибири конца XIX — начала XX вв. Он использует данные бюджетных обследований и статистико-экономические материалы В. Я. Нагнибеды и В. К. Кузнецова о состоянии хозяйств старожилов, переселенцев, поселенных на переселенческих участках и приселившихся к старожилам. Классовое разложение переселенческих хозяйств показано по возрастным группам и в разных территориальных поясах, дано сопоставление уровня разложения на родине и в Сибири.

В. Г. Тюкавкин подсчитал годовой бюджет переселенческого двора и выявил доход крестьянства в различных естественно-географических зонах. В его монографии впервые приведены данные о влиянии переселений на промысловое освоение Сибири, особенно заметное в таежной зоне. Влияние переселений на классовое расслоение крестьянства Сибири рассмотрено в соответствии с концепцией американского пути аграрного капитализма[47].

В капитальном исследовании Л. М. Горюшкина разложение крестьянства и образование новых социальных групп представлено как главный итог развития капитализма вширь и вглубь. Классовое расслоение крестьянства в условиях развития капитализма вширь исследовано порайонно, показана большая широта, а в некоторых районах Томской губернии и большая глубина разложения переселенцев. Л. М. Горюшкин показывает, что переселения обеспечили более быстрые темпы развития капитализма в Сибири сравнительно с помещичьими районами центральной России[48].

Специальное исследование переселенческой и старожильческой деревни Западной Сибири проведено А. В. Минжуренко и Е. Я. Слепцовым[49]. В их диссертациях, как и в последующих статьях авторов, рассмотрено влияние переселений на разложение сибирского крестьянства и процесс разложения переселенческой деревни. А. В. Минжуренко изучил также проблему хозяйственного освоения переселенцами степной полосы Западной Сибири[50]. Отдельные вопросы влияния переселений на земледельческое освоение Алтайского округа поставлены в монографии Г. П. Жидкова, кандидатских диссертациях Н. К. Томиловой и В. И. Макаревич[51].

В обобщающем труде «Крестьянство Сибири в эпоху капитализма» специальный параграф посвящен влиянию переселений на хозяйственное освоение края[52]. Его проявления показаны в росте сельскохозяйственного производства, увеличении его товарности, углублении социальных процессов среди крестьянства, состоянии рынка рабочей силы. Но строгий лимит объема работы позволил автору только в самом кратком виде представить эти процессы.

Выход в свет капитального труда по истории крестьянства Сибири не ослабил внимания историков к вопросам переселения. Появились работы, в которых поставлены вопросы о влиянии переселений на развитие мелких промыслов в Сибири, трудовые традиции крестьянства[53], а в новой работе Л. М. Горюшкина общие и особенные процессы в аграрном развитии Сибири в эпоху капитализма рассмотрены с учетом влияния колонизации[54].

Все сказанное выше позволяет утверждать, что советскими историками создана достаточная опорная база для изучения влиянии переселений на социально-экономическое развитие Сибири эпохи капитализма, а Всесоюзная научная конференция, проведенная Институтом истории, филологии и философии СО АН СССР (ноябрь 1988 г.), подтвердила недостаточность изучения этой проблемы и ее значимость в осмыслении исторического опыта освоения Сибири[55].

При исследовании проблемы историки используют прежде всего письменные источники (опубликованные и неопубликованные). Типология письменных источников дается в зависимости от характера и формы отражения действительности: произведения классиков марксизма-ленинизма, законодательные акты, материалы государственного и ведомственного производства, статистические и справочно-статистические издания, воспоминания и записки лиц, знакомых с переселениями, периодическая печать.

Ленинская концепция развития капитализма в России, основанная на огромном фактическом материале различных регионов страны, является основополагающей для изучения темы. При изучении ими влияния колонизации на освоение русским народом Сибири мы руководствовались следующими теоретическими положениями марксизма-ленинизма: а) об экономической колонии и колонизации окраин России в эпоху капитализма как составной части аграрного вопроса[56]; б) о неразрывной связи колонизации с развитием капитализма вглубь и вширь[57]; в) о влиянии переселений на классовое разложение крестьянства, усилении разложения крестьянства на местах выхода и перенесении элементов разложения на места вселения[58]; г) о невозможности путем переселений, не затрагивая помещичьего землевладения, решить аграрный вопрос в стране[59]; д) о пагубном влиянии феодально-крепостнических пережитков на колонизацию Сибири[60].

Ленинское понимание методологии как единства марксистской теории исторического процесса и марксистского метода исследования этого процесса определило основные принципы подхода к изучению проблемы влияния колонизации и существующих по ней источников.

Правительственная переселенческая политика и ее влияние на населяемые районы отражены законодательными актами — правительственными законами и указами, распоряжениями и инструкциями органов и чиновников, ведающих переселением[61]. Правительственные законы — звенья буржуазных реформ в экономике эпохи капитализма.

Законодательные акты отражают классовый смысл переселенческой политики, происходящие в ней по мере развития капитализма изменения, двойственность и ограниченность буржуазных реформ в колонизационном вопросе, с одной стороны, открывавших пути для развития капитализма, с другой — сохранявших многочисленные пережитки феодализма, сдерживающие свободное развитие производительных сил окраин. Законодательные акты, конечно, не отражают всей полноты проблемы освоения Сибири переселенцами, но они помогают уяснить условия, в которых переселенцы вкладывали свои умения и навыки в это трудное дело. Делопроизводственные источники (журналы заседаний, акты ревизий, доклады, отчеты по отдельным переселенческим районам и Переселенческому управлению, обзоры по внутринадельному межеванию) содержат сведения о развитии капитализма вширь в процессе заселения и колонизации края, о влиянии на этот процесс характера переселенческой политики, отдаленности от мест выхода заселяемых районов, имущественного положения в момент вселения[62]. С определенной полнотой эти документы отразили лишь те аспекты освоения переселенцами новых земель, которые были в центре внимания правительства.

Основным массовым источником по теме являются статистические материалы, представленные документами Центрального статистического комитета (ЦСК) и его местных органов — губернских статистических комитетов. Используются данные первой переписи 1897 г. о численности населения Сибири, его естественном и механическом приросте, профессиональном составе, размещении населения по различным регионам края[63]. В сравнении с другими источниками перепись дает возможность определить влияние переселений на демографические процессы в Сибири. По материалам переписи можно сделать подсчеты об использовании наемных рабочих по отдельным отраслям хозяйства. С учетом показателей механического прироста населения в колонизуемых районах это позволит получить косвенные данные о влиянии переселений на состояние рынка рабочих рук[64].

Из материалов текущей статистики ЦСК определенный интерес для изучения процесса хозяйственного освоения края переселенцами имеет «Статистический ежегодник России», в котором есть данные за 1900—1916 гг. о населении и его приросте, о валовом и чистом сборе хлебов по всем регионам страны, вывозе сельскохозяйственных продуктов из Сибири[65]. Это особенно важно для выяснения вопроса о влиянии переселений на развитие капитализма вширь.

Статистические данные о народонаселении Сибири, прямом и обратном движении переселенцев дополняются материалами сборника о сельском хозяйстве России начала XX в.[66], а также обзорами губерний и областей Сибири, издававшимися в качестве приложений к губернаторским отчетам. В обзорах в динамике отражались приток переселенцев в Сибирь, их расселение на переселенческих участках и среди старожильческого населения[67].

Многочисленны опубликованные материалы ведомственной статистики. В 1886–1898 гг. Министерством государственных имуществ было проведено статистическое обследование государственных крестьян и аборигенов, материалы которого были опубликованы в многотомных трудах[68]. В них даны обобщенные статистические сведения и описательные материалы о сельскохозяйственном и промысловом освоении Сибири. По Ялуторовскому округу Тобольской губернии и округам Енисейской и Иркутской губернии есть комбинационные таблицы группировки крестьянских хозяйств по величине посева и числу рабочих лошадей. В них выделены хозяйства переселенцев и ссыльных. Это дает возможность увидеть степень освоения переселенцами отдельных регионов Сибири к концу XIX в. Материалы позволяют сравнить переселенческие хозяйства по степени экономической состоятельности, их возможно использовать при изучении процесса классового разложения крестьянства, формирования рынка рабочей силы. Ограниченность этих источников проявляется в принципе группировки крестьянских хозяйств, который позволяет проследить проявления имущественного неравенства, но не дает возможность определить социальные слои и группы в крестьянстве. Однако и эти данные несут значительную информацию о развитии капитализма вглубь и вширь, особенно в сопоставлении с другими источниками.

К числу последних относятся статистико-экономические сведения по сельскому хозяйству России, публиковавшиеся отделом сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Главного управления земледелия и землеустройства (ГУЗиЗ)[69]. По всем губерниям России в сборниках приводятся статистические данные за 15 лет (1901—1915 гг.). Материалы позволяют показать интенсивное развитие земледелия в Сибири сравнительно с другими регионами страны, вызванное массовыми переселениями в Сибирь в период столыпинской реформы. Они дают данные о взаимовлиянии процессов развития капитализма вглубь и вширь. При изучении последствий переселений особенно большую ценность представляет ведомственная переселенческая статистика, осуществляемая через переселенческих чиновников и добровольных сельских корреспондентов. В 1903—1904 гг. обследование было проведено в Степном крае и Сибири. Обследованию подверглись 13 712 переселенческих дворов, бюджеты 51 хозяйства[70]. В 1911—1912 гг. ГУЗиЗ провело обследование 31 984 переселенческих хозяйств Акмолинской области, Тобольской, Енисейской и Иркутской губерний[71]. В Томской губернии под руководством В. Я. Нагнибеды в 1909–1913 гг. были проведены обследования всех категорий переселенцев: поселившихся на переселенческих участках, приселившихся к старожилам и непричисленных[72]. Обследования охватили 18 488 хозяйств новоселов на вновь осваиваемых землях, 2568 хозяйств, водворившихся среди старожилов. Сплошному обследованию были подвергнуты 48 832 хозяйства непричисленных переселенцев. Статистический отдел Переселенческого управления принял группировку хозяйств по времени поселения, по посеву и рабочему скоту, а также в зависимости от принесенных с собой денежных средств. При этом широко использовались средние величины, затушевывающие разложение крестьянства и скрывающие глубину противоречий в переселенческой деревне. Экономическое положение переселенцев ставилось в прямую зависимость от времени проживания в Сибири.

Несмотря на это, переселенческая статистика является незаменимым источником при изучении вопросов о влиянии переселений на развитие производительных сил Сибири, классовом разложении старожильческой деревни, складывании капиталистических отношений в районах освоения новых земель. Особенно богатый материал она содержит по вопросам о тормозящем воздействии крепостнических отношений на освоение природных ресурсов Сибири, появлении аграрного вопроса окраин.

В начале XX в. в связи с широким развитием крестьянской колонизации было проведено несколько обследований кустарных промыслов Сибири, среди которых особое место занимает обследование кустарных промыслов Енисейской губернии[73]. В источнике представлены массовые показатели о влиянии переселений на возникновение мелких промыслов в заселяемых районах губернии.

Интересным источником для характеристики последствий колонизации являются записки и воспоминания чиновников, принимавших участие в устройстве крестьян, соприкасавшихся с их жизнью, а также записки самих крестьян — современников переселений. Из воспоминаний чиновников по своей значимости выделяются книги П. Соколова-Костромского и А. И. Комарова[74]. Соколов-Костромской, работая производителем работ в одной из землеотводных партий Западной Сибири, наблюдал последствия переселенческой политики самодержавия, приводящей к расхищению земельных богатств края. А. И. Комаров 12 лет работал чиновником лесного ведомства в Енисейской губернии. В его ядовитой, иронической по тону работе на фактическом материале, взятом автором из жизни переселенцев Енисейской губернии, показано пагубное влияние крепостнических пережитков на устройство переселенцев на новых местах. Здесь приводятся конкретные данные о произволе чиновников, о разложении самодержавно-бюрократического аппарата, который был не в состоянии организовать рациональное освоение природных богатств края посредством переселений. В. И. Ленин дал высокую оценку этой работе и неоднократно цитировал ее. «Не все чиновники, – писал В. И. Ленин, — получают возможность бросать службу и издавать обличительные брошюры, говорящие правду! Но по одной такой брошюре мы можем себе представить, какая гниль и мерзость запустения царит вообще в этом “темном царстве”»[75]. Собранный в книге материал «оставляет чрезвычайно сильное впечатление какого-то угара, чада, удушья, старой крепостнической казенщины»[76].

Воспоминания Н. М. Чукмалдина, вышедшего в купцы-миллионеры из крестьян деревни Кулаковой Тюменского округа, дают возможность почувствовать дух эпохи, воссоздать картину разрушения капитализмом натурального хозяйства, патриархальщины, усиливающегося энергичным освоением новых земель, основанием новых промыслов[77]. С мемуарами Чукмалдина перекликаются записки крестьянина Минусинского округа Ф. Ф. Девятова, обработанные С. Я. Капустиным[78]. Девятов приводит сведения об основной отрасли крестьянской экономики — сельском хозяйстве. Он видел расслоение крестьянства, влияние на этот процесс притока новоселов.

Историю вопроса отражала в какой-то степени сибирская периодическая печать официального и буржуазно-либерального направлений. В периодическом издании Переселенческого управления «Вопросы колонизации» печатались принимаемые правительством новые законы и законопроекты по переселенческому вопросу, а также циркуляры, доклады бюджетной комиссии по смете расходов Переселенческого управления, речи официальных лиц, в Государственных думах ведавших переселением.

В «Вопросах колонизации» были помещены ценные данные о двух переписях (1909 и 1910 гг.) неприписанных переселенцев в Томской губернии, вызванных аграрными волнениями. Они являются важным источником для изучения экономического положения неприписанных переселенцев, их влияния на обострение классовых противоречий в сибирской деревне. Здесь же помещались статьи по различным аспектам воздействия переселенцев на жизнь сибирского крестьянства, исходящие главным образом от лиц, причастных к переселению.

Журнал «Сибирские вопросы» много внимания уделял постановке переселенческого дела, освоению переселенцами новых земель, их взаимоотношениям со старожилами. Среди авторов журнала были кадеты, областники и даже социал-демократы. Особую ценность для выяснения влияния переселений на земледельческое освоение края имеют статьи депутатов III Государственной думы, члена социал-демократической фракции А. А. Войлошникова и сибирского агронома Н. Л. Скалозубова[79]. В них дается уничтожающая критика методов освоения новых земель, особенно Кулундинской степи (Скалозубов). Но программа журнала сводилась лишь к согласованию переселенческой политики с интересами Сибири.

Аналогичные вопросы поднимались газетами «Сибирь», «Восточное обозрение», «Сибирская газета». Основными сотрудниками неофициальных периодических изданий были политические ссыльные С. Чудновский, С. Швецов, П. Голубев, И. Гурвич, Л. Красин и областники. Ими же посылались корреспонденции в центральные издания: «Русское слово», «Русское богатство», «Вестник Европы», «Северный вестник». Газетные и журнальные материалы показывают отношение к переселенческой политике либеральных кругов и дополняют сведения о главнейших событиях, связанных с освоением новых земель края.

Историкам доступны и активно используются архивные источники: материалы Центрального государственного исторического архива СССР (ЦГИА), Тобольского филиала Государственного архива Тюменской области, государственных архивов Омской и Иркутской областей, Алтайского и Красноярского краев и др. Большинство архивных источников носит официальный характер и относится к делопроизводственной документации государственных учреждений (губернаторские отчеты, отчеты губернских статистических комитетов, Переселенческого управления и заведующих переселенческими районами).

В Центральном государственном историческом архиве Москвы изучены фонды Департамента полиции (IV делопроизводства и Особого отдела), в которых находятся документы об аграрных волнениях в Томской губернии среди переселенцев, старожилов и национального населения в связи с проходящим землеустройством и переселением. Здесь представлены: донесения начальника Томского губернского жандармского управления, томского губернатора и других должностных лиц в Департамент полиции; донесения томского губернатора, управляющего Кабинетом, министра императорского двора в Министерство внутренних дел (МВД), письма министра внутренних дел томскому губернатору; секретные шифрованные телеграммы томского губернатора и начальника Томского губернского жандармского управления; «всеподданнейшие» доклады П. А. Столыпина «Об особых, не подлежащих оглашению мероприятиях по борьбе со смутою» с резолюциями царя.

Тематически к документам этих фондов примыкают материалы фонда Земского отдела МВД XI делопроизводства ЦГИА. В фонде обнаружены два больших по объему дела об аграрных волнениях в Томской губернии в 1906—1914 гг. Они содержат донесения должностных лиц разных районов в связи с обсуждением вопроса об аграрных волнениях в Томской губернии на экстренном заседании Совета министров и неоднократными докладами министра внутренних дел царю по этому вопросу. Здесь же находятся сами протоколы заседаний Совета министров и «проекты» усмирения аграрных беспорядков.

Эти фонды в совокупности с документами, исходящими от крестьян, дают достаточно полное представление о влиянии переселений на развитие аграрного кризиса в Сибири и обострение классовой борьбы в сибирской деревне.

Наиболее полно документальный материал об организации крестьянских переселений и их влиянии на хозяйственное освоение края представлен в ЦГИА, так как местопребыванием Переселенческого управления являлся Петербург. Здесь находятся фонды: ГУЗиЗ (ф. 391), Кабинета его императорского величества (468), Канцелярии министра земледелия (381), Кабинета министров (1263), Первого сибирского комитета (1264), Второго сибирского комитета (1265), Комитета Сибирской железной дороги (1273), Совета министров (1276), Центрального статистического комитета МВД (1290), Земского отдела МВД (1291) и др. В фондах сосредоточены важнейшие документы в виде циркуляров и распоряжений по переселенческим районам, отчетов губернаторов и заведующих переселенческими районами, материалы ревизии переселенческого дела, материалы о внутринадельном межевании, об устройстве переселенцев и предоставлении им правительственных льгот.

В соответствующих государственных краевых и областных архивах значительный интерес представляют фонды Главного управления Алтайского округа (ф. 4), Главного управления Восточной Сибири (24), Енисейского губернского управления (3595), Томского губернского управления (3), Томского переселенческого района (293), Переселенческого отделения Тобольского губернского управления (3), Тобольского губернского управления (329), заведующего поземельно-устроительным и переселенческим делом в Тобольской губернии (580).

Эти фонды остались от губернских и окружных государственных и кабинетских учреждений, в которых обсуждались и решались и соответствии с их компетенцией все вопросы переселений. Здесь сосредоточены материалы о землеустроительных работах, расселении переселенцев, их экономическом положении, взаимоотношениях переселенцев со старожилами, о неустроенных непричисленных переселенцах, о качестве земельных угодий, отводимых переселенцам, об освоении переселенцами традиционного опыта сибирских крестьян и вносимых новоселами инновациях в хозяйственную деятельность.

Классовая направленность документов проявляется в курсе официальной политики относительно переселений и использования для их нужд земель Сибири. Фактически содержание статистического материала обеднялось меняющимися формами отчетности. Представители губернской администрации то скупо, в случайном отборе фиксировали данные о заготовке земель, экономическом освоении переселенцами колонизационного фонда, то сообщали о заселении заведомо непригодных для жизни земель (болот, солонцов и т. д.). Приходится отбирать только те факты, сведения о которых подтверждены другими источниками.

К документам официального характера примыкают материалы неофициальные, исходящие от самих крестьян-переселенцев и старожилов. Это жалобы переселенцев об отводах непригодных для земледелия земель, о взимании старожилами высокой платы за приемные приговоры, арендных платежей с неприписанных переселенцев. В эту же группу входят прошения переселенцев о переводворении с таежных и болотистых участков, о неотводе им лесных угодий, заявления об отрезке земель у старожилов под переселенческие участки.

Многочисленную группу составляют документы сельских сходов. Это приговоры об образовании сельских обществ, об открытии хлебозапасных магазинов, о пользовании лесными пахотными и сенокосными угодьями, о возвращении земель, отрезанных от крестьянских наделов казной и Кабинетом. Нередки документы об отказе поселиться на отведенных переселенческих участках, освобождении самовольно занятых земель. Многочисленны приговоры сельских обществ об оказании помощи посевным материалом, денежными ссудами на домообзаводство в новых районах. Приговоры, несмотря на традиционность их составления, отличаются обстоятельностью, обилием подробных и объективных сведений о хозяйственном освоении новых земель. В них раскрываются тяжелое положение новоселов, их нужды и потребности, противоречия с казной и Кабинетом. Эти документы отражают не только социально-экономические процессы, утверждающиеся на вновь осваиваемых территориях, но и общественное сознание колонистов.

В совокупности материалы архивных фондов сохранили сведения о географии заселения Сибири, увеличении численности ее народонаселения, об экономической характеристике старожильческих и переселенческих хозяйств, начальных истоках классообразования в осваиваемых переселенцами районах, влиянии переселений на все стороны земледельческой и промышленной колонизации края. Рассмотрение разнообразных источников в совокупности, комплексно, проверка их на полноту и достоверность, сопоставление одних источников с другими и восполнение пробелов в источниковой базе опубликованными данными позволяют отобрать достоверные материалы по теме исследования.

ПРИМЕЧАНИЯ